Borrowed Hearts

Taylor Swift — Enchanted

      Едва я успела переодеться, уложив девочек спать, как в дверь раздался тихий стук. И если это не полиция, которую вызвал Майклсон, то я даже не знаю, кто пришел к нам в столь поздний час. Нет, конечно, есть один человек, которого я надеюсь увидеть на пороге нашей квартирки, открыв дверь, но такое бывает только в сказках и романтичных фильмах. У нас же суровая реальность, в которой миллионеры должны платить деньги за обладание семьей с картинки для получения желанной сделки и одобрения брата. Звучит страшно. А на деле еще и больно. Не миллионеру, а остальным. Точнее, одной из участниц этого спектакля, то есть мне.       Но вопреки моему скептичному отношению к чудесам в реальном мире, за дверью оказался Никлаус, и вид у него был мягко сказать, виноватый. Может мне показалось? Может на самом деле он пришел обвинить меня в пожаре? В том, что я со своими дочками свалилась ему на голову, как проклятье. Как страшный сон. Как-то, о чем он жалеет больше всего на свете. Мне страшно услышать это. А еще страшнее, что это могут услышать девочки. Для них это навсегда останется сказкой, что бы ни сказал сейчас мой босс. — Пригласишь? — вопросительно посмотрел на меня Никлаус. — Зачем? — не сразу среагировала я, отвечая ему глупым вопросом. Кэролайн, он у тебя на пороге и выглядит неважно, может все-таки стоит пустить его и выслушать, чтоб потом не жалеть об этом всю жизнь? — Я пришел поговорить, — мужчина заглянул мне в глаза, и его взгляд убедил меня, что Майклсон пришел с миром. В нем было что-то необъяснимое. То, чему я поверила, поэтому и отступила, впуская Клауса в дом. — Как кабинет? — закусив губу, неуверенно поинтересовалась я, боясь услышать, что ремонт там придется оплачивать из моего кармана. — Знаешь, я давно хотел сменить там обстановку, и выгоревший камин способствует этому, — усмехнувшись, закивал Никлаус, — а вообще я приехал, чтоб забрать вас назад. Элайджа решил остаться с нами на Рождество. — Все не так просто, Клаус, — возразила я, — ты поступил плохо. Ты накричал на близняшек. — Прости, — прошептал он, и это слово явно далось ему с трудом. Я давно поняла, что Никлаус Майклсон не из тех, кто привык приносить свои извинения, учитывая, как он вел себя с сестрой в кабинете перед нашим уходом. Он сложный человек с множеством скелетов в шкафу, но от этого не стал менее привлекательным для меня. — Нет, — покачала я головой, — за прощением ты должен обратиться к Джо и Лиззи. Я же могу лишь выступить посредником в ваших переговорах. — И почему мне уже страшно? — усмехнулся он, притворяясь напуганным предстоящим разговором с девочками. — Поверь, твой страх вполне оправдан, — подыграла ему я. — Девочки, — заглянула я в комнату к дочерям, — мистер Майклсон приехал, чтоб поговорить с вами.       Близняшки переглянулись, а после, пошептавшись несколько мгновений, разрешили ему войти.       Он растерянно улыбался все время, пока обращался к ним. Видно было, что сейчас для Никлауса Майклсона был полнейший перебор эмоций. Ведь ему не просто приходилось извиняться, а еще и перед детьми, которые моментально улавливали любую фальшь в голосе или даже мысль о вранье. Но он был очень убедителен, и первой сдалась Джозетт, одобрительно кивая ему. Следом за ней простила моего босса и Элизабет. Но Клаус решил окончательно подкрепить свое положение у девочек, поэтому воспользовался козырем, заготовленным заранее и всегда действующим безотказно. Я не стала ему говорить, что используй он его сразу же, то ему не пришлось бы испытывать смущение, смятение и растерянность, извиняясь перед ними, но это был мой маленький реванш. — Может, вы хотели бы, чтоб я дополнил