Thirst / Жажда

      - Бо, ты же не... - Я махнул ему рукой, чуть крепче сжав в руке свою книгу, - не мог оставить её здесь, ведь это была вещь Акааши. Вообщем-то, вспоминая о том, как он преподнес её мне, когда я, неожиданно для себя стал всё глубже и глубже погружаться в отчаянье, - я был очень рад. Оттого, что теперь у меня есть хотя бы один вариант, как скоротать время в холодной больнице, или же от того, отчасти, что это была книга принадлежавшая именно ему, именно Акааши. Сейчас, я думаю, во мне комкалась неуверенность, скользящая от края до края разума, и путающаяся тонкими стальными прутиками где-то меж костей, но именно в том, что я хочу увидеть его, я был уверен как никогда.       Покинув палату, я так же ощутил некую долю вины, - Куроо явно что-то заподозрил (ведь на самом деле, я не сказал ему, куда я иду, и как долго там побуду. В конечном же итоге, могло случиться и так, что этот краткий срок, время, моего пребывания в доме Некомата-сана из пары планируемых дней может обратиться в вечность) - но даже при большом желании не смог бы встать, ведь костыли находятся достаточно далеко, а Кенма тут же засеменил за мной, оставляя Тецуро позади. Я не чувствовал почти никакой тревоги (за исключением той, что всегда беспричинно возрождается внутри меня, при виде Козуме), потому как знал, что он не станет меня останавливать. Это была какая-то... мнимая, с виду уверенность, но оттого не менее сильная, она заставляла меня бездумно следовать дальше, не смея обернуться назад.       - Ну и что ты задумал? - Я полуобернулся, и загадочно, как мне показалось, подмигнув ему, натянул беззаботная улыбку, подавляя в себе всё более и более нарастающее чувство тревоги. - Кое-что не самое умное.       - Как обычно, - Кенма и глазом не моргнул, - словно слышал, как участился ритм моего сердцебиения, - ни поверил, но всё же кивнул. - Хорошо, я не скажу Куроо, но это не значит, что он не догадается сам.       - Выложишь всё, спустя какое-то время? - Я приподнял бровь, продолжая широкими шагами двигаться к лестнице, - к чертям лифт.       - Ага, - Он беззаботно кивнул.       - Дай мне фору в десять минут?       - Разумеется, - Я снова глянул назад, тем не менее, успев заметить, как Кенма скрывает улыбку, расползшуюся по губам.       Мы прошли дальше, и я совершенно честно был уверен, что Яку будет ждать меня внизу. Исходя из этого, я построил план, который заключался в том, что бы разойтись с Кенмой у лестницы - я зашагал бы к выходу, а он, к кофейному аппарату, ждать десять минут, перед тем, как слить Куроо информацию о моём побеге. Мне не хотелось, что бы они пересекались, сам не знаю отчего. И всё, возможно бы получилось идеально, если бы Коротышка не решил пренебречь нашей договорённостью, доверившись собственной неуверенности во мне. (Я бы ни в коем случае не посмел бы оставить Тобио наедине с этим убийцей, ага, - после выходки Кенмы в больнице, когда он чуть было не отправил Ойкаву на тот свет, я думаю, что они правда как-то причастны к смертям людей, ну, то есть были причастны, а теперь... Мориске всё ещё кажется мне чересчур подозрительным. Вряд ли Лев и Такетора имеют к этому какое-либо отношение).       Яку вынырнул из-за угла, на ходу лепеча что-то о том, какой же я медлительный идиот, я же только скривил губы - ну вот, они всё-таки пересеклись. Неприятное чувство расползлось в моей груди, некое ощущение провала, неудачи. И в купе с тем страхом, каплей решительности и легким раздражением, оно смешалось в один мерзкий коктейль. И было это по большей части оттого, что мне не хотелось, что бы Кенма испытал неприятные ощущения от такого резкого столкновение с собственным, не самым приятным прошлым.       (И так то, что выделено либо идёт из мыслей Бо из будущего, либо от лица Яку).       Если бы я тогда только знал, что от этого самого прошлого, наполненного кровью и ядом, Кенма был зависим.       