Разными дорогами

Задорная мелодия лютни где-то вдалеке стала первым, что услышал Ламберт, вырвавшись из странного, дурного сна. Он не боялся смерти, даже когда ощутил удар спиной о подводный камень, и костлявые пальцы обхватили его за рёбра. Ну и к чёрту всё. Жалко только, что кобыла и почти две тысячи крон достанутся охотникам. Последнее, что видел ведьмак, прежде чем закрыть глаза — размытое через водную толщу закатное небо. — А ну, иди отсюда! Ламберт резко открыл глаза и уставился вверх. Пёстрая ткань шатра освещалась множеством свечей. А он сразу понял, что был в шатре. Тяжёлый запах благовоний мешал сделать глубокий вдох. Он повернул голову вправо, ко входу в шатёр. Там грузный мужчина за шкирку вышвырнул хрупкую сжавшуюся фигурку на улицу и смачно ругнулся вслед. — Очнулся! — у него был неприятный, сиплый голос. — Мы-то думали, что всё зря. Но ты же ведьмак, а на вас всё заживает… — Где я? — Ламберт сел и тут же схватился за голову, которая словно раскололась надвое при резком движении. — Спокойно, ты среди своих. Мы выловили тебя из реки. Криста, точнее. Они с Агной пошли рубахи постирать, а там ты проплывал. Ну, а как же не помочь-то. Шатёр был обставлен цирковым реквизитом в виде разных подставок, декораций, кеглей и бутафорских мечей. Ламберт вздохнул: — Сколько я так провалялся? — Так второй день пошёл. Агна тебя тут своими каким-то штуками поила, чтоб ты не очухался раньше времени. Как спина? — А что с ней? — Ламберт вспомнил жалобный хруст в момент встречи его позвоночника с камнем. — Да, ничего уже. Главное, что ты живой-здоровый. Агна у нас будто волшебница, любого на ноги поставит. Мужчина сунул руки в карманы свободных штанов и подошёл к ведьмаку. Ламберт хмыкнул и осмотрелся, потом вновь глянул на мужчину. На вид ему было лет пятьдесят. Румяные блестящие щёки покрывала густая седеющая медная борода, которая, однако, не могла скрыть внушительного второго подбородка. Небрежно подстриженные усы, точно швабра, нависли над толстыми губами, растянувшимися в доброжелательной улыбке. Большой нос, похожий на картошку, с широкими порами на ноздрях был изуродован небольшим, однако заметным шрамом. — Я так понимаю, вы бродячие артисты, — Ламберт ощупал перебинтованную спину на предмет повреждений, но всё было в порядке. — Типа того. Хотя, сейчас, скорее, мы стали бродячим приютом для нелюдей. Криста — эльфский мальчишка, нашли его в лесу. Есть ещё краснолюды, однажды даже тролль затесался, благо, так же быстро свалил, только до ближайших гор дошли. Народ-то зрелища любит, а для зрелищ разношёрстная компания нужна. Как тебя звать хоть, мастер ведьмак? — насмешливо спросил мужчина, присаживаясь рядом. — Ламберт, — он закрыл глаза. — Где эта Агна… что она мне вливала-то, господи. У меня даже после белой чайки башка так не раскалывалась. — Сейчас прибежит. Я за ней Кристу послал. Ты голодный, наверное. Сейчас попрошу Вильма приготовить гуляш, он у нас повар первоклассный, хоть и кроет всех матом. Я, кстати, Максимилиан фон Унгехойер, хозяин всего этого балагана. Ну, ложись, ложись. Возражать Ламберт не стал и аккуратно улёгся обратно. Две тысячи крон. Он просрал две тысячи крон, на которые можно было жить и жить. И эликсиры, да всё потерял. Кроме того, гончий лист никуда не делся. Сейчас, возможно, охотники думают, что избавились от него, так что лучше им на глаза не попадаться. Надо добраться до Оксенфурта незамеченным и поговорить с подругой Меланты. Он стал снова проваливаться в сон, но звуки лютни на улице не давали ему окончательно уснуть. Теперь это была печальная мелодия, и музыкант тихо пел. Ламберт вздохнул, потом вновь уселся и прислушался. — …до рассвета осталось чуть-чуть, ты устала… чёрт! — внезапно плавная мелодия прервалась. — Маркус, засунь себе в задницу свои кинжалы! Просила же не мешать! Иди их в другом месте точить! — музыкант кашлянул. — Ты устала и надо… Да ты слышишь или нет?! — Сама