Орхидея

В ответ тишина, явно на размышления. Холодея, догадываюсь, кто мои «спасатели», вновь вспоминая произвол в космосе. Могут делать с людьми что угодно, и ничего им за это не будет. Если не врут, и я официально покойник, то все права потерял. Получил статус «живой труп». Жуть! Что же это они со мной делать собрались, если прежде официально убили для всех? Нервно сглатываю. Даже гадать не хочется. К тому же искать меня не будет никто, раз считают погибшим. Надеяться на помощь не имеет смысла. Только на себя. Вдох-выдох. На несколько секунд прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. Со мной пока все хорошо, так что паниковать рано. Это люди, а не монстры, есть шанс договориться. Главное найти нужные слова. — Но я ведь жив? — спрашиваю, не в силах принять, что уже не числюсь на этом свете. — Или вы собрались убить меня? Озвучиваю и замираю, ожидая участи. — Живы, — подтверждает очевидное Доктор Викман. — Но это наш маленький секрет. Теперь вы поняли цену своей жизни? Черт. Значит убьют? — Что вы хотите со мной сделать? — пугаюсь, начиная понимать, что ничего хорошего после такого сообщения ждать не стоит. — Успокойтесь, Андрей, убивать вас никто не собирается. Включите логику: не зря же мы вам помогли, — продолжает, заставив поежиться: такое чувство, что собеседник стоит за спиной. — Первое, что стоит запомнить: я ваш друг, и желаю вам только добра. Немного успокоившись, разворачиваюсь спиной к стене, приваливаюсь, подтянув к груди, укрытые одеялом, колени. Обнимаю ноги руками, нервно сплетаю пальцы. — Ладно, — нехотя соглашаюсь, до конца не веря. — Но кто вы? Зачем я вам? — Объясню, но прошу не перебивать. То что на вас напало, крайне опасная вещь. Вы можете быть заражены, поэтому останетесь у нас на карантине. Сколько продлится, будет зависеть от двух вещей: вашего самочувствия и вашего поведения. Вам проведут профилактическое лечение. Вероятней всего, оно окажется эффективным и инфекция будет исключена. Поймите, никто не собирается держать вас здесь против воли. Это необходимость, ибо то, чему вы стали свидетелем, не должны были видеть. Цена сохранения тайны — жизнь. Но мы не бессердечные люди, я давал клятву Гиппократа и не хочу держать человека, который может оказаться здоров, в четырех стенах. Мы решили дать вам шанс вернуться домой. Если профилактика пройдет успешно, организуем ваше «чудесное спасение», которое вернет вас родным. Тогда сможете считать, что в этой жизни вам повезло дважды. Но может и не повезти. Для того, чтобы выйти отсюда, одного здоровья мало. Вы должны на протяжении всего пребывания здесь строго соблюдать наши правила и доказать, что умеете хранить секреты. А так же крепко усвоить, что в незнании происходящего ваше спасение. Соответственно, чем больше знаете, тем меньше живете. Компромиссов нет. — Ох… — выдыхаю, окончательно осознав весь ужас положения, в котором оказался. Значит убить все-таки могут. — Итак, правила простые. Их будет три. — Какие? — голос дрожит. Чувствую себя ни живым, ни мертвым. Да в общем-то так и есть. — Первое. Не задавать вопросов о происходящем ни мне, ни персоналу, — напутствует доктор. — Все что надо, вам будет сказано. Не поднимать личных тем, кто я или мои коллеги вас не касается. Исключение одно: можете задавать вопросы касательно вашего здоровья, но не ждите, что вам пояснят подробно или ответят вообще. Запомните: чем меньше знаете, тем больше шансов вернуться. Повторите фразу: «чем меньше знаю, тем дольше живу». Повторяю. — Хорошо, — одобряет. — Второе. На столике лежит белая повязка на глаза. Когда кто-то будет входить к вам — услышите звуковой сигнал у двери — вы тут же одеваете повязку. Если не успеваете, то крепко зажмуриваетесь. Подсматривать не советую, будет жаль, если придется вас ослепить. Вы поняли? Внутренности сводит в узел. Пальцы холодеют. Сую подмышки, чтобы согреть. Не помогает. Доктору удалось меня напугать. — Я-я понял, — киваю. — Третье правило. Самое важное. Дверь не заперта, но выходить самолично из комнаты вы не имеете права ни при каких обстоятельствах. Соблюдать