Настоящий мир сделал его несколько более спокойным, в смысле, когда Куроо получил травму и "выкупил" у Некомата-сана их жизни, пользуясь росткам и чувства вины, росшими в старческом сердце, и Козуме был вынужден столкнуться с обществом лицом к лицу, не чувствуя над собой тень Куроо, ушедшего в длительную депрессию после случившегося. Каждый раз страх пожирал его, впиваясь когтями в трепещущее сердце, стоило только выйти на улицу, зайти в лавку или небольшую забегаловку на углу. Стоило только кому-то пройти мимо него, задеть, - он тут же вздрагивал, а когда дело доходило до контактирования с людьми его и вовсе начинало мелко трясти. Первые дни он всё ещё носил с собой чёртов шприц, - стискивал его в кармане до побеления костяшек, пока не начинало казаться, что по тому пошли трещины. Тревога, страх и отчаянье брали над ним верх, медленно разделяя Кенму на маленькие кровоточащие кусочки. Нутро жаждало зрелищ, хотелось вгрызаться кому-нибудь в глотку, или, вытащив Куроо на улицу, снова спровоцировать какого-нибудь бедолагу, и затем смотреть, как Тецуро выламывает ему пальцы. Может быть тогда, научившись скрывать в себе это существо, Кенма и стал более опасен, или и был таковым уже давно. И всё же это продолжало драть его изнутри, порой до надрывного воя.       Но в любом случае, именно когда жизнь и промашка (трусость?) Бокуто Котаро столкнули его с прошлым лоб в лоб, Кенма нашёл шанс выпустить свою Жажду наружу.</i>       Мориске остановился, не трагично замер, а просто перестал идти, не мигающим взглядом буровя человека перед собой. Кагеямы с ним уже не было - он, вероятнее всего, спустился вниз, в машину.       - Привет, - Растянул Козуме, вгоняя и меня в некую прострацию. Голос его прозвучал так сладко-сладко и певуче, - таким тоном Ойкава Тоору говорил, когда предупреждал меня об опасности некоторое время назад. Ч-чего ты только что сказал? - Давно не виделись.       Морисе моргнул, чуть покачнувшись на месте, и открыл рот, однако, не произнося ни слова. Краткий вздох вырвался из его груди, когда он поднял руку, протягивая её к моему другу, и одними губами выговорил контур букв его имени.       "Кенма" - так и не произнесённое в слух зависло между нами тремя, ухая куда-то вниз, сквозь несколько этажей здания больницы, и мягким пёрышком опускаясь через метры под нашими ногами.       - Не трогай, - Яку дёрнулся, сетуя на банку пива, выпитую второпях, во время поездки в логовище Некомы, однако алкоголь здесь был явно не причём. То оказывали действие его многочисленные страхи и шрамы, зализанные шесть лет назад. Сейчас, - образ Куроо завис перед ним яркой дрожащей картинкой, - стоял, прямо возле Кенмы, образуя между ними некую грань. И как же до дрожи правдоподобно смешивались друг с другом сейчас его галлюцинации, и объекты реального мира. На миг, даже захотелось упасть на колени, и, растворив собственную волю в отчаянии больше никогда не вставать. До того было страшно, но       Если бы всё только было так просто.       - Эй, Яку- Не трогай, - Голос Бокуто, кажущийся куда более реальным, растаял где-то на периферии сознания, и в попытке ухватиться руками за его разум, на деле же бессмысленно скользя, скрылся в чернеющих закоулках его опасения, растворился в крошечном бесконечном нигде.       Жажда, плещущаяся в глазах, стоящего напротив него человека не искрилась сотней болезненно ярких огоньков, но переливалась мутно бардовым и насыщенно чёрным, словно самая мрачная ночь. И наверное, дело было в том, что у Яку Мориске чувство Жажды было почти атрофировано, что не давало ему возможность на ответ или даже принятие летевших в него ментальных огней.       - Тра-во-яд-но-е, - Вдруг проговорила галлюцинация Куроо, хищно ухмыляясь, и Яку пошатнулся, отступив на шаг назад. Он рвано хмыкнул, затем, тихо хохотнув, и запустил пятерню в короткие волосы.       И в правду, травоядное.

