i'm cold

- Мне тогда чуть голову не открутили за пропущенную лекцию, - насуплено и почти серьёзно говорит Чимин, поправляя вечно съезжающую лямку рюкзака, когда вместе с Хосоком выходит из здания университета, - полчаса нудили, что так нельзя и вообще. Он вроде как жалуется, что тот сподвиг хорошего и прилежного студента Пак Чимина на целый прогул, но на самом деле даже рад, что не пошёл слушать ту слишком скучную мутотень, пробыв вместо этого вместе с новоявленным Хосоком все полтора часа на улице возле небольшого торгового центра за остановку от университета, обсуждая всё и сразу с перерывами на поржать. Хосок же только улыбается солнечно, ржёт по-доброму и закидывает голову к небу, на котором даже облаков нет, вдыхая свободно и глубоко полными легкими. На улице духота еле заметная, а он разводит Чимина на «погулять», и Чимин сам по себе разводится с легкостью, плетётся за шустрым Хосоком две остановки до магазина (потому что Хосок сказал, что там дешевле), где тот покупает бутылку спрайта, половину которой всё равно разливает, резко засмеявшись над шуткой Чимина (хоть кому-то нравятся его шутки). У Хосока липкие сладкие руки из-за газировки, брызги на желто-оранжевой футболке с тремя покемонами в центре и слишком счастливая рожа, чтобы просто так пройти мимо. Он говорит: - Пошли ко мне, - когда знаком с Чимином два дня, если лично, и тот соглашается, отгоняя нелепые мысли про Хосока, на самом деле торгующего на черном рынке органами вот таких вот простых парней вроде самого Чимина (есть еще вариант с наркопритоном и тогда парню просто нужен тот, кто будет продавать его самодельную траву, любовно выращенную на подоконнике вместо желтых и красных георгин, но вариант с черным рынком почему-то кажется более правдивым). - Скоро всё равно дождь будет. Хосок живёт через полгорода от Чимина, семь остановок с тринадцатью светофорами по всему пути, на третьем этаже недавно выстроенного дома, и, когда он гостеприимно открывает железную дверь, прокопавшись с замком добрые минуты три в темноте из-за перегоревшей лампочки на лестничной площадке и впуская Чимина первым, у обоих промокшие насквозь кеды и капельки изредка стекают с кончиков волос на разноцветную ткань футболок. Чимин скидывает рюкзак и кедами, пытаясь как-то пригладить поторщащиеся во все стороны из-за поднявшегося ветра волосы, и проходит в единственную комнату, мельком осматриваясь на предмет георгин и конопли на подоконнике, но там только завал учебников, каких-то выдранных из тетрадей листочков с заметками в одну-две строчки на полях, пары кружек и скрученной зарядки от телефона. - Будешь? - Хосок тычет в Чимина рожком клубничного мороженого в бумажной упаковке, кивает вопросительно в тон вопросу и снова улыбается легко, очень хорошо и приятно. Чимин смотрит на приятеля в упор и очень быстро понимает, что при всей офигенности Чон Хосока (за два дня личного общения Чимин почти фанючит на парня, потому что тот классный, крутой, похож на море и вообще) руки у него, прямо скажем, совсем-совсем не из плечей растут: не успевает он открыть, как пачкается, каким-то макаром задев носом ванильную верхушку своего мороженого. Чимин ржёт с него, говорит любезно, откуда у Хоупа руки, и всё еще надеется, что его не покрошат на органы. Они разговаривают о музыке, когда Чимин удостаивается чести послушать совсем свежую демо-запись, все легко и прекрасно даже, весело и нравится очень. Но. Чимин чувствует себя, пока собирается домой (на улице давно вечер и сумерки, пахнет дождем и приближающимся летом) как кролик в клетке наедине с удавом, потому что под самый конец Хосок выдаёт внезапно и очень серьезно: - Ты мне нравишься.