Jetta - Id Lovе To Change The World Bass
Сокджин обращает внимание к себе, почти невесомо дотрагиваясь до спины Чонгука, который залипает в телефон и в наушниках, спрашивает что-то и снова откидывается головой назад досыпать оставшиеся минут пятнадцать свободного времени до прогона. И вроде бы ничего криминального, но Чонгука откровенно переклинивает на этом моменте: щёки краснеют в несколько мгновений, сердце выпрыгивает, выламывая рёбра, а спина адским пламенем горит от короткого прикосновения. В голове момент прикосновения как по кругу повторяется, словно песню на риплей поставили, и ему прогибаться буквально каждый раз хочется, потому что фантомное ощущение чужих пальцев даже сквозь толстый свитер и рубашку отдаётся мурашками по всему телу. Чонгук, конечно, влюблён по уши и заметно, будто черным несмывающимся маркером на лбу написано: ему стонать в голос нестерпимо хочется от одного взгляда на Сокджина, который, мать его, совсем рядом (если пододвинуть руку чуть влево, то можно случайно дотронуться до бедра и умереть на месте), и распластаться бы под ним, и... в общем, Чонгуку очень плохо, а с подачей воздуха в лёгкие совсем всё печально. Не то чтобы, но так реагировать на еле ощутимое прикосновение - это в новинку. Очередное выступление через полчаса, стафф бегает, как заведённый, проверяя последние мелочи, а у Чонгука очень не вовремя стояк заметный уже, потому что перед глазами долбаный Сокджин в белой майке-алкоголичке, обтягивающих джинсах и уложенными чуть взъершено волосами (в которые, наверное, очень классно путаться пальцами или пропускать их через). Чонгук воет внутри, потому что не уйти уже - нельзя, Тэхён виснет на шее, а Сокджин - мудак, потому что смотрит в противоположную сторону, выискивая глазами что-то или кого-то. Чонгук молится всем богам сразу, чтобы Тэхён не заметил, потому что если, то ржать будет долго и, вообще, не так совсем поймёт.***
Когда они уже едут обратно в общагу после, Сокджин сидит сзади и, наверно, музыку слушает или спит, прислонившись виском к тонированному стеклу, пока Чонгук тут, в соседнем кресле, умирает немного и честно старается отвлечься на недавно закаченную в плеер песню с густыми битами, но память услужливо (и лучше бы нет) подкидывает ближайшее утро, в котором чужие тёплые пальцы, цепляющиеся за его растянутую футболку на выходе из кухни, и заботливую, мать ее, чуть ли не родительскую фразу про то, что по утрам нужно обязательно завтракать, когда он выпивает только кружку кофе с сахарозаменителем (дрянь та еще, но после такого есть не хочется - тошнит). Чонгук почти незаметно прогибается в спине, изо всех сдерживая себя, чтобы не закусить губу и не застонать от воспоминания, а щёки снова горят как при температуре.***
От Сокджина пахнет ванильным гелем для душа, слишком сладко и так же круто одновременно - Чонгук чувствует и с ума сходит потихоньку, потому что тот снова сидит рядом, развалившись на полдивана, и снова, если руку чуть влево, то можно почувствовать мягкие домашние штаны, под которыми горячая после душа кожа. Чонгук чувствует, как возбуждается и уже в собственных штанах становится тесно, поэтому, стараясь дышать как можно тише и естественнее, как можно быстрее уходит в душ, пока там никого нет, представляя (порой с фантазией всё еще хуже, чем с подачей воздуха в лёгкие) хёна в самом откровенном виде. Ещё спустя двадцать минут, когда уже в постели и все следы его помешательства заметены, Чонгук почти сквозь наваливающийся сон думает, что в последнее время видит Сокджина рядом с собой несколько чаще (тот обычно пристраивается к Юнги или к Намджуну, а тут - к нему и не первый раз). Хотя это, скорее всего, из серии "я хочу, чтобы так оно и было". Еще он думает, что купит себе точно такой же гель для душа: тупо чтобы оргазмировать, вдыхая приторный запах блядского Сокджина.