So if you go Если ты уйдешь, I don't know what to do. Я не знаю, что мне останется делать, So don't you go Так что не уходи, Cause I've got no one but you. Ведь у меня нет никого, кроме тебя. Hurts — Evelyn
У Джессики глаза закатились назад, она судорожно выдыхала, но никак не могла вобрать достаточно воздуха. Зашумела отодвигаемая мебель, люди поднимались со своих стульев и стремились туда, где происходило все действие. Люси первая вскочила со своего места, за ней к Джессике бросились Питер и Рабадаш. Эсма побледнела и встала из-за стола, однако затем упала обратно. — Лекаря! — Рабадашу собственный голос казался чужим. Питер метнулся к девушке чуть ли не через стол, Люси бросилась в свои покои за соком огнецвета, который сегодня в виде исключения не носила с собой. Счёт шёл на секунды. Питер боялся смотреть в глаза Джесс, потому что они были до того полны ужаса и приближающейся смерти, что становились просто невыносимыми. — Да где лекарь?! — взревел Рабадаш. В это самое время Питер подхватил Джесс на руки и понёс в покои Люси, чтобы быстрее влить сок в искривлённый от ужаса рот. Как бы быстро Питер не бежал, ему казалось, что он двигался слишком медленно. Время будто замедлилось, растягиваясь, словно резина. Ткань длинного нарнийского платья Джесс развевалась по коридору, а Питер ни о чем не мог думать. Только один вопрос вертелся в его голове: «Что же будет, если она умрет?» Люси выворачивала наизнанку свои сундуки в поисках сока, но его нигде не было, хотя королева точно помнила, что положила его в шкатулку. Фляга будто пропала. Сьюзен помогала сестре, вытряхивая ворохи платьев и рубашек на пол, служанки метались по комнате, безуспешно пытаясь найти сок. Одна лишь Марселин стояла в углу и не двигалась, бледная, как скатерть. Нижняя губа её дрожала, но вовсе не от страха. Ей хотелось смеяться и, может, даже петь от счастья. Марселин нервно перебирала в руках оборку расшитого платка и наблюдала за происходящим в покоях с нездоровым блеском в глазах, все ожидая главного. Тут в комнату внесся Питер. Ловко избегая ворохов одежды, он осторожно положил Джесс на огромную роскошную кровать Люси. За Питером появился Рабадаш, затем Эсма и самая близкая свита с целым штатом лекарей. Джессика уже почти не двигалась. Оливия находилась неподалёку, ожидая, когда понадобится её помощь. Краем глаза она увидела, как к Марселин подошла её сестра и больно дёрнула ту за руку. Младшая зашипела и с обидой поглядела на Сеилин. — Ты что же, думала, я не догадаюсь? — Сеилин шептала, но Оливии удалось подслушать. — Если не отдашь сок огнецвета, то я непременно все расскажу их величествам, чтобы завтра же тебя казнили! — Я не боюсь смерти! — Марселин вырвала руку из цепкой хватки сестры. — Она это заслужила! — Не знаю, что там творится в твоей безумной голове, но отдавай сок сейчас же! — у Сеилин на глазах выступили слезы. Она бросила через плечо взгляд на бледную Джессику, над которой безуспешно проводили различные манипуляции доктора. — Она же погибнет! В конце концов, в голове Сеилин что-то щелкнуло, и она вытащила из-за спины хрустальную флягу. Марселин тут же выхватила её и почти побежала к Люси. Королева удивлённо посмотрела на фрейлину, но ничего не сказала, тут же бросившись к Джессике. Глаза её все ещё были закатанными назад, она уже почти не дышала. Люси отмерила несколько капель и влила их в полураскрытые бледные губы. Питеру казалось, что Джесс уже мертва. Он стоял на коленях перед огромной кроватью и ждал, когда подействует сок огнецвета. Конечно же, Питер прекрасно знал, что он не воскрешал мертвых, но Джесс, кажется, все ещё дышала. Пусть слабо, но дышала. Внезапно бледность спала, к девушке вернулся прежний цвет лица. Джессика шумно выдохнула и разом приподнялась на локтях, жадно заглатывая воздух. Она