иди в другое место бренчать, — спокойный мужской голос сопровождался скрежетом металла. Вдруг ткань шатра разошлась в стороны, и внутрь вошла худющая, тонкая, словно молодая осинка, женщина лет сорока. Она улыбнулась Ламберту и подошла к столику с разными склянками: — Я Агна. Хорошо, что ты уже очнулся. Вовремя. — Почему это? — Ламберт оглядывал женщину. — У нас на закате выступление, а публика не самая доброжелательная. Но у нас теперь есть ведьмак, так что мужики себя спокойнее вести будут. Постоишь у столба с мечами. Тебе ведь ничего не стоит, правда? — она сполоснула руки в миске с водой и подошла к ведьмаку. – Так, давай-ка посмотрим, как там твоё плечо. Рана уже почти затянулась. А ведь прошло всего два дня. Ламберт удивлённо смотрел, как Агна ловко управляется с бинтами, отточенными движениями наносит мазь, будто делала это всю жизнь. — Ты ведь не циркачка, — Ламберт внимательно наблюдал за действиями женщины. — Нет. Нильфгаардский медик. Меня бросили на поле боя раненную, а ведь я хотела вытащить их боевого товарища. Максимилиан подобрал меня полуживую, выходил. С тех пор мы с ним столько земель вместе обошли, что и не счесть. — Так он…твой муж? — Что? Нет, нет, конечно. Я вообще редко вижу его с женщинами, он весь в делах, заботится о нас. Мы все его семья. — Мм, — промычал он в ответ, пошевелив вновь забинтованным плечом. — Ну, вот и всё. Эта повязка уже символическая, так, чтобы никакая зараза не попала. Да, знаю я, что вам они не страшны, но привычка есть привычка. Ничего, осторожность никогда не помешает. Сейчас Криста тебе поесть принесёт, тогда точно в себя придёшь. Готовка Вильмы любого на ноги поставит. — Чем ты меня поила? Женщина промолчала, только хмыкнула, собирая бинты, и ушла. Это показалось Ламберту более чем странным. Мало ли, что она с ним делала, накачав отравой. С другой стороны, она походила на тех медичек, что привержены идеалам врачевания, и никогда не навредят. Только Ламберт застегнул последнюю пуговицу своей выстиранной рубашки, в шатёр шмыгнула та самая хрупкая фигура. Маленький эльфёнок смешно вытянул руки с подносом перед собой, испуганно и с недоверием косясь на ведьмака, сидевшего на койке. — Спасибо, — Ламберт кивнул, когда поднос со стуком опустился на стол. — Н…не за что, — эльф кивнул. — Сколько тебе? — Тринадцать, — Криста опустил глаза, переминаясь перед ведьмаком с ноги на ногу, будто нашкодил. — И давно ты здесь? — Ламберт поставил локоть на стол и подпёр щеку кулаком, быстро оглядев эльфа. – Что, твоих перебили? — Угу, — он кивнул и попятился к выходу. — Тебя обижают, что ли? — кинул вдогонку Ламберт, но Кристы уже не было в шатре. Тогда он пожал плечами и принялся за еду. Ну, что ж, всякое бывает. Одна дамочка вообще при виде Ламберта в обморок шлёпнулась, когда он за наградой за голову альгуля к её отцу пришёл. Ну, может, при виде кривой башки альгуля в руке ведьмака шлёпнулась, кто её знает. Многие побаивались ведьмаков. Закончив трапезу, Ламберт сунул руку в карман на груди куртки и, как бы то ни было странно, цепочка с кольцом была на месте. Только куртку вычистили. Эти бродячие оборванцы начинали нравиться ему всё больше. — Пшёл отсюда, пиздёныш! — донеслось до Ламберта через страшный грохот. Он выглянул на улицу. Лагерь расположился в поле рядом с мельницей. Справа два эльфа выделывали кувырки на натянутой меж двух столбов верёвке. Слева, рядом с фургончиком, низушек спорил с девушкой, которая при этом одной рукой жонглировала тремя маленькими мячиками. Мимо туда-сюда ходили участники труппы, пёстро разодетые и чудные. — Вот же засранец! — Максимилиан тряс кулаком у кучи ящиков, хаотично разбросанных по земле. — Мирка, ну-ка, найди мне его! Ух, я ему устрою! — Не надо. Ещё не хватало ему с фингалом перед людьми появляться, — молодая девушка, вертя в руке кинжал, мотнула головой. — Так, иди сюда, помоги мне всё это собрать. Через час народ подтягиваться