***
Все в один миг замолчали, стоило им только услышать голос за дверью, а я понял - что теперь уходить уже поздно. Ойкава вперил в меня такой взгляд, словно бы хотел разорвать на части, сжечь, оставив лишь пепел, да и тот - чуть позже развеять по ветру. Из-за моего промедления мы не успели сбежать. Более того, теперь - не только я попал в переплет - но и Сейдзё тоже. - Это не ты вызвал полицию? Я замер, услышав голос Акааши, и резко развернул голову в его сторону. Глаза Ойкавы расширились еще больше, и в светло-карих глазах отчетливо мелькнула Жажда. Казалось, что он держит ее в узде из последних своих сил. - Ты серьезно думаешь, что я бы стал такое вытворять? Акааши уже было собирался что-нибудь ответить, как голос из-за двери раздался снова: - Пожалуйста, откройте дверь, - Тендо, или как его там звали, замолчал на миг, словно раздумывая, но в итоге решил продолжить, - Иначе мне придется ее выбить. Даичи прошипел что-то сквозь зубы, и перевел взгляд на нас, безмолвно прося о помощи. Я не знал, что мы можем сделать. Стычки с полицией подсознательно внушали мне страх, ведь именно от полиции я бежал тогда - шесть лет назад - из Шеффилда. Мне, разумеется, стыдно, но одна вещь так и не изменилась - я боялся и до сих пор боюсь ответственности. Этот офицер... Вряд ли знает меня в лицо, но сам факт того, что я являюсь частью такой нелегальной деятельности, как "Некома" должен будет навести его на определенные вопросы. Да и потом - приехали они внезапно, вряд ли Некомата-сан успел бы замести все следы... Я нервно сглотнул, собираясь уже сдвинуться с места, что бы открыть треклятую дверь, как вдруг уловил краем глаза движение. Акааши прихрамывая, зашагал вперед, и дрожащими пальцами схватился за ручку. Он повернулся, перед тем, как что-либо делать, и окинул нас всех взглядом, словно бы предупреждая, или, возможно, спрашивая. Но что-то мне подсказывало, что он уже не сделает шага назад. После неуверенного кивка Сугавары, он, кивнув в ответ, повернул ручку двери. Я перевел взгляд в пол, не желая, нет, даже не имея возможности снова поднять его, что бы посмотреть на вошедшего. Как будто стило мне это сделать, как все в один миг стало бы напрасным. Не было бы даже смысла стараться. Потому что, каким бы безвыходным не казалось положение, какой бы ужасной не была ситуация, человек, наверное, продолжает надеяться. Эта надежда убивает меня. И в то же время я боюсь того, что ей может настать конец. Где мой предел? Иногда мне кажется, что за последние дни я исчерпал его почти полностью, и вот сейчас, совсем-совсем скоро - меня переломит на части. - Эй, ты же... Бокуто Которо, да?***
(ОЧЕНЬ РЕКОМЕНДУЮ, вот прямо сейчас включить вот эту песню Joji–Thom на 00:45, и, дождавшись когда музыка заиграет, начать читать) Одно оставалось неизменным - Кенма совсем не умел водить. Ни Куроо, ни Акааши, ни даже Лев так и не смогли этого исправить, и со временем решили сдаться, потому, как мотивации у Козуме не было от слова совсем. Казалось, когда речь заходила о вождении - он становился необучаем. Он хорошо разбирался в биологии, органической и неорганической химии, являлся довольно не плохим (как выяснилось) манипулятором, и за обедом в блокноте рисовал схемы того, как чужими руками уничтожить крупнейшие мафиозные группировки за одну неделю, ради интереса, разумеется - но вот водить так и не научился. А сейчас ехал со скоростью почти в сто километров в час по загородной трассе в сторону особняка Некомата-сана. Тяжелые дождевые капли только начинали с тихим стуком падать на стекло - но скрип колес заглушал все звуки, а свист ветра из приоткрытого окна угнанной машины бил по лицу с такой силой, что щеки немели от холода. Деревья и дорога за окном проносились, уходя куда-то назад, смешиваясь в сплошной сумбур. Кенма сжимая зубы, с силой выкручивал руль на петляющих вокруг крутых холмов поворотах. Меж складок темных облаков на фоне ночного неба мелькали яркими вспышками электрические разряды молний - словно в желании рассечь небо на две части. Грохотал гром - да так, что закладывало уши - а может, ему только так казалось. Ладони становились сколькими от дождевой воды, соскальзывали с руля, но он вцеплялся в него ногтями, продолжая вдавливать педаль газа в пол. И было в его действиях что-то отчаянное, кажущееся ему самому ужасно неправильным, не привычным. В груди клокотало что-то болезненно яркое, и безумно холодное, пускало по ребрам лед, но он, как бы много его не становилось, не выходил за пределы его тела, вымораживал насквозь, но не смел, касаться чего-либо кроме самого Кенмы. Казалось, что если он не будет двигаться достаточно быстро, то непременно опоздает. И тогда что-нибудь случится с Бокуто. И тогда Куроо его не простит. Нельзя... Ни в коем случае нельзя допустить ни первого, ни тем более второго. Кенма перевел взгляд чуть в сторону, - туда, вниз, где между зелеными верхушками ютился двухэтажный особняк Некомата-сана, и замер, завидев переливающиеся красно-синие огни. Словно через гул