Thirst / Жажда

      Они до того комично смотрелись в одной комнате, за одним столом - вот так, будто старые друзья - что Ойкаве хотелось плакать от горького смеха. Он не мог перестать морщиться, пытаясь понять, правда ли происходит то, что происходит, или это всего лишь глупый сон, который все никак не может закончиться. Он был раздражен, он был вынужден... Обменивать свои услуги на обещанную свободу, а для Ойкавы Тоору не было чего-то хуже, чем вынужденная работа на тех людей, которых он недолюбливал. Поэтому все его жесты были ломаными и резкими, а слова острыми и колкими - то, что он каждый раз держал за зубами, срывались с языка с завидной легкостью. Тоору хотел зацепить этих людей как можно больнее, вонзить ржавый крюк как можно глубже в кожу, рвануть на себя изо всех сил, и у него получалось - даром, что крюк был только метафорическим. С его подачи все медленно теряли самообладание, и обстановка в комнате становилась все более и более напряженной, раздражение, которое разделили все, кроме Куроо, будто бы заполнило собой весь воздух, и чувствовалось таким осязаемым, что Ойкаве казалось, будто он может дотронуться до него рукой.       - Вы хотите обменять меня на то, что нужно вам? - Нахмурился Ясуфуми, аккуратно прочерчивая линию правой стены своего дома. С каждой секундой ему все сильнее укреплялся в мысли, что старый заклятый друг и эти дети просто обманывают его, а все происходящее - не более, чем глупый фарс. - С Яку станется начать стрелять, даже не выслушав никого из вас.       - Я знаю Яку, он меня выслушает, - С мстительным спокойствием в голосе кивнул Куроо, и ручка шумно корябнула по бумаге, едва не разорвав ее. Затем, он повернулся к Укаю, и взгляд его, из лукавого превратился в серьезный, лишившись последних злых искорок. - Мне нужна только одна бумага, это понятно? Надеюсь, я получу ее?       - Разумеется, получишь, - Кивнул ему Укай, и Даичи бросил на них быстрый взгляд, будто проверяя, все ли верно услышал, и ничего ли он не напутал. Савамура напряженно перебирал между пальцев железного ворона, будто думал о чем-то, а ощущение тяжести в руке успокаивало его. На самом деле, Ойкава видел, что он просто не знал, куда себя деть, и что сделать с руками, которым так и хотелось сомкнуться удавкой на чьей-нибудь шее.       Ойкава понимал его - всего несколько дней назад обстановка была до того простой и привычной, никто и подумать не мог, что к ним в отель ворвутся Сейджо, вместе с отравителями и Некоматой Ясуфуми. Даичи, как и Ойкава, хоть и был готов к самыи резким изменениям, но не любил их до того сильно, что у него едва выходило держать лицо. С Савамурой все было настолько очевидно, что Тоору почти не обращал на него внимания.       Напряжение рябило вокруг него, и в какой-то момент Ойкава понял, что оно застилает ему глаза, и за красным маревом Тоору не видит даже Иваизуми, крепко схватившего его за руку под столом. Когда он сжимал ее сильнее, Ойкаву словно выдергивало из этого наваждения, и он глядел на него краем глаза, тут же натыкаясь на чужой взгляд, в котором было слишком много всего, чтобы пытаться это разобрать. Потом, конечно, информатор вспоминал о том, что такие их перегляди не остаются незамеченными для всех остальных, и брал себя в руки. Он возвращался к гнетущему, звенящему у него меж костями, блестящему на дне глаз раздражению, и старался глядеть прямо перед собой - с Куроо глаза в глаза.       