чем-то свои извинения? — лукаво улыбнулся Майклсон, переводя взгляд с одной задумчиво-сонной мордашки на другую, похожую на первую как две капли воды. — Мне нравятся вампиры. Нам. Нам нравятся вампиры, — изрекла свой вердикт Лиззи, и ее сестра интенсивно закивала, соглашаясь с требованиями своей маленькой копии. — Вот она, предпринимательская жилка, — хохотнул мой босс, — окей, я понял. Вампи… вампиры?! — он перевел ошарашенный взгляд на меня. — Аларик, их отец, преподаватель истории оккультизма. Так что они привыкли слушать на ночь сказки не о Красной шапочке. Хотя нет, о ней так же была одна история, только вместо волка там был оборотень, — пояснила я ему. — А теперь можно мы поедем назад? Я жутко хочу оказаться в своей кровати, — обратился он к близняшкам, и те, радостно завизжав, начали собираться. — Что касается кровати, — улыбнулась я, выходя из комнаты и даже не сомневаясь, что Клаус идет следом, — кажется, ты поторопился, зазывая нас назад в особняк. — О, нет, не переживай, я говорил о своем любимом ковре в гардеробной. За эти несколько дней я прямо-таки сроднился с ним, — приторным тоном протянул Никлаус. — Так вот о чем ты говорила, когда заявила, что в моем доме отсутствуют следы пребывания детей, — мужчина обвел взглядом гостиную, задержав его на кукольном домике, стоящем на столе у окна. — Это он? Тот самый дом? — переспросил он, подходя ближе. — А ты не видишь? — Да, действительно похож. Чертовски похож. В пору натравить на фабрику игрушек своих юристов, — задумчиво произнес Клаус, и я не смогла угадать шутит ли он. — Спасибо, что извинился перед ними, — я чувствовала, что должна поблагодарить его за это. Нет, на самом деле не должна, а просто испытала потребность в этом. Ведь для Никлауса стоило огромных усилий прийти сюда, да еще и сказать то, что он сказал. — Я проявил доброту и великодушие, — начал он, и я недоуменно взглянула на него, — благодаря тебе, Кэролайн. Это все ради тебя, — никогда еще я не видела Никлауса Майклсона таким серьезным, а взгляда его серо-зеленых глаз — таким уверенным и, наоборот, спокойным. Он знал, что он сказал и не сожалел ни о едином своем слове. — Мамочка, мы готовы. Поехали уже домой, — меня спасли близняшки, ворвавшиеся в комнату как раз в тот самый момент, когда логично было бы мне что-то ответить на заявление Никлауса. Или на признание. На откровение. Как же назвать то, что он только что сказал мне?       Вопреки моим надеждам и ожиданиям на тихое возвращение, в гостиной дома Майклсонов кипела жизнь, что было крайне странно, учитывая столь позднее время.       Когда мы вошли, и Ребекка радостно захлопала в ладоши, все сразу встало на свои места. Выяснилось, что блондинке Майклсон приспичило повесить пару веточек омелы по дому, и она заставила братьев сделать это. Уж не знаю, что ей пришлось сказать для стимуляции братского полуночного труда, но это сработало, потому что сейчас, стоя с Клаусом под уже висящей омелой, я наблюдала Кола на стуле, усердно крепящего веточку поцелуев над входом в столовую. Судя по его сосредоточенному лицу, аргументы Бекки были невероятно весомыми и очень мотивирующими, раз ее младший брат на этот раз безропотно выполнял приказ сестренки. — Не хотелось бы давить на вас, но, насколько я знаю, это подходящий момент для поцелуя, — указал Элайджа на ветку, висящую над нами.       