Орхидея

В подрагивающих от волнения руках, сжимаю защитный костюм. Теперь не от заразы, а камер наблюдения и чужих взглядов. — Ты — гений! — восхищенно выдыхаю. — А у меня за все время заточения и мысли не возникло удрать в наряде персонала! Миха лишь улыбается в ответ. Поспешно расстегиваю пластиковый бегунок «зиплок», раскрывая прочный пакет. Извлекаю прохладный и слегка шуршащий комбез. Материал, словно покрытый металлом, отливает синевой в лучах лампы. Брр! Сапоги ставлю на пол у кровати. Маску и пакет кладу рядом на одеяло. Вдруг понимаю: обмундирование можно стащить лишь с персонала. Мишаня кого-то «вырубил»? Убил? Холодею. Но нет же крови! Зато пакет в наличии… — Где взял? — поднимаю голову, и с любопытством смотрю на друга. Ни чуть не изменился с последней встречи. Только щеки гладкие. Наверное, как и мне, остановили рост щетины. Миха внезапно прячет лицо под маской и поясняет вслух: — Боб со склада принес. Удивляюсь. Первый раз такое имя слышу. — Кто? — требую пояснений. — Да ты не сиди, как пень! Одевайся, давай. Сейчас все расскажу. Растряхиваю костюм, ища, как же в него влезть. А! Вот тут молния на груди под запахом из такой же ткани с липучкой. На скафандр похоже. Расправляю удобнее и сую в разрез ногу, благо молния уже расстегнута. — Боб — это ББ, но он не любит, когда его так называют. Помощник АШи. — Какой Аши? — ничего не понимаю. — Разъясняйся нормально! — Боб — помощник моего врача АШ. — А ТИ и ОД кто тогда? — в сомнении кошусь на товарища, засунув левую ногу в штанину и замерев. — Без понятия! — разводит руками. — Таких не знаю. — Это помощники моего врача Кэса. — Надо же! Нас ведут разные специалисты… Чего сидишь? Одевайся быстрей! ББ ждать не будет. Сую вторую ногу в комбинезон. По спине пробегает волна мурашек. — Ждать? — переспрашиваю, требуя пояснений. — Погоди, у тебя и план побега есть? — Конечно! — одухотворенно поясняет. — Нам поможет Боб. Сейчас его дежурство за камерами наблюдения. Он откроет на нашем пути двери и сотрет потом видеозаписи с нами, когда добежим до спасательной капсулы. Радость хочет затмить весь мир, но что-то не дает, — червь сомнения, грызущий сочное яблоко несказанной удачи. Натянув штанины, снова замираю. — А как ты до меня добрался? До палаты, — интересуюсь. — Там же робот ходит. — Боб его отослал соседний коридор патрулировать. — Как тебе с помощником повезло. — Нам обоим. Ну, чего смотришь? Облачайся! — А где находимся, знаешь? — интересуюсь в волнении. — На крейсере. ББ поведал. Не сиди, время теряешь! От сердца немного отлегает, ощутив твердую почву определенности. Место заточения такое же, как и предполагал в начале. А у ОД спросить так и не догадался. Но что-то подсказывает, сделал правильно. Вряд ли бы ответил, а Док не одобрил. К тому же это нарушение правил. Задумчиво встаю с края постели. Натягиваю до талии шуршащее одеяние. Внутри мягкая белая подкладка, вполне приятно, когда касается кожи. Так непривычно ощущать одежду! Как будто что-то лишнее на себя напяливаю. В мозгу предупредительно щелкает. Не слишком ли легко? — Подожди! Он просто так нам поможет? — высказываю сомнение. — Нет, конечно! Удалось подкупить за кругленькую сумму. Это многое объясняет. Но… — У тебя разве деньги есть? — шепчу, боясь, что незримый Боб подслушает. — Кэп нам еще гонорары не успел выплатить, все «бабки» на его счету! — Есть у меня кое-какая заначка на «черный день». Еще надеялся, ты поможешь, — добавляет тише. Хочется хлопнуть себя по бедру, но сдерживаюсь — штаны потеряю. — А я на миллионера похож?! — шиплю раздраженно. — Только у мамы или сестры занять… Ладно, займу, без проблем. Потому что свобода