***

      Сугавара быстро клацал по кнопкам ноутбука, набирая запрос за запросом, и закрывая всё больше и больше сайтов, так и не давших ему ничего. Даичи сидел возле него, и подперев голову рукой, с демонстративно скучающим видом громко хлюпал чёрным чаем. В животе Коуши закручивался бурлящий голод, нужно было срочно что-то съесть, но отвлечься от дела до тех пор, пока он ничего не найдёт парень не мог. Веки пульсировали болезненными точками, как только он закрывал глаза дольше, чем на пару секунд, а до тех пор, пока боль рассеется, и он, наконец сможет закрыть глаза, из головы выметались все важные мысли и заметки, и сразу же жутко начинало клонить в сон.       - Суга, ты точно уверен, что знаешь, что тебе нужно искать? - Савамура повернулся к нему, чуть поёрзав на диване, и поставил кружку на своё колено, тем не менее, продолжая придерживать её рукой. - В конце концов, твои обвинения не имеют под собой никаких оснований, ты это понимаешь?       - Разумеется, понимаю, Даичи, - Коуши спустил очки на нос, повернув голову в его сторону, и Савамура сжал губы от отчаянья, плескавшегося в глазах его друга. Ему казалось, что все усилия, потраченные им - были бесполезны, ведь то, что он предполагает - не может быть правдой. Они всё-таки не герои третьесортного романа из какой-нибудь дряхлой лавочки? - Разве я склонен к драме? - Сугавара выдержал его взгляд ещё три секунды, затем, всё же быстро бросив его в сторону монитора, что бы проверить, не загрузился ли нужный ему сайт. Даичи поднёс кружку к губам, и тихо угукнул, медленно отпив ещё один глоток.       Взгляд Коуши наполнился скепсисом, и он быстро вернул всё своё внимание к ноутбуку, снова одевая очки, и чуть щурясь, от яркого света. Савамура всё так же продолжал смотреть на него, не громко барабаня подушечками пальцев по толстому стеклу. Он видел, как ореховые глаза с невиданной ранее сосредоточенностью бегали по строчкам, пытаясь усвоить просто нереальное количество информации за один вечер. Однако, сколько бы они ни сидели здесь, тратя своё время и силы, это всё не приносило никаких плодов. Раз за разом Сугавара чуть нервно закрывал открытые им чуть ранее окна, но с не уменьшающейся яростью продолжал искать, так, словно это было действительно важно, но почему?..       - Да! - Даичи поднял голову, словно пробуждаясь ото сна, и взглянув сначала на Коуши, и не добившись от него никакого взгляда в ответ, могущего пояснить, в чём дело, всё же опустил глаза к ноутбуку. На мониторе драматично-чёрным шрифтом пестрел заголовок статьи с загадочным названием "Призраки Сан-Франциско". Савамура почувствовал, как на его лицо наползает ещё больший объём скепсиса, и вопросительно приподнял бровь.       - Ну и что это? Статья почти восьмилетней давности, Суга, восьмилетней, - Он закатил глаза, отставляя внезапно пустую кружку на стол, и сел чуть глубже на диван. - Ты что действительно... ох, нет, не говори мне, что ты считаешь Некому как-то связанной с этими ребятами? "Отравители" - это же почти городская легенда.       - Откуда тебе это знать, Даичи? - Нахмурился Коуши, заправив за ухо прядь волос, и пролистал страницу чуть вниз, открывая фотографии, и демонстративно показал на них рукой. Савамура, сжал губы, смотря на распластанные тела на чёрно-белых тусклых фотографиях, и быстро отвёл взгляд. Подобные вещи... и в правду пугали, но... даже если и так, то неужели дело, правда было в одном только яде? - Взгляни, как думаешь, чем связаны смерти всех этих людей?       Он вчитался в строчки, пытаясь узнать об этом что-то, чего не знал сейчас и понять, наконец, что настолько сильно убедило его друга в том, что эти серийные убийцы, призраки Сан-Франциско как-то связаны с Некомой. Да, эти ребята, возможно, и в правду были немного странными. Говорили странные вещи, странно общались друг с другом, странно выглядели, да их даже окружали, словно прилипшие к ним странные вещи, заставляющие происходить странные, или даже больше пугающие события. Но Савамура - реалист, и без должных доказательств он просто не мог поверить во что-то подобное.       Как бы сам того не хотел.       "Выход миллиардера Некомата Ясуфуми вперёд... Тринадцатое сентября, две тысячи седьмой год... смерть владельца крупной корпорации... убийство, или самоубийство?.. главный соперник миллиардера Некомата Ясуфуми... двадцать пятое февраля две тысячи девятый год... крупный финансовый магнат принял яд... смерть от кровоизлияния... тридцатое августа, две тысячи шестнадцатый год... приступ инсульта у мелкого миллионера, Уккай Иккея..."       Укай Иккея.       Укай Иккея. Даичи быстро пролистал страницу ещё ниже, вглядываясь в сливающиеся друг с другом буквы, размытые поволокой неверия, вставшей перед глазами. Он сам не заметил, как пальцы сильнее чем нужно надавили на мышь, и соскользнули чуть ниже, опуская окно. Савамура выругался сквозь зубы, собираясь уже было снова вернуться с сбору материала, как вдруг, что-то привлекло его внимание. Что-то, увиденное краем глаза, и что-то, чему он, возможно, не придал бы внимания, если бы со знакомой чёрно-белой макушкой хозяина компьютера, не показалась опрятная причёска их общего знакомого.       - Твою мать, - Даичи прикрыл рот рукой.

