Орхидея

— Это нужно для тебя, Андрей, — поясняет Герр Профессор, успокаивая. — Обследование должно быть всесторонним. Не нужно пугаться, просто проверка интимной стороны твоей психики. Расскажешь, что тебя возбуждает? Чувствую, как пылают щеки. Неловко. Собеседник — чужой человек, и плевать, что с медобразованием! Не хочу перед ним такие вещи рассказывать. Воспоминания все вытряс, теперь и сексуальные фантазии подавай! Гад. — Я не могу, — смущаюсь. — Все из головы вылетело. — Хорошо, давай, начнем издалека. Кого предпочитаешь в сокровенных фантазиях: мужчин, женщин, животных, что-то еще? — Женщин. Разве не в курсе моей ориентации? — Люди не всегда вносят правду о своих предпочтениях в анкеты или резюме. А мне нужен искренний ответ. — Я сказал правду. — Хорошо. Есть какие-то фетиши? — Только один. Предпочитаю делать это в постели. Вот такой я традиционный и скучный, — добавляю уничижительные слова, высказанные однажды в ссоре последней пассией. — Однажды Алина предложила заняться сексом в общественном туалете, я не смог. Вдруг кто войдет? Экстрим не для меня. — Сколько всего было девушек, с которыми вступал в половую связь? — Трое, — признаюсь. — С Алиной роман продолжался дольше всех. — Кто из них возбуждал сильнее? С какой был самый приятный секс? Невольно вспоминаю первый раз. Лариса. Познакомился на кинофоруме в Интернете, когда учился на четвертом курсе в Академии. Умная, красивая, даже полнота ей шла. Старше меня на шестнадцать лет. Вся инициатива исходила от нее. Заботливая, внимательная, ласковая. Невольно воспринимал Ларису мамой, только осознал это после расставания. Мы общались почти год, прежде, чем дошло до секса. Вот такой был тогда застенчивый. Подружились. Хотя, какая дружба? Чего врать: Лариса запала на меня и ухаживала. Ей нужен был секс, а мне… А я был глупый, со сверстницами стеснялся начать отношения, а хотелось. Боялся отказа. Лариса по видеофону учила, подсказывала, как познакомиться. Но все обламывалось. Я невезучий. Но потом Лара сама предложила научить. Лично. Зная свою робость, ей бы интим не предложил никогда. Сначала хотел отказаться, но потом согласился. Тридцать четыре — не возраст, сейчас понимаю. Она была прекрасна, но я жутко смущался. Что осталось после первой близости? Удовольствие и благодарность. Мы еще переспали несколько раз, и Лара охладела ко мне. Игра закончилась, дама получила свое и свалила в закат. Мы не ругались, расстались мирно. Просто сошло общение на нет и все. С ее стороны, а раз она была инициатором отношений, то на этом все и закончилось. Лариса жила не в моем городе, она специально приезжала, снимала номер в отеле и… С легкой грустью вздыхаю. Пусть, что ушло, не воротишь. Лариса показала мне прелести секса, потому нет обиды от расставания. Единственно сильно смущает, что первый раз произошел с женщиной намного старше меня. Осталось ощущение, будто с собственной матерью переспал. Именно из-за инцестного привкуса, произошедшее стало сокровенной тайной, тем «скелетом в шкафу», о котором не говорят. Когда друзья хвастались успехами в личной жизни с ровесницами, то молчал или отшучивался. Было неловко. До сих пор. Герр Профессору не расскажу, пусть хоть режет. Что сейчас с Ларисой, не имею понятия. Да, в общем-то, все равно. Но была еще одна девушка, позабыть которую крайне сложно. — С Гердой, — признаюсь врачу, улыбаясь воспоминаниям. — Подростковая мечта исполнилась на грузовом «Вулкане-8». Поставили напарницей девушку. Ей восхитительно шла темно-зеленая форма пилота. Стройная, длинные до середины бедер черные волосы, забранные в косу, которую Герда складывала вдвое