i'm cold

Хосок, жутко пьяный и не менее накуренный, шутит, что бутылка, к которой он присасывается раз в час, вдыхая белый плотный дым, это ионизатор воздуха, а Чонгук по глупости на пару секунд даже верит, хотя не так много выпил, чтобы быть в совершенное говно. Он упирается лопатками в стену за собой, потому что дико штормит и с каждой минутой всё сильнее, слушает, тут же забывая, разрозненные фразы красивым хосоковским голосом, наслаждается откровенно и пару раз встревает в почти-монолог. Хосок незаметно пересаживается поближе к Чонгуку, пьяно улыбаясь, расслабленно шепча что-то тому на ухо, когда они на пару минут в одиночестве. Он играется, то целуя, то кусая за хрящ ушной раковины, цепляется языком рястяжкой в чужой мочке (там миллиметров шесть или восемь уже), а потом отлипает, как ни в чем не бывало, оставляя закинутую руку поперёк чонгуковых плеч и присасываясь к бутылке с пивом. Принесенные с кухни Юнги запасы алкоголя исчезают как-то внезапно, но ему слишком лень вставать, чтобы снова идти семь метров, а потом ещё возвращаться обратно, поэтому: - Мелкий, метнись по-быстрому, - он кивает в сторону двери, показывая разомлевшему Чонгуку, куда нужно смотаться, и Чонгуку даже немного плевать на «мелкий», которое уже никак не подходит к широкоплечему и подтянутому парню, поэтому он допивает свою бутылку и, оставив её подальше, чтобы глаза не мозолила, и встаёт, плетясь в сторону маленькой обшарпанной кухни. Он хватает сразу несколько бутылок, подцепляя те пальцами, чувствует прожигающий взгляд затылком и оборачивается, встречаясь глаза в глаза с серьезными Хосока. Парень подходит ближе, упираясь ладонями по сторонам от Чонгука и чувствуя холодную поверхность под подушечками пальцев, дышит тихо-тихо, наклоняется совсем близко к Чонгуку, выдыхая что-то неразборчивое в крепкую загорелую шею, пока самого Чонгука ведёт от аккуратных губ и растрепанных волос. Хосок отпускает семнадцатилетку, который вообще непонятно, что забыл в их компании, но влился хорошо и это главное, отходит к пластиковой бутылке, накладывая пару щепоток травы, поджигает умело её, заполняя густым дымом и медленно вытаскивая из воды, вдыхает за раз и взглядом предлагает Чонгуку присоединиться. Чонгук смотрит на Хосока как на конченного дауна и уходит. Следующее один-на-один случается в половину третьего ночи на всё той же многострадальной кухне, когда Хосок снова курит анашу, затягиваясь нонстопом сразу несколько раз, а Чонгука влечёт к тишине (в общей комнате музыка орет и спасибо звукоизоляции). Хосок расслабленно улыбается Чонгуку, когда видит его макушку и как тот пьёт апельсиновый сок большими глотками, как красиво двигается его кадык и как подросток смотрит размазанно в сторону самодельной курилки в тонких пальцах хёна. - Сделаешь и мне? - как можно более равнодушно спрашивает Чонгук, указывая движением подбородка на бутылку и внушительный пакет с травой (откуда у Юнги столько никто тактично не спрашивал). Он держит пустой стакан в ладони, пока у Хосока всплывают какие-то развратные мысли в голове на пару мгновений. - А ты достаточно взрослый? - Хосок хитрожопый и никогда этого не скрывал, поэтому улыбается хитро-хитро, так, что у младшего внутри узлом всё завязывается, и странно манит пальцем к себе поближе. Чонгук подходит, всеми пьяными мозгами стараясь держать одно и то же выражение лица, но, когда чувствует под пальцами мягкую ткань футболки и разгоряченную кожу, а растяжку в мочке снова оттягивают зубами, вызывая крупные мурашки вдоль позвоночника и по шее, теряется немного. Чонгук, конечно, со стальными яйцами, но девчонки не дают даже поцеловать себя и как-то не складывалось до этого момента. Хосок опирается поясницей о подоконник и тянет Чонгука к себе за карманы джинс. Хосок целуется дофига классно. Хосок - гребаный бог поцелуев, по скромному мнению Чон Чонгука. Он цепляется пальцами за чужие плечи, прижимается, как можно ближе, чтобы почувствовать, пропускает руку между телами, чувствуя твёрдый член под пальцами и, если честно, совершенно жутко смущаясь. Чонгук выстроил себе образ альфача, но забыл позаботиться о практике: он смущается сильно, но продолжает, потому что где-то читал, что так надо. Парень напирает всё сильнее, пару раз случайно попадая в шею и в висок, обводит короткими поцелуями маленькую татуировку между шеей и плечом, замеченную лишь полчаса назад. Хосок говорит против воли хриплое «хватит», а потом «уговорил», отлепляет от себя Чонгука, разворачивается и снова по привычной схеме: щепотка травы, поджечь, набрать дым в бутылку, отдать Чонгуку. Хосоку интересно, что будет. У Чонгука остывает на губах первый поцелуй со вкусом апельсинового сока и травы.