Орхидея

От страха разливается мерзкая слабость. Чувствую себя воздушным шариком, как никогда. «Статуя» начинает заваливаться назад, отправляясь в полет. Руки у человека выставлены вперед, видать, пытался открыть дверь, но не успел. Что-то настигло и не дало. «Змеи»? Затормозить просто не обо что. Лечу за чудовищным трупом следом. Мне конец! Сейчас разобьется! Появляется безумная мысль подхватить и уложить на пол осторожно, но гоню прочь, как безумную: невесомость не даст. Основание «статуи» уже треснуло и из сломанных голеней вверх заструились темные извивающиеся ручейки. Именно ручейки, а не «змейки». Вблизи стало видно, что дрянь с металлическим отливом очень похожа на жидкость! Содин-старший оказался прав. В панике толкаю руками истукана прочь. Отталкиваюсь сам и ускоряю столкновение со стеной «хрустальной вазы». А интуиция не предупредила, предательница! — Внимание! Внимание! — внезапно раздается женский механический голос из скрытого где-то динамика. — Через десять секунд будет включена искусственная гравитация. Персоналу просьба взяться за поручни или занять на полу безопасное положение. Ох, как не вовремя! Хорошо, хоть спустился уже, а не парю под куполом «цирка». Лечу в сторону к противоположной от входа стене. Запоздало понимаю, надо закрыть дверь, а то влезут твари и кранты. Только как? «Статуя» помеха! Надо бежать из коридора. Только длинный. Куда?! — Внимание! Внимание! — сообщение начинает повторяться. Теперь оно хрипит и слова жутко растягиваются. Что-то явно не в порядке с передатчиком. Истукан ударяется об пол и разлетается. Нет! Не долетел. Лопнул раньше. Изнутри. Коротко вскрикиваю, понимая, что обречен. Серые ошметки разлетаются, как шкурка от кокона бабочки. Жидкость из фигуры начинает собираться, стягиваться в щупальца, извиваясь в жутковатом танце. Возникает ассоциация со спиралью ДНК. Только здесь нет идеальной симметрии. Начинаю пятиться вдоль стены прочь. Замечаю дверь на выход в другое помещение в нескольких метрах прямо за опасностью. Не пройду, а жаль: близко. Вдруг гравитация замедлит «змеек»? Было бы замечательно. Но как пережить секунды до включения, когда это уже вырвалось на свободу и извивается в воздухе?! Внезапно нити начинают удлиняться в мою сторону. Не ползут: перетекают, нарастают, как сталактиты. Мерзко и жутко. Неотвратимо быстро. В отчаянии понимаю, что не успею добраться до двери в конце коридора. Взгляд натыкается на контейнер, зависший в паре метров. Вот что замедлит! Швырнуть и бежать. Отличная идея! Отталкиваюсь ногами от стены и лечу к цели. Хватаю, как мяч, и уже собираюсь извернуться и бросить контейнер в кошмарную жидкость, как внезапно тяжелею. Мышцы наливаются свинцом. Потроха напоминают кирпичи, тошнота подступает к горлу. Падаю вниз вместе с ящиком. Приземление смягчает скафандр, но все равно неприятно, кажется тело взорвется от приземления так же, как «статуя». Контейнер с грохотом приземляется где-то за головой, вырвавшись из пальцев. Раскрывается, выбрасывая несколько пластиковых банок с сыпучим содержимым. То ли семена, то ли удобрения, одним словом, не имеет значения. Мучительно сглатываю. Сердце тяжело бьет по ребрам. Ненавижу это ощущение! Да еще так внезапно… С губ срывается стон. Перед глазами пляшут звездочки. Моргаю, заново учась дышать. Тяжело. Такое чувство, что сверху навалилась вся «Орхидея». Знаю, скоро пройдет, но первые секунды мучительны. Во всяком случае, для меня. Хочется оттолкнуться и взмыть вверх, но получается лишь приподняться на локтях. Чувствую, не встану. А надо. Где зараза?! Поворачиваюсь, с трудом фокусируя взгляд. Движение за стеклом приковывает первым. Поднимаю голову и холодею. В стекло бьются с десяток