растерянно смотрела на собравшихся вокруг, лекаря тут же бросились её осматривать. — Все... в полном порядке! — это был то ли вопрос, то ли восклицание от главного лекаря. — Удивительно! Грудная клетка Джессики тяжело вздымалась, девушка вновь откинулась на подушку, прикрывая глаза. Страх сковал её тело и до сих пор не желал отпускать, Уотсон все ещё очень чётко помнила чувство приближающейся смерти, а ещё те ощущения, когда не может сделать ни одного вдоха. Эсма распорядилась вывести лишних людей, из служанок оставив только Оливию. Теперь в покоях Люси находились только Певенси и тархистанская королевская семья вместе с Джессикой. Оливия нервно кусала губы, думая над тем, должна ли она рассказать о том, что слышала. — Стража! — рявкнул Рабадаш. Двери моментально открылись, на пороге оказались два рослых парня в форме дворцовой охраны. — Найти виновных к вечеру! Они поклонились и закрыли тяжёлые двери. Эдмунд подошёл к окну и нервным движением отодвинул штору, чтобы посмотреть на раскинувшийся под дворцом город. На его лбу выступила испарина, король даже боялся думать о своей догадке. Состояние брата заметила Сьюзен, краем глаза следившая за ним, но решила сейчас ничего не говорить. Потом, все потом. — Приведите Джека, — Джессика вновь села на кровати, отказываясь от стакана воды, предложенного Оливией. Эсма отправила одну из своих служанок, чтобы та привела пса, а затем села на край кровати. — Сейчас, — царевна взяла Джесс за руку. — Как вы себя чувствуете? — Намного лучше, — Уотсон усмехнулась, сжимая ладонь Питера крепче. Ей хотелось броситься ему на шею и доказать тем самым, что все в порядке, что она в порядке, но в присутствии других людей она не смела. Внезапно дверь в покои снова открылась, и вошли двое стражников с какой-то полной женщиной. Она испуганно оглядывалась вокруг, а когда увидела тисрока, то тут же упала на колени перед ним. — Это повар с главной кухни, она занималась десертом, — произнёс один из стражников. Было заметно, что женщина едва ли соображала от страха, но все же пыталась держать себя в руках. — Если сможешь оправдаться, то говори, — Рабадаш устало упал в кресло и провел ладонью по лицу. Животная ярость клокотала в нем, тисрок из последних сил сдерживал ее. Эсма заметила это, поэтому встала позади кресла и аккуратно положила руку на плечо брата. Он вздрогнул, приоткрыл глаза и тут же ярким пламенем сверкнули перстни на его пальцах. — Не велите казнить, ваше величество! — женщина приподняла голову, но вставать с колен не спешила. — Нет моей вины в том, что произошло с миледи. — Как же это нет? — Рабадаш начал закипать снова. Эсма вздрогнула, но виду не подала. Джессика замерла, невольно вжимаясь в кровать. Поведение и голос Рабадаша нешуточно пугали ее. — То блюдо, которое подали миледи, изначально предназначалось для его величества короля Эдмунда, — после этих слов у Джессики резко заболела голова. Острая вспышка пронзила, казалось, самый центр темени. Она прикрыла глаза, а затем шепнула Питеру, чтобы он не звал лекарей снова. Все в этот момент встало на свои места: пророчество сбылось, Уотсон исполнила свое предназначение. — Одна из служанок перепутала тарелки местами. А еще все сладости пробовали дегустаторы перед подачей, так что я никак не могла ничего подсыпать, даже если бы хотела. Джессика ни о чем больше не могла думать, кроме как о том, что совсем скоро она покинет Нарнию, возможно, навсегда. Ее роль исполнена блестяще, для большего оставаться, казалось, смысла нет. У Джесс было так много вопросов, но ни одного ответа. Она снова посмотрела на Питера и порывисто выдохнула, не в силах вынести огромной волны мыслей и эмоций, которая уносила ее все дальше от берега действительности. — Найдите ту служанку, которая разносила блюда. Если ее вина будет доказана, то казните ее. Немедленно. Стражники кивнули, а затем вывели женщину, которая, почувствовав, что с нее сняли обвинения, выдохнула со спокойствием. За дверью вздрогнула Сеилин.***
