i'm cold

BONES x ETHEL WULF - 鈍ら墓地

По мозгам вдаривает ощутимо, настолько, что чувствуешь, как мир за секунду рушится на глазах, словно в зеркало кирпичом кинули со всей силы. У Чонгука ровно три недели с последней таблетки успокоительного по рецепту и, в общем-то, действие его должно было когда-нибудь закончится (в бумажке написано, что оно продолжает действовать следующие неделю-две, а тут целых три, так что даже жаловаться как-то нет). Он помнит, что в первый раз, в июле, когда их только-только прописали и кончилась первая пачка, всё закончилось щелчком в голове и смещённым на задворки сознания инстинктом самосохранения, и как вывод - неделя без сна, на одном кофе и даже курить не хотелось. Заставь вспомнить, чем он занимался всю ту неделю - не вспомнит и под страхом смерти, но, кажется, просто лежал, не двигаясь совсем, тупо глядя в одну точку на желтоватом потолке. В этот раз всё совсем по-другому. Никаких щелчков, никакого кофе и бессигаретной недели - двенадцать порезов на предплечье возле локтя и пара - возле запястья. И всё как-то совсем глупо получилось: по привычке пошёл курить на балкон, прислонившись головой о бетонную стену и спустя четыре с небольшим минуты выкинув умелым щелком в приоткрытое окно окурок (точнее, только фильтр: задумавшись, пропустил нужный момент и обжёг губы, докурив до него), а, вернувшись, как под гипнозом, когда всё понимаешь-знаешь-помнишь, но сделать не можешь ничего совершенно, достал из дальнего ящика спрятанную ото всех распакованную пачку лезвий и резанул впервые за почти восемь месяцев без. У него руки трясутся и даже убрать нормально их не получается, и предплечье уже всё в крови, потому что, отвыкнув, попал то ли по артерии какой, то ли по вене, и кровь хлещет, не останавливаясь, тонкой струйкой сползая к пальцам. У него, как назло, и перекиси водорода, чтобы остановить хоть немного, совсем не осталось и теперь только ждать, пока сама перестанет. Он опять (как и в прошлый раз) тупо смотрит в стену напротив и не думает ни о чем: в голове пусто, будто все мысли выкачали за миг до, в мозгах снова бездна и чернота непроглядная, а стена привлекает всё внимание незатейливым узором на обоях. В пачке три сигареты, которые скуриваются за рекордные десять минут двадцать восемь секунд (он по песням в плеере засёк зачем-то), но эффекта никакого совершенно - он бы и все двадцать выкурил, не задумываясь. Чонгук смотрит на те два пореза возле запястья (там еще не зажившая ранка от прижатой сигареты, которая была месяц назад) и против воли возвращается в июль прошлогодний, прогоняя по кругу прошлый раз с щелчком и сдвинутой на пару месяцев психикой после. Песня на риплее уже в семнадцатый раз, свежие порезы жжёт немного и не ощутимо, если внимания не обращать, а секунды утекают одна за другой. Он сдвинуться с места не может, даже песню переключить, которая, в общем-то, уже надоела - просто сидит, опершись локтями в колени, и залипает, стороной думая (настолько стороной, что, когда приход пройдёт, не вспомнит точно), что все эти успокоительные - чертовы американские горки, на которые садиться не стоит: сначала проходит, конечно, и жизнь почти налаживается, а потом в самый непредсказуемый момент всё рушится как на картинках, как небоскрёбы-близнецы в 2001: за раз и без права на восстановление.