Thirst / Жажда

      Обрывки разговоров, доносившиеся к нему со всех сторон, не могли слишком надолго засесть в его голове - Асахи что-то лепетал про домашнюю кухню, неосознанно завязывая бантики на бинтах вокруг костяшек пальцев Нишинои. Тот всё видел, однако всё равно молчал. Двое опоздавших парней дрались друг с другом, в перерывах между тяжёлыми вздохами шипя беззлобные поддевающие шутки. Танака и Ямомото двигались в сторону выхода, - как предполагал Хайба, на кухню, - собираясь отдохнуть от неизвестно какого по счёту боя. Все были заняты чем-то. Все, кроме самого Льва.       Он бы с радостью сейчас подрался с кем-то - кулаки чесались, словно в них собралось сотни искр, и каждая из них имела свой голос. Они шептали ему встать и вызвать уже на бой Адзумане. Плевать, что он ас, плевать, что у самого Льва всё ещё что-то не то с головой, плевать, что он может проиграть, не сделав и шага, плевать. Плевать-плевать-плевать. В бою приходит забвенье и только сам боец мог понять это в равной степени. Лев не знал, как это объяснить - он не умел красиво говорить, и толком не был способен собрать все свои мысли в одну кучу. Ему не нужно было думать во время боя, как это делал Акааши, не нужно было учить кучу разных техник, как это делал Яку, не нужна ему была и жажда, которая сквозила в каждом движении Бокуто, когда тот наносил удар.       У него ведь словно искры из глаз летели. Каждое движение было таким точным и решительным, словно он заранее знал, что победит. У Льва такого никогда не было.       Все его ощущения... это было не то. Лев и не знал толком, как это происходит с другими - что они чувствуют и почему сражаются. Не только в боях, но и в других областях. У него самого была личная цель, но она никак не вязалась ни с боями без правил, ни с Жаждой, ни с чем-либо ещё. И не то что бы ему было действительно интересно, какого это - отдаваться чему-то с головой целиком и полностью, чувствовать, как замирает сердце, но... почувствовать такое хотя бы раз в жизни, наверное, всё же, стоило.       Сейчас, в связи с последствиями стычки с Бокуто его тело ещё не было готово к полноценному поединку. Сугавара-сан и Яку-сан вели за ним наблюдение, и пристальный взгляд первого выбивал его из колеи. Лев настоял на том, что бы присутствовать на тренировках, но под орехово-серой радужкой Коуши, он уже начинал об этом жалеть. Тот разговор не выходил из его головы. "Кровавые Коты" были здесь ещё до его прихода в группу, они не особо прятались и всегда наводили страх. Но Хайба понятия не имел, что Сугавара-сан решит заговорить с ним об этом и уж тем более спутает всю группу с двумя конкретными людьми.       Силясь не замечать напряжённого взгляда парня из "Карасуно", Лев тяжело вздохнул. Его глаза наткнулись на Даичи, стоящего в стороне от всех с бутылкой воды. Тот выглядел усталым, видимо, отдыхая после очередного боя. Одной рукой он то и дело вытирал испарину со слба, а другой сжимал в пальцах бутылку. Воображение само пририсовало к нему такую же фигуру с чёрными лохматыми волосами, в красной футболке, тёмно-серых шортах и с сумкой наперевес. А ещё у него непременно был бы тот взгляд. Как там Яку-сан это называет? Жажда, да? Кошачья сторона бывшего лидера Некомы. Того человека, о котором никогда не говорит Некомата-сан, при упоминании которого ностальгически улыбается Такетора и впадает в почти ураганный гнев Яку. Лев видел Куроо Тецуро только один раз.       "В каждой точке пересечения любая встреча предлагает новое потенциальное направление. Ты свернул явно не туда, парень".       Туда или не туда, Лев прекрасно знал, куда он шёл, как ему идти и к чему это всё может привести в итоге. Он не нуждался в наставлениях и готов был жертвовать всем, ради своей сестры. Но Куроо тогда источал вокруг себя какую-то неясную, холодную атмосферу. Это было похоже на чувство страха или опасности, от которых мгновенно замирает сердце. Куроо, как будто, был хищником, который мог перегрызть ему глотку, но из-за гниющей раны в конечности не был способен даже сдвинуться с места. А он всё равно боялся, трясся, не в силах справиться со ступором. Смотря на него Хайба не смог вымолвить и слова. Он не был способен ходить, выглядел уставшим и подавленным, но Льву всё равно казалось, что он способен его убить.       