Но рука с его руки никуда не исчезла, становясь спасательным кругом, который не давал этим темным чувствам уволочь его на дно, вытеснить из Ойкавы здравый смысл. Он не знал точно, чьей слабостью был этот жест - его или Иваизуми, но понимал, что сейчас ему все равно. Когда они вместе оказывались загнанными в угол, их самое уязвимое сливались друг с другом, и так становилось намного легче. Этот раз, наверное, не стал исключением, ведь он по праву был самым опасным из всех. Тоору не боялся, он всего лишь... Ойкава не чувствовал, что может быть сильнее кого-то из присутствующих в комнате, умом он знал, что в случае необходимости не сможет сделать ничего.       Поэтому, может быть, не только личная неприязнь и раздражение стали его двигателем. Может быть, он просто цеплялся за те скудные остатки контроля, что у него были, может быть создавал их иллюзию для себя, продолжая уничтожать самообладание Укая и Некоматы до самого последнего кусочка. Он хотел разжечь их обиду так сильно, как только мог, что бы мужчины просто вцепились друг другу в глотки, оставили его и его людей, наконец, в покое. Он действовал тем методом, который презирал больше всего, делал так же, как Кенма, когда тот попадал в безвыходное положение, и совершенно этого не замечал.       Когда Ойкаву выбивало из колеи, Иваизуми был тем, кто первым оказывался рядом, и пытался удержать его от необдуманных действий. Но сейчас у него просто не было возможности следить за этим. Никто из них не знал, чем закончится этот разговор для них двоих, для Сейджо. Может быть, стоит только Ойкаве рассказать им всю необходимую информацию - и Укай тут же его убьет. Отсутствие прочной опоры под ногами выводило из себя едва ли не сильнее, чем присутствие Куроо и Некоматы в такой близости от них. И как бы Тоору не пытался скрыть свой страх, тот проглядывался в беглых взглядах, брошенных украдкой, в резких жестах, которые у Ойкавы не выходило сгладить, и, разумеется, в том, что Куроо знал наверняка, хотя и не видел, как крепко переплетены его дрожащие пальцы в твердой хватке пальцев Хаджиме под железным столом.       Они всех нас уничтожат.       - Ты пропустил здесь вход, а там, - Ойкава ткнул пальцем в левую часть их чертежа. Он спрятал взгляд в ворохе линий, проведенных рукой Ясуфуми, пытаясь за несколько коротких мгновений набраться смелости, чтобы в следующую же секунду посмотреть Тецуро прямо в глаза. - Начертил лишнюю стену.       Высокомерное "Хочешь обмануть нас?" Ойкава с трудом проглотил, и конец предложения вышел незаконченным и нечетким. Никаких "мы", даже в шутку, здесь быть не могло.       Ясуфуми не удостоил его даже взглядом - Тоору только заметил, как мужчина сжал челюсть в немом напряжении, гневе, который он не захотел выразить словами, и резким движением руки перечеркнул линию несуществующей стены.       - Кажется, ты довольно неплохо знаешь, как выглядит мой дом, да?       - Куроо продал мне его чертеж еще несколько лет назад, в обмен на кое-какую информацию, так что, - Информатор улыбнулся, стрельнув глазами в отравителя, сидящего прямо напротив него, - Не обессудь.       Ясуфуми не поднял головы, только нахмурился, вздернул бровь, и глянул на Куроо исподлобья. В его взгляде читалось жгучее раздражение, и Ойкава ничего не смог сделать с чувством торжества, затопившем его, когда он увидел это выражение лица своими глазами.       Ойкава слишком хорошо понимал, что нужно Куроо, но по какой причине ему помогал Укай, и почему Даичи казался более раздраженным, что должен был быть даже в такой ситуации - он не имел ни малейшего понятия.