собственных мыслей до него долетел вой полицейских сирен. Неужели он... Уже опоздал? Козуме не заметил, как машину начало клонить вправо - он схватился за руль, но это было бесполезно, потому что его уже заносило, а он был слишком неопытен, что бы что-то сделать. Картинка перед глазами закружилась, деревья, небо, молнии - все смешалось в кашу, размылось. Он, охваченный паникой, перестал что-либо понимать. Уши заложило, а из головы вылетели все мало-мальски важные мысли. Лишь пришло осознание - он беспомощен. Именно сейчас, именно в этот миг, Козуме потерял все шансы на то, что бы кого-то спасти. Кенма выходит из игры. Молнии мелькали за окном ярким, режущими глаза вспышками - капли, залетевшие в машину через окно, с силой ударилась о напрягшееся лицо. Кенма знал - оно не перекошено от страха, но наполнено почти животной злостью. Козуме даже не успел ничего понять. Он крепко сжал зубы, перед тем как вращающаяся, словно безумная карусель машина с разгона влетела в дерево. И все в один миг замерло.***
А тем временем в больнице, Куроо медленно двигался вперед. Здоровой рукой он опирался на костыль, волоча за собой давно простреленную ногу. Превозмогая боль, он продолжал идти, из последних сил делая все новые и новые шаги. Ему казалось, что если он остановится хотя бы на миг, то непременно опоздает - и тогда все точно полетит к чертям. Цель достигнуть выхода из больницы - сейчас виделась ему невероятно важной, и он слепо тянул руки вперед. В небе снова сверкнула молния, когда в глазах у Куроо начало темнеть. Двери перед глазами раздваивались и размывались в его замутненном сознании. Тецуро успел сделать еще один шаг, прежде чем упасть на пол. (А теперь выключаем. Хотя она и так закончилась).***
- Эй, ты же... Бокуто Котаро, да? Я резко вскинул голову, всмотревшись в фигуру офицера. Он был высокий - с худыми жилистыми руками и самым настоящим хаосом из рыжих волос на голове. Я встретился с ним взглядом, невольно напрягшись. В его глазах плескалась такая уверенность, но волновало меня не совсем это - ведь смешана она была с пугающей в своих размерах пренебрежительностью и, даже, пожалуй, злостью. Не знакомый человек не должен так смотреть - думалось сразу, но он ведь знал меня так? Офицеру было известно мое имя, но, черт возьми... Откуда? Это наводило на определенные догадки, в достоверность которых я полностью не верил до сих пор. Наверное, только это мешало страху полностью овладеть мной. Но сейчас... Я всё же почувствовал, как участилось биение моего сердца - да так, что стало чуть сложнее дышать. Мне было не по себе, потому что я, кажется, впервые был настолько близок к своему прошлому. - Бокуто Котаро из Шеффилда? - Он сделал шаг вперед, чуть приподняв веки. - Меня перевели оттуда три года назад. - Он, что неожиданно, осклабился, - Я читал твое дело, и ввиду этого факта, я вынужден попросить тебя проследовать со мной. Я глянул на Акааши, крепко стиснувшего кулаки и сжавшего зубы так, что по бедному лицу заходили желваки. Он хотел что-нибудь сделать, но не мог, впрочем, как и другие люди, находящиеся в комнате. Я осознавал, что винить их в чем-либо будет неправильно, да и потом... Разве они должны попадать под раздачу только лишь для того, что бы спасти меня? Правильно, не должны. Но, даже не смотря на осознание такой простой вещи, я чувствовал, как легкая, едва различимая обида медленно распускается где-то внутри. И как бы мне не хотелось избавиться от этого чувства - пока что ничерта не получалось. Собрав в кулак всю свою решимость, я сделал шаг вперед - оставаться здесь дальше мне не позволяла совесть. Я чувствовал, что стоит мне остановиться, и я больше не решусь сдвинуться с места, какие бы муки не одолевали мой разум. Я сделал второй шаг. Казалось, что чем дальше я продвигаюсь, тем сильней меня распирает от обиды, совести и легкого, даже немного предвкушающего страха. На душе было так тяжело - все изнутри словно бы засыпало камнями, и после каждого удара по ребрам что-то мелкое, но, несомненно, значимое вспыхивало ярким сжирающим пламенем. Ничего из этого не исчезло даже тогда, когда меня схватили за запястье холодные пальцы. Я обернулся - слишком резко, наверное, но до того было сильно моя неверие в то, что кто-то еще решиться помочь, что было трудно контролировать собственные движения. Акааши глядел куда-то вниз - хмуро, с обжигающей в своей холодности болью - он едва контролировал Жажду. Его пальцы были холодные и твердые - будто изо льда, и цеплялись за мою руку с невиданным ранее отчаяньем. - Затишье, - Он поднял голову, посмотрев прямо на меня. - Уже закончилось. Я замер, вглядываясь в его мечущиеся глаза, и невольно чуть приоткрыв рот. Такой ужас пронзил меня в одно мгновение - даже ноги ослабели. Щекочущая каждый нерв, взбудоражившая весь организм волна прошлась по телу, достигнув даже кончиков пальцев. Руки мелко затряслись. - Давай, - Шепнул Куроо, едва касаясь губами холодной мочки уха. И я ничего не успел сделать прежде, чем Акааши достал пистолет.