***
Когда Ушиджима перестал синеть и издавать нечленораздельные хрипы, то Сугавара все-таки решился взглянуть на него - и его в один миг чуть не вывернуло - тело Вакатоши представляло собой далеко не самое приятное зрелище - выломанное, кривое, и бледное, с кровью текущей изо рта. Не кстати вспомнился момент в особняке Некомата-сана, когда истекающий кровью Бокуто с грохотом упал на пол у ног Даичи, и встал вопрос о том, кто будет оказывать ему первую помощь. Коуши тогда так испугался - ему было привычно видеть жестокие бои без правил, разбитые лица, синяки и кровоподтеки, но ножевое ранение - в первые - да еще и проникающее, с перспективой, что органы могут высыпаться веселой кучей прямо ему в руки, и Бокуто, с сипом выкашляв кровь, испустит у него на руках свой дух. Акааши тогда так безэмоционально посмотрел на Савамуру. И это его спокойное "Я смогу" - словно бы человеческая жизнь и не стоит ничего вовсе. Словно бы... Ему было все равно. Однако это было не так. Кейджи было важно состояние Котаро, и по его взгляду - ведь кроме подернутых поволокой напряжения мутных глаз его ничего и не выдавало - было видно то, насколько Кейджи переживает за него. Но дело ведь было не в этом, а в том... Что тот с завидной точностью обработал ему эту жутко рану, и даже отвез в городскую больницу. Сам Сугавара бы так не смог - не было той выдержи и контроля. Не было... Опыта. Смелости не было. Вот и сейчас, думается ему, что Акааши бы точно не отвернулся, сдерживая тошноту. Акааши бы не боялся - смотрел бы прямо в закатывающиеся красные глаза с полопавшимися капиллярами. В глаза человека, которому даже не дали шанса. И ничего бы не чувствовал. Коуши перевел взгляд на Ойкаву - тот все еще буравил взглядом едва бьющуюся жилку на шее Ушиджимы, и был в его глазах такой холод, такой пробирающий лютый мороз, что он сразу понял - смотрел, не отводил взгляд, не смел отвернуться даже на миг все это время. Что же за люди такие их окружают? И как так вышло что они с Даичи оказались среди них? Кенма в соседней камере издал какой-то равный сип, и покрепче вцепился в руку Тецуро, все еще сдерживающую его, но уже не так сильно. Гнев на его лице постепенно сгладился, медленно собираясь в глазах, и Сугавара не смог глядеть в них дольше пары секунд, ведь эмоций в канареечно-золотистых радужках намешалось столько, что в пору было захлебнуться, и были они такими, что Сугаваре действительно становилось не по себе. Это была даже не Жажда почти - нечто на грани одержимости, безумия и жгучей-жгучей ненависти. Коуши еще никогда не приходилось видеть столько в чьих-то в глазах. Он нервно сглотнул, быстро глянув на Даичи, который, пожалуй, находился сейчас почти в похожем состоянии, и затем снова вернул его к Ойкаве. Тот спрятал шприц обратно в коробочку, которую тут же положил в карман своего пиджака, и почти не брезгливо вытер руки предложенным Ханамаки платком. Иваизуми глядел на него из тени тревожно, твердой рукой сжимая свой пистолет, и нервно жал губы. Должно быть он был удивлен, или даже, быть может, шокирован тем, насколько безэмоционален был Ойкава, глядя на то, что сейчас происходило с Ушиджимой, на то, как он умирал. Прежде ему не приходилось видеть Тоору таким, и это пугало его. Пугало то, в что его могут превратить обстоятельства. Сугавара понимал. И Куроо - Коуши уверен - понимал тоже. - Ну что же, - Ойкава убрал платок в карман своего пиджака вслед за коробкой со шприцом. - Теперь у меня есть пара вопросов, - Он повернулся к Куроо, смотрящего на него исподлобья и Кенме, и заглянув тому прямо в глаза, наклонился. - Пойдешь со мной? - И протянул ему руку.***