тварей. Видят меня или чувствуют, но войти в открытую дверь, на счастье, не хватает мозгов. Бьют лапами, головами, телами, но стекло пока, даже не треснуло. Звуки долетают глухо и жутко, как с того света. Надо бежать, пока чудища не проникли! «Змей» не нахожу по началу, с чего-то ожидал, что они так и останутся в воздухе. Но клубок упал, растекся матово блестящим пятном и течет ко мне. По полу. Уже в метре! Хриплю, вставая на четвереньки. Тело просит полежать, но смертный ужас гонит вперед. Ползу в сторону двери. В ушах шумит. Скоро пройдет. Должно. Надо встать на ноги. Надо. Как тяжело! Опереться на ногу, руками оттолкнуться от пола. Толкнуть тело вверх. Встать. Ай! Заваливаюсь на бок. Тяжело приземляюсь на колено. Шатает. Голова кружится. Вестибулярный аппарат еще не перестроился. Черт. Делаю еще попытку и наконец встаю. Иду, как пьяный вперед. Пол и стены шатает. Или меня. Скафандр ужасно неудобная вещь, когда ты не в невесомости. Вспоминаются громоздкие экземпляры с «Орхидеи». Как они вообще в них перемещались? Ладно, не такой скафандр тяжелый, просто кажется. Сейчас пройдет, сейчас… Слух режет противный писк от которого вмиг леденею. Жуткий звуковой сигнал возвещает, что кислород достиг критического уровня и стоит заменить баллоны. Но их нет! Индикатор показывает красным пятнадцать процентов! Все. Времени в обрез. От силы минут пятнадцать и задохнусь. Надо спешить. Давай, бегом! Кляну все на свете, что пришлось спуститься на уровень ниже и теперь придется срочно искать вход на верх, а потом к шлюзу… Вдруг не могу сделать шаг. Правая нога, как прилипла. Бросаю взгляд под ноги. Ужасаюсь. Ботинок не могу оторвать от пола, потому что блестящая синева охватила пятку и ползет выше. Струится по подошве вверх. НЕТ! Догнала. Делаю рывок со всех сил, но не выходит. Держит, как клей. Это что-то невероятное! Оно такое маленькое, а я большой и не могу отлепиться! Падаю на колени, изворачиваюсь. Удается приподнять ногу от пола, но жуткие нити не дают оторвать. Тянутся немного и возвращают обратно. Срываюсь на крик, чувствуя, что конец. По щекам текут слезы. Хочется сбросить скафандр, вылезти и убежать. Не могу: задохнусь. Паника душит. Кислородный датчик истошно пищит, возвещая о том, что жить осталось недолго. Снова делаю рывок вперед, скольжу перчатками по полу, но все бесполезно. Влип намертво. Будь ты проклято! Смотрю на заразу, которая уже обвила ботинок и струйками бежит на голень. Чувствую, как плотно обнимает ногу. Страшно до одури, до тошноты. Все расплывается от слез. Смаргиваю, хотя понимаю: бесполезно. «Интересно, как оно убивает?» — посещает неуместная, безумная мысль. А затем замечаю движение у входа в оранжерею. Твари. Наткнулись на проем и теперь спешат внутрь. Напоминают жутких пауков, покрытых щупальцами и крючковатыми отростками. Бегут ко мне, а я не могу убежать. Они убьют раньше заразы. Сожрут? НЕТ! Только не так! Не хочу! Паника захлестывает, вытягиваюсь на полу и толкаю тело вперед в противоположном направлении. Рвусь, охваченный животным ужасом, толкаюсь руками от пола. Пытаюсь, уже не отдавая отчета в действиях, свободной ногой очистить заразу, но лишь вклеиваюсь второй конечностью. Ботинки слипаются. Намертво. Все. Запоздало вспоминаю про заклепочник, но руки пусты. Бью ладонями по карманам, но и там ничего. Потерял. Выронил в оранжерее, пока спускался по дереву. Идиот! Все равно не поможет. Даже не застрелиться. С тоской бросаю взгляд на выход из коридора, куда уже не доберусь никогда. Все. Стану еще одной жертвой проклятой «Орхидеи». Вдруг дверь отъезжает в сторону. Смотрю, как во сне и не верю. В коридор шагает черная фигура в броне. Очертания похожи на людские, но