— Миледи, вы позволите рассказать кое-что? — Оливия аккуратно расчесывала волосы Джессики серебряным гребнем. Весь прошедший день служанка мучилась о того, что не знала, должна ли она говорить о разговоре двух сестер, который она случайно услышала. С одной стороны, она просто обязана это сделать, хотя бы из чувства долга перед Джессикой, а с другой Оливия сомневалась, в свое ли дело влезала. — Говори, — Джессика устало вздохнула. Весь день у нее болела голова, а имбирный сироп не оказывал никакого воздействия. Уотсон разрывалась от того, что не знала, хочет ли на самом деле остаться в Нарнии и прекратить все связи с тем, прежним миром. Потому что навсегда - это очень и очень долго. — Перед тем, как королева Люси влила вам сок огнецвета, — Оливия вздохнула и все же решилась рассказать все Джесс. «Пусть госпожа сама решит, как поступать с этой информацией дальше». — Я кое-что услышала. — Говори точнее, — Джессика нахмурилась и строго посмотрела на Оливию через зеркало. — В общем, — служанка еще раз вздохнула и опустила руки с гребнем вниз, — их величества королевы Сьюзен и Люси долго искали хрустальную фляжку с соком. Все это время она находилась у одной из фрейлин. Возможно, она и устроила это чудовищное покушение... — У кого же? — голос Уотсон вздрогнул. Вместе с волной злости по спине прошел холодок отвращения. — У Марселин, — Оливия сказала это очень тихо, еле слышно, как будто это могло уменьшить удар. На лице Джесс не появилось ни одной эмоции, но служанка заметила, что оно будто посерело. — Иди, Оливия, уже очень поздно. Уже лежа в постели, Джессика тщетно пыталась сосредоточиться на книге, которую ей посоветовала Эсма, но у нее ничего не выходило. Мысли роились в голове, но ни за одну из них девушка не могла ухватиться. Страх, злость, бессилие и моральная усталость мешали мыслить трезво. Перечитывая одну и ту же страницу в пятый раз, Уотсон, в конце концов, захлопнула фолиант и отложила его на стоящую рядом тумбочку. Сна не было ни в одном глазу, поэтому Джесс вскочила с кровати и, накинув халат, уже взялась за ручку подсвечника и хотела выйти из комнаты, как дверь сама собой открылась. — Я думал, что ты уже спишь, — как только Джессика увидела Питера, то вся решимость мигом испарилась. Беспорядочность мыслей уступила место абсолютно пустоте, когда он был таким: домашним, в простой рубашке и без королевских регалий. Джессика опустила подсвечник. — Я ждала тебя. Было уже далеко за полночь, а они все не спали. Джесс казалось, что будет настоящим кощунством тратить совместное время на какой-то там сон. Ей виделся огромный таймер над своей головой, который отсчитывал время, отведенное ей в Нарнии. Даже когда она закрывала глаза, то все еще видела эти часы. Питер лежал у нее на коленях, прикрыв глаза. Он не спал, но слушал мерное дыхание девушки, иногда смотрел на нее, чтобы удостовериться в том, что она жива, что с ней все хорошо. Питер прекрасно знал, что от пророчеств бежать бесполезно, но все же надеялся, что не Джессика была той самой «Синей Королевой», чью смерть он застанет однажды. Питеру нравилось, как ее пальцы скользили через его волосы, как от нее всегда едва пахнет лавандой, даже нравилось сопение ее пса ночью, потому что Питер любил Джессику и не допускал ни единой возможности с ней расстаться. — Как думаешь, если бы Нарнии не существовало, то у нас с тобой могло бы быть будущее? — Джесс сама не поняла, как ей в голову пришел такой вопрос. В мыслях он не казался настолько глупым. — Не знаю, — Питер открыл глаза и посмотрел на Джесс. — Даже если бы мы встретились, то я был бы дряхлым стариком. — Ты многое