***

      Сегодня мне чертовски везло.       Когда я выбрался из той комнаты, все еще пытаясь обдумать слова Акааши, у меня никак не выходило перестать касаться пальцами футляра со шприцом, спрятанного глубоко в карман.       Я решил, что не стану тревожить Куроо, или пытаться поговорить с Кенмой, поэтому, у меня осталось только две вещи, которые нужно было сделать как можно скорее. Я должен был, во что бы то ни стало найти Кагеяму, но перед этим... Укай сказал, что мне необходимо побеседовать с Сугаварой, чтобы быть уверенным наверняка. Я не знал, что буду им говорить, и о чем буду спрашивать, но мешкать мне больше совсем не хотелось. Наверное, я просто понимал, что времени осталось очень мало и уже через несколько часов я и Тобио скорее всего снова будем на разных концах Сан-Франциско.       И стоило мне только подумать о том, что Коуши, должно быть, в нашем первом номере, стоило только потянутся рукой к ручке двери, как она тут же распахнулась передо мной. Сугавара вышел медленно, и не замечая меня, замешкался, перед тем, как шагнуть за порог - глянул куда-то вглубь комнаты, думая о чем-то, чего я не мог знать, и, наконец, закрыл дверь с тихим хлопком.       - Бокуто?.. - Он прищурился, словно был удивлен увидеть меня здесь. - Я думал, что ты внизу.       - Внизу?       - На собрании, - Коуши передернул плечами, и я решил, что сама мысль об этом была ему не совсем приятна. - Даичи сейчас там. И много... Много еще кто. Я не знаю, о чем они говорят, но это тревожит меня, - Он опустил взгляд, запутавшись рукой в своих коротких светлых волосах и едва заметно нахмурился. Мне вдруг показалось, словно он чувствует почти то же, что и я, и сам нуждается в том, чтобы выговориться кому-то. Все было в точности так же, как говорил мне Укай.       - Выходит, мы оба за бортом, если нас сейчас там нет, - Я замешкался, не будучи уверенным в том, стоит ли спрашивать его о Кенме, но в конечном итоге не сумел удержаться, и перевел взгляд на дверь позади него. - Как он?       - Мне пришлось дать ему кое-что, и сейчас он спит, - Коуши витиевато махнул рукой, и бросил белый взгляд на закрытую дверь, словно смог бы увидеть Кенму сквозь нее. - Он хотел что-то передать Куроо, перед тем, как отключился. Я подумал, может быть, ты знаешь, что.       Я только покачал головой, подавляя в себе порыв улыбнуться - но у меня ничего не вышло, и уголки губ все-таки поползли вверх. Коуши не стал хмурится или осуждать меня - напротив, посмотрел с долей какого-то понимания, озадачившего меня.       - Знаешь, понятия не имею, - От собственной честности стало еще печальнее, чем было до сих пор. А Сугавара вдруг разом изменился в лице, словно за один короткий миг стал уже не просто собой, а надел маску профессионала, которая так и не сумела помочь ему в разговоре со Львом или Кенмой. Он был как акула, которая чувствует кровь в воде, только его кровью были мои проблемы. - Раньше я думал, что знаю его, но теперь, с каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что это не так. Я только знаю, что он не хотел ничего плохого. Или, может быть, я хочу так думать.       Сугавара молчал, не перебивая меня, но в какой-то момент его рука дернулась, затем опустившись, словно он хотел положить ее мне на плечо, но посчитал этот жест чересчур фамильярным. Я был бы не слишком против.       - После того как я... Заговорил о доме, что-то в нем вдруг переменилось. Его глаза так загорелись. Он решил, что, во что бы то ни стало должен поговорить с Куроо. На самом деле, им есть что сейчас обсудить.       Я вспомнил обо всем, что не следовало бы оставлять без внимания. Нам троим со многим следовало бы разобраться, но так же оставалось то, что касалось только их двоих, то, чего я не должен был касаться. К примеру, Куроо обмолвился о чем-то, что нашел в своей палате, когда очнулся, о чем-то, что принадлежало Кенме, и, судя по его тогдашнему виду, не несло в себе ничего хорошего.       - Он многое нам не говорил...       - Теперь пришла очередь Куроо недоговаривать, - Коуши улыбнулся, отвернувшись куда-то, спрятав взгляд в носках своих ботинок.       - О чем ты говоришь?       - Он и тебе не сказал? - Сугавара посмотрел на меня с таким сомнением, и я тут же понял, что он колебался, не был уверен, стоит ли мне рассказывать то, о чем даже Тецуро решил умолчать. Что-то тревожное всколыхнулось во мне, и я не смог удавить в себе это, даже не смотря на то, что понимал - мне не о чем волноваться. Мой друг бы непременно поделился со мной. - Укай помогает ему не только потому, что у них общая цель. Куроо пообещал, что когда все закончится, он подпишет новый договор, и будет работать на Карасуно.