и скалывала на затылке красивой заколкой с рубиновыми камушками. Ее любимый цвет. Крови и страсти. На День Космолетчика — наш профессиональный праздник — одела вечернее платье темно-красного цвета… Как была неописуема хороша! Весь вечер не сводил с нее взгляда. А потом набрался смелости и пригласил на танец… Лучше девушки не встречал, — глаза наполняются слезами от охвативших чувств. — Прекрасный пилот, сильная женщина, интересный собеседник. Она любила космос, так же, как я. Когда стояла рядом, я забывал о себе. Обо всем, даже как управлять звездолетом. Мир переставал существовать. Когда увидел впервые, и Герда протянула руку для пожатия, несколько секунд тупо стоял и смотрел, не веря, что буду работать с настолько прелестным созданием. А потом осторожно пожал мягкую и теплую ладошку. Поднял взгляд, и утонул в больших черных глазах, в которых застыло все очарование космоса в обрамлении длинных ресниц. Она не пользовалась косметикой, но я не видел женщины прекрасней. В горле снова копится горький комок, который не удается проглотить. — Только у Герды оказался муж, который ждал ее на Земле, — продолжаю. — Она не носила обручального кольца, так и не спросил почему. По щекам заструились слезы. Слишком больно вспоминать. Думал, что забыл о ней и все прошло… Но нет, воспоминания, потревоженные сеансом, ожили и вернулись, разбудив чувства. Боль, почти физическую. — Чертова жизнь имеет дурную привычку жестоко шутить, — сетую, продолжая рассказ. — Сначала подарит что-то хорошее, а потом забирает или сделает невозможным наслаждаться подарком. Если бы умел лучше скрывать свои чувства, возможно, все закончилось бы легче. Для меня. Но Герда быстро поняла, что напарник к ней не равнодушен. Никогда бы не набрался смелости открыться, да и то что занята останавливало. Просто мечтал, что будем вместе. Успокаивал себя, решив будто недостоин черноглазого идеала, а работать с ней на одном звездолете уже предел мечтаний. Это было мучительно сладко. Самые прекрасные моменты жизни. А однажды мечта сбылась. Она сама после смены пришла ко мне в каюту… Встала передо мной — мы одного роста, это так возбуждает, когда лица напротив друг друга — и распустила волосы… Молча. Сразу понял намек. Почувствовал. Никто не предлагал близости так романтично. Она чудо! Будто сон. Без одежды Герда была еще прекраснее. Большая грудь, округлые бедра и завораживающие длинные прямые волосы, прикрывающее тело, как чернильная фата. Никогда не забуду прикосновения к нежной коже, вкус ее губ, жар тела… Она была сверху. Звездные боги, это был самый фееричный секс в моей жизни! Мы не сказали друг другу ни слова, но молчание вышло красноречивее фраз. Единственная девушка, с которой мы общались глазами, кивками, прикосновениями. Чуткая и внимательная. Не встречался еще человек, чтоб в нем настолько гармонично переплелась душевная и физическая красота. Я влюбился без памяти, как подросток. Готов был бросить все звезды к ее ногам, совершать подвиги, отдать жизнь, защищая звездолет от нашествия пиратов… Но на утро проснулся без нее, ужаснувшись, что все могло оказаться прекрасным сном. Когда встретил на мостике, понял по виноватому взгляду, что мы просто друзья и надо делать вид, словно произошедшее — сон. Стало больно и горько от осознания, что близость не повторится, что вместе будем только в кабине корабля в костюмах пилотов. Не знаю, как мы смогли работать потом, будто ничего не случилось. Только друг друга понимать стали лучше. Это было больше, чем дружба. Родство душ, эмоций, не знаю, как описать. Прекрасные грезы длинною в год. Жаль, Герда не развелась с мужем, как