бесценна. Начинаю неуклюже искать рукава. Кажется, в скафандр облачаться удобнее. Подкупил. Делов-то! А я не догадался. Можно было бы ОД схожее предложение сделать, раз так на денюжки падкий… Стоп. К товарищу оказался благосклонен Боб, ко мне — ОД… Здесь персонал ко всем пленникам так доброжелателен или мы везучие? Наконец нахожу рукав и натягиваю на правую руку. Не по себе настолько, словно облачаюсь во что-то мерзкое и грязное, а не новый наряд. Новый. — Мих, а они учет не ведут обмундированию? Вдруг у них на складе автовыдача по скану пальца? — озвучиваю опасение. — Боб же взял. Свой. Не думаю, что кто-то заметил. Тебе помочь, чтобы не копошился? — Не, сам, — поспешно натягиваю второй рукав. Нашариваю «собачку» молнии. Медлю. Смутное волнение не утихает. Михаил подкупил сотрудника, которому хорошо платят. Не зря же ОД не увольняется, хотя ему явно не нравится работа. Есть в этом что-то странное. Боб слишком алчен? Отпускает пленников, когда те лишь обещают заплатить за спасение? Без личной подписи, кодов и прочей банковской лабуды перевода не сделать. Помощник Аши настолько наивен? А если его попросту кинут после побега? О таком раскладе не думает? — Мих, ты ему свои реквизиты банковского счета сказал для большей убедительности? — Нет. Все равно без моего подтверждения не воспользуется. Боб бежит с нами. Челюсть снова хочет отвиснуть от удивления, но задаю вопрос раньше: — Что?! С нами? Зачем? Мысль, что в компанию добавится посторонний тип, вызывает дрожь. — Бобу нельзя будет оставаться после помощи нам, — поясняет. — Накажут. Вроде логично. Правила строгие, и для персонала, как понял, тоже не сахар. По затылку к позвонкам ползет неприятное покалывание, делается зябко. Просыпается мутное ощущение угрозы. Такое же, как ощущал, когда сидел один в кабине «Изизы» перед катастрофой, на «Кентавре», когда впервые в иллюминаторе показались очертания «Орхидеи»… Жуткое предчувствие Большой Беды. Нервно сглатываю. Пульс снова слишком громко стучит в висках. — На хрена Боб рискует? — выдавливаю сомнение, ощущая мерзкий обруч страха, сковывающий горло. — Так много ему пообещал? — Да. Много, чтоб не было соблазна кинуть. Но суть не в этом. Ты, похоже, не в курсе, как персонал здесь работает. Они не могут уволиться! Не могут уйти, так же подневольны, как мы! Вырывается нервный смешок. Даже подумать не мог о таком. Слишком кошмарно. Работать против воли? Да, что здесь происходит? Куда мы попали?! Облизываю пересохшие губы. Мыслить трезво становится сложно, просыпаются холодные иголочки паники, начинают покалывать пальцы. — Персонал — рабы? — уточняю, больше для себя, проговаривая вслух, но принять не получается. — Почти. Поэтому Боб рад удрать с нами. Вспоминаю счастливого ОД, собирающегося в отпуск. А ТИ, по его словам, уже там. Как-то не вяжется с речами Михи о подневольном труде. К тому же ОД говорил, что здесь неплохо платят. Рабам. Не верится. — Им и отпуска не дают? — прищуриваюсь и смотрю на друга. Странный сотрудник начинает вызывать все меньше доверия. — Не знаю, — пожимает плечами. — Боб не говорил. Но работают они тут не по своей воле, как однажды поведал. Знаешь, зачем здесь роботы? Не только нас, но и персонал сторожить! При упоминании о «живых» железяках пробирает озноб. Персонал конвоируют? Правда? А почему ОД называл тогда роботов «безобидными»? Наверняка бы чурался похлеще меня при таком раскладе. Сомнения крепнут. Или ОД лгал? А то больно легко нарушал правила и растрепал столько ценного. Не знаю, кому верить! — Мих, а Боб говорил, кто здесь главный? — бросаю проверку. — Доктор, ясное дело, — отвечает уверенно. А ОД сказал Кэс. Странно. — Точно? — начинаю