Больно - это когда..

Так отлично, что отпустили с последнего урока! Лишний час свободы! Гулять, правда, как-то прохладно, ветер сносит, и лужи, и вообще, серость эта… Да и эта компания на горизонте, ну вот как назло! Глеб притормаживает, когда из-за остановки на него выныривают четверо старшеклассников. - И куда это мы так торопимся? - И чего это мы такие довольные? - Пятерки, небось, маме домой несешь? А ну покажи дневник! - Давай-давай сюда свой портфель, посмотрим, что у тебя там, может бантики девчачьи? Так мы сейчас их тебе завяжем! Глеб пятится, затравленно озираясь вокруг. Ну, еще бы, все ж на уроках, кому тут ходить-то. И вдруг замирает, видя стремительно приближающуюся фигуру брата. Вадик прогуливает, ну конечно, он гонял куда-то к кому-то по одному ему известным делам, а теперь летит в школу на репетицию, ибо концерт к 7 ноября уже послезавтра, и завуч шкуру спустит, если что не так. Вадим оценивает ситуацию сразу. Не доходя несколько метров до собравшихся, он позволяет сумке соскользнуть с плеча, затем одним движением освобождает себя от распахнутой куртки, не особо заботясь, куда она упадет, оставаясь на пронизывающем ветру лишь в школьной рубашке. У него есть секунды, он понимает четко, они, конечно, младше, но всего на год, а он, конечно, занимается карате, но что он сделает один, когда их четверо? Вернее, что он успеет сделать? - Ну и какого черта?! – им, привлекая внимание к себе. - Отнеси сумку мою домой, бегом. – шепотом, быстро, чтоб услышал только брат. Потому что времени совсем мало, да и вариантов тоже, а сумка новая, чешская, да и хрен бы с ней, что ругать будут, но в ней пласты Сашкины, тот у дяди взял, только этого не хватало.. Глеб тихонько отходит, под прикрытием брата, подбирая с земли тяжеленную сумку, и направляется к дому. Он успевает увидеть, как брат бьет первым, и, не давая противнику времени опомниться, бьет снова, он знает, у него очень немного шансов, и он будет биться. Потому, что нельзя обижать мелких, ублюдки, учить вас только так остается.. Глеб не боится за брата, привык не бояться. Вадик периодически встревает в драки и регулярно получает выговоры от матери за синяки и ссадины неизвестного происхождения, по соседству с их домом - интернат, и у них во дворе вечные разборки. Но и домой младший не идет, спрятавшись на безопасном расстоянии за древним ларьком «Соки-воды». Вадик дерется отчаянно, быстро нанося удары и не замечая пропущенные, он не успевает прикрываться, но вот один из противников падает, следом Вадик каким-то хитрым броском кладет второго, и их товарищи теряются, кидаются помогать своим, пытаются их поднять и кричат что-то Вадиму. Тот замирает, опустив руки, только дышит открытым ртом, глядя в распахнутое между тучами серое небо, пока парни исчезают за углом ближайшего дома. Довольный, Глеб направляется к брату, но тот, не замечая его, вдруг тихо опускается на землю. Боль от пропущенных ударов накрыла только сейчас, когда он остался один, и что делать с ней – непонятно, он ведь только мальчишка, ему только 16, откуда ему знать, и он прижимается вздрагивающим телом к остывшей осенней земле, он закрывает глаза и позволяет сознанию плавно ускользать в далекое небо.. - Вадик, эй, ты че? Дубак такой, на земле валяться, Вадь! Куртку держи. - Что? Да, спасибо, ага.. Куртка опускается на плечи, и родной голос не позволяет окончательно вывалиться из реальности. - Вадь, ну что ты, совсем плохо, а? Позвать кого? Так больно? И голос такой тревожный, и сейчас он рванет домой звонить маме, и выдернет ее с дежурства, и завтра она опять уйдет на сутки.. - Не, не, не так. Кажется, получилось улыбнуться. А вот концерт явно не состоится. - Щас пойдем, щас, встану, и пойдем. А ты почему не дома? Тебе ж сказано было..