надеялся. Она любила его, или он ее, не знаю. Девушка не называла имени супруга, почти не говорила о нем, а я не стремился расспрашивать. Из-за сиюминутной страсти Герда корила себя, не подавая виду. Я же изводился из-за того, что вызвал у нее чувства вины, невольно соблазнив на измену неумением скрывать чувства. Надо было вытолкнуть тогда Герду за дверь, но не смог. Самая сладкая ошибка, которую совершил. После врал себе, что мы остались друзьями. Герда не шла из головы, не хотел расставаться, даже отказался брать отпуск, только бы остаться рядом, сославшись на то, что нужны деньги. Но она, кажется, догадалась. Не корила, умилялась. Симпатия была обоюдной! Не знаю, почему она не развелась. Зато в отпуск ушла. Потом забеременела, проработала с месяц и отбыла в декрет. Только тогда с горечью осознал, что между нами ничего не будет. Никогда. Надежды и мечты без остатка сожрала черная дыра. Безумно завидовал мужу Герды, хотел быть на его месте. Без нее работать не смог. Две недели, и набил заявление на увольнение. Всем говорил, не устроила зарплата, но, конечно, лгал. Не искал другой работы, с «Вулкана» уходил в никуда. Жить не хотелось. Сердце было разбито и осколки кололи грудь. Долго страдал. Если бы не мать, не знаю, чем бы закончилось. А потом встретил Алину. В космопорту. Случайно столкнулись на выходе, у нее из руки выпал видеофон. Экран треснул, ударившись об пол. Я с извинениями наклонился поднять… Так и познакомились. Она была другой, полной противоположностью Герды, этим и зацепила. Короткие белые волосы, кокетливая, иногда капризная, ниже ростом, и совершенно не могла читать по глазам. Я назначил ей свидание через несколько дней после знакомства. Впервые взял инициативу в отношении с женщиной. Алина согласилась без раздумий, соблазнительно подмигнула и ушла. А потом на двадцать минут опоздала на свидание, когда Герда была пунктуальна, как часы. Ни одна из ночей с Алиной, даже близко не повторила ту, что была на «Вулкане». Но это хоть немного скрашивало боль утраты. Алина — мое лекарство от неудавшейся любви. Даже, казалось, помогает… После увольнения с «Вулкана», с Гердой больше не общался. Не мог. Она тоже не выходила на связь. Через несколько лет случайно встретил пилота, который ее знал. Парень рассказал, что Герда проживает с семьей на Земле, оставив космос. Значит, так и не вернулась на «Вулкан». Сразу пришла догадка: из-за меня. Сделалось грустно, она так любила звезды… Кажется своим появлением, спустил на землю ее мечты… Не надо было устраиваться на «Вулкан-8», ведь была еще вакансия, мог бы пойти «Элон» пилотировать. Черт, всегда выбираю самый плохой вариант… — а потом внезапно осеняет догадка, и сердце пропускает удар, кажется останавливается. — Герр Профессор, а я ведь до сих пор ее люблю… Переполняет горечь. Срывается слезами с глаз, бежит по щекам. Плачу и остановится не выходит. Понимаю кристально ясно: «любовь» к Алине самообман, побег от душевной боли. Столько лет врал себе, чтобы внезапно вспомнить и осознать: продолжаю любить ту, которая никогда не станет моей. Зря потревожил воспоминания. Но в то же время, даже на миг возрожденный в памяти образ возлюбленной, дарит тепло. Герда — просвет в тумане, что поглотил всю мою жизнь. Брожу в молочном мороке, так и не найдя себя, существуя, а не живя. Бегу от боли, запретил мечты. Живу одним днем. Так нельзя. Нужен ориентир, чтобы обрести себя и цель жить. Только на горизонте не виднеется. Маяк давно погас и нет рядом той, что разожгла бы его снова… Психолог молчит, не утешает. К лучшему. Не хочу ощущать себя жалким. Хочется просто исчезнуть. Не