Клаус вопросительно взглянул на меня, будто советуясь в своих дальнейших действиях, но поразмыслив мгновение, не стал испытывать судьбу, лишь ласково касаясь губами моей щеки. — И это все? Ребекка так целовалась в яслях, — фыркнул Кол, моментально удостоившись гневного тычка от сестры. — Мы предпочитаем не проявлять эмоций на людях, — принялся объясняться Никлаус. Не знаю как ему, но мне и этого мгновения робкой близости хватило, чтоб дыхание предательски сбилось, а сердцебиение зашкаливало, сводя меня с ума еще больше. — Здесь все свои, вам нечего стесняться, — с обворожительной улыбкой заверила нас Ребекка, и теперь я почувствовала себя на месте Кола — желающей ее треснуть. Не то, чтобы я не хотела поцеловать Майклсона, потому что я очень хотела. Но не здесь и не так. Правда при других обстоятельствах это вряд ли возможно, что и придало мне решительности сделать то, что я сделала. Кстати, под пристальным взглядом Элайджи.       Повернувшись к Клаусу, я медленно приблизилась к нему, и коснулась его губ своими губами. После, отстранившись на мгновение, я взглянула в его серо-зеленые глаза, будто спрашивая, стоит ли мне продолжать, но ответом была лишь его довольная улыбка, поэтому в тот же миг я снова поцеловала его. И сейчас я, наконец, почувствовала, что это было обоюдным желанием, а не только притворством для брата. Почувствовала, что движения его губ кружат мне голову больше, чем любой алкоголь. Что я не хочу, чтоб это прекращалось когда-либо. Что я забываю обо всем рядом с ним.       Отпрянув, я испуганно посмотрела на Никлауса, прикоснувшись пальцами к своим губам. Кажется, вокруг нас пропал весь мир, включая всю его семью. Но Клаус не выглядел расстроенным или огорченным этим. Наоборот, его усмешка говорила мне, что он вполне счастлив таким поворотом событий. — Фу, мамочка, папочка, здесь же дети, — пряча лицо в волосах сестры, выкрикнула Лиззи, тем самым вернув меня в реальность. — Вот именно, дети, которых стоит уложить спать, — хихикнула я, пытаясь выглядеть непринужденно, будто поцелуя с Клаусом и не было. Либо он был, но как что-то обыденное, повседневное, непримечательное. Ох, как же сложно сделать это. Учитывая, что меня до сих пор бьет дрожь от прикосновений его губ. Жена не реагирует так на поцелуи мужа. Так на них реагирую я. — Кэролайн, я так понял, вы с девочками уехали подальше от всей этой суматохи с пожаром? — вопросом остановил меня Элайджа. И Клаус, не растерявшись, последовал за близняшками, собираясь, как заботливый отец, заменить им меня в рассказывании сказки на ночь. Интересно, как он справится с Белоснежкой-упырем и семью троллями, но об этом я расспрошу его позже. — Да, совершенно верно, — улыбнулась я, радуясь, как ловко выкрутился мой начальник с нашим отсутствием. — До сих пор не понимаю, как Клаус умудрился разлить сразу несколько бутылок бурбона в камин, — задумчиво протянул Майклсон-старший. — О, порой он становится таким неловким, — беззаботно махнула я рукой, — надеюсь, ремонт не займет много времени? — Об этом можешь не беспокоиться, все равно мы будем в Новом Орлеане, когда в кабинете будут убирать последствия этого происшествия, — заверил меня Элайджа. — В Новом Орлеане? — непонимающе переспросила я. Судя по переглянувшимся Колу и Ребекке, если я и должна была об этом узнать, то явно не так. — Разве Никлаус не сказал тебе? Происходит слияние фирм, и основной офис переезжает в Луизиану. А филиалом остается управлять Ребекка. И если он будет нерентабелен, то к концу следующего года мы ликвидируем его, оставляя представительства фирмы лишь там, — спокойно пояснил мне Элайджа. — Наверное, за бытовыми проблемами это как-то вылетело у меня из головы, — промямлила я, махнув рукой и стараясь выглядеть не ошарашенной такой новостью, — две дочери, большая семья, подготовка к Рождеству, еще и твой приезд, — тараторила я, пытаясь убедить его в своей забывчивости. — Прошу прощения, — в итоге сдалась я, — мне кажется, девочки сегодня особенно капризные, поэтому, думаю, их отцу требуется помощь, — выпалив это, я рванула к лестнице, даже не дожидаясь ответа Майклсонов.       