i'm cold

Чонгук смотрит на только что покрашенного Юнги и в голове на почти бессознательном ассоциативном ряду возникает сравнение с любимой мятной жвачкой, которую обычно давали на сдачу в магазинчике рядом с домом (с тем, что в Пусане). Или на фисташковое мороженое в рожке и яркой жёлтой упаковке с улыбающимся смайликом в кружочке. С витражной бабочкой на руке Юнги выглядит как выходец из каких-то фэнтезийных рассказов о волшебниках, единорогах и прекрасных принцессах, запертых в высокой башне под охраной огнедышащего чешуйчатого дракона, который не подпустит всяких там недорыцарей к своей красавице. Вообще, Чонгука это всегда поражало: на внешность Юнги совсем не тянет на сурового андеграундного рэпера с тонной слишком взрослых для 23 лет мыслей, выраженных через тексты. Он, скорее, похож на милашку-романтика с песенками про взаимную любовь и прочую сопливую лабуду. Про какие-нибудь там гуляния в парке, взявшись за ручку, про букеты нарванных полевых цветов к дню рождения любимой и про ароматизированные свечки в виде красных мерцающих сердечек на первые сто дней отношений, но не более. Наверное, думает Чонгук, Юнги это достаёт время от времени: оры фанаточек на тему «О, боже, ты такой милый», а то, что это все – всего-навсего клоунская игра на публику, никого не волнует: он же такой милашка. Когда они возвращаются после очередного выступления в общежитие, Чонгук пластом падает на кровать с мыслью, что больше точно не встанет, пусть хоть атомная война начинается - он сдохнет во сне. Он проваливается в бездну, видит флуоресцентные цветы на дорогах, что-то из выступления, странных людей с аурами черными и белыми, что бьют по глазам, и почему-то видит, как та бабочка с руки Юнги внезапно взлетает вверх за какие-то полторы секунды, а он (Чонгук) смотрит и понять не может, почему. Он просыпается резко от того, что трясут за плечо несильно, а справа слышится намджуновское "Ты хоть разденься", и, если верить часам, то прошло всего двадцать минут, но по ощущениям - вся жизнь, которая случилась очень давно. Чонгук трёт глаза, смотрит на собственные колени, пытаясь собрать мысли в кучу, зачем-то создавая план действий, который всего из трёх пунктов: "Переодеться, умыться, уснуть", словно не запомнит просто так. Юнги шумит водой в ванне, когда Чонгук дергает за ручку и дверь оказывается не защелкнутой. Он прислоняется боком к стене, ожидая, пока Юнги закончит, и соглашаясь на уснуть прямо здесь, потому что глаза просто адово слипаются. Чонгук от нечего делать смотрит в зеркало, где Юнги какой-то по-особенному домашний и настоящий: с мокрыми кончиками волос, с сильно заметными синяками и полузакрытыми глазами. И при всей заёбанности, что прёт из каждой клеточки и, отражаясь от зеркала, попадает в самого Чонгука, мешаясь с его собственной, Юнги до одури красивый. Его бы отправить куда-нибудь на пару-тройку недель, чтобы хоть немного отдохнул от этого всего дерьма, и плевать на расписание: соврал бы что-нибудь про здоровье. Но. - Спокойной ночи, - сонно говорит Юнги, возвращая Чонгука в реальность, и выходит, устало шаркая и хлопая дверью. У Чонгука чужой охрипший голос в ушах звенит колокольчиками какими-то, и непонятно почему так. Когда, наконец, он добирается до кровати, то снова готов сдохнуть при атомной войне, но никак не разлепить глаз и - тем более - не встать. Намджун храпит и это уже как-то усыпляет его, давно привыкшего к такому музыкальному сопровождению. Наверно, когда понимаешь и жалеешь других, хотя самому не лучше, это последняя ступень взаимопонимания или еще чего-нибудь, но из той же серии. Чонгук это не вспомнит на утро, но его сны всегда красивые и странные почти так же, как современное искусство: по размытым песком улицам идёт красивый Юнги в очках, увлеченно рассказывая про новую идею и любимую кофейню, на улице совсем никого, а тёплая рука в чужой кажется совершенно нормальной и подходящей: Чонгук во сне сжимает край подушки, потому что кажется, что он держит за руку умного хёна, и улыбается почти незаметно: во сне ему слишком нравится хриплый голос Юнги. Во сне они идут по дороге, наплевав на красный цвет светофора, и там нет этой дурацкой игры на публику. Чонгук сам не замечает, но под утро падает в светящуюся темно-красным бездну под названием "Мин Юнги". И вот это наутро он уже помнит.