неукоснительно. Когда будет нужно, вас выведут мои люди с соблюдением мер предосторожности. Справа санузел — туда ходить можно, а из входной двери, которая находится напротив, даже выглядывать запрещено. Ясно? — Да, — хриплю и откашливаюсь. «Веселая» жизнь начинается, чувствую. — Нарушение правил ведет к наказанию, — ледяным тоном пугает Викман. — За заданный вопрос, ваше пребывание здесь увеличивается на пять земных суток. За пренебрежение повязкой уже озвучил. А за выход из комнаты наказание суровое: вы остаетесь здесь навсегда и обращение с вами изменяется в менее приятную сторону. Сейчас вы для нас гость и отношение к вам соответствующее, так что цените. Потерять привилегии для вас смертельно опасно. Запомнили? Киваю, чувствуя, дрожь. К каким садистам попал? — Повторю, чтобы не забыли. Первое правило: не задавать вопросов и не интересоваться происходящим. В идеале сразу забывать. Второе: надевать повязку на глаза, когда кто-то заходит или зажмуриваться. Третье правило: не покидать этой комнаты. Считайте, незапертую дверь фактом доверия к вам. А так же советую слушаться медперсонал во всем. Не сопротивляться процедурам. Честно отвечать на вопросы, особенно о своем самочувствии. За сокрытие информации и нежелании идти на контакт вас будет ждать наказание. За добровольное сотрудничество, наоборот, поощрение. Прошу понять, правила и профилактика направлены на ваше спасение, а не для того, чтобы вам навредить, запомните. Сроки реабилитации могут быть увеличены только из-за вашего непослушания, так что в ваших же интересах вести себя примерно. Ах да, пара слов про нападение на персонал или попытку побега, за это вас убьют на месте или достанется такая участь, которая будет ни чем не лучше. Все поняли? Пробирает. Пальцы побледнели, а ладони вспотели. Крепко сжимаю пальцы, успокоиться не выходит. Хреново. Запоздало киваю в ответ врачу. — Кивок не устроит. Отвечайте: «да» или «повторите», если не поняли. Ясно? — Да, — выдавливаю, получается какое-то кряканье, во рту пересохло. Сглотнуть уже не чем. Хочется материться, но таких слов, чтоб описать состояние просто нет. — За вами будет вестись постоянное наблюдение. Но не переживайте, по большей части наблюдает программа, так что стесняться не кого. Привыкните, — снова «радует» Викман. — У вас в анамнезе нет суицидальных попыток, но все же хочу предупредить. Пытаться свести счеты с жизнью не советую: остановят раньше, чем закончите. Лишь подтвердите свой официальный статус со всем вытекающим. Второго шанса я не даю, запомните… Так, еще кое-что. Над столиком кран — это питьевая вода. Стаканчик стоит рядом. Пейте сколько хочется. На принятие душа так же ограничений нет, но гигиеной не пренебрегайте. Во-первых, это для вашего же здоровья, а во-вторых, вам будет неприятно, если вас станут мыть силой и не факт, что здесь. Кормить будут три раза в сутки. Иногда чаще, иногда реже в зависимости от вашего состояния. Если будете послушным, то станете получить нечто вкусненькое. У изголовья кровати на стене красная кнопка — это вызов медперсонала, на экстренный случай. Шутить не советую, мы юмора не понимаем. Запомнили? — То что вы делаете, это незаконно! — нахожу силы на возмущение. — Закон распространяется на живых, а вы официально числитесь в мертвецах, так что в отношении вас мы не делаем ничего противозаконного. Кажется говорящий улыбается. — Сволочи, — зло шиплю сквозь зубы, но гад разбирает. — Не надо оскорблений. Меня все равно не зацепите, лишь распишитесь в собственной беспомощности. Примите совет: вам лучше вызвать мое расположение. Этим вы приблизите возвращение домой. — А если вы лжете? С чего вам верить? — оглядываю стены, подсознательно желая встретиться с доктором взглядом, но, конечно, глазка камеры не замечаю. — Андрей, нарушаете правила, которые уже вступили в силу. Вы задали вопрос, даже два. Прощу на первый раз, но потом снисхождений не ждите. Переполняет возмущение. С трудом сдерживаюсь и замолкаю, понимая, что сила не на моей стороне. Шумно выдыхаю сквозь сжатые зубы. Ненавижу, когда