начнёт, а… — Не изводи себя. Сдалось тебе это барахло. А Криста просто неудачно приземлился. Теперь понятно, почему мальчишка такой затравленный. Видать, крепко ему доставалось от Максимилиана. Странным было то, что никто не реагировал на крики главного. Все продолжали заниматься своими делами, будто ничего не происходило. Женщины расставляли еду и безделушки на прилавки, артисты отрабатывали движения. Ближе к закату народ и впрямь начал приходить. Дети, взрослые, все взволнованно тарахтели о предстоящем зрелище. Но Ламберта представление не впечатлило. Он много чего поинтереснее видал. Гномы устроили фейерверк, эльфы выделывали пируэты, жонглёры были по совместительству пожирателями огня. Стандартный набор. Так прошло три дня. Ламберт окончательно пришёл в себя, и Агна сняла повязку. Он уже собирался уходить, но его попросили остаться, потому что сегодня будет последнее, грандиозное выступление, куда придёт больше публики, чем это бывает обычно. — Я тебе ещё и доплачу, — сказал Максимилиан, чуть ли не силой впихивая ведьмаку мешочек с монетами. — А потом разойдёмся. Останься сегодня. И он остался. Весь день он наблюдал за приготовлениями, сидя на скамейке у прилавков. В этот раз украшений было больше, сцену немного расширили, подтянулись музыканты. Краснолюды больше обычного суетились с селитрой. И загадочный менестрель соизволил объявиться. Это была невысокая девушка с растрёпанными короткими волосами. Она всем улыбалась, всюду таская за собой лютню. Ламберт усмехнулся, когда она одарила его заинтересованной улыбкой. Чем-то она напомнила ему Лютика. Да, наверное, все барды похожи. — Не хочешь ли и ты выступить? — внезапно она оказалась рядом с ним, усевшись на край скамейки и нагло схватив с прилавка зелёное яблоко. — Слышала, что ведьмаки отличные акробаты. — Ага. Акробаты, жонглёры, волшебники, приблуды, скотины, мутанты… дай-ка вспомнить, как меня ещё называли, — Ламберт хмыкнул. — И знаменитые дамские угодники, — у неё был необычный для менестреля голос, похожий на мальчишеский. — Даже гордые волшебницы не могут устоять перед вашими чарами. — Ах, эти ваши сплетни, — он отмахнулся. — Вижу, что ты не в настроении, — девушка положила лютню на колени и постучала по ней тонкими пальцами. — А вот Маб хотела тебя видеть. — Что ещё за Маб? — Наша гадалка. Она много интересного может рассказать. — Ах, гадалка, — протянул ведьмак, демонстративно зевнув. — Ты зря так к этому относишься. За ней долго шли охотники, а это, знаешь ли, первый признак мастерства. Ну, идём, я отведу тебя к ней. Даже мне интересно, что она скажет. Идём, всё равно без дела сидишь! Особого желания сопротивляться Ламберт не имел, ему всё равно ужасно наскучили эльфы в трико. По пути они натолкнулись на Кристу, который молнией вылетел из шатра Максимилиана, вытирая слёзы. Ламберт хотел его остановить, но менестрель его одёрнула и потащила к самому дальнему фургончику со свойственной его владелице вывеской в виде хрустального шара. — Только веди себя тихо, не дерзи. А то видела я, как ты вчера с нашими акробатами говорил. Ламберт презрительно сощурился, не желая вспоминать, как чуть не подрался вчера с эльфами за то, что они послали его куда подальше, когда он им сделал замечание по поводу неправильных движений и кувырков. Совсем страх потеряли, ведьмаку дерзят. Старая дверь скрипнула, и девушка втолкнула Ламберта в слабо освещённый фургон, пропитанный тяжёлыми запахами ароматических свечек. В углу, в кресле сидела пожилая дама и вязала носок под светом каганца. Ведьмак пригляделся — она спала. Тогда он кашлянул, и гадалка встрепенулась, тут же тихо засмеявшись: — Ох, старость подкралась незаметно, — она отложила спицы в сторону и посмотрела на Ламберта. — Я в это время обычно сплю, самая сильная связь с астральным миром в середине ночи, но если вы, молодой человек, имеете хоть какое-то понятие об эзотерике, то и без меня это прекрасно