Я забываюсь в его глазах

      Наверно, впервые в жизни лес казался ей смертельным врагом, что преднамеренно ставит ловушки на пути, побуждая в неком отчаянии склоняться к самой земле. Он ставил капканы, погружая девушку в отчаяние с самого первого шага, с момента, когда аккуратная женская туфля коснулась зеленого покрова мягкой летней травы. Кругом были лишь зеленые гиганты, стрелами устремляющие свои верхушки к самому небу, слаженные и идеальные, как один единый организм. Но неужели она была именно тем человеком, против которой они и выстроили свою непобедимую стену? Окружили, точно беззащитную калеку, не давали даже шанса разглядеть хоть что-то сквозь бесконечное множество толстых величественных стволов и веток, что точно плетками били по хрупким рукам.       «Пропала…»       Она не видела вокруг ничего, кроме верной погибели. Кусты и ветки нещадно рвали утонченное королевское платье, локоны давно были в беспорядке разбросаны по дрожащим плечам, беспощадно нарушая былую идеальность забранной наверх прически, по правде, достойной самой королевы. На потерянном лице девушки застыла паника и отчаяние. Голова кружилась, эмоции, что норовили фейерверком взмыть в небо, полностью поглощали её израненное сознание.       В тот момент, когда королевский замок скрылся за зеленой стеной, она думала, что вот-вот разрыдается, сидя у ближайшего дерева, сорвется, отчаянно оплакивая каждое теплое воспоминание, что еще не было омрачено безумием, которое творилось сейчас за этими массивными каменными стенами. Но тот теплый успокаивающий голос в её голове продолжал упорно повторять, что она не должна сдаваться, ведь из этого места она шла не с пустыми руками. Она забрала собой сердце самого короля. Именно поэтому сейчас, превозмогая дикую панику внутри, Реджина бежала сквозь темный лес и чувствовала, как непрошеные предательские капли не останавливаясь текут по раскрасневшимся щекам.       «Не могу… Не могу…»       Никогда еще ей не приходилось чувствовать эту боль так остро, так отчетливо и резко. Она будто ножом прорезала нутро, заставляя её, разве что только не кричать от дикого отчаяния внутри. Девушка даже не сразу поняла, что абсолютно потерялась, и продолжала в прострации бежать через этот поистине необъятный лес навстречу неизвестности. Кочки и сухие ветки беспрестанно путались под ногами, заплетали их, издавая нечеловеческий хруст, что эхом разносился на многие метры. Кровь шумела в ушах, не давала спокойно и здраво осмыслить ситуацию, поэтому все, что ей оставалось — отчаянно бежать вперед в надежде, что судьба сыграет в этом свою роль и даст ей надежду на лучший исход.       Кусты продолжали беспрестанно шуршать зелеными листьями, что каждый раз казались девушке дикими кровожадными животными, готовыми в любую секунду разорвать её на куски. Птицы просто сводили её с ума своими внезапными громкими возгласами или надоедливым щебетанием. Становилось темнее. Реджина была на грани срыва, с каждой секундой все больше отчаиваясь от настоящей безысходности своего положения. Эмоции брали над ней верх, дыхание сбилось, по щекам непроизвольно текли соленые слезы. Все это было слишком. Слишком резко. Слишком быстро. Слишком больно. Она не должна была все потерять вот так. Она не должна была, точно крыса, первой бежать с тонущего корабля, когда она еще могла спасти того, кто по-настоящему спас её саму. Но она ушла. И теперь он пропал для неё. Человек, без которого свет уже никогда не покажет ей путь в темноте. Человек, без которого она больше не имела смысла существовать.       Губы девушки задрожали, после чего она, уже не смея отвергать весь каскад ощущений внутри, просто упала на холодную землю, совершенно не жалея уже испорченное светлое платье. Все это медленно убивало её, заставляло чувствовать себя предателем, убийцей, изменницей. Ведь только из-за того, что девушка не осталась, она могла больше никогда не увидеть человека, которого любила.       Любила ли? Сейчас это было не важно. Какой в этом смысл, если в его сердце жила лишь абсолютная ненависть, тщеславие и гнев?       Дрожащими руками она коснулась лица в попытке стыдливо закрыть лицо от гордого леса, что осуждающе следил за каждым её движением. Она была одна. Загнана в клетку, что должна быть благословением судьбы, настоящей свободой, что она искала. Но что было делать, когда настоящую, безграничную, безоговорочную свободу она чувствовала лишь рядом с королем? Он был её спасением, единственным, что заставило её подняться из пепла после предательства Дэниэла, единственным, что дало силы по-настоящему жить. Он был спасением, которое она никогда не ценила, а сейчас сполна расплачивалась за свои же ошибки, сокрушаясь в одиночестве посреди темного леса.        «Одна. Снова».       — Кто ты? — произнес резкий звонкий голос с нотками суровости.       Реджина мгновенно вскинула заплаканные красные глаза на человека, что так резко нарушил её хлипкое уединение. Перед ней стояла некая фигура в грубом светло-коричневом плаще, чье лицо закрывал большой, почти безразмерный капюшон. В руках незнакомец уверенно держал массивный деревянный лук со стрелой, безмолвно направленной на саму девушку. Увидев оружие, вот-вот готовое пронзить её сердце всего одним метким выстрелом, Реджина шумно выдохнула, что больше было похоже на жалостливый всхлип, и шире распахнула испуганные темные глаза, чувствуя, как душа немедля уходит в пятки. Её грудь часто вздымалась, а сердце норовило выскочить из груди. После побега из замка, девушке казалось, что она уже была мертва, сейчас же в ней отчаянно билась жизнь, напоминая, что она еще не готова была проститься с самым дорогим, что имела.       Увидев тревожный взгляд незнакомки и её содрогающиеся в страхе плечи, фигура тут же поспешила опустить оружие и спустить плотный капюшон со своей головы.       