упустил, но теперь в том мире очень распространены такие отношения, — Джессика засмеялась, откинув голову назад. — А вообще, я бы любила тебя любым. — Даже старым и ворчащим? — Питер обнял Джесс и уткнулся носом ей в живот. — Даже старым и ворчащим, — Уотсон тоже обняла его, с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать при Питере. Сейчас она ничего не сможет рассказать ему: ни про предательство, ни про очередное пророчество. Когда Питер покидал покои Джессики, то Рабадаш наблюдал за ним со своей террасы. У него была так расположена комната, что он видел всех, кто проходил по открытым коридорам дворца. Тисрок сжал ладони так сильно, что ему показалось, будто мрамор начнет крошиться под давлением его пальцев. Он должен был быть на его месте, он должен был занять сердце Джесс. — Мой повелитель, — тонкие руки очередной наложницы обвили его крепкое тело. Рабадаш вздохнул, пытаясь избавиться от мыслей о том, как неприятны ему эти прикосновения. Он мог бы отослать эту девушку, но... Рабадаш резко развернулся, а затем так сильно, что девушка чуть не закричала, сжал подбородок наложницы и впился в нее губами. Маленькое тело задрожало, но тисроку было все равно. Его сердце очерствело.***
На следующее утро, прямо перед завтраком, в покоях Джессики появилась Сеилин. Ее лицо было заплаканным, но она держалась с достоинством, никак не выдавая своего состояния. — Что-то случилось? — голос Джессики дрогнул, но в целом она выглядела вполне спокойной. Уотсон ненавидела притворяться, но сейчас не видела другого выхода. — Я знаю, что ты уже в курсе обо всем, Джессика, — Сеилин прятала взгляд, постоянно мяла край своего розового платья. — Пожалуйста, не нужно притворства. Я пришла просить тебя о чудовищной вещи, которая, я точно знаю это, абсолютно неприемлема. Фрейлина вздохнула, собираясь с силами, чтобы продолжить говорить. Джессика смотрела на нее немигающим взглядом, страшась того, о чем будет говорить Сеилин. — Я прошу тебя не выдавать Марселин, — в этот момент голос фрейлины дрогнул. Нижняя губа ее дернулась, но она все же смогла выдержать эту волну. — Конечно, ты пострадала больше всех, но пойми, пожалуйста, моя сестра тяжело больна! — раздался первый всхлип, затем второй. Джессика взяла Сеилин за руки и усадила ее на край кровати. — Расскажи, — попросила Уотсон. Сеилин склонила голову и только потом начала говорить. — У Марселин не все в порядке с головой с детства, но нам удавалось скрывать это. Она же не буйная, лишь витает в облаках и порой не ведает, что творит! — фрейлина подняла глаза наверх, чтобы высушить слезы. — Ты наверняка замечала за ней некоторые странности, но ничего слишком выделяющегося, да? А в прошлом году она сошлась с его величеством королем Эдмундом, из-за этого наш отец даже отослал ее на несколько месяцев из дворца обратно в фамильное поместье, но это не помогло, потому что когда Марселин вернулась, то они с Эдмундом стали еще ближе. Но потом, видимо, его величество стал догадываться о ее проблемах, или же его просто испугала постоянная перемена настроений моей сестры, не знаю, но он стал отдаляться. В конце концов, произошел разрыв. Для Марселин это стало страшным ударом, ей что-то взбрело в голову и она решила убить нашего короля, чтобы он никому не достался. Поверь, я ничего не знала о ее планах, иначе бы совершенно точно увезла ее из дворца, — Джессика протянула Сеилин стакан воды, который фрейлина приняла, но пить не стала. — Прошу тебя, Джессика, пожалуйста, не выдавай мою сестру. Я же в свою очередь сделаю все для того, чтобы мы навсегда остались на Одиноких Островах, где она совершенно точно будет под моим постоянным контролем. Джессика сидела, словно пораженная громом. Эта история совершенно выбила ее из колеи, она растерянно смотрела на Сеилин. Теперь к общей куче