быть. Только сейчас осознал насколько несчастен. Не живу — забываюсь. Прожигаю дни в пустоту. После меня не останется ничего. Никого. Словно был, и не был. Пустое место. Но при этом трясусь и хватаюсь за унылую жизнь, как утопающий за соломинку… Ненавижу себя. Ненавижу за то, что не могу отыскать выхода, а дверь не спешит находиться. Заблудился. Руки держат ремни. Слезы не смахнуть. К черту. Боль вытекает с влагой. Становится легче. Воспоминания немного отступают. Понимаю, надо взять себя в руки, но внутри растеклась пустота. Ничего не хочется. — Слезы лечат, — напоминает о своем присутствии врач. — Печальная история. Но надо отпускать, как умерших, так и безответную любовь. А оставлять только светлые воспоминания. Герда будет всегда с тобой в мыслях, фантазиях. Она оставила частичку себя в твоей памяти. Частичку, которая всегда будет твоей, которая будет согревать тебя и дарить надежду. — Нет, боль, — возражаю. — Герда разбила сердце на куски, и раны снова кровоточат. Благодаря вам. Я не хотел все это вспоминать… — И счастливые мгновения тоже? — Нет, — внезапно понимаю. — Наоборот, рад, что вспомнил. Было слабостью ее забыть. Малодушием. — Замечательно, что смог это понять. Делай акцент на приятных впечатлениях, тогда жизнь будет казаться намного счастливее. Значит, та ночь с Гердой, твоя самая яркая сексуальная фантазия? — Да, — признаюсь, только сейчас осознав это, благодаря Психологу. — Были пустые и пошлые грезы, которые стыдно рассказывать. Но Герда затмевает все. Самая сладкая и манящая мечта. Спасибо, что помог вспомнить о ней. — А хочешь снова пережить в фантазиях ту прекрасную ночь? — заманчиво предлагает Психолог. — Да. Но это же не реальность… — Мозг не видит разницы между реальным и воображаемым раздражителем для силы эмоционального ответа. Давай, создадим его в твоей голове. Я помогу. Расслабься, Андрей, закрой глаза, — подчиняюсь, заинтригованный. — Слушай мой голос. Сосредоточься на нем. Ты снова работаешь на «Вулкане-8». С Гердой у тебя еще не было близости. Всё у вас впереди, но закончится хорошо. Она останется с тобой навсегда. Вы будете вместе, как ты мечтаешь. Итак, твоя каюта. Смена закончилась и она вошла… Когда Герда поднимает взгляд, вздрагиваю. Делает шаг и одним движением, расстегивает заколку. Одной рукой игриво расплетает косу. Шикарные волосы. Говорила: родные. — Вы раздеваетесь, — подсказывает Психолог. — Она раздевает меня, — дополняю. — Я ее. Это нечто! У нее такая красивая грудь, плечи… Ее так приятно ласкать. — Герда толкает тебя на постель… — Подводит, загоняя к койке. Сажусь. — Она забирается к тебе на колени… — угадывает врач. — Да. Целует в губы. Обнимаю ее, глажу нежные плечи, утопая в волосах. Герда скользит промежностью по моему бедру, оставляя влажный след… это так возбуждает… — Она все ближе, твой член встает, — подсказывает Психолог. — Накатывает волна страсти. Похоти. Чувствуешь возбуждение? На воображаемый миг кажется, что пенис и правда поднялся. На краю сознания скользит стыд, ведь лежу обнаженным на виду у Герр Профессора. Распахиваю глаза. Прислушиваюсь к себе. Странно, но возбуждения нет. Внутри неестественно пусто. В паху никаких ощущений. Член вяло лежит между ног и, кажется, превратился в ледышку. Сердце бьется предательски ровно, как у спящего. — Нет, — удивляюсь. — Что со мной? Я так живо все представил… Делается не по себе. За все время пребывания в плену, ни разу не ощутил желания подрочить, даже стоя в душе, когда капли воды заволакивали ширму. По пробуждению «стояк» ни разу не беспокоил, как и сексуальные фантазии. Списывал на не возбуждающую обстановку. Глупо