***

      Льву было почти физически неудобно находится в этой комнате. До сих пор он воспринимал все дома и квартиры Некоматы-сана как безопасную территорию, на которой он мог расслабиться и вдохнуть полной грудью. Но сейчас Хайба чувствовал себя так, словно стоял на ринге напротив Куроо Тецуро или Асахи Адзумане - оба могли нанести ему тяжелые увечья, и он нутром чуял, что их нужно опасаться, пусть и по-разному.       Тендо, который сидел в гостиной напротив него, неторопливо потягивая чай и рассматривая карту поместья, услужливо предоставленную Яку, вызывал у него почти те же чувства. Он казался Льву спокойным и собранным, но в глубине его глаз не было ничего, и от этой зияющей бездонной пустоты ему становилось почти страшно. Лев любил свое чутье, он, словно хищник, знал, кого следует бояться, а на кого можно надавить, но сейчас оно выматывало его. Хайба ерзал на диване, и даже поймав на себе несколько недовольных взглядов Яку, не сумел успокоиться. Этот человек... Тендо Сатори, был необузданным, сносящим все вокруг себя ураганом. Он был бурей, которая хотела накрыть собой Сан-Франциско, и стереть его в пыль.       Но то, что пугало его больше всего - Куроо знал, чего он хочет, даже Кенма знал, но Тендо... Ни он, ни Яку не были уверены, в каком направлении им следует двигаться. Они полнились слепой яростью и жаждой мести, разрушающей их разум, и Лев ничего не мог сделать, чтобы этому помешать. Яку был его ориентиром, и Хайба всегда ставил его мнение выше своего и чужого, слепо веря его словам и наставлениям. А теперь ему с каждым часом становилось все труднее и труднее смотреть на его выжигающее ядовитое безумие.       Если бы только Ямамото был здесь.       - Отель Укая? Мы не можем туда поехать, - Наконец сказал Яку, но Лев, взглянув на их напряженные лица, понял, что разговор начался уже давно, а он, задумавшись, прослушал уже слишком много важной информации. - Это неоправданный риск.       - Неоправданный? - Тендо нахмурился. - Бокуто Котаро убил моего коллегу...       На этих его словах Лев едва удержался, чтобы не фыркнуть вслух, под давлением какого-то совершенно ненормального веселья. Бокуто, наверное, был последним человеком, который мог бы убить Ушиджиму, или кого-нибудь другого. Лев знал это слишком, слишком хорошо, ведь еще совсем недавно, он предпочел ранить себя, но избежать драки с Хайбой, в которой непременно бы победил. Он был намного мудрее и опытнее, чем казался на первый взгляд, и иногда Льву казалось - это понимал только он. Но потом он вспоминал, что Яку, даже после их первой встречи, создавшей не совсем верное впечатление, начал неосознанно накладывать образ Котаро на образ Куроо, человека, за которым слепо следовал много лет - так же, как Акааши и почти так же, Кенма.       Лев не был точно уверен, понимает ли Мориске теперь, что эти двое - совершенно разные люди. Они могли смешаться в его голове так сильно, что их уже невозможно было разделить.       - Куроо тоже сделал много чего, и у него было больше времени, чем у Бокуто, но, тем не менее, - Яку развел руками, и Льву даже показалось, что в глазах Тендо мелькнуло понимание абсурдности собственной идеи. - Я не лезу в пекло с завязанными глазами.       Сатори смерил его долгим нечитаемым взглядом. Могло показаться, словно он обдумывает слова Яку, или, может быть, наоборот, решает, стоит ли задушить его диванной подушкой или вскрыть глотку кухонным ножницами, лежащими в центре стола.       - Что ты тогда предлагаешь?       - Дождаться, - Мориске кивнул. - Я не хочу убивать никого, но буду не слишком против, если это сделаешь ты. Потому что кто-то из них вернется сюда - Куроо или сам Некомата, может быть, Ойкава. С ними будет и Котаро, - Завидев формулирующийся вопрос в глазах Тендо, поспешил добавить Яку. - И тогда ты сделаешь то, что хочешь сделать.       - Мне следовало бы отправить тебя в тюрьму, - Закивал Тендо, тем не менее, соглашаясь, и снова поднес чашку с чаем в губах. В какой-то момент Льву даже показалось, что они совсем его не замечают, и в его присутствии здесь нет нужды. Это успокоило его, но лишь на миг. Тревога снова обрушилась ему на голову громадой капель, целой волной, когда взгляд полицейского бегло мазнул по его лицу, словно провел по его щеке лезвием.       - Может быть, - Только пожал плечами Яку. - Но тогда у нас бы не вышло никакого договора.