знаете. Садитесь, Ламберт. Ламберта всегда раздражала вежливая манера общения. Она казалась ему слишком фальшивой, приторной и сковывающей. Но он послушно сел за стол, на котором были разложены карты, а в центре стоял дешёвый стеклянный шар. — Ты ведь ищешь кого-то, чтобы искупить свою вину, — гадалка уселась напротив и положила руки перед собой. — Это женщина, чародейка. Она знала, что ты помогал своим друзьям, потому не стала тревожить. — Что за… — Ламберт сглотнул. — Помолчите, молодой человек. Итак, вы совершили недостойный поступок, забыв про обещание. Но вам её уже не нагнать. Вы шли рядом, но разными дорогами. Я вижу другую женщину, тоже чародейку. Ей вы помогли. Но вместе с этим упустили шанс помочь той, что нуждалась в вас. Ах, как эта история напоминает мне… — Откуда ты это узнала? — Ламберт вскочил со стула и навис над старушкой, которая спокойно раскладывала карты. — Сядьте, молодой человек. От вашей пылкости и шила в заднице происходит большинство неприятностей. Но чародейка смогла вас полюбить, несмотря на ваш дурной нрав, — Маб покачала головой. — Крылатые девы уже давно унесли её в края, где заходит солнце… — Довольно! — Ламберт оттолкнулся руками от стола и быстро вышел на улицу, с силой хлопнув дверью. Менестрель, поджидавшая его у фургона, испуганно отступила назад: — Что она сказала? Ведьмак прошёл мимо, не одарив её своим вниманием. Он проклинал тот момент, когда вообще заговорил с этой певичкой. А уж на тот момент, когда он ступил в полумрак фургончика гадалки, было наложено проклятие похлеще древнего эльфского. Меланта не может быть мертва, просто не может. Иначе Ламберт не понёсся бы на её поиски вновь, бросив всё. А теперь какая-то шарлатанка, как-то прознав про их историю или просто угадав, смеет говорить такие вещи. К вечеру настрой всё так же был паршивым. Праздничная атмосфера вокруг только больше подбешивала Ламберта. Он с угрюмым видом подпирал столб у скамеек для зрителей, скрестив руки на груди. Завтра же утром, на рассвете он покинет этот грёбаный цирк и поедет в Оксенфурт на обещанном Максимилианом гнедом коне. Мыслями он был уже очень далеко отсюда, представлял, что будет говорить, когда найдёт Меланту. А он обязательно её найдёт. Вообще, Ламберту самому было тошно признавать, что он к чародейке не просто привязан, а прётся за ней на край света. С каких это пор он стал таким? На сцене сейчас скакали дурацкие шуты, и Ламберт поморщился. Слева от него тоже происходила клоунада. Два товарища пришли на представление в не самом трезвом виде и приставали к девушкам, сидевшим позади. — Угомонись, — ведьмак глянул на парня, ткнув в плечо. — А ч-чё это я, собсно, должен… Для двух зрителей представление закончилось немного раньше. Ламберт не стал терпеть оскорбления в свой адрес, и праздник двух пьянчуг продолжился в канаве грязи за мельницей, куда он их вышвырнул после недолгого подобия драки. Вернулся Ламберт как раз тогда, когда на сцену вышла та самая менестрель, которая стала причиной его мерзкого настроения. Она уже перебирала пальцами струны и пела ту песню, которую пыталась исполнить несколькими днями ранее под аккомпанемент затачиваемого ножа. Ламберт встал на прежнее место и сделал недовольную мину, услышав заунывную мелодию. — …пусть сплетаются в песню простые слова, песню леса и новой листвы, — на проигрыше девушка подняла голову и, найдя среди публики ведьмака, начала новый куплет, не сводя с него глаз. — Первый раз я жалею, что я не колдун, я бы в птицу тебя превратил и отправил туда, где тебя не найдут, от врагов и от смерти укрыл… Ламберт задумчиво опустил голову, сложив руки на груди. Эти слова напомнили ему баллады Лютика, в которых он частенько упоминал истории Геральта. Менестрель словно намекала, что поёт именно о нём. И что-то шевельнулось внутри, горькое и отчаянное. — …остаётся недолго на свете нам жить, мы сейчас так друг другу нужны… — Ламберт, — кто-то потянул