Пьянел я, надо сказать, довольно медленно. И это не могло не огорчать. Когда я вылил в себя очередной бокал дешевого виски, то горло обожгло так, что я зажмурился, сжимая толстое стекло в своей руке. От Акааши не было ни звука уже несколько часов. Судя по всему, он заперся в кабинете Ойкавы, и я мог только догадываться, чем Кейджи там занимается. Но на самом деле я не чувствовал страха за него сейчас. Мне кажется, что Акааши действительно стоит побыть одному. Впрочем как и мне. Необходимо понять то, что сейчас произошло. Но ведь если подумать, то это не имеет такой уж большой значимости. В масштабах общей ситуации, разумеется... Что же дело до меня... Я чувствовал вину за этот спонтанный поступок, ведь сейчас вокруг нас и так сгущется все больше и больше тревожных событий, которые необходимо анализировать, и которые отнимают достаточно много нервов и сил. А тут еще и... Я. Стоит ли говорить, что когда я нашел еще одну бутылку, но это был ром, и он был куда как лучше, чем допитый мной несколько минут назад виски, мои мысли почти кардинально изменились? Это было не очень приятно, на самом деле. Градус ударил в голову - перед глазами все сплошь начало размываться, а внутри вдруг стало так тепло и так горько, что я рухнул головой на сложенные на столе руки, продолжая сжимать в руках горлышко бутылки. Последний раз я так напивался с Куроо, после боев без правил в клубе Сейдзе, моих первых боев в составе Некомы, и поединка, которому так и не суждено было начаться. После того как... Укай едва не умер на моих глазах. А ведь я так и не узнал, как он. Довольно большое упущение, надо заметить... Я глянул на свое отражение, разрозненное и кривое в зеркальной стене прямо за рядом бутылок напротив меня, и разделенное ровными гранями квадратов, и поморщился. Тут уже вспомнились вьющийся кольца дыма от сигареты Куроо, и его хриплый, усталый голос. А был ли он тогда пьян?.. В отличие от Кенмы... И ведь действительно сжирает. Тецуро снова оказался прав. Забавно получается, что меня все еще волнуют подобные вещи даже после всего того, что я пережил с Некомой. Даже после боев без правил, и открытия всей этой невероятной правды, смерть все еще кажется мне чем-то ужасным, а люди никак не воспринимаются расходным материалом. Кенма бы, наверное, сейчас сказал: "Это значит, что ты остаешься человеком". Так ли это хорошо?***
Когда Кенма уже было собрался послать Ойкаву в обще известном направлении, из едва приоткрытого окна под потолком послышались звуки серен. Тоору дернулся, порывисто выдохнул, и нервно посмотрел на Иваизуми. Тот кивнул ему, и информатор, швырнув в сторону Такихиро ключи, принялся спешно раздавать приказы: - Маки, быстро открой все камеры, Маттсун, придумай хотя бы какие-нибудь пути к отступлению, Ива-чан, - Он снова посмотрел на него, и Суга заметил, как взгляд его в миг стал куда более тревожным, чем пару секунд до этого. Свою слабость Ойкава мог показывать только ему. - Что нам делать? - Я разберусь, - Хаджиме в один широкий шаг преодолел расстояние между ними, и сжал его плечо, на что Тоору лишь резко вдохнул, быстро кивнув. - Ни о чем не беспокойся. Ханамаки вставил ключ в замочную скважину и взглянул на обозленного Кенму, прежде чем повернуть его, и резко отбросить дверь в сторону - та скрипнула, стукнувшись о кирпичную стену. Куроо тут же дернулся вверх, поднимаясь, но не постояв и секунды едва не упал. Кенма обхватил его своими руками, что бы тому было легче идти или хотя бы стоять. Куроо посмотрел на него, и было в его глазах что-то такое отчаянное, полное надежды, что-то, что Козуме не суждено было увидеть, потому что он не взглянул на Тецуро в ответ. - Кенма... - Идти можешь? Идиот, - Козуме дернул головой, нахмурившись - виски снова обожгла болью, словно по внутренней стороне его головы проехались раскаленной кочергой. Тецуро кивнул, и Кенма, едва заметно скользнув по его подкошенной фигуре взглядом, двинулся вперед. Тело ломило так, словно каждая кость трескалась, и они, одна за другой готовы были вот-вот сломаться. Он был ранен куда сильнее, чем Тецуро и лишь чудом держался