сомневаться сильней. Все же ОД вызывает больше доверия, чем незнакомый ББ. — Доктор дважды зачитывал инструктажи голосом Большого Начальника. Так что, наверняка. — Ты его лично видел? — уточняю. — Боба? Да. — Доктора, — поправляю. — Нет. Только слышал через динамик в палате. Очень нудный тип, «обрадовал» тем, что ничего нельзя. Логично, если Викман им не занимался. Только мной. Черт. ОД говорил то же самое. Чем я Доктору так приглянулся? — А я видел, точнее слышал. Неприятный человек, согласен, — передергивает от воспоминаний. — Повязка рассмотреть мешала. Ты тоже в ней ходил? — Да. Только подсматривал иногда. Но ничего особо ценного не увидел. Разве только, что АШа красивая. — Так она женщина?! — доходит. Не та ли, случаем, что попалась однажды этажом ниже? — Удивлен? Думаешь, женщин тут работать не может? — Нет, не о том. Думал здесь Кэс пациентами занимается. — Тобой только. Говорил же, у каждого свой лечащий врач! В голосе непоколебимая уверенность. Или ОД солгал? Но почему-то болтливый медик вызывает больше доверия, ибо, стараясь сдерживаться и не нарушать правил, постоянно срывался и проговаривал лишнее. Случайно или нет? Мысли мучительно начинают царапать черепную коробку ледяными коготками, пробуя прояснить происходящее. Кому верить? ОД или Бобу? Хочется тому, кого знаю больше. Но Бобу доверяет Михаил. Заблуждается? Или ошибаюсь я? — Ладно, не важно, — пробую застегнуть молнию костюма, но, зараза, заела. — А куда идти, знаешь? — Боб обещал направить, открывая двери. Сказал, путаться негде. — Негде?! Да там поворотов куча! — вспоминаю «слепые» передвижения. — Боб обрисовал путь в общих чертах, — поясняет Михаил. — Я запомнил, выведу к «спасалкам». Ну, долго застегиваться будешь? Молния, наконец, поддается. Застегиваю до горла, чувствуя себя в легкой версии скафандра. Непривычно быть в одежде, тем более, такой. — Капюшон выправь, — подсказывает товарищ. Черт. Точно. Приходиться снова немного расстегнуть молнию и начать выправлять отвратительно знакомо похрустывающую над ухом ткань. Не хочется одевать это на голову. Интуиция снова дает о себе знать. Накатывает дурное предчувствие. Идея с побегом уже не окрыляет. — Мих, и на пути нам никто не встретится? — намекаю на персонал. — Не должны. Сейчас все спят. Радует. — А роботы? — озвучиваю самое страшное. — А Система?! Тоже спят, да? Начинаю нервничать. С силой вырываю застрявший край капюшона и высвобождаю полностью. Ненавижу комбез! Натягиваю на голову с чувством, что облачаюсь в саван. Были в древние времена такие тканевые штуки, в которых покойников пеленали. Еще что-то со школы помню и, как всегда, в отрицательном ключе. Такое лучше всего запоминается. Натура же у меня самоиздевательская. — На нас костюмы, успокойся. К тому же чипов нет, считывать нечего, — поясняет друг. — Что?! — поражаюсь. — Как нет? — Их удаляет по прибытию. Это уже АШа сказала. Говорит, больше не понадобятся. Вот это поворот! Не самая страшная потеря, конечно, но там же паспортные данные! Кто сейчас с собой пластиковые документы носит?! Никто. — Кошмар! — паникую, — Нас же первый охранный патруль загребет! И штраф, если не лишение свободы. Чипы же удалять нельзя! — А мы сами, что ли? Наоборот, первым делом пойдем к правоохранителям. Все про плен расскажем. А Доктор, помню, говорил, будет на моем чипе информацию уточнять. А по ощущениям не поймешь: есть капсулка в плече или нет. Конечно, пять миллиметров и не ощутишь. Да и костюм уже надел, плечо не прощупать. Черт. — Может у тебя удалили, а у меня нет? — предполагаю. — У всех, кто сюда попадает, — уверенно заявляет собеседник. Делается зябко. Костюм не согревает. Хочется