***

      - Какого чёрта! - Громко выругался Ойкава, обжигая горло надрывным криком. Он с силой пнул светлую больничную стену, почувствовав, как выломало пальцы ноги, и поморщился, поймав несколько удивлённо-не одобряющих взглядов из коридора. Серьёзно, какое им дело? В конце концов, когда такой чудесный план рушиться в одно мгновения, а из-за неудавшегося обстоятельства, риск вдруг оказывается неоправданным...       - Так бывает всегда, когда ты хочешь сделать что-то хорошее, - Иваизуми хмыкнул, опустившись в пустующее кресло напротив кровати. Он оглядел всю палату целиком, встретившись взглядом с испытующими глазами Кенмы, поглядел на Куроо, меланхолично перевернувшего страницу книги, и устало прикрыл глаза, чувствуя как колет веки. Действительно, какого чёрта?       Ойкава не стал ему ничего отвечать, лишь бросив в сторону Хаджиме осуждающий взгляд, и надулся, крепко сжав в кулаке край своего пиджака. Ткань под пальцами почти трещала, а где-то в груди вращалось сотни горящих кругов нарастающего гнева, словно давящего на рёбра, распирающего его изнутри, и заставляющего трескаться. Такой была ярость Ойкавы - безудержно жуткой, иногда взрывной, но от этого редко, - прямо как сейчас, - до неприличия явной.       - Говоришь, он не вернулся? - Иваизуми нахмурился, царапнув ногтем щёку, и устало провёл ладонью по лбу, тяжело вздохнув. Он глянул на Ойкаву, - казалось, от того сейчас пойдёт пар. - Тоору, - Тот мгновенно обернулся, и Кенма заметил, как уголки губ Иваизуми чуть поехали вверх. Шатен помялся с секунду, прежде чем его плечи опустились, а руки расслабленно повисли вдоль тела. - Занятно.       - Да-да, я понял. Значит, необходимости в нас нет.       Ойкава кивнул. Тихое "мы не рискуем", так и не было высказано вслух. Их план, идея, вернее, заключалась в том, что бы забрать Бокуто из больницы первыми, до того, как это сделает Некома. Всю неделю они честно пытались подумать о том, что будет потом, и составить всё так, что бы ни пришлось лезть в пекло и получить минимальный урон. Теперь же, судя по всему, всё было уже сделано и дальше - нужны были решительные действия, на который Сейджо в своём нынешнем положении вряд ли способны.       - Ц. - Кенма закатил глаза, и Ойкава машинально напрягся, окинув его взглядом, в котором так и плескалось недоумение и возмущение, бьющее сейчас через край. - Трус, - Вдруг выдал Козуме, не без удовольствия заметив, как зрачки Ойкавы сужаются, и глаза приоткрываются чуть шире. Он раскрыл рот, пытаясь что-то сказать, но не нашёл нужных слов, лишь витиевато взмахнув рукой в воздухе. - Травоядное.       - Довольно, - Рыкнул Иваизуми, напрягая скрещенные на груди руки. Кенма перевёл взгляд на него, затем, снова на Тоору увидев, как тот приподнял подбородок.       - Пытаешься меня спровоцировать Козуме-чан? - Ойкава полу улыбнулся, разминая пальцы, поджал губы, делая шаг вперёд, и становясь чуть ближе к пареньку, наклонился вниз. - Только вот знаешь, я не так глуп. Думаешь, почему меня ещё никто не убил? А я скажу, я осторожен. Ты называешь мою политику действий трусостью, - пожалуйста, но моя жажда, ох, - Тоору окинул взглядом больничный потолок, затем снова посмотрев на Кенму, приподнявшего брови, в ожидании продолжения его слов. - Моя жажда, она... не такая безразмерная, как у тебя, и-       - Врёшь. - Кенма склонил голову в бок, тоже наклоняясь вперёд, и сжал руки в замок, нервно барабаня пальцами по собственным костяшкам.       - Я-я...       - Ты мне врёшь.       Ойкава быстро облизнул пересохшую верхнюю губу, и резко встал, окидывая Козуме странным взглядом чуть прищуренных глаз. Он смотрел на него сверху вниз, и в то же время казалось, что это Кенма сейчас возвышается над ним (во всех смыслах), видя его насквозь, рассматривая, и заранее зная, что тот ответит, решит или подумает. Это пугало, но как он, Ойкава Тоору, человек, знающий в этом городе всё, и даже немного больше упустил, или, что более вероятно не заметил, не принял в расчёт появление такого монстра?       Хаджиме тяжело вздохнул, и двинулся к выходу из палаты, доставая ключи от машины. Потому какая бы там ни была Жажда у Ойкавы, он прекрасно увидел, что лёгкая провокация сработала.