неотложных проблем прибавилась еще одна, ничуть не менее серьезная. — Если хочешь, то я встану на колени перед тобой! — Сеилин упала на пол, разливая воду из стакана прямо на пушистый ковер. Джессика бросилась к ней, обхватив девушку за плечи. — Умоляю тебя, Марселин моя единственная сестра, моя родная душа! — Хорошо! — на глазах Джессики тоже начинали блестеть слезы. — Хорошо! От меня никто ничего не узнает про преступление твоей сестры, а если и узнает, то я приложу все усилия, чтобы ее не казнили! Пожалуйста, поднимись, Сеилин! Это невыносимо! Фрейлина прижалась к плечу Джессики и тихо заплакала. Уотсон гладила ее по голове, чувствуя, как дрожит тело Сеилин при каждом всхлипе. Сердце Джесс сжималось, она и в самом страшном сне не могла придумать такой ситуации. Прямо в этот момент в покои ворвалась Оливия. Девушки разом обернулись на нее, Сеилин даже перестала плакать. — Стража схватила Марселин! — было видно, что Оливия бежала по тому, как тяжело вздымалась ее грудная клетка. — Они обвиняют ее в покушении на вашу жизнь, миледи! Джессика мигом встала и подняла за собой Сеилин, которая уже почти лишилась чувств от услышанного. — Вставай же, Сеилин! — она крепко взяла за локоть фрейлину. — Мы должны спешить! Джессика пожалела о том, что надела корсет сегодня сразу же после того, как пробежала пятый поворот, таща за собой Сеилин. Если говорить начистоту, то Уотсон мало верила в успех своей задумки, но надежды не теряла. И когда она научилась так быстро прощать своих врагов, когда раньше постоянно припоминала людям то, что они когда-то не вернули ей одолженную ручку? — Ваше величество! — как только двери, ведущие в покои тисрока, открылись, то Джессика сразу же бросилась к Рабадашу, который разговаривал в это время с Питером за чашкой кофе. — Не изволите ли вы выполнить одну мою просьбу? Оба правителя разом обернулись. Рабадаш взглянул на Джессику и тут же в груди у него что-то заныло от осознания того, что вчера в постели он пытался заменить ее какой-то девчонкой из гарема. Сейчас, запыхавшаяся, румяная, с блестящими от бега глазами, со слегка выбившимися из прически прядями, она казалась гораздо красивее, чем когда она была напомажена и заправлена донельзя. Свежая, юная, полная энергии, Джессика так и манила взять себя чуть ли не силой, но Рабадаш был слишком благороден, чтобы поступать так с ней. Питер недовольно посмотрел на тисрока, но внешне никак не выразил своей ревности. — Вы же знаете, миледи, что для вас я сделаю все что угодно, даже невозможное, — Рабадаш вежливо улыбнулся, отчего стал казаться еще красивее. — Ваша стража только что задержала девушку, фрейлину из свиты королевы Сьюзен, — Джессика тщетно пыталась выровнять свое дыхание. Спина взмокла от бега, в светлом утреннем платье было слишком жарко. — Замените казнь на ссылку, пожалуйста. Я прощаю ее и не желаю смерти. — Вы уверены в этом, миледи? — осторожно спросил Питер. — Марселин вполне заслуживает казни за то, что совершила. Ни от кого не укрылось то, как вздрогнула Сеилин при этих словах. Джессика успокаивающе посмотрела на нее, а затем продолжила: — Прошу вас, я не хочу брать еще один грех на душу, — Уотсон умоляюще посмотрела на Питера. Рабадаш раздраженно смял салфетку, а затем произнес: — Что ж, думаю, его величество не будет против, если я изменю уже вынесенный приговор? — Питер кивнул в знак согласия, а потом посмотрел на Джессику очень красноречивым взглядом, таким, что она буквально услышала в своей голове: «Все объяснишь мне после». Уотсон еле заметно кивнула, а затем перевела взгляд на Сеилин, у которой подкашивались ноги от счастья. — Стража! Освободить леди Марселин! — Мы сегодня же отбываем к берегам Одиноких Островов, ваше величество, — Сеилин задом двигалась к двери, пряча глаза. — Спасибо огромное, Джессика.