залезть под одеяло. С головой. Не без усилия перебарываю малодушный порыв. — А я не все! — отрицаю, тем более вспоминаю Доктора, если собирался отпустить, то чип удалять бы не стал, чтобы не привлекать ненужного внимания. — Откуда знаешь, что у меня нет? Сканирование сделал? — Предполагаю, — сдается. — Вот именно! Выйду, Система, как взбесится на меня и, плакало наше спасение. Вряд ли ее твой Боб утихомирит. А, вдруг, они нам вообще свои чипы вживляют, чтоб не сбежали далеко! Как тогда? — Не знаю, не думал о таком раскладе. Какая теперь разница? Рискнем. Андрей, нельзя видеть только самый худший расклад! Опять паникуешь на пустом месте. — На пустом?! Как в «Кентавре», когда вы в «Орхидею» полезли, да?! — раздражаюсь, чувствуя подступающий к горлу необъяснимый страх. — Это я в итоге «дурак» и «паникер» оказался, да?! — Нет! — поднимает руки, сдаваясь. — Ты был прав. Нас предупреждал, а мы не послушали. Извини, Андрей. Я и Киря — кретины. Аж опешил. Друг передо мной извиняется. Нет, Михе это не чуждо, но вот так серьезно, а не мимоходом бросить — «извини» — и топать дальше, не в его духе. Наверное, заточение повлияло. Положительно. — Прощаю, — махаю рукой. — Мы все за ошибку расплатились. Важно, что будем делать сейчас. — Ты — надевать сапоги, маску и топать за дверь. Я следом. От последнего передергивает. Затея не вызывает больше оптимизма. Боб, спасательная капсула и Миха-поводырь. Все слишком просто! Бросаю взгляд на себя. Только сейчас замечаю, что комбез сильно велик. Нда, мое «везение» оно такое. — Мих, кажется твой Боб с размером ошибся, — сконфуженно показывая слишком длинные рукава. — Да, ничего! Рукава подогни внутрь и перчатками закрепишь. Штаны загни и голенищем сапога заклей, нормуль будет. — Заранее предсказываю: в обуви утону. — Не утонешь, залепишь, за счет штанин не свалится. — А если бежать придется? — Хорош вопросами заваливать! Андрюх, тогда, давай, здесь останемся, — предлагает раздраженно. — Да! Точно! Прекрасная идея! А то твой Боб доверия совсем не вызывает! — раздражаюсь в ответ. Миха аж опешил от услышанного. — Ты серьезно? — Вполне. Вот не верится, что он решил бежать с нами. Такое чувство, навешал тебе лапши на уши, чтобы… — Что? Внезапно осеняет. — Нарушил правила. — Какие правила? — не понимает. — Подчиняться чокнутому персоналу? — Выйти из комнаты. И ты вышел… — пугаюсь за друга так, что обдает холодом до кончиков пальцев. — Конечно, вышел, иначе как бы до тебя дошел! — смеется. — Но ведь нельзя! — не понимаю. — Выходить. Викман тебе разве не говорил? — Кто? — явно не понимает. Значит точно «благодетель» только мне так представился. — Доктор, — поясняю. — Не говорил. Да и к чему, если дверь моей палаты заперта? Поражает. — А у меня открыта! Постоянно, — признаюсь. — Офигеть! Я думал Боб твою только что открыл. И ты до сих пор сидишь здесь?! — А что еще остается?! Если выйду, оставят тут навсегда. Механик усмехнулся: — А так бы отпустили? — Доктор обещал, — чувствую себя наивным малышом. — Ха! А ты поверил?! Да он солгал! Здесь никого не отпускают. Сразу понял, что прописка пожизненная, как сюда попал. Сердце бухает о ребра и замирает. Не отпустят? Никогда? Но Доктор же обещал! Хочется расплакаться, как ребенку. — Тогда что же делать? — спрашиваю растеряно. — Бежать. Только не босым. Напяливай обувь. — Да-да, сейчас. Наклоняюсь за сапогами. Полученная информация не хочет укладываться в голове. Слишком страшно. Выбивает из привычного «растительного» существования, переворачивает, ставший привычным мир из четырех стен вверх тормашками, заставляет интуицию вопить. Боб странный, не стал бы доверять. Если бы это был ОД — поверил без сомнений. Заведет нас к спасалкам… а там отряд роботов. Резко выпрямляюсь, так и не надев обувку. — Мих, а Бобу точно можно доверять? — шепчу. — Не заведет в ловушку? — Говорю же, я его купил! — А не ты купился? Напарник что-то произносит, но из-за маски ответ не разбираю. — Что? — переспрашиваю. — Говорю, хорош сомневаться! Конечно, без чужой помощи бежать — гнилая затея. Но у нас же есть Боб! Одевайся, быстрей. Достал уже черепашить. — Сними ты маску, а то, чувствую себя в шлеме скафандра, в котором связь барахлит. — Не стану, это для конспирации. Заглянет кто к Бобу, увидит на мониторах не меня, а всего лишь медбрата, санитара или, как тут правильно, и успокоится. — Помощника, — подсказываю, волнуясь все сильней. Меж нами застыла некая странность, которая ощущается, но осмыслить и вычленить не удается. Боб, который сидит где-то за мониторами — вот она странность. Не на месте ли Дока сейчас? Передергивает. И что замышляет? Может прямо спросить? Поворачиваюсь в сторону предполагаемой камеры. — Эй, Боб, слышишь? Ты нас куда отвести собрался? Ответь! — Андрюх, да не ответит он! Звук наверняка выключил! Махаю рукой, привлекая внимание наблюдателя. — Боб, ау! Ты правда там сидишь? — Мне не веришь? — удивляется Михаил. Динамики гнетуще молчат. — Ему не верю. Вот так просто готов нас провести по всему кораблю, отвлечь Систему, успокоить роботов, до кучи еще полететь с нами… и проводить до дома за ручку, да? — Ну, не верь. Не забесплатно же! Сейчас один уйду, надоело тебя уговаривать. — Миш, неужели Система не заметит, что «спасалка» отделилась и не даст автоматический сигнал пилотам?! А если нас просто расстреляют, когда отлетим?! Или погоню отправят? Не предполагал? Тут же боевая Система! Если вообще не тюремная. Или Боба нет на месте. Или вообще не рождался. А Миха разыгрывает. Безумная мысль ужасает, заставляет покрыться холодным потом. Тут же гоню прочь. — Боб сказал: все уладит. Обещал, вытащить, значит и с Системой разберется, — пожимает плечом товарищ. — Как?! Он тут капитан, да? Ты что на звездолете никогда не работал?! — сомнения перерастают уже в открытое недоверие. Параноик. Самоубийца. Не верить товарищу… Как могу?! — Работал. Но оставаться здесь не намерен. А ты? Вопрос в лоб заставляет растеряться. — Конечно, нет! — выдыхаю. — Хочу бежать! Безумно. Сую ноги в сапоги. Велики, но ничего, дотопаю. Заправляю штанины. Вдруг Миху подговорили придти и говорить все это? Проверить: сбегу с ним или нет? Предположение вновь накатывает, как ледяной прибой. Предположение ужасает. Пальцы враз делаются ватными, путаются в шуршащей материи. Но зачем? Помучить? Или чтобы… вышел и нарушил правила. А у них появился предлог оставить пленника навсегда, ведь я вел себя послушно и до сих пор не дал повода для столь сурового наказания. По коже пробегает озноб. Кажется, не в костюм залез, а в холодильник. Нет, Миха на не способен на подлость! У него натура идти против правил, он не подчиняем! Кэпа слушается исключительно из дружбы, а с бывшей работы его с треском выгнали за нарушение субординации, когда за что-то врезал кому-то из начальства по морде. От Кирилла мельком услышал, когда тот над механиком подшучивал. — Мих, только честно, тебя заставили придти ко мне? — не могу удержать за зубами самое жуткое предположение. — Ты что? Никто не заставлял! — искренне удивляется. — Я бы никогда, ты же знаешь. Это не по-товарищески. Ну, ты идешь? Не могу больше ждать. Миха отпадает, не предаст. Стыдоба, усомнился. А вот ББ… Выпрямляюсь, так и не разобравшись со штатинами до конца. Мелко трясет. Сомнения раздирают. Что-то слишком нерешительный. — А если Боб соврал