затыкают рот. — Думаю, дал вам достаточно пищи для размышлений, — сообщает голос. — Оставлю на несколько часов все обдумать и сделать верные выводы. Еду вам скоро принесут. Ешьте смело, травить вас никто не собирается. Чувствую, аппетит пропал начисто. — Андрей, не унывайте, вам еще повезло, что мы подоспели вовремя, — подбадривает Викман, угадывая мое настроение. — При другом раскладе мы бы не разговаривали. Я очень надеюсь на ваше добровольное сотрудничество и понимание. Отключается. Не слышу, но догадываюсь по тишине. Расслабляю пальцы, которые почти до боли сплел вместе. Вытягиваю ноги, придерживая одеяло, чтобы прикрыть самое сокровенное. Черт. Попал, так попал. К тому же голый. Интересно, принесут одежду или нет? Надо было раньше спросить, когда можно было. А затем понимаю, что не задал самый волнующий вопрос. Что с Кириллом, Михой, Антоном и всеми остальными, кто попал на «Орхидею»? Доктор наверняка знает ответ. Но как теперь спрашивать, когда запретили задавать вопросы? Вот же гадство! Как узнать? Задумчиво ерошу волосы. Нервно сжимаю и разжимаю пальцы ног. Ответа нет. Живы или погибли? Вдруг доктора кого-то спасли, как меня? Что если друзья сидят через стенку и так же не могут выйти? Мысль ободряет. Было бы здорово, если там. Только как понять? А если постучать? Идея кажется здравой. Подползаю к стене в изножье постели, придерживая одеяло и еще раз недобрым словом, поминая наготу. Заношу кисть, чтобы постучать, как замираю. А не накажут? В правилах доктор ничего не говорил про стены, значит, сам виноват. Стучу. Сначала тихо, затем громче. Пластик, не металл, звук выходит глухой. — Эй! — решаюсь позвать. — Кирилл! Ты там? Удивляюсь, что зову первым Кэпа, вот его бы видеть хотел в последнюю очередь. Если бы не его алчность, не попали бы в передрягу. Но сейчас был бы рад услышать, даже его. — Кирилл! — зову громче. — Отзовись! Может спит? Или сосед кто другой? — Миха! Ты слышишь? Антон! Ау! Есть кто живой?! Тишина. Как в космосе. Черт. Надо с другой стороны попробовать. Слезаю с постели, завернувшись по пояс в одеяло. Придерживаю рукой, чтоб не волочилось по полу и одновременно не сваливалось, иду к стене. Плитки пола слегка пружинят под пятками. Приятно ходить. Напоминает покрытие дома в ванной. Становится грустно. Как же хочется домой. Если бы не прихоть Кэпа, давно дома был. Эх… Стучу костяшками пальцев в стену. Звук такой же. — Эй! Там есть кто? Взгляд ловит дверь в этой же стене. Вот дурак! Там же наверняка не сосед, а туалет. Вряд ли кто-то есть. Опускаю руку. Улыбаюсь на себя. Черт, нашел, куда стучать! И это все камера записывает. Надеюсь, доктору Викману чуждо чувство юмора и, как Тоха не станет подкалывать при удобном случае. Надо бы зайти в туалет и посмотреть, что там, а заодно и в соседнюю стену постучать. За ней может быть другой пленник, если расположение палат такое же. А то стучу в туалеты. Смешно. Внезапно раздается негромкий звук, напоминающий одну из базовых мелодий будильника. Чуть не подпрыгиваю. Недолгая, но не заметить сложно. Дверь! Надо одеть повязку! Кидаюсь к столику, путаясь в одеяле. Стараюсь не споткнуться и удержать на поясе одной рукой. (штаны просто необходимы!) Второй рукой хватаю со столика белую тряпицу. Сшитая кругом, ничего завязывать не надо. Тянется. Просто натянул на глаза и все. Двумя руками, а вторая занята! Черт. Вижу краем глаза, как дверь уже начала отползать в сторону… Кляня все на свете, поспешно плюхаюсь на кровать, чтоб не пришлось придерживать одеяло. Обеими руками натягиваю на глаза повязку. Мягкая, вполне удобно. Только не видно ни черта. Идиотские правила! По тихому вжику понимаю, створка отползла в сторону. Неизвестность действует на нервы. Инстинктивно забираюсь на кровать и прижимаюсь к стене. Что-то въезжает мягко, как робоуборщик… Робот? Шагов, дыхания, шороха одежды не улавливаю. Людей нет? Затем слышу, как на столик что-то ставят с пластиковым стуком. Нечто скользит тихо прочь. Кажется, даже расслышал, как вжикнул рука-манипулятор. Может робот-официант? Жду несколько секунд, пока