i'm cold

Кто-то шутит, пьяно сбиваясь посреди слов, про чужую алкогольную девственность, маячит перед глазами как специально, а у Юнги один Хосок видится только, настолько же пьяный, как и сам Юнги, если не сильнее даже, и почти всё можно свалить, не задумываясь, на алкоголь, на сангрию и блядское вишнёвое пиво, которые притащил Тэхён со словами, мол, очень крутая вещь и вообще, на водку, что была залпом после, на не собирающиеся в одну целостную картину черные точки, из которых всё равно составляется один только Хосок. Нагло лезущий с поцелуями, с холодными руками своими под футболкой Юнги и запахом сигарет, с полукусами по чужой линии челюсти и совсем горячим взглядом, из-за которого смотреть в глаза слишком страшно, но тем не менее хочется и тянет. Юнги почти видит себя со стороны, слышит эхо фантомных чужих голосов (они разошлись еще полтора часа назад, а с Хосоком в одну сторону), какие-то выкрики из просмотренных за сегодня видео-компроматов с флэшки Тэхёна и изо всех сил старается не навернуться со ступеньки, сжимая нервными пальцами чужую рубашку и прижимаясь спиной к давно перекрашенной стене в собственном подъезде между вторым и третьим этажом. Хосок целуется каждый раз, как в последний, кусает губы почти больно, ведёт холодными ладонями по бокам Юнги, перекрещивая их на чужой спине, дышит громко, глубоко и очень редко, а сам Юнги невольно подставляется шеей, сжимает в кулаках жесткие отросшие волосы и жмурится как от боли, сводя брови к переносице, как только губы Хосока касаются его кожи. Тэхён разливает всем сангрию, говорит, что это вообще как сок и не действует почти, особенно, если после пива, и Юнги, в общем-то, плевать, потому что не развозит его обычно с такой фигни вроде пива или красного вина (а то, что приносит Тэхён, по определению практически без градуса). Хосок на фоне смеётся над тупой шуткой и хлопает Чимина по плечу дружески, пританцовывает под что-то американское и попсовое из колонок, развалившись на диване возле Намджуна, который на его дергания под боком вообще никакого внимания не обращает, и ржёт своим высоким голосом над Тэхёном, когда тот проливает на себя полстакана пива, называя его «неудачником». Хосок делает всё, что угодно и возможно, но только не смотрит на Юнги. Юнги и так курит столько, что скоро легких совсем не останется, а когда выпьет - в два раза больше. Вино действует внезапно, и Юнги действительно развозит с нихера почти, а Хосок всё еще очень хорошо игнорирует, и можно было бы положить хер на это, но. Юнги самозабвенно курит на чужом узком балконе, держась за открытую створку как за круг спасательный, потому что штормит и кружится перед глазами и точки черные каждый раз, как моргает, пока все остальные пьют дальше и празднуют чужой день рождения. Юнги затягивается на максимум под поздравления и хлопки, выдыхает горький сизый дым под адски фальшивый «Happy brithday to you», еле хватаясь губами за фильтр (руки дрожат постоянно, а под алкоголем - еще сильнее), ровно до тех пор, пока его не зовут по тупому прозвищу голосом Хосока. Юнги тяжело дышит и совершенно не хочет идти остатками еще не пропитого мозга, но тушит окурок в чашке, которая за место пепельницы и почти полная, и медленно открывает балконную дверь, впериваясь темными глазами в тощую фигуру Хосока. Хосок шепчет в самое ухо горячее «хён», а руки Юнги съезжают на плечи, хватаясь и вцепляясь пальцами ощутимо, чтобы с концами не съехать по стене, потому что ноги подгибаются не то от выпитого, не то от самого Хосока и голоса этого его, хриплого и тихого, что на грани с шёпотом. Мир кружится нереально и размазывается до нечетких образов, как при дальнозоркости, и закрыть глаза - значит только ухудшить ситуацию, добавив чертовы черные точки, которые и так почти всё время. Юнги смотрит на Хосока, безрезультатно честно пытаясь сфокусироваться на тех же глазах или темной челке, молчит, потому что в голове ни одной мысли, даже самой тупой - один иссиня-черный космос, беспросветный и беззвездный. Юнги целует сам спустя четыре секунды, желая никогда не трезветь.