Низкий незаметный, до этого момента паренек выкатил его кресло за порог дома, на миг встретились со Львом взглядом. Этот миг, как ни странно, до сих пор мерцает в его памяти ярче любых других воспоминаний. Было в его глазах тогда нечто особенное - такое далёкое от понимания обычных людей, непостижимое, глубокое, сокрытое. Это всё было только для них, для Кровавых Котов, так думал Лев в ту минуту. Как оказалось позже, жажда распространялась не только на "Некому". Да и быть членом группы было недостаточно, что бы понять.       Нынешний Лев - уже знающий, что да как, не был уверен ни в чём. Мир боёв без правил всё ещё являлся огромным и до ужаса непостижимым. Он стелился перед ним сокрытой туманом и мраком извилистой дорожкой. Пах кровью и гарью, в нем пренебрегали правилами и плевали на людские жизни. Его это ни капельки не забавляло. Раньше он и вовсе каждый раз хотел порвать визитку "Некомы" и уйти домой. Но что-то не давало ему остановиться, вероятно, понимание того, что в каждой точке пересечения любая встреча предлагает новое потенциальное направление. Он встретился с Некоматой-саном и принял решение ступить на красное разветвление. Он пошёл именно по этой дороге и пути назад у него быть не могло.       И так идя по ней, Лев не задумывался о том, что делал, когда они с Яку устраняли очередную помеху Некомата-сана. Устраняли - именно так было удобно, особенно если не умеешь ставить себя на место других. То ли дело Бокуто... его Лев успел узнать хотя бы чуть-чуть. И удобное слово "устранить" превратилось в "поломать". В конце концов, не убивать же он его должен был, только нанести удар. А Хайба и этого не сделал. А если бы и сделал, то совесть грызла бы его ещё сильнее. Ему было невыносимо признавать, но Лев чувствовал малое облегчение от того, что кто-то снова сделал за него выбор. Иными словами - что Бокуто сам ранил себя, и ему не пришлось брать на себя этот груз. Лев боялся сворачивать и упорно шёл по прямой, после одного поворота в сторону "Некомы" - выбирать путь ещё раз становилось боязно.       Кто-то плюхнулся на скамью рядом с ним и Хайба непроизвольно вздрогнул. Его мысли развеялись вокруг головы почти осязаемой белёсой дымкой. Растеклись в разные стороны и всё, что он мог, это смотреть им в след.       Яку тяжело вздохнул, скользнув взглядом по залу. Он откинулся на спину и Лев в точности повторил его действия. Какие-то странные, толком не собранные в предложения слова крутились у него на языке, горчили, причиняли неудобства, но он всё равно предпочитал молчать.       Яку сжал губы в тонкую полоску.       - Феномен жажды, - Он отвёл взгляд. Лев вскинулся, пытаясь вглядеться в невысокую фигурку человека, седевшего возле него.       - Ч-чего?       - Да так. - Мориске завёл руки за голову, лениво оглядывая зал. - Ничего.

***

      - Феномен жажды.       Акааши выдал это спонтанно, и тихо, с какой-то странной усталой хрипотцой в голосе. Это слово повисло посреди моей палаты, так и не двигаясь с места. Казалось, оно медленно разрастается чёрными рваными ветвями, заполняя собой всё. Я вскинул брови. Кейджи смотрел в пустоту, замерев на кресле возле моей кровати. Хотелось громко кричать, просить его продолжить свою реплику, объяснить. Но я лишь хватал ртом воздух, беззвучно хрипя сотни разорванных букв.       - Ч-чего? - На самом деле я прекрасно знал "чего", но это всё, что мне удалось вымолвить. Кейджи был здесь до вечера вчерашнего дня, когда Куроо с Кенмой всё-таки ушли и с самого утра сегодняшнего. Какая-то неясная, тонкая атмосфера воцарилась между нами, и было до ужаса странно это ощущать. Это было не так как с Кенмой - неосознанный интерес и тихие переброски короткими словами. Не так, как с "Некомой" - кратковременное расслабление, но всё же чувство опасности. И даже не так, как с Куроо - дружеский уют и тепло. Тут было нечто иное, покалывающее и манящее, но я пока толком не знал что. А сейчас, Акааши, неосознанно, возможно, упомянул то, что волновало меня с момента вступления в мир боёв без правил. - Повтори.       - Феномен жажды, - Он и в правду повторил, так и не повернувшись ко мне. - Он встречается не только среди бойцов, однако, - Кейджи замер на мгновение. - В последние время мы все страдаем от него, правда, Бокуто-сан? - Акааши наконец посмотрел мне в глаза, чуть склонив голову на бок.       - Похоже на то, - Я слегка поумерил свой пыл, стараясь полностью рассеять огонь нетерпения из своих глаз, как сверкающую пыль. - Акааши, я...       Жажда распускается как кровавый цветок, где-то на дне твоего подсознания, мутит, путает мысли. Вызывает пугающее покалывание меж костей пальцев. В ушах у меня зашумело, а голова наполнилась вихрем сотни воспоминаний.       После затишья всегда начинается буря, но ваше затишье будет на удивление коротким. Жажда. А я и не думал, что вы меня поймёте. Я... ненавижу тебя. В каждой точке- жажда. В отличие от Кенмы ты сдерживаешь её. Жажда.       Нарастающий шум вдруг внезапно сошёл на нет, заменяясь глухой тишиной.       - Что?       И она пожирает тебя изнутри.       - Н-нет... Ничего. - Я замялся, для верности несколько раз встряхнув головой. Наваждение медленно рассеялось, а звуки ходящих за дверью врачей и переговаривающихся в коридорах пациентов вернулись на свои места.       Без привычной укладки мои волосы были просто ужасно пушистыми, свисали длинными цветными прядями до шеи и, как признался Акааши, были похожи на совиные перья. Я сложил руки в замок, медленно постукивая пальцами по собственным костяшкам. Вспомнилось, что у меня в кармане, вроде как, должен был быть тот самый листочек, притрагиваться к которому стало страшно. С той ночи моей уверенности заметно поубавилось... я снова не был уверен, что способен взглянуть Кагеяме в глаза.       - Слушай... могу я поговорить с тобой?       Обращаться с этим к кому-то кроме Куроо или иногда - Кенме, мне было непривычно, но казалось, что я просто должен сделать это сейчас. И потом... Акааши член "Некомы" - он должен знать о том, что произошло тогда и, следовательно, способен дать дельный совет. Мне просто кажется... что бы понять всё хотя бы чуть-чуть, я должен увидеть эту ситуацию с другого ракурса.       - Пожалуй, да. Бокуто-сан. Тебя что-то тревожит? - Я нервно улыбнулся, скомкав между пальцев край одеяла. Кейджи даже оторвался от книги, устремив всё своё внимание на меня, и терпеливо ждал. Я не знал, как бы точно сформулировать свой вопрос и пока что мне приходилось молчать. - Это насчёт "Некомы"?       Его вопрос прозвучал болезненным звоном в глухой тишине. Я резко вскинул голову, случайно сжав одеяло ещё сильнее. Тонкая ткань затрещала в моих руках, а взгляд медленно опустился вниз. Д-да... и насчёт этого тоже стоит спросить. Я не был уверен, ну... стоит ли мне оставаться в этой группе после такого. Вернее - был полностью уверен, что не стоит! Но оставалась парочка не законченных дел, и... Куроо сказал мне сидеть тихо и ничего не делать.       Что касается Куроо, тут мне требовалась пара-тройка советов. Э-эм... я бы не хотел говорить, что моё доверие к нему пошатнулось. Не знаю, было ли дело в том, что он мой старый друг, или в том, что я всё ещё не мог до конца поверить в услышанное. И было несколько вещей, из-за которых я немного опасался относиться к нему так же, как и прежде.       И всё же вываливать всё это на Акааши не хотелось. Это были только мои проблемы, и если я таки решусь попросить у него совета, то точно не больше одного.       - В деле с "Некомой", я бы придерживался указаний Куроо-сана, - Акааши заправил за ухо прядь кудрявых чёрный волос, задумчиво отведя взгляд. - Что касается Льва... я не знаю причин, побудивших его исполнять такой приказ, однако, - Он замолчал на миг. - Это всё же не шутки. Ты мог умереть от кровопотери.       - Погоди, - Я решил проигнорировать последнюю его реплику, уцепившись почти за самое начало. - То есть, как ты не знаешь? - По всей видимости, в моём голосе проскользнули отчётливые нотки удивления, потому как Кейджи чересчур снисходительно улыбнулся. - Но я думал... если ты...       - Я не считал, что имею права знать, - Акааши пожал плечами, - Некомата-сан раздавал необходимые бумаги с информацией, но я никогда не читал. Безобидную историю Такеторы я услышал десятый раз вчерашним вечером, он часто рассказывает, как надрал задницу охраннику Некомата-сана. То ли дело Яку-сан и Лев, чьи причины слишком личные, - Улыбка пропала с его лица. - Или ты.       - Так ты и про Шеффилд не знаешь? - Я озадачено почесал затылок, чувствуя, как по телу расползается прохладное расслабляющее облечение. Акааши кивнул, и оно поползло ещё быстрее. - Наверное, это и к лучшему...       - Ты, правда, так думаешь? - Он сжал губы в тонкую полоску, оглаживая пальцами лазурный корешок своей книги. Я озадачено моргнул. - Думаешь, меня это шокирует или оттолкнёт?       - А почему этого не должно произойти? - Я приподнял бровь, отводя взгляд в сторону. Сил смотреть в его испытывающие глаза, в которых, казалось, словно бы метель разыгралась, у меня не было совсем. – Ты ведь, всё-таки ничего не знаешь. Я кстати, как раз об этом и хотел спросить.       - Совет, как тебе поступить, Бокуто-сан? – Он едва заметно улыбнулся. Я лишь тихо сглотнул, кивая, мол «именно». – Ты не собираешься раскрывать мне суть проблемы, я правильно понял?       Я на мгновение застыл, словно пытаясь осмыслить его слова. В подобной ситуации, даже если рассказать хотя бы часть истории – всё станет понятно сразу. Но ведь если я жду от него совета – мне стоит объяснить Акааши ситуацию, которую я не могу разрешить. Это будет своеобразный равноценный обмен – решение на информацию. Думаю, Ойкава бы оценил.       - Если подумать, то…       - Бокуто-сан, не бойся рисковать сейчас, ладно? – Я приподнял брови, неловко моргнув. Что он сейчас сказал? – Мы с тобой так много боролись в тот день. Я учил тебя продумывать свои атаки, перед тем как действовать, но сейчас. – Он раскрыл книгу, легко пробегая кончиками пальцев по белым страницам. – Просто делай то, что говорит тебе сердце, - Он улыбнулся ещё шире. – И совесть. Что бы там ни было, разве у тебя может не получиться?       Бумага зашелестела в его руках, пока Кейджи искал нужную страницу. Открыв её, он просто принялся читать дальше – молча, с тенью лёгкой, почти растворившейся улыбки на лице, - словно бы и не было нашего странного разговора.       Солнце спряталось за рваные серые облака, и единственным источником света был белый, ощутимо больничный свет лампы, висящей над моей кроватью. Она делала тёмные кудри его волос странно гладкими и такими блестящими, что к ним хотелось непременно прикоснуться.       - Спасибо…       Под этим пластиковым светом Акааши был определённо так же прекрасен, как и под солнечным.

***

      Тихая мелодия разливалась по просторному помещению клуба "Сейдзё". Она смешивалась со скрипом тряпки о чистое стекло стаканов и ленивым подпеванием Ойкавы. Парень улыбался собственным мыслям, наслаждаюсь днём, когда в его клубе не было народу. Совсем. Только Кьёкен и Ива-чан стояли где-то на улице. Матсукава скрылся на втором этаже, прихватив с собой и Ханамаки а Яхаба взял выходной.       - Фено-о-омен жажды, да?       - А-га.       Тоору был в помещении один, не боясь нести чепуху, думать и устало сутулить плечи. Хотелось бросить всю работу к чертям и уйти домой, но помимо стаканов, у него в кабинете была ещё гора документации. Эти бумажки ждут Ойкаву уже две недели, и затягивать ещё хотя бы на один день он себе позволить не мог.       Да какой к чёрту феномен? Обычное желание набить кому-нибудь морду. Так бы сказал Кьёкен, но его здесь нет, и Ойкава лишь тихо пожимает плечами. Феномен этот, приносит столько боли одному увлекшемуся человеку, что на всех его знакомых не хватит. А знакомых у него было очень много.       В силу своей многоликости и связей у него было и будет достаточно возможностей понаблюдать за пожираемыми этим чувством. Занятно было признавать, что именно от жажды был эффект как от наркотика, и ладно бы это было желание вязать или писать картины, но так ведь жажда - именно жажда, как и сказал Кьёкен - желание набить кому-нибудь морду. Однако она была глубже и сложнее, чем, кажется на первый взгляд. Тоору бы с удовольствием нырнул в неё, так глубоко-глубоко, что ноги онемеют, а пальцы будут мелко трястись. Прямо как несколько лет назад, с таблетками. Интересно, если он таки решит попытаться, его опять будет вытаскивать Ивайзуми?       Пожалуй, единственное, что до сих пор останавливает Ойкаву это боязнь боли. Столько пережил, а вытравить это из себя так и не смог. Наверное, дело всё в том, что боль - это одна из тех вещей, к которым нельзя было привыкнуть.       - Интересно...       