это не скафандр. Иные сочленения. Робот. Треугольная неестественно маленькая «голова» с выключенным фонарем «смотрит» на меня. В руках машины странная громоздкая пушка. Идет вперед. За ним выходит еще одни и еще. Четверо роботов. Выше людей, но сохраняющие при этом волне гуманоидные пропорции. В руках такое же оружие. Вскидывают и идут в мою сторону. На миг вспыхивает надежда. Спасут или убьют? Начинают стрелять странными штуками в тварей за мной. Меня не замечают. Оглядываюсь. Это сети! Только слюдянистые, белые. Раскрываются на лету, как зонтики и накрывают подступающих противников. Те путаются в них и падают, забавно барахтаясь. Роботы проходят мимо, обходя. Снова бросаю взгляд на дверь и вижу приближающихся людей. Двое. Один пониже ростом, возможно женщина, но в обмундировании не понять. Скафандры черные, боевые, стекла шлемов тонированы. Нашивок и каких-либо обозначений нет. И на роботах тоже отсутствуют. Крепнет уверенность, что не пираты: слишком модернизизированы, роботы, как у военных, но смущает отсутствие на грудной броне эмблемы с Землей. Тогда кто незнакомцы? Хотя, не важно, главное люди. Помощь. — Помогите! — прошу, надеясь, что скафандр отчетливо передает звук. — Оно меня держит. Отцепите! Прошу! Кислорода осталось одиннадцать процентов. Сердце загнанно бьется. Бьет дрожь. В руках незнакомцев какие-то штуки, напоминающие ручной пылесос, но всяко не привычное оружие. Молчат. Шаги не убыстряют, приближаясь в спокойном темпе. Они меня хоть видят?! — Помогите! Пожалуйста… Чувствую, как зараза добралась до колен, склеивая ноги, обвивая, обтягивая. Позади незнакомцев замечаю еще двоих роботов, вошедших в коридор. Они без оружия, но в руках большие серебристые мешки с ручками. Несколько штук. Похожи на черные, в которых носят трупы. Даже молнии вроде есть. Что за черт?! Люди явно заметили, идут ко мне. Спасут? — Помогите, быстрее, у меня кислорода десять процентов! Молча подходят. Высокий бесстрашно шагает к заразе, опускается на корточки и протягивает к ней руку. Проводит перчаткой над темно-синей лужей у моих ног и та отползает от подошв. Совсем чуть-чуть, но чувствую, могу двигаться! Отлип, хотя ноги остались спутаны и со скафандра зараза никуда не делась, продолжая подниматься вверх по бедрам. Ползу, перебирая руками, подальше от опасности. Смотрю вперед. Роботы, зашедшие последними, остановились и раскрыли мешок. Пригласительно положили на пол напротив. Для меня?! Один из роботов приближается. Замираю. Наклоняется и хватает за рюкзак. Волочет к мешку. Не сопротивляюсь, понимаю, хочет помочь. Первые роботы отстреливают тварей. Ловко и вполне успешно: кошмарное наступление захлебывается, натыкается на связанных сородичей и валится, прыгает и оказывается подстрелено. Невысокий незнакомец подобием пылесоса собирает растекшихся «змеек» с пола. Второй идет ко мне. Робот затаскивает на серебристую клеенку. Отпускает. Незнакомец подходит и приказывает: — Лежи и не двигайся. Тебе помогут. Смотрю на черный шлем, скрывающий лицо, и киваю. Роботы ловко смыкают концы мешка и застегивают. Нет, это не молния, склеивают чем-то. Становится темно. Медленный вдох и такой же выдох. Кислород надо экономить. Все будет хорошо. Верю. Спасибо вам, кто бы вы ни были. Поднимают и несут в сторону двери. На свой корабль? Надеюсь. Кислорода семь процентов, но сейчас мало волнует. Радость, что нашли люди и обещали спасти захлестывает. Улыбаюсь. Может я и не такой невезучий? Это же второе чудесное спасение! Может я везунчик? Хочется рассмеяться, но О2 надо экономить. Закрываю глаза. Интересно, кто они, если не пираты? Слишком уж хорошо экипированы и повели себя с заразой профессионально. Спасатели? Только