Перед Реджиной предстала молодая девушка, вероятно, такого же возраста, что и она сама, вот только на её лице застыла несоответствующая её годам суровость и утомленность, что подарила ей, как видимо, не самая легкая жизнь. Светлый плащ закрывал почти весь её тонкий силуэт, погружая его в абсолютную тень. Реджина могла видеть лишь обтянутую светлой кожей ногу, что незнакомка выставила вперед, и мех коричневой жилетки, что слегка выбивался из-под ткани грубой накидки. Одна рука крепко сжимала верный лук, а другая уже потянулась в сторону девушки, очевидно пытаясь помочь подняться с промерзлой земли. Длинные черные волосы были слегка спутаны, но все же аккуратно стекали по тонким плечам. У неё было чуть округлое лицо с искрящимися темными глазами, белая кожа, какой бы могла позавидовать любая знатная дама и тонкие губы, что тут же легко растянулись в извиняющейся доброй улыбке.       — Прости… Я… Это просто привычка, — неловко усмехнулась девушка, подавая Реджине руку. — Я… на самом деле так не… не всегда делаю, — сгримасничала она, оглядывая беглянку с ног до головы.       — Ничего… — прохрипела Реджина, прочищая горло и пытаясь незаметно стереть с лица доказательство её слез. — Все в порядке.       — Нет, правда, извини, что напугала, — виновато улыбнулась она. — Просто в том месте, откуда я родом, королева меня не очень-то жалует. Я так долго бегала от неё, что наверно, привыкла всегда быть настороже.       — Так значит ты… — выдохнула девушка.       — Разбойница? Да, выходит так, — хмыкнула она, но увидев обескураженное и напуганное выражение лица собеседницы, тут же поспешила исправиться, — Но я не причиню тебе вреда, не волнуйся. На самом деле, я скорее убегаю, чем сражаюсь, так что… давай, я помогу тебе, — улыбнулась она. — Я, кстати, Снежка… Белоснежка.       — Реджина. Очень приятно, — чуть улыбнулась беглянка, а затем, заметив пристальный изучающий взгляд, которым её оглядывала новая знакомая, опомнилась и начала судорожно поправлять слегка подпорченное платье. — Я… наверно, выгляжу не лучшим образом… — неуверенно пробормотала она.       — Мы же в лесу, — хмыкнула она. — Все здесь выглядят не лучшим образом. Так… откуда же ты взялась, милая? Ты похожа на принцессу, но не думаю, что королевские особы иногда убегают так далеко в лес.       «Королевские особы… Кто я теперь?»       — Я… я не принцесса, но… вообще-то собиралась стать королевой… — пролепетала девушка, вытирая со щек остатки былых слез.       — О, так мне стоит обращаться с большим уважением? — захлопотала Снежка. — Я не…       — Нет, не стоит, — махнула рукой Реджина. — Я ведь ей все-таки не стала, — усмехнулась она и печально опустила глаза на землю.       — Почему? — обескуражено выдохнула разбойница. — Неужели король был таким тираном?       — Ох, нет, конечно, нет, — встрепенулась она, чувствуя, как при этих словах на глаза вновь наворачивались жгучие слезы. — Он был лучшим из тех, кого я знала. Просто… просто… — девушка всхлипнула и крепко вцепилась руками в юбку своего пышного платья, изо всех сил пытаясь вновь не дать волю чувствам.       — Почему бы нам не пройти в мой лагерь неподалеку, там ты мне все и расскажешь, хорошо? — сочувствующе улыбнулась девушка, ободряюще кладя руку на плечо дрожащей брюнетки.       — Да… да… — пробормотала Реджина, стеклянным взглядом упираясь пустоту, и, прерывисто дыша, позволила новой знакомой вести её в свое сокрытое лесное убежище.       «Если хватит сил…»       В поместье Миллс было неспокойно. В обоих смыслах. Серое небо без единого проблеска солнца грузом нависало над господским домом, как бы возвещая каждого вокруг, что жительница сама готова голыми руками ковать молнии и выпускать их во взволнованное небо. Шустрый ветер заставлял тонкие деревья и ветки трепетать на своих грозных потоках, а черные птицы, предвестники несчастья, ураганом кружили над поместьем в преддверии чего-то поистине грандиозного и великого. Кто знал, может, погода так зло подшучивала над самой колдуньей или же все это были происки магии, что горела в её жилах от неописуемого волнения и ненависти.       Уже почти неделю хозяйка имения сходила с ума от бесполезности своего положения и неспособности узнать, что же на самом деле происходило во дворце. Именно это и побуждало Кору вот уже, казалось, несчитанное количество часов беспрерывно срываться на каждом, кто попадется ей под руку, недостаточно быстро удалится из комнаты или же просто посмеет взглянуть ей в глаза. Её буквально разрывало от мысли, что все планы, что она тщательно прорабатывала почти всю свою жизнь, могли в один момент полететь прахом. Каждый день с тех пор, когда она вышла за принца Генри, был посвящен лишь одной единственной цели — посадить свою дочь на трон. И теперь этот старый мешок с соломой, именуемый Румпельштильцхеном, действительно держал в руках судьбу всей её семьи. Оставалось надеяться лишь на глупую девчонку, что из-за своей легкомысленности и опрометчивого желания свободы может запросто проявить своенравие и подвести свою мать.       Ей было абсолютно все равно на то, любит ли дочь короля. Она даже не заботилась о том, какими на самом деле были его намерения, так как только слепой мог не заметить, какими глазами монарх смотрел на девушку при первой встрече. Ведь главным в их мире корысти и вечной погони за властью — было сделать все возможное и невозможное для достижения цели. А в случае Реджины устранить каждое препятствие, стоящее на её пути к трону. И может, потом, через пару лет она-таки получит то глупое дополнение к браку в виде любви. Хотя сама женщина истинно не понимала, в чем был её смысл, когда на голове красуется сверкающая бриллиантами королевская корона.       