Со стороны входа послышались шаги и Тоору резко замолчал. Из коридора медленно вышел высокий человек, ловко переставляя костыли, он направлялся прямиком к барной стойке. Прямиком к нему. Ойкава медленно выпрямился. Рука, протирающая стаканы незаметно сзажалсь и скрип стал ощутимо громче. Куроо наиграно поморщился.       - Ты не жалеешь посуду, - Он замер в полуметре от барной стойки.       - Как ты прошёл, Куроо-чан? - Тоору отставил стакан в сторону, принявшись за следующий. Он тихо надеялся на то, что Тецуро не заметил, что он был чист.       - У меня свои методы, - Он улыбнулся, наклонив голову в бок. Ойкава резко остановился, убирая стакан. Он подпёр подбородок руками, и тихо ухмыльнулся, вперивая свой всезнающий взгляд прямиком в Куроо. Черноволосый рвано оскалился, подойдя чуть ближе.       - Ива-чан...       Тоору сглотнул, дёрнув уголки губ вверх. Внутри него расползался липкий страх за своего лучшего друга. Он был единственным кусочком личной жизни, который Ойкава держал при себе даже здесь, в этом мире. Хаджиме подвергал себя ужасной опасности каждый день. Но то, что с людьми делал в своё время Куроо и его маленький друг пугало до дрожи даже "Сейдзё". Они держались достаточно далеко от сердца мира боёв без правил, но всё же ходили по его краю и вполне были подвержены риску. Если точнее, "Сейдзё" были словно путина, и каждая ниточка непременно тянулась к чему-то.       - Пропустил меня сам, - Закончил Тецуро за него, закатив глаза, мол "испугался, да?", на что Ойкава едва сдержал озлобленно-облегчённый вздох.       - Надо будет урезать его долю, - Фыркнул Ойкава, ухмыляясь чуть шире. Тиски, сжавшие его сердце, чуть расслабились. - Мелкий не с тобой?       - Кенма сегодня занят, - Сухо бросил Тецуро, отводя на мгновение взгляд. Он подошёл ещё ближе, и, взявшись на стул, поставил костыли у барной стойки. Перегнувшись через неё, Куроо по-хозяйски достал какую-то бутылку. - Эй, Ойкава.       - Чего тебе?       - Ты меня боишься? - Тоору издал смешок. Сам же Тецуро откупорив бутылку, сделал несколько глотков прямо из горла. Несколько секунд подумав, Тоору растянул губы в странной ухмылке.       - До дрожи, - Он ухмыльнулся, откровенно выплёвывая эту фразу, как яд. Его взгляд скользнул по костылям. Тецуро только цыкнул, приподняв уголки губ. - Ты так изменился, Куроо-чан.       - А ты вот нет,- Протянул он, добавив: - Совсем. - И многозначительно поиграл бровями.       - Заткнись, Куроо. - Ойкава отвёл взгляд, надув губы в привычной манере. Перед глазами проносились сотни рваных кадров его не приятного прошлого. Тихий, но до ужаса назойливый, сводящий с ума писк. Он оседал где-то в голове, звучал в его сознании даже после прекращения, словно желающий свести его с ума, выбить последние крупицы разума.       Иваизуми так волновался тогда, ему едва удалось вытащить этого идиота из проблем, в которых тот погряз с головой. И хотя, было это почти невозможно, ему даже почти удалось. Почти. Шутить на эту тему не хватало совести.       Ойкаве бы сейчас тоже хотелось сказать нечто вроде того, что выдал Куроо. Задеть его, чтобы он потерял самообладание, завёлся, возможно, бы даже начал угрожать. Он мог сделать это с кем угодно и в итоге выйти сухим из воды. Но Тецуро было невозможно ни разозлить, ни избавиться от его мести, поэтому этот бой был проигран с самого начала. Его, - Тецуро, в смысле, - не получалось разозлить что бы тот не говорил ни о "Некоме" ни о Кровавых Котах, или как там их называли четыре года назад? Страшно было признавать, но, наверное, от того, что Куроо это всё нравилось почти до дрожи и не будь у него чёртовой травмы, он бы непременно продолжил. То ли дело его ранение... за такое цепляться было банально не красиво, так что Тоору лишь тяжело вздохнул.       - Чего ты хочешь от меня? - Он стряхнул со лба каштановую прядь, лениво прищурив глаза. - Ты ведь не просто так пришёл? Тебя давно нигде не видно. Знаешь, какие слухи о вас с Кен-чаном ходят, нет?       - Да мне плевать на это, - Отмахнулся Тецуро, нахмурившись. Он сжал меж пальцев стеклянное горлышко Hennessy. Бутылка чуть покачнулась, сверкнув острыми гранями в ползающих по стенам пурпурных софитов. Ему и в правду было плевать, но Куроо льстило, что хотя бы какая-то часть "тёмного" мира Сан-Франциско помнит о нём. - Я пришёл, что бы попросить у тебя помощи.