почему расстреляли «дежурку» и «Кентавра»? Вновь просыпается тревога. Скафандр начинает пищать чаше. Кислорода шесть процентов. Только бы не задохнуться. Чувствую куда-то несут, но куда? Вдруг не на корабль? Обманули и не станут помогать? К тому же зараза на мне. Чувствую, как сдавливает бедра, спеленывает ноги, ползет на торс. А если дрянь прикончит раньше, пока несут? Вновь парализует страх. Можно ли доверять незнакомцам? Явно выбора нет, придется. Моя жизнь в их руках. Робот, что тащит меня, вдруг останавливается. Чувствую начался подъем. Мы в лифте? Остается только гадать. Кто они? На кого работают? Может на военных? Но почему эмблем нет?! Зачем расстреливать корабли? Это незаконно! Это преступление. Тогда пираты? Но зачем им мне помогать? Начинает болеть голова. И отнюдь не от дум. Сказывается возвращение в гравитацию. Вот у меня всегда так. Будь такой жесткий отбор в космонавты, как рассказывали на уроках истории космонавтики, меня бы не взяли. Но раньше и техника была хуже и кораблей меньше. «Кислорода пять процентов» — сообщает скафандр бесполым отвратительным голосом, обычно все меняют настройки на женский, но это же Кирилл! Что Систему оставил с родным «именем», что скафандры. — «Немедленно замените баллоны» Черт. Робот вновь начинает движение. Не волочет, несет. Вполне осторожно. Доживу до спасения или нет? Когда же придем? Волнуюсь. Медленный вдох и выдох. Задерживаю дыхание. Чем реже дышу, тем дольше проживу. «Змейки» добрались уже до талии. А что если сквозь скафандр просочатся? Уже просочились? Ох, надеюсь, что нет. Жить хочется, как никогда. Вроде кожей не чувствую. На мне еще комбез пилота, снимать было некогда, поэтому натянул так, только ботинки скинул. Не должно проникнуть. Короткий вдох. Задерживаю дыхание. «Кислорода осталось три процента! Срочно замените баллоны» — бьет по нервам скафандр. Достал! И не отключить. Было бы на что, давно поменял! Сдохну в шаге от спасения, вот «весело» будет. Да когда же придем?! Хочется спросить, закричать. Усилием воли сдерживаю панику. Робот иногда замирает на несколько драгоценных секунд, явно ожидая открытия дверей. Успокойся! На худой конец, скинешь шлем, когда кончится кислород. Наверное, мы уже на их корабле. А если зараза внутрь скафандра заползет?! Тогда лучше задохнусь. Черт! К тому же мешок наверняка герметичен и снимай шлем или оставайся в нем, конец один. Когда придем? Дышу через раз. «Кислорода осталось три процента! Срочно замените баллоны!», — ненавижу Кэпа! Если сдохну, приду и стану мучить тебя в Аду или куда там по мифам плохие люди попадают. Говорил же идиоту, что дурная идея переться на «Орхидею»! Робот продолжает идти. Кляча! Помру же сейчас! А вообще умная штука. Не слышал ни разу, чтобы роботы трупы таскали. Или не трупы. Хотя обычно этим органы Охраны порядка занимаются, да и войн уже давно нет, а я не военный пилот, откуда знать такие тонкости? А может у роботов продвинутый ИИ? «Кислорода осталось два процента! Срочно замените баллоны!» Начинаю молиться. Снова, сам не зная кому, но прося о спасении. Внезапно опускают на пол. Резко распахивают мешок. Наконец-то! Приподнимаю веки. Свет бьет по глазам. В отличие от «Орхидеи» здесь очень светло. Понимаю, что уже на корабле незнакомцев. Белые стены и потолок. Надо мной склоняются два человека в костюмах химзащиты. Только они не белые или желтые, а такие же, как мешок, серебристого цвета, включая перчатки, словно металлическое напыление. Или так и есть. Робот отступает куда-то в сторону и скрывается из поля зрения. — Помогите! — прошу, ловя сквозь прозрачные стекла глаза спасителей. — Кислород заканчивается! Снимите… Тяну руки к шлему, пытаюсь открепить застежки. Путаюсь