закроется дверь. Вполне слышно, если напрячь слух. Щелканья магнитного замка не слышу, значит не врал доктор, открыто. Какой соблазн уйти… Перебарываю. Нет, не сумасшедший, чтобы выходить. Не удивлюсь, если хотят, чтоб вышел и дал им право издеваться надо мной, обвиняя в этом меня же. Ну, уж нет, пока выходить не собираюсь. Разумно поиграть по их правилам, если хочу выжить. Осторожно приподнимаю на лоб повязку. Никого. Дверь закрыта. На столе замечаю экоконтейнер с едой. Рот наполняется слюной. Желудок голодно дает о себе знать. Есть хочется. А вдруг чего подсыпали? Снимаю повязку и кладу на подушку. Подсаживаюсь к столику. Вполне удобно сидеть с кровати, да так и рассчитано. Снимаю крышку. Овощное рагу. Сверху сыр. Ой, как же давно сыр натуральный не ел! Как его люблю. Давлюсь слюной, к тому же пахнет аппетитно. Рядом в углублении пластиковая ложка. Вилки, похоже, не будет, дабы не зарезал кого. Только кого пластиковой вилкой заколешь? Жрать хочется дико. Интересно, сколько был в отключке, раз так проголодался? Или же злоключения нагуляли аппетит? Беру ложку. Вполне стандартная. Помню, на «Изизе» такие же экоконтейнеры для еды были. Или почти такие. От воспоминаний пробирает дрожь, но аппетит не пропадает. Осторожно пробую. На вкус вполне ничего. Съедобно. Понимаю, что от такого соблазна удержаться невозможно, начинаю есть. Порция вполне приличная, утолить голод хватит. Больше ничего нет. Вместо напитка — вода, но я не привередливый. К тому же особо чаевничать здесь желания нет. Осматриваю крышку экоконтейнера, пока жую. Никаких наклеек. На «Изизе» были с обозначением корабля. Здесь ничего. Интересно, где я? На их жутком крейсере, скорее всего. Очень уж каюту напоминает. Места бы хватило бы на двухъярусную кровать, но мебель рассчитана на одного. А вообще сложно сказать. Но окон или иллюминаторов нет. В равной степени могу быть: на звездолете в космосе, колонии на планете или где-то под землей в спецбункере. Хотя, судя по ощущениям и планировке это больше похоже на корабль. Нет, скорее это крейсер. Наверное, тот медотсек, куда привезли. Или где-то рядом. Вкусно все-таки. Сыр замечательный. Прямо балуют… Стоп. А если они знают и то что в еде предпочитаю? Ведь в той дурацкой анкете и любимые блюда вроде указывал. Да… Ты о них ничего, они о тебе все. Несправедливо. Хотя с точки зрения меню простить можно. А «все» знают вряд ли, разве что в башку влезут. Да и не верю я в чтение мыслей. Скан мозга сделать могут, конечно, но чтобы мысли прочесть — это фантастика. Страшилки. Контейнер хочется вылизать, когда съедаю последнюю ложку. Но не буду. Неудобно, да и записывают все, прямо, как в идиотском шоу нахожусь. Но ведь это не оно, верно? Вспоминаю «Орхидею» и понимаю, что даже самые крутыми спецэффектами не создать то, что напало. Вспоминаю жуткую тварь и передергивает. Такое лучше забыть, но понимаю, не смогу. Во всяком случае, пока не пойму, что это. Закрываю экоконтейнер. На желудке приятная сытость. Хочется чего-то еще, но больше нет. Только вода. Любопытство — страшная вещь. Хочется разобраться в происходящем еще сильнее, когда запрещают. Не задавать вопросы! Гад. Да их куча! Ну да ладно, похоже, тут надолго. А коли время будет, разберусь. Слово тут услышу, там подмечу и картинка сложится. Надеюсь. От сытости нападет сонливость. Хочется пить. Беру стаканчик. Смотрю на кран. Наверху кнопка. Догадываюсь, как работает. Подставляю стакан к крану и нажимаю клавишу. Вырывается струйка прозрачной воды, когда наполняет полстакана, отпускаю кнопку. Вода прекращает течь сразу, даже не капает. Подношу стакан ближе. Заглядываю. Вода, как вода, ничего не обычного. А если добавлено что? От вида жидкости жажда усиливается. Сглатываю слюну. Делаю маленький глоток. Осторожно катаю по языку. Никаких привкусов. А, черт с ним. Выпиваю все в три глотка. Хочется еще. Снова наполняю стакан уже до краев. Выпиваю. Вот так лучше. Напился. Частенько ел прямо в кресле пилота, а потом уютно откидывался, как в кресле, полежать. Вредная привычка. Миха почти сразу после еды шел