заниматься этим перед камерами, но… Появляется предчувствие беды. Нервно сглатываю. — Как попал к вам, ни разу не ощущал возбуждения, даже редкие сны про Алину не будили порывы страсти, — озвучиваю наблюдения. — Даже желания мастурбировать не было. Герр Профессор, это плохо, да? Кусочки проклятой мозаики начинают вставать на место, будя тревогу. Всплывшие из недр памяти воспоминания-фантазии о Герде погружаются обратно, тая во тьме. — Это в пределах нормы при лечении. Профилактика подавляет либидо, — сообщает врач. — Как подавляет? — пугаюсь. — Как побочный эффект. Успокойся. Нет причин для паники. Все хорошо. Закрой глаза и отдайся приятным фантазиям. Попробуй возбудить себя самыми развратными образами, которые сможешь представить. Расскажешь? Хотя не отвечай, если смущает. Просто представь. — А я смогу испытать возбуждение? — Да, если настроишься, чем мы сейчас и занимаемся. — Ладно, — выдыхаю. — Попробую. Но воображение подводит. Некогда сладкие образы поблекли и не желают расцветать возбуждающими красками. А еще совершенно не просыпается порыв прикоснуться к члену, поласкать его. Даже интереса к вымученно представленному образу обнаженной девушки не возникло, не то что влечения. Организм будто спит. — Не получается, — жалуюсь. — Но… может обстановка не та? Вот, если бы был в постели, если бы рука не была пристегнута… — Ты лежишь, тебе удобно, — внушает врач. — Представь, что в родной постели, а меня нет. А руки вовсе не нужны, чтоб ощутить либидо. — Не могу… Все эти ремни, слишком остро чувствую. Не выходит представить, что нахожусь в другом месте. — А с Гердой почти получилось. — То были воспоминания, а сексуальные фантазии я даже сформировать не могу! Что со мной не так? — Значит мозгу это не нужно. То есть его надо настроить на это. — Не приборами, надеюсь? — пугаюсь. — Нет, конечно, - улыбается. - Сейчас мы ему просто поможем. Смотришь порно? — Иногда. — Что сильнее возбуждает: видео или фото? — Фото, — сдаюсь. — Только не говори, что собираешься их показывать. — Именно. Это поможет точнее определить уровень возбуждения. Сейчас на экране будет представлена подборка симпатичных девушек. Листай с помощью клавиш не торопясь, фантазируй, попробуй возбудиться. Черт. Смущает. Обычно смотрю такие вещи в одиночку. — А мне это точно поможет? — интересуюсь. — Должно. Возможно твое либидо сильнее зависит от визуальной картинки, нежели воображаемой. Какой расы нравятся представительницы прекрасного пола: твоей или иной? — Моей. — Хорошо. Тогда любуйся. Дисплей снова загорается. Перед глазами появляется фото обнаженной блондинки на фоне моря. Нда, не ожидал, что сеанс с Психологом закончится просмотром порнофото. Хорошо видео не попросил. Нажимаю клавишу на подлокотнике, меняя изображения. Девушки, как на подбор: большие груди, широкие бедра, соблазнительные позы. Профессионально снято, удачные ракурсы. Хорошая подборка. Почти все в моем вкусе. Красивые. Становится неловко, если сейчас «мужское достоинство» встанет при Психологе. Чувствую неловкость, но с другой стороны, если испытаю возбуждение, то значит все в порядке. — Если предпочитаешь БДСМ-практику, то говори, загружу соответствующие изображения, — подсказывает врач. — Нет, спасибо, я не извращенец. — Скорее, несколько зажатый. Надо верить в себя в любых начинаниях. — Хороший совет, только толку-то! Возбуждение не накатывает. Может тебя стесняюсь… — Хочешь, могу выйти и подождать за дверью? Перспектива остаться наедине в жутком «кресле» вызывает оторопь. Мало ли чего оно со мной сделает. — Нет, останься. Облизываю пересохшие губы. Тело никак не реагирует на