на ногах. Наверное... Если чудом уместно будет назвать таблетку, которую швырнул ему Ушиджима, и действие которой, видимо, уже заканчивалось. Но Куроо все равно передвигал ноги медленно, и с большим трудом - а ради него, что бы он так не сделал - стоило немного потерпеть. Когда Ханамаки справился со второй дверью, то тут же поспешил к ним, что бы подхватить Куроо с другой стороны. Маттсуну окликнул его, посмотрев осуждающе. Приподняв брови, Такихиро проследил за его взглядом, ему потребовалось всего пару секунд, что бы понять: - С семьей Укая будут проблемы, - Он пожал плечами, имея ввиду, что если они оставят два главных звена Карасуно здесь, то это аукнется им от Иккея или даже Такеды, потому что каким бы милым Иттецу не выглядел, у него были довольно не плохие знания о них и целая гора денег, что в совокупности, позволит ему заставить хорошенько понервничать Сейдзе. Маттсун кивнул. Он не смог бы сказать, что имел что-то против Карасуно Или конкретно Савамуры и Сугавары, однако чем больше их будет передвигаться по зданию, тем тяжелее Им будет скрыться. Если уж Ойкава... Так изворачивается, то на кону точно стоит слишком много. - Матсун! - Возглас Ойкавы прервал его размышления, и Иссей порывисто обернулся. - Прости, я стараюсь, - Он склонил голову, безбожно солгав, потому что ни черта Матсукава не старался - до того он привык к тому, что происходило в Кандагаре несколько лет назад, что почти любое другое действие казалось ему чем-то не серьезным, глупой игрой, из которой можно будет легко выбраться, но в этом месте, с этими людьми и совершенно другими правилами все обстояло иначе. Они... Уже находились на грани, и ему стоило начать воспринимать происходящее серьезнее. Матсукава уже почти готов был попросить Маки о помощи, когда телефон Ойкавы зазвонил, прерывая царящую суматоху.***
Я почти допил оставшуюся в бутылке жидкость, когда мой телефон зазвонил. Звуки были до того не четкими и словно бы даже размытыми, двоились и слышались так, словно бы я находился под водой. Я был куда как более пьян чем в тот раз с Куроо. Трясущейся рукой я нащупал сотовый, и не без труда принял вызов. Номера я не разглядел, так что понятия не имел, кто мог позвонить мне в такое время - четыре часа утра, если не ошибаюсь. Я поднес телефон к уху, и в трубке зазвучал бодрый, полный энергии, возможно даже слишком воодушевленный голос. А может, мне так только казалось. - Бокуто Котаро! Я очень срочно должен тебя предупредить.***
За стеклами вертолета рваной сверкающей полосой стелился просыпающийся Сан-Франциско. Кавалькада огней медленно потухала, и ночная атмосфера таяла перед наступающим ей на пятки рассветом. Солнце еще не поднялось из-за горизонта, но его лучи были неумолоимы. С ними уходила тень, но не покидали людей нерешенные проблемы. - Да, да, - Яхаба ухмыльнулся, поправляя микрофон у своего рта. - Понял, стрелять ни в кого не будем, - Он выразительно глянул на Кьетани, но тот лишь тихо рыкнул, закатив глаза, и отодвинул свой пулемет, порывисто дернув рукой. Кентаро закатал рукава, открывая свою дверь - в лицо тут же ударил мощный порыв ветра - он едва не отшатнулся назад, толкая локоть Яхабы, но вовремя сумел удержать себя, схватившись рукой за холодную черную ручку. Глаза заслезились, и он прищурился, высовываясь наружу. Яхаба тревожно глянул на него. - Эй, осторожней там, - Он нахмурился, тут же снова возвращаясь к управлению. Кьетани тихо хмыкнул, хохотнул, и в глазах Шигеру отразилось непонимание. - Чего? - Совсем отвык от подобного, да? - Кентаро ухмыльнулся, глянув на него краем глаза, и схватил световую гранату с заднего сиденья. - Не бойся. А затем спрыгнул вниз, скалясь в сторону полицейских, Шигеру поднялся достаточно высоко, что бы не помешать ему, и зажмурился, приготовившись сбрасывать лестницу. Ноги Кьетани коснулись земли, и все вокруг заполнил свет.