подтягиваться. Сила воли. А тут турников нет. Вытягиваюсь на постели, не забыв прикрыть бедра одеялом. Поудобнее устраиваю затылок на подушке. Смотрю на руки. Обычные. Свои. А что если заразился? Вспомнилась синяя дрянь, налипшая на скафандр, ползущая вверх по ногам… Черт. А если коснулась тела? Не по себе. Что со мной будет? И главное не спросить… Вот же гадство! Чтоб им в Черную дыру улететь. Только без меня, конечно. Хорошо себя чувствую. А точно нужна профилактика? Переворачиваюсь на бок к стене. Остро ощущаю взгляд в спину. Закутываюсь. Как спастись, когда официально уже признали мертвым? Или блефуют? Но крейсер-неведимка, мощное вооружение наводит мысль об опасных ребятах. Вдруг именно они мешали нашей связи с порталом? Или вообще отключили его?! Если так, то это уже уровень правительства? Военных? Черт их знает, но не пираты точно. Больше всего смущает сообщение в СМИ, если это не ложь. От людей, которые могут объявить по всему миру, что ты мертв лучше держаться подальше. А уж то что они без колебаний уничтожили дежурный крейсер говорит о многом. Например о том, что стоят выше закона. В наш век порядка — это вопиющая дикость! В голове не укладывается. Если просто откинуть эмоции, то они уничтожили не конкурентов, свидетелей в наших лицах. Потому что нужна была «Орхидея». А точнее то, что в ней. Самое настораживающее: они знали как обращаться с заразой. Спасатели с «дежурки» не смогли совладать, а эти запросто. Значит, встречались раньше. Знают, что это такое. Изучают. Ученые? Понятное дело, на кого-то работают. Но настолько вооружены… Роботы. Слишком много роботов. Значит отлично финансируют. Одним словом, влип во что-то темное, тайное и мерзкое. Интересно, зачем им нужен? Не просто же так кормят. Больше всего тревожит. Доктор еще заикнулся про процедуры. Передернуло. Что за процедуры? Может им подопытная живность нужна? Но я же человек, какие опыты?! Нарушение законных прав и свобод! Да, нет, вряд ли. Сказали же: профилактика. Помочь хотят. Или обещание свободы — ложь, чтобы усыпить бдительность заключенного? Не знаю. Хочется верить в лучшее. В конце концов, спасли, когда вытащили с корабля и срезали скафандр с мерзостью. Невольно ощущаю на миг благодарность. Могли и бросить умирать, раз такие плохие. Может им стоит поверить? Интуиция скребется и просит не терять бдительность. Доктор Викман назвал «гостем», но приплел столько чудовищных ограничений. Не выходить за дверь. Кошмар! Торчать в четырех стенах, в неизвестности и тревоге, да я с ума сойду! А наказания «гостю»?! Да это бесчеловечно и совсем негостеприимно! Пожизненная прописка, за попытку побега грозят убийством, за то что буду смотреть на неположенные вещи — ослепят. Как к совершенно бесправному существу отношение! Куда я попал? К кому? Жуть. Нет, так с гостями точно не обращаются, а вот с пленниками вполне. И такое отношение — это еще мне привилегии оказывают?! Кстати, а чем я лучше других? Или у них стандартная схема с «избранностью»? А как же тогда к постоянным «жильцам» отношение? Становится зябко. Значит здесь могут быть еще пленники, помимо экипажей двух наших кораблей? Лучше бы не было, честное слово. Антона жаль больше всех. Если жив, надо попытаться спасти. Узнать хотя бы, что с ним. Ведь живой был до последнего! Его кто-то схватил… Человек без лица. Так и сказал. Клон? Синтетик? Может парень чего напутал и то была маска? Потом разберусь. Доктор наверняка в курсе, но как из него выудить ответы? Может подкупить? Поторговаться? Денег мало, черт. Но попытаться можно. Поражает, как хитро и подло сфабриковали чужую смерть. Если не лжет Викман, то явно опыта много в таких делах. И никто их до сих пор не поймал и не наказал? Поражает. Несправедливостью. Накатывает отчаяние. Черт. Как теперь выкрутиться? Снова на повестке дня цель — выжить. Любой ценой. Придется принять чужие правила игры, кивать, да молчать в тряпочку, усыпить бдительность. Только бы не убили быстро, а там что-нибудь придумаю, найду лазейку. Главное, не сдаваться раньше времени и нос не вешать. Незаметно затягивает в сон.