***

      Я чувствовал себя, словно в логове врага, где каждый шаг означал огромную опасность, и нечто тёмное и страшное могло прикончить меня в любой момент.       Я поднимался по лестнице, почти инстинктивно идя по направлению той комнаты, которую раньше занимал я, и Даичи с Сугаварой. Ступеньки скрипели под моими ногами и всё, о чём я мог думать, так это то, как выбросить из своей головы мысли об Акааши. Сердце выполняло просто невероятные кульбиты, билось о рёбра с неведанной доселе мощью, и каждый его чёртов удар, каждый чёртов стук, пускал по телу волнение такое, что оно отдавалось дрожью в кончиках пальцев. Невольно пришло в осознание - к такому привыкнуть нельзя, а жаль. И в то же время так облегчающее хорошо.       Ведь это волнение приносило такое неудобство, не давало сконцентрироваться на чём-то одном, и вместе с этим дарило какой-то невероятный восторг. Такие ощущения посещают людей тогда, когда они знают что нечто, чего им очень хотелось действительно близко, и вот - стоит чуть ускорить шаг, чуть быстрее передвигать заплетающиеся ноги, и ты, наконец, дотянешься до этого. Однако как бы я ни старался, время почти ощутимо медленно проезжалось по моему сознанию, а секунды, пока я поднимался по лестнице вверх, превращались в долгие ленивые часы.       Да и потом, перед тем, как увидеть Акааши, я должен буду зайти к себе, и собрать некоторые вещи, на всякий случай. А ещё... закончить разговор с Тобио.       Благо, в гостиной никого не оказалось, - наверное, были ещё в тренировочном зале, а Яку не стал задерживать меня или приставать с расспросами. Ему и Кагеяме всё ещё нужно было время, что бы прийти в себя после разговора с Кенмой. Да и мне, пожалуй, тоже, но времени было слишком мало. И всё же в наибольшем смятении находился сейчас именно Каротышка - это ему пришлось столкнуться со своим прошлым лицом к лицу. Я прекрасно его понимал, - это действительно не всегда самые приятные ощущения. И как бы мне не было на него наплевать, что-то внутри настойчиво заставляло завязать разговор, однако, сколько бы я не пытался, он никак не хотел идти на контакт. А когда вдалеке замельтешил дом Некомата-сана, я не заметил, как подобного желания не осталось и у меня. Дверь слишком внезапно показалась перед глазами - я едва не ударился об неё головой. Акуратно коснувшись подушечками пальцев холодного дерева, я неосознанно тянул время, оглаживая каждую линию и трещинку, но быстро взял себя в руки, и резко мотнув головой, резко распахнул дверь. Какого же было моё удивление, когда я заметил сидящих на диване Сугу и Даичи, с широко раскрытыми глазами закрывающий мой ноутбук.

***

      Яку пытался прийти в себя, и чуть пошатываясь, шёл в сторону ванной комнаты. Перед глазами всё плыло, а дыхание предательски сбивалось. Некомата Ясуфуми занимался документацией, с лёгкой улыбкой ставя подписи на разных бумагах. Кагеяма Тобио устало вглядывался в синеву собственных глаз, пересчитывая светло-голубые крапинки на радужке, и стягивая ногтями кожу щёк, думал, что стоит только чуть-чуть сконцентрироваться, и он вспомнит хотя бы что-то. А ещё, пожалуй, о том, что Бокуто-сан вообще странный и чересчур подозрительный. Его вера впервые давала трещину, и это было до тошноты страшное и мерзкое ощущение. Акааши чувствовал, как собственная Жажда сдавливала его горло, и до красных полос царапал кадык. Ойкава был на полпути в логовище Некомы, с лёгкой улыбкой не обидного проигрыша смотрел на Иваизуми.       - У меня чувство, будто он рассматривал меня, как диковинного жука, - говорил он, отводя взгляд на покрывающееся синевой небо. Хаджиме кивал, тревожно сжимая руль, и набирал сообщение Яхабе.       Кенма, чуть прищурив глаза и тихо улыбаясь, зачёркивал в своём блокноте ровную запись "Сейджо" ярко-красным карандашом.