и нас подставит? — шепчу, и сам пугаюсь сказанного. — Нет, поверь, доказал, что ему можно доверять. Заступился за меня, когда попытался бежать в первый раз… — Уже пытался и не вышло? — поражаюсь. — Почему? — Кто-то заметил в камеру и дверь в коридоре заблокировали. О, черт! — А разве сейчас это не повторится? — Нет. Уверен. ББ нам поможет. Если не лжет. «Я — единственный, кто тебя отсюда вытащит», — вспоминаю шепот Доктора, как если бы стоял рядом. Сказал правду? Но, если выйду, потеряю его расположение. Недопустимо! Доктор — единственный друг в стане врагов. И ОД. Черт! Кому довериться: Михе с Бобом или Викману?! Или это ловушка, чтобы нарушил правила и остался в плену до конца дней своих?! Судорожно сжимаю пальцы, нервно закусываю губу. Кому верить: Доктору, лишь пообещавшему спасение или пришедшему посреди ночи Михаилу с полным планом побега? Довериться надсмотрщику или другу? Дилемма. Кошусь на жуткую дверь. Сейчас снова закрылась. Обжигает ужасом. Черта, которую смертельно опасно переступать. Хочется вцепиться в волосы, но прикрыты капюшоном. Судорожно расстегиваюсь и сдираю его с головы. — Что делаешь? — поражается Михаил. — Я остаюсь, — мои губы огорошивают нас обоих. Ответ вырвался сам собой. Страх снова перевесил. Больше не хочу бежать. Надежда, так и не успев разгореться, гаснет, погружая мир в черноту. Слишком мучительна неизвестность, слишком удушающие сомнения. Лучше сидеть здесь — в безопасности. И Миху надо оставить с собой. Док его простит, попрошу. Отговорить от побега прямо сейчас! Потому что… дико боюсь. Того. Что. За. Дверью. — Что?! — поражается товарищ. — Это самоубийство! Никто не даст нам сбежать! Не верю. Все не может быть так легко! — выпаливаю, судорожно расстегивая костюм. — Боб почему-то молчит, купился на обещания пленников при хорошей зарплате, и отпуск тут, к слову, есть! Почему бы на отдыхе не удрать, а? Если здесь так плохо! Я бы не стал ему доверять! Не могу. — А мне? — спрашивает Михаил и протягивает ладонь. — Поверь мне. Бежим. Ты же жаждешь обрести свободу? Соблазняет. Хочется взвыть от раздирающих нутро противоречий. Запутался! Окончательно. Молчу, сжимая зубы. Вдох-выдох. Сошел с ума. Бездна хаоса, которая утягивает в черноту безумия. Вцепиться в островок, соломинку, ориентир. Какой? Викман. Круговерть прекращается. Становится чуточку легче. Или Михаил? Смотрю на друга. Пристально. Протягивает ладонь. Ждет. Когда уже давно должен был схватить за шкирку и выволочить в коридор. Механик человек действия, а не пустой болтовни. Ему терпения не хватит стоять на месте, да еще в критической ситуации! А этот — ждет. Интуиция больше не шепчет об угрозе, вопит. Растерянность и паника грозят поглотить. Очень хочу и боюсь поверить в происходящее. Это же мечта — спасение! Вот она — рядом — только протяни ладонь… Такой соблазн. Что победит — разум, который просит помедлить или чувства, которые зовут довериться и покинуть треклятую палату? Палату. Покинуть. Пробирает озноб. Смотрю на дверь. Выйти. Нельзя. Запрещено, иначе… оставят здесь навсегда. Док говорил — бежать нельзя. — Я не должен его разочаровывать, — вырывается. — Кого? — Доктора. — Неужели, ему веришь?! — поражается. — Да тебе лгут! Замучают до смерти. — Меня обещали отпустить, когда доделают уколы. — Ха! Такой наивный?! — Не знаю, — тяжко вздыхаю. Вспоминаю наставления Дока, вполне нормальное отношение, планшет, который принес… Даже вкусняшки давал за хорошее поведение. Я ему понравился. Чем-то. Викман хочет помочь. Если не лжет, чтобы был послушным всему, что со мной делают. А Миха говорит правду? Вдруг это его подкупил Боб, а не наоборот? Кому верить?! Страшно. Сжимаю