***

      Я не помню, когда мы с Сугаварой разошлись, но его слова все никак не могли выйти из моей головы. Я знаю, что Кенма хотел бы этого, но Кенма был не причём, потому что дело впервые касалось только Тецуро. Меня и Козумее оно, разумеется, тоже затрагивало, но лишь мельком, едва ощутимо.       Я не знаю, когда он собирался мне об этом рассказать, но после слов Акааши подобное уже не так сильно выбивало почву из-под ног. Какая-то часть меня была безумно обижена на него, она была эгоистичной и капризной, но другая часть... Понимала, что это было необходимо, принимала чужое недоверие или осторожность. Меня разрывало от противоречивых ощущений, я даже думал ворваться к ним, и сказать Куроо, что могу занять его место здесь. Но после... Я вспоминал, что был и вполовину не так мудр и умен, как мой друг, и вряд ли бы сумел заменить его.       Мы с Кейджи спустились на первый этаж отеля, и через кухню ресторана, попали на улицу, где некоторые из членов Карасуно, включая и Даичи, Иваизуми и Куроо вели активную деятельность. Стрелка на часах уже перескочила цифру четыре часа дня, и я, все еще не отдохнувший, едва держался на ногах. Некоматы здесь не было, а для меня оказалось слишком трудным решить что я чувствую или что я должен чувствовать, будучи все еще уверенным, что он мертв. В какой-то момент я осознал, что у меня в груди перекатывается плавно, словно ползет змея, склизкая, вязкая грусть, не до конца осознанная и не до конца понятная, но ощутимая, и это ошеломило меня.       В это же время я смотрел на широкую спину Куроо, сгорбленную, под тяжестью всего, с чем ему нам необходимо справиться, опирающегося на новые костыли - он категорически отказывался от кресла - и боялся к нему подойти, чтобы обо всем спросить. После того, как он пожертвовал своим будущим ради нас, мне казалось, что я просто не имею на это права.       И все же, взглянув на Кейджи, за которым я увязался, я вдруг понял, что не могу стоять на месте, и сделал неуверенный шаг вперед, затем второй, третий, и так, пока не встал так близко к Тецуро, что тот вздрогнул, почувствовав мое присутствие.       - Бокуто?.. Ты чего здесь делаешь?       - Пришел помочь вам, - Я неловко повёл плечом, ощущая себя совершенно не так, как ощущал обычно в присутствии Куроо. - Вы ведь едете туда, я прав? В особняк Некоматы?       - Да, - Куроо кивнул. - Это последнее с чем нам нужно разобраться. А потом мы сможем все-все обсудить. Ты, я, Кенма... Завтра, - Куроо кивнул еще раз, больше себе, чем мне, и в глубине его глаз я заметил с трудом различимую неуверенность. - Мы вернемся завтра.       - Чудно, - Я собирался шагнуть вперед, чтобы сесть в машину, но твердая рука Куроо взметнулась в воздух раньше, чем я успел заметить, и коснулась моего плеча, слабо, но настойчиво останавливая. Тецуро покачал головой. - Ты не поедешь.       - Я... Это еще почему?.. - Мне с трудом удалось удержать нотки возмущения в своем голосе, но брови Куроо все равно взлетели вверх, складываясь в какую-то совершенно непривычную для него гримасу сожаления. - Я могу помочь...       - Бо, послушай, - Опираясь на один костыль, он сделал несколько шагов мне на встречу, тем самым вынуждая меня отступить назад. Даже Акааши остался в стороне, позволяя нам поговорить наедине, а Даичи и Укай лишь бросили несколько беглых взглядов. - Я знаю, что ты хороший боец, но это, - Он махнул костылем себе за спину, указывая на черный джип, принадлежащий Укаю. - Совсем другой уровень, это то, с чем ты не справишься. Это... Та часть моей жизни, от которой я всегда хотел тебя уберечь, Кенму тоже, и уберег бы, будь я чуточку более ответственным и осторожным.       - Куроо, послушай, я должен поехать туда с тобой, - Залепетал я ему в лицо, проглатывая буквы. Я хотел сказать, что справлялся до сих пор, что мог бы сделать последний рывок вместе с ним. Я хотел сказать, что Куроо не обязательно все делать самому, и брать всю ответственность на свои плечи, но он сжал мое плечо, и я замолчал, не вымолвив больше ни слова.       - Опомниться не успеете, как мы вернемся, - Сказал он, а затем вдруг ухмыльнулся, и весь налет серьезности слетел с него за один короткий миг. Но то веселье, что его заменило, было таким откровенно ненастоящим, что мне захотелось поморщиться от сожаления, но я только покачал головой. - К тому же, между нами, твой удар слева не так хорош, как ты думаешь.       Он подмигнул мне, надеясь, что я поддержу его фальшивое веселье, и хлопнул по плечу с такой силой, что я едва не упал. Затем Куроо развернулся, и зашагал в сторону машины. Я не мог отвести глаз с его удаляющейся спины, но краем глаза заметил, как Акааши кивнул мне, перед тем, как залезть внутрь, и его голова скрылась за передней дверью.       Слов, которые я хотел сказать, становилось все больше и больше, и в какой-то момент они переполняли меня, и сорвались с языка. Я просто не сумел удержаться.       - Ты же делаешь это ради меня! - Казалось, каждая буква приносила мне какое-то насыщение, за которое мне потом обязательно станет стыдно перед самим собой, перед Тецуро, но я уже не мог остановиться. - Я знаю! Почему тогда я не должен ехать вместе с тобой?       Куроо стоял, не оборачиваясь, и все вокруг остановились, отвлекшись от своих дел, и глядя на нас с не то с ожиданием, не то с тревогой. Я же не мог отвести прожигающего взгляда с его затылка.       - Да, - В какой-то момент произнес он, и его тихий голос, в наступившей тишине, показался мне почти оглушающим. Когда я осознал, что именно он мне ответил, то слова Тецуоо подействовали на меня отрезвляюще, словно ведро ледяной воды, в одно мгновение, вылитое на голову. - Да, ты прав, я еду туда ради тебя. Ведь ты, - Он, наконец, обернулся, и все, что я еще хотел, вдруг исчезло, стерлись из моей головы, когда я увидел, как Куроо на меня смотрел. - Мой единственный друг.       Тецуро растянул губы в улыбке, и мы замерли на несколько долгих мгновений, пока Иваизуми не хлопнул дверью машины, и иллюзия не развеялась сама собой.       Уже после этого, они все сели в машину, и уехали, а со скрипом колес по асфальту, я окончательно смог прийти в себя. Еще никогда прежде я не чувствовал себя таким бессильным, и никогда не жалел о том, что остался в стороне. До сих пор я только и мог думать, что если бы не вмешался в определенный момент в то или иное событие, то все было бы совсем иначе, но теперь, я впервые считал, что мне необходимо было проявить свое упрямство.       Даже когда на улице начало темнеть, я все еще не мог сдвинуться с места, словно прирос к земле, и некому было вырвать меня из этого горького наваждения. Я стоял, и все продолжал думать о том, что Куроо, Куроо, со своими костылями и усталостью, нашел в себе силы отправиться туда, откуда мы еще совсем недавно с трудом сбежали вместе с Ойкавой. Если Некомата-сан мертв... И даже если он все-таки жив, Куроо почти наверняка поехал в его дом, чтобы забрать оттуда мой договор о вступлении в Некому. В тот момент я вдруг понял, что непременно должен был сдвинуться с места. И я шагнул назад, в сторону отеля.       Если Иваизуми был в машине один... То Ойкава, скорее всего, остался где-то здесь. Сугавара был наверху, в своей комнате, а Кенма спал в одном из номеров, на третьем этаже. С каждым шагом, идеи приходили ко мне, складываясь в цельную картинку, словно кусочки пазла, так что когда я оказался внутри, то уже точно знал, что я должен сделать.