i'm cold

Kalafina - Sprinter

Чимин недовольно переворачивается на другой бок, подальше от чудовищно громкого будильника прямо над ухом, не проснувшись окончательно, ругается сквозь зубы, слепо шаря по подлокотнику в поисках телефона, и тычет пальцами на память, лишь бы отключить электронное исчадие Ада. Но нет. Парень хмуро открывает один глаз, тут же морщась от солнца в настежь распахнутом с вечера окне, щурится, но с четвертой попытки выключает надоевший телефон, откидывая его подальше на подушку (при этом почти попадает себе в глаз). Про то, что тот поставлен на повтор каждые три минуты в течение еще двадцати пяти, Чимин предпочитает не думать. Он закрывает глаза снова, надеясь, что не уснёт за три минуты, потому что опаздывать сегодня ни в коем случае нельзя, просто вот вообще никак - первой парой стоит лекция какого-то супер крутого мужика, имя которого он не запомнил (и не пытался), что снизошёл до них, простых бедных студентов, и ректор сам оторвёт голову каждому опоздавшему. Когда Чимин открывает глаза, на часах 7:23 и он уже как десять минут назад должен был выйти из дома. - Черт, - безнадёжно тянет он, когда понимает сонным мозгом что-то про свой последний день жизни на этой грешной земле. Парень подрывается на рекордной скорости, на ходу больно врезаясь боком в угол тумбочки в прихожей и плечом - в дверной косяк, сдавленно ругает собственную неуклюжесть и сонливость, хватает джинсы, пока на плечах болтается расстёгнутая рубашка, и очень надеется не опоздать (что сомнительно, но всё еще возможно). Он ищет в складках одеяла пульт от телевизора, который забыл выключить вечером, плюёт на эту затею после первой же попытки и щелкает по маленькой черной кнопке сбоку, когда чуть не спотыкается о собственный расстёгнутый рюкзак прямо на пороге. Чимин как назло путается пальцами в шнурках на кедах, пока пытается завязать, хватает рюкзак, в котором ни одного нужного учебника - только пустая пластиковая бутылка от колы, пара листочков с прошлых самостоятельных, нагло списанных с учебника под партой, и зелёный проездной на метро с семью оставшимися поездками, и хлопает входной дверью, мысленно извиняясь перед соседями - с потолка чуть штукатурка не сыпется, но опоздать всё еще нельзя вообще никак, даже на пять минут. Чимин выбегает на залитую весенним солнцем улицу ровно в 7:30, щурится, поправляя сползающую лямку рюкзака, и упорно собирает расползающиеся и непроснувшиеся мозги в кучу: у него все еще есть шанс прожить долгую и счастливую жизнь с головой на плечах, если добежать до метро очень-очень быстро. Он глубоко вдыхает, выдыхает, открывает глаза и внезапно упирается взглядом в ярко-синий автобус, конечная которого - его универ. Чимин никогда не видел этого автобуса с настолько подходящим маршрутом, до остановки метров сто, и всё еще можно не проебаться, поэтому парень подрывается, на ходу махая свободной рукой, чтобы без него не уезжали, и дышит устало, когда вбегает в салон, а на светофоре последние секунды догорает красный. Чимин плюхается на пустое сиденье напротив прозрачных дверей, неровно и тяжело дышит, ища по карманам деньги на проезд, опасливо поглядывает на серый экранчик возле высвечиваемого названия остановки (часы показывают почему-то 7:30, хотя прошло как минимум еще две, и у кого-то - либо у Чимина, либо тут - время неправильное) и готов честно и недорого продать душу за отсутствие пробок. Спустя остановку он залипает в окно, в слепяще-белый, почти отдающийся пульсирующей болью в затылок шум проснувшегося мегаполиса, в тускло-серые выключенные фонари, в номера на проезжающих машинах и чуть больше - на светло-бежевые высотки с зеркальной поверхностью, этажей в тридцать плюс, в бежевые кирпичи на зданиях пониже и на маячащую перед глазами русую челку, отливающую в тени рыжим. У парня напротив солнечные резные блики по зелёной футболке, красная кепка, надвинутая на глаза, с эмблемой какой-то и белые (ни к чему не подходящие, честно говоря) наушники фирмы Sony. А еще - яркие карие глаза, наблюдающие за Чимином в упор. Не то чтобы они знакомы, но вот уже второй месяц каждый (серьёзно, вообще каждый, даже по выходным) чертов день видятся в метро, и тот выходит на станцию раньше чиминовой. Чимин, кажется, машет белым флагом побежденного, смотрит в чужие зрачки впервые, еле заметно дергая головой, неуверенно улыбается, говорит «привет», не слыша собственного голоса за шумом проезжающих машин и резко затормозившего автобуса, и хватается за поручень, чтобы сохранить равновесие (здравствуйте, неинерциальные системы отсчета, лекцию про которые он вчера сладко проспал на задней парте). Парень выдергивает один наушник, говорит «меня Хосок зовут» и сходу предлагает прогулять первую пару. - Там все равно ничего интересного - этот мужик у нас вчера был, полтора часа втирал непонятно о чем, - говорит Хосок, кивая головой в сторону стеклянных дверей, за которыми остановка, предшествующая чиминовой. Чимин всё еще очень хочет прожить долгую и счастливую жизнь с не открученной головой. Чимин вообще не особый любитель откровенно прогуливать занятия. Чимин кивает на предложение Хосока просто потому, что интересно и хочется.