кулаки, чтобы не ухнуть в ничто. Вдох-выдох. Представь, сидишь за штурвалом, а на корабль летит метеорит. Соберись. Что будешь делать? Спрашивать. Развеивать сомнения. Смотрю на ночного гостя. Фигура, плечи, лицо — Михи. Но поведение… он и не он одновременно. Не знаю! Запутался. Слишком безумно радостно и страшно признать, что передо мной не сон и друг настоящий. — Сними маску, — не прошу, требую. — Они же меня узнают! — Сними. Стягивает, осуждающе вздыхая. — Я это, — Миха, — говорит тихо, почти шепчет. — Ты думаешь, на моем месте кто-то другой? Но как такое может быть? Совсем они тебя запугали, уроды. Андрюх, ну же, идем! Каждая секунда дорога. Вглядываюсь в лицо. Он. Точно такой же, каким видел его в последний раз. Не изменился за время заточения ни капли. Даже не осунулся. Хотя здесь нормально кормят. И не потолстел. Черт, да зачем опять придираюсь?! Будто ищу предлог остаться. — Ты, — убеждаюсь. — Ты… Только голос… Интонация… какая-то странная. Товарищ тут же натягивает обратно маску. Не верю. Боюсь поверить, что передо мной друг и путь к свободе! Невыносимо. — Мих… — прищуриваюсь и снова бросаю проверку, — из-за чего однажды мы чуть не подрались, а я в отместку спрятал твой видеофон? — Когда? — удивляется. — Когда на Эрион летели. Задумчиво трет меж бровей вполне привычным жестом. На миг, кажется, теряется. Этого точно забыть не мог. Чуть не подрались же тогда! Кирилл нас утихомирил, конечно, не мою сторону принял, но до мордобоя не дошло. — Гм, ты кино смотрел? — предполагает. — Да. — «Пустота за Эрионом». — Да. — Конечно, помню! Глупая байка, бытующая среди пилотов, будто бы события ужастика повторятся с теми, кто просмотрит фильм, следуя тем же маршрутом. — Глупая?! — поражаюсь. — Да, ты у меня видеофон отобрал! Чуть не побил! Мы потом обратно ими менялись, как два дурака, одновременно. Кирилл над нами ржал. Хотя больше надо мной. — Глупая, потом понял. Много переосмыслил, пока тут сидел. Например, очень раскаиваюсь, что напугал тебя зеленым крокодильчиком. Никогда не буду вести себя так по-идиотски. Извини. Снова извиняется. Прямо, а не мимоходом. Уж очень Миха тушуется, когда прощения просит, даже в глаза смотреть не может. Вроде сильный характер, а в такие моменты его смущение душит. Сейчас же смотрит в глаза пристально, без тени застенчивости. Пробирает до озноба. Не выдерживаю взгляда карих глаз, опускаю взор. — Прощаю, — произношу тихо, но странность смущает. Ответил, и про крокодила с «Орхидеи» только он мог помнить. Михаил передо мной. Никто другой. Точно. Хватит сомневаться в очевидных вещах! Борются два начала: бежать или остаться. Нельзя нарушать чужие правила игры, если хочу жить. Но и доверять им чертовски глупо. Не прощу себе, если останусь, но и уйти что-то не дает. Проклятое предчувствие беды, если выйду за дверь. Слишком сильное. Внушенное? — Бежим, — торопит товарищ. Снова смотрю на дверь. Колотит мелкая дрожь. Ноги ватные. Не могу. Не могу. Не выйду. Не с ним. Почему, — сам не знаю. Мотаю головой. — Нельзя! Как ты не понимаешь?! Правила, — судорожно шепчут губы, будто чужие. — Нельзя нарушать. Боб тебя подговорил. Боб — плохой. Ему нельзя верить! Все сомнения враз обретают образ ББ. Точно. Его надо опасаться. Его, а не Миху. Последний мой друг, ему надо доверять. И спасти. — Спятил?! Полностью расстегиваю костюм, высвобождаю руки, чувствуя облегчение. Свободу. — Давай, не побежим никуда, — предлагаю, чувствуя себя безумцем. — Останемся. Доктор хороший, он тебя простит. Я попрошу. Ты вернешься в палату. Бежать нельзя! Это неправильно. Это опасно! Чувствую. Глаза товарища округляются от удивления, непонимания, ужаса.