прелести красоток. Вместо возбуждения — ощущение, будто нет члена, леденящая пустота внизу живота и рост тревоги. — Ощущаешь влечение? — интересуется врач. — Нет. По-моему это видно, — раздражаюсь. Не по себе. Единственно, что ощущаю остро, так наготу. Хорошо хоть Психолог — мужчина, была бы женщина, со стыда сгорел. — Опять напрягся, — делает замечание Герр Профессор. — Расслабься. Представь, что эти девушки — твои подруги. Любая прыгнет к тебе на колени по одному взгляду. Подмани к себе, обними. Погрузись в фантазии. Прислушайся к своему телу. Ну, же. Пытаюсь. Если бы мог выбрать любую, то… предпочел бы Герду. Но ее тут нет. Хотя это, конечно, к лучшему. В паху глухо. Модели красивые, но максимум, чего хочется — это обнять и прижаться, но заняться сексом не тянет. Абсолютно. Как странно. — Не получается, — жалуюсь. — Наверное сильнее реагирую на воображение. Перестаю перелистывать картинки. Может незнакомые девушки после воспоминаний о Герде перестали возбуждать? Хотя раньше заводили довольно быстро. — Значит и на порнофото реакции нет, — заключает Психолог. Изображения гаснут, сменяясь темнотой. — А на что есть? — интересуюсь, уже серьезно волнуясь. — Вероятнее всего, ни на что, — шокирует врач. — Выходит и тебя коснулся побочный эффект профилактики… Мне очень жаль, Андрей, но половую жизнь придется оставить в прошлом. — Как?! — поражаюсь, не веря в услышанное. — Совсем?! Это лечится? — К сожалению, пока нет. Но мы над этим работаем. Как проблема будет решена, мы сообщим. — Значит я не смогу заниматься сексом?! Не испытаю оргазм, не кончу? — холодею, только начиная осознавать весь ужас произошедшего. — Андрей, жизнь продолжается. Все будет хорошо. Через несколько месяцев это не будет тебя беспокоить. Со временем привыкните к асексуальному образу жизни. Не верю в услышанное. Не принимаю. Неужели говорит обо мне?! — Я теперь импотент? — на глаза вновь наворачиваются слезы. — Не расстраивайся. Все могло быть намного хуже, ты еще легко отделался. Это большое везение, что остался жив, а в этой жизни ничто не дается даром. И не надо навешивать на себя унизительные ярлыки. Андрей, ты совершенно полноценный человек… — Но не мужчина, — перебиваю с горечью. — Теперь с Алиной точно придется расстаться. — А разве вы не в ссоре? — удивляется Психолог. — В ссоре. Но хотел помириться по возвращении. А теперь… Как же паршиво все складывается. — Сочувствую. Но Алина не та девушка, с которой ты хотел бы быть. — Да, но и жить совсем один не планировал. Герда моей не будет. Больно, но я смирился. А вот Алина… она неплохая девушка. — Во время секса? — улыбается врач. Черт. Уязвляет, попав в яблочко. — Да, это некрасиво! — оправдываюсь. — Но мне тяжко быть одному. — Не любишь Алину, но спишь с ней, ради собственного удовольствия, обманывая ее надеждой на серьезные отношения? — Не обманываю! Я же не делаю ей предложение. — А она ждет? — Не знаю. — А тебе не кажется это эгоистичным? — Пожалуйста, не читай мне морали! Да, это подло. Да, мое сердце отдано другой, которая наверняка уже забыла обо мне. Но… так приятно обмануться, когда смотрю во влюбленные глаза Алины… — Тогда советую прекратить обманывать девушку и давать ложные надежды, если не было в планах создать с ней семью, завести детей. Это аморально. — Да, я эгоистичный подлец! — не выдерживаю, ощущая вину. — Мне стыдно, но я ничего не могу с собой поделать. Мне нравится заниматься сексом. И Алине тоже, я же ее не заставляю с собой спать! Мы уже несколько лет так живем, и нас все устраивает! — Или только тебя? — Да какая разница?! Если бы ей не нравилось, она ушла. — Так она и