Отныне только вместе

Утро выдалось таким же мрачным, как и все предыдущие дни. На диване все еще спит этот незаурядный пацан, я же разместился на кресле. Его смуглые тощие ноги торчат из-под одеяла, рука свисает на пол. Мишина температура, видимо, почти прошла. Это словно камень с плеч. События сегодняшней ночи давят на совесть, от чего неприятно ноет живот. Я, блять, к подростку приставал! Ему помощь нужна была? Ага, как же. Это просто у тебя недотрах, а ты срываешься на глупых детях. Да ты даже со своими собственными проблемами разобраться не можешь. Детский психолог Даниил, прошу любить и жаловать. Резко вскакиваю с новенького кресла в самом углу комнаты и направляюсь на кухню. Нужно как-то отвлечься. Пожалуй, приготовлю завтрак. И обед. А заодно и ужин. А может вообще сходить побегать? Черт... Хватаюсь руками за виски, сжимаю волосы на затылке. Я хочу малолетку. Ему хоть шестнадцать есть? – Есть, – хрипло раздается позади меня. Испуганно оборачиваю голову, с трудом фокусируя взгляд в осенней полумгле на щуплой фигуре Миши. – Ты сказал это вслух. – Так тебе шестнадцать? – зачем-то уточняю. Он задумчиво кивает, что-то обдумывает. Его идеальные брови на секунду сводятся на переносице, взгляд теряется в пространстве. Значит у нас разница в восемь лет. – А тебе? – спустя некоторое время спрашивает он. – Двадцать четыре. – Вот и прекрасно, трахаться можем, – он усмехается, поправляет вздернутую футболку. От Мишиной шутки у меня спирает дыхание, а фантазия уходит не в то русло. А шутка ли? – Хреновый юмор, – подросток пожимает плечами на мое замечание, явно считая весь инцидент исчерпанным. – Пойдем, нам нужно поговорить. *** Снова начался дождь. Тяжелые, крупные капли барабанят по стеклу, выстукивая свои мрачные мелодии. Лень доставать еду, ставить чайник, готовить, вообще что-то делать. Мы просто сидим друг напротив друга. Миша опустил голову, разглядывая подтеки на столешнице, я же наблюдаю за ним исподлобья. – Расскажи мне, – устало тру виски. Подросток вскидывает голову, непонимающе приподнимая бровь. — Почему ты из дома сбежал-то? — поясняю. Он пожимает плечами, пытается сесть удобнее на стуле, на котором усесться удобно в принципе невозможно, ведь он старый и твёрдый. — Собственно, ничего особенного, — Миша пожимает плечами, но взгляд какой-то потерянный и загнанный. — Я рассказал родителям, что я гей. Педик. Сосу хуи и ебусь в очко. — Прямо так и сказал? — усмехаюсь после неловкой паузы. – Слово в слово, — он тоже криво улыбается, — и меня выгнали из дома. Миша с облегчением выдыхает. Боялся, как я отреагирую на его ориентацию? Я, в принципе, сам называю себя бисексуалом, но для большинства людей стопроцентный натурал. В принципе, ситуация не такая уж необычная. Нет ничего обиднее непонимания со стороны близких. Но это все пройдет, перегорит, забудется. Если тебя любят, как избито бы это не звучало, примут таким, какой ты есть. И снова всплывает в мыслях Диана. Блять, можно ли принять героинщицу? Опять воцаряется безмолвие, столь привычное нашим отношениям, длиною в два дня. И ни одному из нас это похоже не мешает. – Раз уж у нас утро откровений... – тихо шуршит уставшим голосом Миша. Выразительно смотрит на меня из-под челки, хотя, видимо, не особо надеется на ответ. Он что, хочет услышать парочку мерзких историй из моей жизни? Ну, говорят, чужие проблемы помогают забыть о своих. – Думаю, моя история тоже довольно банальна, – я недолго колеблюсь: рассказать, или не стоит. Выбираю с какого места начать рассказ. Вспоминать все детали мне и не нужно, ведь в голове вертятся события последних лет моей жизни без устали. Миша удивлённо поднимает голову. Заинтересованно подается телом вперёд через столешницу. – Я познакомился с Дианой на каком-то фестивале. В общем, не суть. У нас все складывалось просто чудесно. Черт, – понимаю, что просто так такие рассказы не заходят. Миша непонимающе наблюдает, как я встаю со скрипучего стула, прохожу к шкафчику. Достаю запрятанную бутылку красного вина, чисто бабское пойло, и две кружки. Бокалов на этой кухне не водится. Подросток одобрительно кивает мне, когда ставлю перед ним почти полную кружку с отколотой ручкой. Лекарство от всех проблем, блять. – В общем, – отпиваю кисловатого напитка, – все дошло даже до помолвки. Представляешь, я встал перед ней на колено, и спросил «Диана, милая, ты будешь моей женой?». А она ванильно улыбнулась и ответила «Да!». Мы были счастливы. Краем глаза замечаю немного горькую улыбку Миши. Мое вино убывает подозрительно быстро. – А потом я везу ее родителей в магазин, – кажется, на этом месте Миша сам додумывает продолжение. – Автокатастрофа? – невольно вырывается у него. – Да, – я нарочито спокойно пожимаю плечами. – Оба умерли на месте, я выжил. А вместо свадьбы устроили похороны. Диана никогда не укоряла меня. Но я чувствовал это в молчании между нами. До того, как встретила меня, она часто курила травку, пила. А после смерти родителей снова сорвалась. Вижу, как презрительно скривился Миша. Я устало улыбаюсь, понимая, что дальше рассказывать смысла нет. – Ты что, винишь себя? – он высказывает свою догадку почти с придыханием. Прекрасно, я отвлек парня от грустных мыслей, но самому теперь на душе гадко. Настроения копаться в себе не осталось, поэтому лишь пожимаю плечами и подливаю себе вина. Убегаю? Да. Не всегда взрослые - ответственные. Миша принимает эстафету в виде бутылки. Его кружка тоже опустела. Вот такое утро откровений.