Да, Клаусу потребуется помощь, но помощь врача, потому что после разговора со мной на нем не останется ни единого живого места! Как он мог не сказать мне, что уезжает! Что переезжает моя работа, в конце концов! Да, денег что мы с близняшками заработали, притворяясь его семьей, хватит на некоторое время, но что нам делать дальше?       Переведя дух перед дверью детской, я тихонько вошла внутрь, прислушиваясь к разговору между дочерьми и врагом семейства Форбс номер один. И в тот же миг я пожалела, что услышала это. — Мы хотим открыть тебе один секрет, — начала Джозетт, и в первое мгновение я подумала, что они говорят о зубной фее, Санте или еще о каких-то детских глупостях, но нет, все было очень серьезно. — Мы знаем, что наш папа ушел, потому что больше не любит маму, — добавила Элизабет, и сердце предательски защемило. На глаза навернулись слезы. Где же я просчиталась? Когда они успели понять это? Я тщательно пыталась скрывать, что наша семья распалась, и то, что они сейчас сказали Никлаусу — мое упущение, моя вина, моя оплошность. И я буду винить себя за это до конца своих дней. — Но я уверен, что это никак не отразилось на любви к вам, — перебил их Клаус, явно пытаясь спасти положение, — иногда бывает так, что у взрослых любовь проходит. Но вместо нее остается дружба и уважение друг к другу. У меня есть дочь, и с ее матерью мы так же перестали любить друг друга, но я очень тоскую по Хоуп, и безумно хочу увидеть ее снова, — признание девочек и его подвигло на откровения. — Думаю, ты был своей дочери лучшим отцом, чем нам, — выдала Джо, и я привалилась к стенке, теперь вдвойне шокированная услышанным. — С нами надо быть построже, — дополнила ее сестра. — Да-да, построже, — согласилась с ней Джозетт. — Но раз ты не боишься вампиров, — продолжила Лиззи, — мы думаем, ты бы мог быть с нашей мамочкой. — Если избавишься от плохой привычки пить, — встряла ее копия, и Никлаус все еще продолжал терпеливо слушать это. — Да, мы тут присмотрелись к тебе, мистер Майклсон, и если кое-что подправить в твоем дурном характере, то мы разрешим тебе быть с нашей мамой, если конечно… — задумалась Джо, и я мысленно взмолилась, чтоб окончанием фразы было «ты захочешь этого». Но разве близняшек волнуют чьи-то желания, если они уже все решили для себя? — Ты будешь хорошо себя вести, — изрекла она, и ее сестра добавила: — И помни, мы следим за тобой, — выдала Лиззи фразу, которой ее научил Деймон, чему я была несказанно «рада», услышав это от дочери. — Я обязательно учту все ваши замечания, — мягко рассмеялся Клаус, и, пожелав девочкам сладкого сна, отправился прочь из комнаты, поэтому я едва успела переметнуться в хозяйскую спальню.       Я встретила его сердитым взглядом, сидя на кровати, в которой мне предстояло спать в очередной раз. Никлаус же, наоборот, выглядел счастливым и удовлетворенным, во всяком случае, именно такое впечатление производили улыбка на его губах и ямочки на щеках. — Что-то не так, любовь моя? — нараспев произнес он, и мурлыкающие нотки акцента отразили хорошее расположение духа его обладателя. — Новый Орлеан? Серьезно? И когда ты собирался мне рассказать об этом? — намеренно понижая громкость, взвизгнула я, вместо того, чтоб выкрикнуть это, хотя мне очень хотелось заорать об этом на весь дом. — После Рождества, — виновато опустил голову тот. — Не хочу с тобой разговаривать. Не хочу, — бросив ему это, я легла в постель, намеренно разворачиваясь к своему боссу спиной. Тот, похоже, почувствовав, что ситуация неподходящая, решил не беспокоить меня, молча удалившись в гардеробную и не показываясь оттуда до самого утра.