ушла. Вы расстались. Причина в ссоре? Тяжко вздыхаю. Послать бы его на хрен, за то что вцепился в душу и потрошит, как гиена. — Не только. Наверное, мы просто устали друг от друга. — А из-за чего произошел конфликт? — Потому что устроился на «Кентавр», собрался в космос, когда чуть там не погиб. Алина закатила истерику, что не люблю ее и готов променять на какой-то звездолет. Но уверен, мать ее науськала, тоже меня отправлять не хотела. А я не могу на Земле! Тошно. Алина выставила условие, либо звезды, либо она. Я выбрал звезды. — Тогда ты поступил правильно. Мы не должны ломать любимых себе в угоду. Со стороны Алины это было эгоистично. — Вовсе нет, скорее заботливо. Она была права, надо было остаться дома… Но, Герр Профессор, дело не в моей работе! Все намного глубже. Наши отношения зашли в тупик. Она начала требовать большее, да, тех самых серьезных отношений, а я… был не готов. Отнекивался, молчал, вел себя по старому, а ей надоело. «Кентавр» оказался последней каплей, а точнее причиной высказать мне все, что она обо мне думает. — А зачем тогда стремишься помириться с Алиной, если не планируешь заключить брак? Ради секса, так? Снова вздыхаю. Неуютно. Психолог прав. — Да. Только не надо называть эгоистом! Мне не очень удаются новые знакомства. Легче поддерживать старые отношения, чем начинать все с чистого листа. — Результат глубокой неуверенности в себе и высокой тревожности, — замечает врач. — Надо верить в себя, Андрей, и не бояться идти вперед. Стоя на месте, жизнь к лучшему не изменишь. Но хуже всего: ты обманываешь себя, подменяя образ Герды на Алину, которую не любишь, а используешь, ради сексуального удовлетворения. И страдаешь от этого в первую очередь сам. Нравоучения раздражают. — Может мне повеситься из-за неудачной любви? — Ни коим образом. Просто прекратить лгать себе и обманывать Алину. Отпустить ее. — А если она не захочет? Если снова придет ко мне? Сколько раз было, что мириться прибегала первая. — Как же ты рьяно отстаиваешь желание заниматься сексом, — усмехается Психолог с ноткой презрения. — Андрей, секс не главное в отношениях. Пришло время отказаться от того, что приносит боль и неудовлетворенность. Ты же прекрасно знаешь, что с Алиной тебя не связывает ничего, кроме постели, и в глубине души страдаешь от этого. Страдаешь оттого что рядом не Герда. — Да, — соглашаюсь. — Но ничего не могу изменить… — Скорее не хочешь. Но сама жизнь дает тебе второй шанс отказаться от отношений, которые тяготят, открыть в себе что-то новое, светлое. Изменить жизнь к лучшему, открыть ее с другой стороны. Сосредоточиться на познании себя и мира, поставить целью самосовершенствование. В жизни, которая ждет не будет секса. Удовольствия. Семьи. Детей. Какой кошмар! И на хрена такая жизнь?! — Я — инвалид, — вздыхаю, переполняемый жалостью к себе. — Вовсе нет. Секс только одна из сторон жизни, приятная, не спорю, но оглянись вокруг: занятий множество и каждое способно радовать и наполнять жизнь смыслом. К тому же у тебя есть одно: коллекционирование моделей звездолетов. Посвяти себя ему полностью, займись творчеством. Пробуди скрытые таланты. Когда закрывается одна дверь, неизбежно открывается другая. Можно печатать рассказы, освоить цифровую живопись, графическое моделирование, «живое» фото. — Благодарю, не хочется, — грустнею. Не верится, что стал импотентом. Профилактика отняла настолько важное, что аналогов замены попросту нет. — Андрей, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, как никто другой. Уверяю, скоро ты примешь случившееся и вернешься в прежнее расположение духа. Станешь жить, как раньше. — Не