Именно поэтому ей пришлось пойти на великие жертвы. Для начала перед ней стояла, казалось бы, невыполнимая задача — покончить с самой королевой Зачарованного леса. Но даже чувство сострадания и голос разума, что были давным-давно заперты в самой дальней темнице запыленной души, не были сильнее безумной жажды всевластия и гордости. Королева была слабой женщиной с сильной душой, и на мгновение Коре даже показалось, что они чем-то похожи. Похожи отсутствием любви в сердцах и уверенным огнем силы в глазах. Но даже это не спасло королеву Мэрион от той внезапной болезни, которая, по сути, не была такой уж внезапной. Она до сих пор помнила то бледное, безжизненное лицо женщины, что заставляло её сердце биться быстрее, а душу трепетать от предвкушения скорой победы. Для конюха была уготована другая судьба, частью которой Реджина больше не являлась. И лишь после всего этого Кора, наконец, произнесла то самое «Да», что напрочь изменило жизнь молодой девушки. Тогда началась её собственная дорога, навсегда омраченная тенью заботливой матери.       А теперь все катилось в небытие.       Сжимая зубы, женщина буквально влетела в главный зал, сметая все на своем пути. Внутри играла злоба, бушевала гроза, а магия была готова без чьего-либо ведома сорваться с кончиков пальцев, чтобы разодрать на куски всех и каждого в этом чертовом поместье. Кора быстрым шагом преодолела нужное расстояние и впилась взглядом в массивный грубоватый камин, внутри которого поленьями игрались резвые языки алого пламени. Чуть прислушавшись, она с удовлетворением различила ритмичные удары сильных сердец, что хоть ненадолго смогли успокоить напряженную женщину. Она потеряла им счет уже после пары десятков. Ведь каждый раз, лишая еще одну пропащую душу такого важного и незаменимого органа, она думала лишь о выгоде, что приносили эти маленькие живые комочки. Кора прикрыла глаза, пытаясь различить в этой симфонии какой-то особый общий ритм, музыку, что они создавали, объединившись в одно целое. Внезапный громкий кашель заставил женщину вздрогнуть и немедленно открыть глаза, оборачиваясь к самому источнику шума. Увидев Темного мага, что, по-хозяйски распластавшись в кресле, прожигал её внимательным лисьим взглядом, Кора раздраженно вздохнула и закатила глаза. Крокодил же, сверкнув ехидными глазами, закинул ногу на ногу и сложил жилистые, поблескивающие в свете канделябров пальцы домиком.       — Здравствуй, дорогуша, — протянул он, ехидно улыбаясь. — Ну, как там твои тщетные попытки решить проблему с, так называемым… кхм… дворцовым переполохом?       — Убирайся, — прошипела женщина, указывая на дверь. — Не желаю больше тебя видеть!       — А вот это грубо, — сгримасничал маг, фальшиво строя обиженное лицо и надуваясь, точно ребенок. — Не тебе решать, когда мне уходить. Ты не можешь указывать мне.       — Это мой дом! — воскликнула женщина, просто напросто выходя из себя от одного только вида этого чудовища, что разлеглось в её собственном главном зале. — Я ставлю здесь условия и создаю правила! Выметайся!       — О, вот оно! — хихикнул он и тут же раздражающе захлопал в ладоши. — Вот тот огонь в глазах, что я видел, казалось, уже так давно! А ты держишь форму…       — Достаточно твоих пустых разговоров, Румпель, — вздохнула она, прикрывая глаза. — Если ты пришел позлорадствовать, то уже опоздал. Я собираюсь нарушить твои планы, и ничто этому не помешает!       — Нет, нет, нет… пробормотал он. — Я лишь пришел, чтобы поболтать… — сверкнул глазами Темный. — Как в старые добрые времена… Ты ведь еще не забыла? Не забыла все то, что нас связывает?       — Нас с тобой ничего не связывает, — отчеканила она сквозь зубы.       — Вот здесь ты глубоко ошибаешься, дорогуша, — с еще большим отвращением в глазах процедил Румпель в ответ, а затем, в одно мгновение вернув лицу невозмутимое веселое выражение, легко продолжил: — А вообще, я здесь не для того, чтобы препираться… Я ведь и так получил все, что хотел… — расплылся в улыбке он. — Чаю?       По быстрому щелчку пальцев перед магом возник изящный фарфоровый сервиз, что одним своим видом невольно приковывал темный взгляд женщины. Небольшой, хрупкий с виду белоснежный чайник с тонким рисунком испускал танцующую нитку пара, что, смешиваясь с воздухом, казалось, нагревала его во всем зале. Натертые серебряные ложки, что блестели в пламени свечей, скромно располагались на небольшом подносе, а изящные чашки, казалось, были настолько хрупкими, что было страшно к ним прикасаться. Вместе весь сервиз создавал настоящую идиллию, но Кору вся эта показушность совершенно не удивляла. Она могла позволить себе десятки таких наборов, но именно этот настораживал её больше всего. Женщина недоуменно сощурилась и с подозрением оглядела каждый новоявленный предмет.       — Что это? — пробормотала она.       — Сервиз. Разве не видно? Или стресс от волнения за дочь окончательно лишил тебя рассудка? — вновь сгримасничал Темный.       — С моим рассудком все в порядке. А вот с твоим, похоже, нет. Что все это значит? Решил отравить меня? — воскликнула женщина, угрожающе делая шаг вперед. — Не выйдет. Я знаю все твои трюки.       — Умоляю, Кора, если бы я хотел покончить с тобой, я бы придумал более изощренный способ. Ты меня сильно недооцениваешь, — цокнул он, медленно качая головой из стороны в сторону. — Садись и будь повежливее, я же все-таки твой гость. Где твои манеры? — недовольно протянул он. — Давай же, я угощаю, хочешь немного печенья?       — Спасибо, обойдусь, — бросила колдунья, несмело присаживаясь в соседнее кресло.       Темный беспечно хмыкнул и потянулся к горячему чайнику, чтобы разлить его в две предусмотрительно поставленные кружки. Тонкие длинные пальцы уверенно проделывали нужные движения, будто он каждый день вот так просто устраивал светские чаепития в своем Темном замке. Будучи зачарованной его неторопливыми движениями, женщина не сразу заметила, как прямо перед ней возникла чашка ароматного дымящегося чая. Румпель легким движением взял свой напиток в руки и поднес к губам, внимательным потемневшим взглядом следя за самой колдуньей.       — Я не верю, что ты явился просто так, — протянула Кора, даже не обращая внимания на заботливо поданную чашку. — Не вижу смысла твоего «дружеского» визита.       — Ты даже не притронулась к чаю, — обижено воскликнул он. — Прояви ко мне уважение, и, может, я расскажу тебе о том, что происходит в замке…       Кора заметно напряглась, вцепившись в его слова, точно в единственное, что удерживало её от срыва, от падения в пропасть небытия. Маг видел, каким живым огнем в этот момент загорелись глаза женщины, видел, как одной единственной фразой смог разбудить в ней огонь любопытства. Именно этим огнем он и собирался воспользоваться для своей выгоды, чтобы, наконец, воплотить свой план мести в жизнь. Подарить первый глоток воздуха, что станет последним для неё.       Женщина слегка недоверчиво прикоснулась к чашке, с недовольством ощущая, как жар напитка слегка обжигает руки, и вновь перевела взгляд на Темного.       — Ох, прости, я забыл предложить, — спохватился он и придвинул к женщине небольшую сахарницу, на которой идеально ровными кубиками располагались сладкие кристаллы сахара. — Прошу…       После того, как в чашку был брошен одинокий кубик, женщина легко подхватила изящную ложку и погрузила в чай, смешивая между собой все содержимое. При этом темный пристальный взгляд все еще не отрывался от беспечно улыбающегося мага, что уже неспеша отпивал заветный напиток. Вновь положив серебряный предмет на блюдце, женщина поднесла чашку ко рту и незаметно принюхалась, надеясь ощутить среди запаха чайных листьев тонкую нотку одного из знакомых ей ядов. Кора хмыкнула, не обнаружив очевидного подвоха, и сделала быстрый глоток. В теле не были ощутимы какие-либо изменения, так что она лишь поставила на стол предмет своих подозрений и впилась глазами в сидящего напротив Темного.       — А теперь рассказывай, — угрожающе проговорила женщина.       — Рассказывать особо нечего, — скучающе протянул он. — Я, конечно, не провожу в замке все свое свободное время, но зато могу знать все, что происходит в этом королевстве. Ну, ты это и так знала…       — Ближе к делу, — вздохнула она, закатывая глаза.       — Я хочу сказать, что ничего особо интересного не происходит. Лишь то, что твоя драгоценная дочурка при первом же признаке опасности просто напросто сбежала из замка, — хмыкнул он.       — Как?! — воскликнула женщина и вскочила со своего места, бегая глазами по полу. — Куда? Глупая, слабая девчонка, ничего не может держать под контролем. Не смогла даже удержать короля под своей юбкой…       — Не убивайся ты так, Кора, — фыркнул он. — Может, она еще вернется… если выживет, конечно…       Женщина коротко рыкнула, напряженно проводя руками по лицу в раздумьях. Замерев на месте, она какое-то время заворожено вглядывалась в мелькающее пламя свечи в ажурном канделябре, что был заботливо поставлен на хорошо знакомый ей камин, будто выискивая там ответы. Затем Кора как-то неестественно сверкнув глазами, нахмурилась и гневно посмотрела на мага.       — Ты никогда не получишь этот трон. Уж я-то об этом позабочусь, — прошипела она, выставив указательный палец вперед в угрожающем жесте. — Я сейчас же отправлюсь в замок и сама со всем этим разберусь. И ты меня не остановишь.       — И что ты собираешься делать? — буднично протянул он. — Бегать за дочерью по лесу пока тебя не загрызут дикие животные? Уж я бы на это посмотрел…       — У меня есть свои способы, — огрызнулась колдунья. — Я всегда была способной ученицей, не так ли, Румпель?       — Тут с какой стороны посмотреть… — пробормотал он, вздыхая. — Может, ты и сильна, но тебе никогда не обыграть меня в моей же игре. Ты слишком несдержанна, слишком резка, тебе никогда не хватало терпения по-настоящему довести дело до конца. А я… я ждал этого несколько десятилетий, лишь только чтобы увидеть твое растерянное разбитое выражение лица, когда все закончится…       — Ты, как и всегда, недооцениваешь то, на что я способна, — презрительно фыркнула женщина, с какой-то загадочностью в глазах оглядывая гостя. — А теперь убирайся по-хорошему, потому что мои руки уже чешутся от желания запустить в твое лицо…       Колдунья кровожадно расплылась в улыбке и медленно подняла руку, намереваясь кинуть в этого самодовольного болвана огненный шар. Но вместо привычного покалывания по коже, что волной проходит через все тело, когда магия растекается по венам, она почувствовала лишь зияющую пустоту. Прерывисто выдохнув, женщина медленно перевела остекленевший взгляд на свою руку, что тихо дрожала в непривычности происходящего. Кровь шумела в ушах, не позволяя спокойно разложить все факты и догадки по полочкам, дыхание сбилось. Она больше не чувствовала этого. Не ощущала былого чувства наполненности и силы, уверенности и всемогущества. Глаза ведьмы округлились, и она, резко выдохнув, вскрикнула.       — Что происходит?! Что… что с моей магией?! Что ты наделал?! — она начала метаться по залу точно раненое животное в поисках спасения.       — Как я и говорил, ты никогда не была слишком осторожна, — ухмыльнулся Темный, любуясь одним из своих лучших творений. Испуганные глаза, что смешивались с неукротимой яростью, рваное дыхание и полное недоумение, коим она буквально сквозила — все это заставляло его широко улыбаться, наслаждаясь этой маленькой победой. — Ах да, ты вроде хотела отправиться в замок? Я вроде даже видел запряженную карету у дороги… Что же…— он поднял руку в воздух, а затем, хищно усмехнувшись, добавил: — Удачной поездки…       Коротко щелкнув пальцами, он хихикнул, наблюдая, как два стражника, что стояли прямо около главной двери синхронно рухнули на пол. Послышался громкий звук глухого удара двух тяжелых тел на землю вместе со звоном железных доспехов, что громко звякнули, прежде чем хаотично разместиться по всему коридору. Кора тут же кинула на стражей встревоженный взгляд и непонимающими глазами уставилась на Темного. Она попыталась сказать что-то, но происходящее, казалось, слегка выбило её из колеи.       — Не волнуйся ты так, они живы. Просто спят… к слову, как и каждый в этом поместье, исключая нас двоих… А я уже упоминал животных?       — Ах ты…       Женщина будто потеряла дар речи, наблюдая, как все её надежды что-то изменить, буквально сокрушались в пару мгновений. Разбивались прямо на глазах, оставляя за собой лишь дым, что заставлял закашляться от еле заметного едкого запаха провала. Кора не знала, что ответить. Она действительно не ожидала от Темного такого сильного хода в этой игре. Хотя, набирая обороты, это уже было похоже на войну, чем на банальное развлечение. Теперь она не могла ни уехать отсюда, ни использовать магию, так что, признаться, это действительно было идеальным, подуманным решением этой проблемы. Теперь она была заперта здесь, в этом доме, где каждый уголок, каждая вещь, каждая комната напоминала лишь о битве, которую она проиграла.       — И да, пока не забыл, — спохватился Крокодил. — Ложка, дорогуша. Это была ложка…       С этими словами мага окутал плотный багровый дым, клубами взвившийся на пару метров в высоту. В следующее мгновение в комнате осталась лишь она одна, ошеломленная, раздавленная и разъяренная, точно зверь, готовый немедленно ринуться в атаку. Женщина взревела, резко разворачиваясь к тому месту, где еще пару минут назад так вальяжно располагался Темный, и, быстрыми шагами преодолев расстояние, со всей ненавистью и неприязнью опрокинула серебряный поднос и все его содержимое на мраморный пол. Фарфоровый чайник немедленно раскололся с оглушающее пронзительным звоном, а все оставшееся содержимое темной лужицей растеклось по натертой до блеска поверхности. Осколки кружек тут же разлетелись вокруг, создавая свой неповторимый рисунок и в то же время устраивая ужасный беспорядок. Ложки со звоном ударились о камень, больше всех притягивая внимание женщины. Вот оно. То, что лишило её магии, вместе с тем лишая какой-то части самой себя. Кора нагнулась и, подхватив одну из них, со злобой кинула её в пылающий камин. Вся эта ситуация заставляла её рвать на себе волосы, разбивать каждую вещь, на какую только упадет яростный взгляд темных глаз. Но это еще был не конец. Как бы она добилась таких высот, сдаваясь после каждой неудачи? Глаза женщины загорелись недобрым огнем, а на лице расплылась хищная улыбка с легким оттенком гнева.       Игра еще не окончена.       Дрова в костре изредка потрескивали, сполна отдаваясь жару игривого пламени. Наступала ночь. Темное полотно тишины и спокойствия поглотило безмятежное голубое небо, погрузило его в глубину своих необъятных просторов. Этот цвет, в который каждый раз окрашивалось небо, был таким проникновенным, будто бы рассказывающим свою собственную историю. И каждый раз, что вскидываешь на него глаза, он, казалось, был совершенно разным, показывая себя все с новых и новых сторон. Каждый свободный клочок был занят россыпью крохотных, но чрезвычайно ярких звезд, что еще никогда не казались такими прекрасными. Тонкий месяц спрятался где-то за пушистыми кронами темных деревьев, тем самым погружая все в округе во тьму. И лишь небольшой согревающий костер, что располагался в самом центре лесного лагеря, освещал эту темную тихую ночь. Тени от деревьев падали на промерзлую землю и изредка трепетали, покоряясь непостоянным подрагивающим языкам пламени. Тишина сводила с ума, и лишь глухие песни ночных птиц не давали окончательно уйти в себя.       Девушка и её новая знакомая расположились на толстом поваленном бревне, что, как нельзя кстати, подходило под импровизированную скамью для усталых путников. Неподалеку стоял некий навес или, скорее, шатер, который был убежищем для разбойницы на ближайшие несколько дней. Внешне этот лагерь на небольшой поляне посреди густого леса выглядел вполне уютно, но когда девушка ко всему прочему увидела просто невероятную картину у себя над головой, это место уже стало для неё чем-то знакомым и удивительным.       «Прекрасно».       Когда уже стемнело, обе девушки тихо расположились у разведенного костра и стали ждать ночи, что вместе с приходом заберет все их волнения, опасения и угрызения совести.       Реджина напряженно поникла, вскидывая голову к небу, и начала разглядывать темное ночное одеяло, чтобы хоть как-то отвлечься от проблем, что одна за другой сыпались на её черноволосую голову. Она вдруг поняла, что ни разу в своей жизни не сидела вот так над открытым небом, не дышала воздухом, что был насквозь пронизан запахом леса, запахом свободы. Робин имел такой же запах. Будто он дни напролет проводил в лесу, точно так же по ночам рассматривал звезды, сидя у потрескивающего костра. Воспоминание о нем больно кольнуло в груди.       Странно, но такого ощущения, как сейчас, этого поглощающего чувства, когда ужасно хочешь увидеть человека вновь, она почти никогда не знала вместе с Дэниэлом. Она видела, что он всегда был рядом, поддерживал, побуждал день за днем улыбаться, но когда его не было рядом, она не чувствовала почти ничего. Сейчас же её сердце разрывалось. Осознав это, девушка прерывисто вздохнула, набирая в легкие побольше воздуха, и прикрыла глаза.       «Почему все это происходит именно со мной?»       Дэниел был рядом, казалось, всю жизнь, но, оказалось, что никогда толком не знал её. Робин был незнакомцем, что ураганом влетел в её мир и, как она думала, разрушил все, что было для неё важно. Вот только после он отстроил все заново, подарил глоток свежего воздуха, жизнь, в которой она чувствовала себя свободной. Тогда как Дэниел, причинив боль, просто оставил её одну с разорванной душой и расколотым сердцем, а затем призраком исчез из её жизни, будто никогда и не существовал.       И все же, пока было слишком больно его отпустить.       «Дэниэл…»       Конюх был её первой любовью. Как думала она. На самом деле она никогда по-настоящему не любила, а лишь тешила себя глупыми иллюзиями об истинном счастье. Но тогда почему же на заштопанной временем душе было так больно, а склеенное сердце отчаянно билось от одной мысли о пропавшем для неё короле?       Дэниел, которого она знала всегда, или Робин, что за считанные дни перевернул её жизнь с ног на голову?       — О чем думаешь? — тихий голос, что разрезал тишину, заставил Реджину вздрогнуть.       «О нем… О них…»       Девушка перевела взгляд и увидела Снежку, которая так же задумчиво вглядывалась в яркое мерцание звезд. Костер бросал тени на её лицо, отчего темные глаза обретали излишнюю напряженность и печаль.       — О том, что потеряла… — шепотом ответила девушка, опуская глаза вниз. — Я должна отпустить это, но… просто… не могу…       — Порой, если воспоминания находятся слишком глубоко, это просто невозможно… — пробормотала она. — Я тебя понимаю…       «Самые лучшие слова…»       — Что случилось у тебя? — вкрадчиво поинтересовалась Реджина. — Почему ты здесь? В этом лесу.       — На самом деле, это очень долгая история, поэтому…       — У нас есть вся ночь, — чуть улыбнулась девушка, а затем, остекленев, шепотом добавила. — Теперь у меня есть целая вечность…       — Хорошо… Хмм… На самом деле, по рождению я принцесса, — выдохнула разбойница, наблюдая, как расширились глаза новой знакомой. — Когда мне было десять, моя мама умерла, упала с лошади во время одной из поездок. И тогда отец решил искать себе новую невесту…       Внутри Реджины что-то скрутило, как бы напоминая о дне, когда её жизнь приобрела новые краски. Сейчас она даже не знала, радостным ли было это воспоминание, но в тот момент она не чувствовала ничего, кроме липкого страха и боли, что поражала сердце. Его счастливое лицо, что в тот момент сияло не меньше кристаллов на обручальном кольце, было для неё всем. Переведя взгляд на свой безымянный палец, девушка слабо улыбнулась и тут же накрыла руку другой ладонью, продолжая с интересом слушать рассказ.       — Как сейчас помню лицо моей новой мачехи, когда мы встретились в первый раз, — мягко усмехнулась Снежка. — Она была такой заботливой, доброй и милой. Таким хорошим человеком, что невольно хотелось быть на неё похожей. Но потом… Я, если честно, не знаю, что произошло, но после свадьбы все начало меняться… — девушка вдохнула поглубже и продолжила: — Вскоре умер отец, и я осталась вместе с моей новой матерью. Со временем она возненавидела меня… за мою красоту и невинность… Странно звучит, правда? Она завидовала мне, мечтала стать самой прекрасной на свете и поэтому… поручила охотнику отвести меня в лес и убить… Говорят, некое волшебное зеркало побуждало её делать все эти ужасные вещи…       Белоснежка сглотнула и прикрыла глаза, пытаясь мысленно убежать от страшных воспоминаний. Говорить было безумно трудно, точно большой ком застрял в горле, при каждом слове причиняя просто невыносимую боль. Но, наконец, собравшись с силами, она выдохнула и продолжила:       — Я сбежала и с тех пор скрываюсь от неё, скитаясь по миру в поисках убежища. Именно так я и оказалась здесь. А она… все никак не оставит попыток поймать меня и покончить со всем этим… — ее губы сжались в тонкую линию. — Тогда её звали Зелена, но сейчас ты, возможно, знаешь её как… Злую королеву…       — Только если из слухов, бегающих по замку, — выдохнула Реджина, а затем, помолчав, тихо шепнула: — Мне жаль…       — Ничего, — как-то неестественно улыбнулась она, упираясь взглядом в пламя костра. — Я уже давно осознала это… Странно, но ведь когда-то мы были настоящей семьей. Я просто не верю, что можно было подделать такие чувства, такие эмоции и улыбки… Но потом вдруг…       — Может быть, она действительно любила тебя. Просто какие-то обстоятельства или свежие раны заставили её забыть обо всех тех светлых моментах.       — Нет, я почти уверена, что во всем этом замешана темная магия, — утвердительно кивнула она, все еще не отводя глаз от огня. — Это всегда магия…       — Ты справишься… Я уверена… — улыбнулась девушка, немного неуверенно кладя руку на плечо Снежки.       Разбойница слегка вздрогнула, тут же одаривая Реджину теплым взглядом и не менее доброй, легкой улыбкой. Девушки продолжали молча сидеть, обдумывая все сказанное друг другом, и слушали глухое уханье сов, что не давали звенящей тишине окончательно прокрасться в их головы. Кусты изредка шелестели на робком прохладном ветру или же выступали виде временных убежищ неким лесным животным. Ей было все равно. Сейчас она думала лишь о тяжелой судьбе сидящей рядом девушки, так внезапно сплетенной со своей собственной.       — А что у тебя? — внезапно вновь произнесла Снежка. — Я так и не услышала, почему нашла в лесу особу благородных кровей в слезах и изорванном платье?       — Я просто… убегала из замка, где мне больше не было места… — грустно прошептала девушка. — Но, конечно, это не объяснение всему… — усмехнулась она.       — Ничего, если тебе трудно, то не стоит… — начала суетиться разбойница.       — Нет, нет, все в порядке, — сглотнула она, пытаясь изо всех сил избежать приближающейся волны слез.       Она была слишком слабой. Не имела достаточной выдержки, силы и уверенности, чтобы выдержать все тяготы новой жизни. Она была хрупкой. Могла с легкостью сломаться, едва почувствовав на себе один единственный удар этого потока. И как же глупо и опрометчиво было думать, что из неё бы вышла хорошая королева. Настоящая правительница должна уметь держать лицо и ослепительно улыбаться, даже когда чувствует внутри невыносимую боль и тягость, даже когда в спину впиваются острые стрелы и раздирают до крови нутро. Как она могла думать, что невинная овечка когда-нибудь могла бы стать гордой львицей? Ей было больно. Настолько больно, что хотелось упасть на землю и пропитывать её своими слезами, пока силы совсем не иссякнут. Но королева не может плакать, не смеет, не имеет такой чести, как проявление эмоций. Но она не королева. Не достойна, доверчива, слаба.       — Знаешь, когда король приехал в наше поместье, я была просто в ужасе, — усмехнулась Реджина. — И не потому что я боялась его неодобрения, нет… я просто… не хотела становиться королевой… Он приехал сразу, как услышал про то, что я спасла его сына от гибели. Он посчитал, что я была бы для него хорошей матерью, ведь его уже покинула этот мир. Это ведь просто смешно, он ведь до этого даже ни разу не видел меня. Так с чего бы ему быть таким уверенным в том, что я буду хорошей королевой, что я достаточно красива и умна для этого, для него?       «Почему он решил, что я достаточно сильна?!»       Снежка заметила, как руки девушки дрожали, поэтому все, что она могла сделать для неё — заботливо сжать их в своих ладонях и приободряющее улыбнуться, как бы говоря, что все хорошо, что она рядом.       — Я думаю, что можно отпустить подробности о том, как меня предал мой возлюбленный, ведь это сейчас не так важно, — прикрыла глаза она. — Так вот… После того, как я окончательно отчаялась в жизни и любви, я решила начать все с начала и поехала во дворец к своему новому жениху. Я думала, что пропаду там, что не выдержу, но он помог мне, поддержал, сделал просто неоценимый подарок — понимание. И тогда я поняла, что он именно тот человек, которого я так долго искала… — выдохнула Реджина, улыбаясь своим теплым воспоминаниям, но затем резко дернулась и каким-то ломаным голосом продолжила: — А потом появилась она. Камелия. Самая первая любовь короля, которая на самом деле оказалась лишь лгуньей и притворщицей. Сначала я ничего не подозревала и списывала изменения в поведении короля на излишнее волнение из-за свадьбы или кошмарные сны. Я даже начала думать, что попросту схожу с ума… Затем, когда он стал холоден ко мне, к своему сыну и прочим слугам, выделяя из всей массы лишь её, я заподозрила вмешательство магии. Конечно, я знала, что все это неправда, может, колдовство или некий яд, но я не могла быть полностью уверенной в этом. И тогда решила проверить.       Разжав плотно сомкнутые в кулак пальцы, девушка провела другой ладонью по грубоватой цепочке и тонкой огранке самого кольца, а затем тихо всхлипнула. — Тогда я пришла к нему, чтобы прояснить все раз и навсегда… Не сразу, но я смогла достучаться до него, до его настоящей сути… Он сказал мне бежать из замка, оставить его, ведь я уже ничего не смогу сделать с магией, что его поглощает… Он дал мне лишь это… — она показала новой знакомой кольцо и вновь спрятала его в своей ладони, как бы защищая от всего остального мира. — Я думаю, он хотел бы, чтобы я отпустила все это, чтобы была счастлива… Но как я могу быть счастливой без него?       Девушка опустошенно выдохнула, продолжая издавать тихие всхлипы и до боли в руке сжимать в ладонях несчастное кольцо. Единственное напоминание обо всем хорошем, что было в её жизни.       — Что мне теперь делать? — прошептала девушка, опуская глаза.       — Ты любишь его? — уверенно выпалила разбойница.       «Люблю?»       Она уже не понимала, что означает это слово. Оно было таким простым и сложным, пленяющим и пугающим, светлым и беспощадно разрывающим изнутри. Девушка думала, что любила Дэниэла, но на самом деле ей никогда не хватало смелости понять, что любовь нельзя отпустить так просто. Но она отпустила. И сразу же окунулась с головой в новое, открытое, легкое чувство, что заставляло сердце трепетать и наполняться теплом. Но даже это не было любовью.       Любовь — это взлеты и падения, эта битва, которая имеет свои последствия, которая несет разрушения, после чего можно заново отстроить свой собственный новый мир. Она убивает, она побуждает жить. Теперь Реджина как никогда раньше могла это прочувствовать.       Любовь была для неё чем-то недосягаемым, словно звезды, чем-то невозможным, нереальным, несуществующим. Она всегда воображала себе её неким существом, что являлось только тем, чье сердце было достаточно чисто и готово принять этот дар в виде чувства, что заставляет душу взлетать к небесам. Любовь была сильнейшим из всех оружий, что может, как защитить от злейших врагов, быть светом в темноте ночи, так и безжалостно воткнуть нож в спину, не позволяя даже сделать последний отчаянный вздох.       Что такое любовь? Любовь — это магия. Самая сильная, всемогущая, незыблемая. Темная и светлая, она могла открыть для людей целый мир, но также могла толкнуть их в зияющую абсолютную пустоту.       Любовь была самой большой слабостью.       Любовь была величайшей силой.       Но разве можно полюбить человека за такое ничтожное время?       Она не знала точно, любила ли короля, но, несмотря на назойливый голос сомнения в её голове, глубоко в душе Реджина с каждой секундой все яснее осознавала, что теперь по-настоящему понимает. Понимает, какого это. Любить…       Девушка несколько раз моргнула, смахивая с пушистых ресниц соленые капли, и медленно перевела на Снежку потерянный и разбитый взгляд, отдающий тенью уверенности где-то глубоко внутри.       — Я… — срывающимся голосом начала она, в последний раз прокручивая в голове все за и против. — Да…       «Да».       Она резко выдохнула, слегка улыбнувшись, и начала бегать глазами по темной промерзлой земле. Внутри вдруг поселилась такая нечеловеческая легкость, точно девушка сбросила тяжелый груз со своих хрупких плеч. Реджина втянула носом воздух, выпуская изо рта какой-то почти истерический смешок, и удивленными глазами вновь взглянула на разбойницу.       — Да! Я люблю, — кивнула она.       Захотелось кричать. И смеяться. И плакать. Все вместе. Эмоции захлестнули девушку, разжигая в её сердце настоящий костер, запутывая её в дебрях своих же чувств и желаний. В этом момент она по-настоящему думала, что ей подвластно все. Но даже это не делало всю её ситуацию легче, проще. Перед ней по-прежнему стояла поистине непреодолимая преграда, которую создало её же глупое легкомыслие и трусость. Реджина вновь резко поникла, заставляя былое отчаяние играть в своих темных красивых глазах.       — Но это не отменяет того, что он потерян для меня… — прошептала она, в отчаянии прикрывая глаза.       — Может, и нет… — задумчиво ответила разбойница, едва заметно закусывая губу.       «Как?!»       Реджина моментально перевела недоверчивый взгляд на собеседницу, будто думая, что та просто сошла с ума. Она издала тихое фырканье, всем своим видом высказывая абсурдность её мыслей, вот только глаза загорелись настороженным огоньком. Сердцебиение девушки сбилось, наверно, в тысячный раз, в то время как разум вновь боялся оступиться, боялся снова поступить неверно, поверить, а потом позволять ей до конца своих дней изнывать от дикой боли в груди. А что, если? А вдруг она еще может что-то изменить? Зацепившись за эту фразу, будто от неё зависела вся жизнь, девушка впилась доверчивым взглядом в новую знакомую и стала жадно хватать каждое произнесенное ей слово.       — Знаешь, как говорила одна моя хорошая подруга, любовь — это самая сильная магия из всех возможных, — загадочно улыбнулась она. — А значит, почти каждое проклятие можно разрушить с помощью настоящих, истинных чувств… Есть одно средство, против которого не устоит никакой магический барьер…       — Какое же? — сдавленным хриплым голосом произнесла Реджина, прикусывая губу.       — Поцелуй истинной любви, конечно… — восхищенно выпалила Снежка, мягко улыбаясь. — Только он спасет твоего короля. Если вы предназначены друг другу, ничто не может стоять на вашем пути… — шепотом закончила она.       Разбойница вздохнула и, тихо поднявшись с места, удалилась в свой скромный шатер. Она решила оставить девушку наедине со своими мыслями, со всем, что сейчас медленно одолевало ей, беспрестанно нашептывая на ухо противоречия и надежды. Реджина перевела взгляд на кольцо в своей руке, медленно, изучающе прокрутила его в тонких пальцах, ощущая тепло нагретого в руках изящного серебряного ободка. Крохотный камень в самом центре кольца переливался в мягком свете ночного костра. Заметив на внутренней стороне какое-то еле заметное пятнышко, брюнетка провела по нему пальцем, но грязь все никак не поддавалась. Девушка поднесла украшение поближе и сощурилась, пытаясь рассмотреть хоть что-то в этой слепой темноте. Там, на изящном ажурном ободке кольца было крошечными буквами выведено «Единственной». По щеке девушки скатилась одинокая слеза, а губы дрогнули в чуть заметной улыбке, вырывая из груди слабый выдох. На сердце стало так тепло, будто что-то невидимое тонкой вуалью окутывало её в эту темную холодную ночь. Реджина закрыла глаза и, растворяясь в глухих звуках ночного леса, вспомнила улыбающиеся светлые глаза того, кто и правда считал её своей единственной. Теперь она не сомневалась ни на секунду, что он любил её в ответ. А значит, еще оставалась надежда.       Надежда была всем, что она имела, сидя у согревающего костра в темном лесу и чувствуя, как еле ощутимый ветер легко играет с черными смолянистыми волосами.       Солнце решилось едва выглянуть из-за высокой стены раскидистых деревьев. Лесные птицы о чем-то весело щебетали друг другу, купаясь в первых согревающих лучах. Костер неподалеку давно потух, все еще скромно растворяясь в воздухе тонкой лентой серого дыма. Трава едва заметно качалась под игривыми потоками ветерка, а от замерзшей за ночь земли все еще слегка веяло сыростью и холодом. Весь лес разразило неописуемой свежестью, что закрадывалась глубоко в легкие и, наконец, позволяла спокойно вздохнуть полной грудью. Наутро и правда становилось намного легче.       Как только первые лучи коснулись лица девушки, назойливо пробиваясь сквозь хлипкий навес, пушистые темные ресницы мгновенно взметнулись вверх, а с губ слетел прерывистый вздох. Эта ночь была для неё самой трудной. За все это время она не смела сомкнуть глаз, будучи не в силах прогнать громко скандирующие мысли, что просто разрывали её напряженную голову пополам. Губы окончательно потеряли последние частицы влаги, волосы в некоторых местах взмокли от пота, который выступил от непрекращающихся ночных кошмаров. Кошмаров о темных ненавидящих глазах, губах, что уже прикасались не к ней, что не её сводили с ума до дрожи в коленках. О руках, что пробегались не по её коже, вызывая еле заметную дрожь. Она ненавидела себя за это. За бесконечную слабость, напрасное самобичевание и слезы. Теперь у неё не было оправданий. Либо она собирается с силами и получает все или же опускает руки, смотря в глаза поражению и слабости.       Несмотря ни на что, она должна была выбрать первый вариант.       Она должна была стать счастливой.       Она много думала обо всем, что сейчас творилось в её жизни. Почти всю ночь она размышляла о том, любил ли её король, стоит ли игра всех тех свеч, о том, что по-настоящему сделает её счастливой. Сработает ли на нем этот почти магический поцелуй? Но все эти размышления вывели девушку к месту, где нити еще крепче сплетаются в один большой клубок. Реджина отчаянно металась от одного к другому, падая на землю, раздирая нежные руки и колени в кровь. И вот, когда она уже думала, что никогда не выйдет из этого водоворота, с её истерзанных губ слетела пара тихих слов:       «Я смогу…»       И все исчезло.       «Я смогу».       И сомнения вмиг стали такими незначительными.       «Я смогу».       И огонь загорелся в глазах…       Вскочив с импровизированной постели, Реджина расчесала волосы пальцами, поправила платье и немного неуверенно прикоснулась к цепочке на тонкой шее, что на самом конце сокровенно хранила бесценное кольцо, что было предусмотрительно спрятано в небольшом вырезе платья. Уверенно кивнув самой себе, девушка твердым шагом вышла из убежища и направилась в лес, даже не разбирая дороги.       Громкий возглас из-за спины заставил девушку мгновенно застыть на месте и тяжело сглотнуть.       — Куда ты собралась?! — возмущенно воскликнула Снежка. — Это ведь глухой лес.       — Я должна спасти его. Я просто… не могу больше ждать… — хрипло выдавила девушка, тяжело дыша.       — Но ты ведь потеряешься здесь одна, — нахмурилась разбойница, слегка понижая свой тон. — И кто тогда спасет твоего короля?       «Моего короля?»       — Я не… — выдохнула Реджина, начиная ковырять коском туфли сырую землю, точно маленькая провинившаяся девчонка, что решила сбежать от матери и на заре сполна полюбоваться алеющим восходом солнца.       — Хорошо… — сдалась Снежка, с сочувствием и неким пониманием вглядываясь в лицо девушки. — Я отведу тебя… — слегка улыбнулась она и тут же лукаво добавила: — Ты только… спаси его…       Быстрым движением подхватив все самое необходимое, а так же закинув на плечо верный лук и колчан, разбойница скользнула впереди Реджины. Девушки незаметно улыбнулись своей маленькой победе и углубились в утренний лес. Навстречу своей судьбе.       Навстречу надежде…