в перчатках, напрочь забыв, что надо снять внешние. Помогают. Отталкивают мои кисти, чтоб не мешали. Сдаюсь. Слышу, чувствую, как со щелчком отстегивается механизм крепления. Наконец-то! Шлем снимают и кладут рядом. Но надышаться толком не дают, тут же натягивают респиратор. Поддаюсь. Дышать в нем, конечно, жарковато, зато дышу! Какой же здесь изумительный воздух! Бросаю взгляд на себя и вздрагиваю. Темно-синяя масса плотно облепила пленкой до самой груди, расползлась и нижняя часть тела стала напоминать «статую». — Снимите! — прошу. — Снимите это! — Успокойся. Сейчас расстегнем скафандр и ты вылезешь, — сообщает один. Голос приглушен респиратором, но расслышал каждое слово. — Хорошо, — киваю. Помогают сесть. Слажено расстегивают застежки. Освобождают. Один придерживает скафандр, другой помогает мне выбраться. Все это на раскрытом мешке. Выбираюсь, осторожно извлекая ноги из штанин. Встаю. Человек (медик?), что помогал вылезти, берет за плечо и отводит с мешка в сторону. — Снимай комбинезон, — приказывает. — Быстрее. Расстегиваю молнию, с наслаждением ощущая, как приятно начинает дышать тело. Свобода! Мужчина (вроде бы) помогает стянуть обмундирование. Придерживаюсь за его руку, стряхивая штанины. Его напарник тут же наклоняется, подхватывает мой костюм и бросает в раскрытый мешок. Остаюсь в одних трусах и носках. Третий человек в защитном костюме подвозит каталку. — Забирайся, — приказывает тот, что рядом. Сажусь на край, выполняя команды врачей (теперь уверен, что это они). Мужчина помогает улечься, стягивает с меня носки и бросает к остальным вещам. Его напарник тут же складывает мешок и склеивает края. Работают слажено, как настоящие спасатели. Успокаиваюсь, лежа на носилках. Чувствую, в надежных руках. Каталка покрыта клеенкой и холодит тело. Кожа покрылась мурашками. Но это намного приятнее, чем находиться в душном скафандре. Прямо, как кожу скинул. Хорошо. Комната лишена мебели, зато вторая — вижу через стеклянные двери — напоминает медблок с кучей оборудования и автооперационным столом. Просыпается тревога. Не люблю медотсеки из-за ассоциаций с болезнями, травмами, болью. Но куда же еще могли привести пострадавшего? Радоваться должен, но интуиция снова дает о себе знать. — Вы ведь спасатели? — спрашиваю ближайшего незнакомца, желая убедиться, что тревога беспочвенна. Нуждаюсь в любом успокоении, иначе сдадут нервы. — Лежи. С тобой все будет в порядке, — игнорируя вопрос, отвечает врач, но фраза кажется слишком дежурной, бесчувственной. Или просто себя накручиваю. Вдруг замечаю у человека в руке инъектор. — Зачем? — пугаюсь. Не люблю уколы. — Расслабься, — кладет руку в прохладной перчатке на плечо. — Тебе надо поспать. Приставляет к плечу металлический наконечник инъектора. Чувствую, как прыскает на кожу дезсредство. Жду боли от иглы, но она мимолетна и почти не ощущается. Тут же пропадает. Убирают. Чувствую, как расслабляется тело, повинуясь лекарству. Мысли начинают течь вяло и замирают, тревога пропадает. Ощущаю долгожданное умиротворение. Как хорошо… Веки смыкаются, затягивая в спасительный сон. Последнее ощущение, которое отмечает сознание, как тело куда-то везут. Но мне все равно. Я дома. Рядом Алина. Счастлив. Улыбаюсь, обнимая девушку. Ссоры не было. Мы вместе. Лежим в обнимку на зеленом лугу за нашим коттеджем. — Больше не покину, любимая, — шепчу ей на ухо. — Работа пилотом — это не для меня. Целует в ответ. Она рада. Я тоже. Голубое небо внезапно темнеет. Солнце разбивается на тысячи серебристых искр, превращаясь в звезды, которые манят, зовут. Непреодолимо. Тяну к ним руку, соблазнившись мерцанию. Взмываю навстречу космической бездне. Или она летит на меня, поглощая.