стану. Потому что не смогу делать то, что прежде. Вы превратили меня в инвалида. Ненавижу вас! По щекам вновь заструились слезы. — Полноте, Андрей, — слышу, как подходит, невольно настораживаюсь. — Мы спасли твою жизнь. Очень жаль, что с погрешностью. Профилактика пока не совершенна и имеет побочные эффекты. Не надо плакать. Лучше жить без какой-то одной функции, чем не жить вовсе, верно? Не могу не согласиться, но молчу, не желая поддакивать одному из мучителей. Или все-таки спасителей? Ненавидеть или благодарить? Запутался. Остро чувствую врача странным шестым чувством, словно наши тела превратились в магниты, улавливающие поле друг друга. Каждой клеточкой, всем существом. Четко ощущаю его местоположение, кажется, до сантиметра. Это ненормально! От близости мужчины не по себе. Психолог пугает. Себя тоже следует бояться?.. — Вот видишь, — продолжает врач. — Ты согласен, что жить лучше. А значит привыкнешь. Главное, запомни и никого не слушай: ты полноценный человек, а ущербность может быть только в голове. Но лучше никому не говори о произошедшем. Люди склонны осуждать и преувеличивать, вместо сострадания и понимания. Андрей, поверь, жизнь без секса открывает новые горизонты. Так что просто живи, а радости сами придут, когда научишься видеть в жизни плюсы. — Не научусь. Никогда, — произношу, видя свое будущее только в черных красках. — Научишься, — убеждает Психолог. — Через пару дней уже будет легче, поверь. — Не будет! — из глаза снова сбегает слеза. Вдруг мягко касаются левого плеча пальцы без перчаток, подбадривая. Вздрагиваю. Ощущения дикие, как будто дотронулись до оголенных нервов. Не больно, ни тепло, ни холодно, а вихрь всего сразу, но ничего в отдельности. Осязание подводит. Пальцы не воспринимаются чужими. Человек рядом вызывает противоестественное родственное ощущение. Чувствую, замерев, как Психолог склонился. — Если тебя утешит, Андрей, то у меня та же проблема, — произносит тихо. — Уже давно, и по другой причине, но я ощущаю себя счастливым человеком. Живу полноценной жизнью, нашел себя в любимом деле, чего и тебе пожелаю. Опускает на плечо ладонь, чуть сжимает пальцы. Прикосновение затмевает весь мир, переключает чувства в режим осязания. Плакать больше не хочется, страдать тоже. Только разобраться в странном ощущении. Раствориться в нем. — Андрей, ты мне симпатичен и я бы хотел, чтобы у тебя все сложилось хорошо, — продолжает по-дружески тепло, — Поверь, ты получил намного больше, чем потерял, так что цени жизнь. Надеюсь, мои слова подбодрят, и ты сделаешь правильные выводы. Ощущения сводят с ума. На миг возникает пугающее желание податься вверх и обнять собеседника. Радуюсь, что сдерживают ремни и останусь на месте. В паху глухо, возбуждения нет — это не сексуальный порыв. Делается жутко. Это желание чего-то другого, чуждого и непонятного. Нечеловеческого? Бросает в холодный пот. Хочется, чтобы Психолог оборвал прикосновение и ушел. Психиатр поспешно отдергивает руку, словно обжегшись. Отходит. Ощутил то же самое? — Благодарю за беседу, Андрей, — произносит несколько торопливо. — Сейчас придет помощник и отвезет тебя в палату. Слышу, как отъезжает дверь, поспешные шаги, а затем, створка мягко смыкается, оставляя одного. Странное влечение бесследно ушло. Ощущения вернулись в прежнее привычное русло. Может показалось? Мало ли, перенервничал, с кем не бывает. Облегченно перевожу дух, расслабляясь в кресле. Похоже, сеанс окончен. Наконец-то! Губы трогает улыбка, пока не вспоминаю, чего лишился. Настроение падает. Веселость улетучивается. А ведь убеждали, что здоров. Обманули. Как теперь им верить?..