его за рукав, и он поднял голову, увидев перед собой Агну. — Всё в порядке? — Да. Пришлось выпроводить парочку пьяниц, а в остальном — все счастливы, — Ламберт краем уха пытался услышать каждое слово песни. — Нет, я не об этом. Ты выглядишь неважно. Рана болит? — Какая ещё рана? Она уже почти затянулась, — он раздражённо отмахнулся, слыша конечные аккорды и аплодисменты. Дальше всё прошло спокойно. Глядя на шумные фейерверки Ламберт вспомнил, как визжала Меланта его имя, утаскиваемая вампиром из поместья Вержи. Славное было время. Особенно потом, когда они оба задержались в Новиграде. Он научил её нормально ездить на лошади, потом сопроводил до её дома у Понтара, выполнил пару просьб и уехал, окрылённый прощальным поцелуем в щёку, как пятнадцатилетний дегенерат. Потом была, как бы то ни было для Ламберта несвойственно, трогательная переписка, в одной из которых он всё-таки решился прямым текстом сообщить чародейке о глубине своих чувств, перед этим внимательно выслушав пару историй от Весемира. Старик умел говорить красиво. Ответа не было три месяца. Три месяца Ламберт ходил злее обычного, тихо ругая жестоких чародеек, анализируя по памяти своё признание. Дёрнул же его чёрт за ногу нацарапать эти глупости. Но он хотел, чтобы Меланта знала, что все его приставания к ней были не мимолётным увлечением. Он просто не умел ухаживать красиво, как этого хотела чародейка. «Привыкла к своим баронам богатеньким», — думал Ламберт, взращивая в себе ненависть к магичкам. Как же он удивился, когда получил от Меланты приглашение навестить её в декабре. Нёсся стремглав, позабыв даже про символический подарок, так хотел её увидеть. Она с порога повисла на нём, заключив в крепкие объятия, вот только у неё уже были гости. Две чародейки, которым Меланта представила ведьмака как своего доброго друга. Сколько ядовитой желчи вылилось в тот вечер — главоглаз обзавидуется. Благо, подружки не выдержали первыми и вскоре свалили восвояси. И Ламберт остался наедине с чародейкой. Остался на день, потом ещё на два, на всю зиму. Он впервые в жизни ощутил, каково это — просыпаться в одной и той же тёплой кровати день ото дня, зная, что внизу уже ждёт завтрак; долгими зимними вечерами сидеть в кресле у камина и говорить с женщиной о чём-то важном для него, делиться с ней мыслями и воспоминаниями, при этом и пальцем её не тронув. Это было странно. Ламберт даже думал, что Меланта управляет его мыслями. Он был рад и просто быть рядом с ней, видеть её каждый день. Но её некоторая отстранённость быстро надоела Ламберту, и он спросил её о последнем своём письме с признанием. Тогда наступил переломный момент. — Ну, чего ты такой хмурый? Красиво же, — знакомый голос раздался над самым ухом ведьмака. — Ага, — он усмехнулся. — Бывало и хуже. — Ну прости меня, откуда я могла знать… Кстати, Маб хотела ещё… — О-о-о, не-не-не, я к ней больше не ходок, — Ламберт развернулся, чтобы покинуть площадку вместе с остальными. — Дослушай сначала. Мы знаем о том, что ты ищешь Меланту. — Так какого хера ты молчала раньше? — ведьмак сжал руку в кулак. — Тихо. Максимилиан запретил нам говорить тебе об этом, — девушка схватила его за руку и быстрым шагом повела за шатры. — Но ты уходишь уже завтра, и Маб всё же хочет рассказать…ох, если что, это была только её инициатива. Я только посредник. — Так та песня… — Да, Меланта рассказывала о тебе, — она запнулась. — Чёрт. — Так она была здесь?! — Ламберт рванул её на себя и схватил за плечи. — И ты молчала?! — Не ори. Из последних сил сдерживая рвущиеся наружу вопросы, Ламберт влетел в фургончик, а следом вошла менестрель. Маб сидела за столом, медленно перебирая карты. — О, ты всё-таки вернулся. Молчи, и я расскажу тебе всё. — Хорошо, — Ламберта трясло то ли от злости, то ли от нетерпения. — Но сначала пообещай, что ничего не скажешь Максимилиану, — получив кивок согласия, она продолжила. — Девочка попала к нам месяца два назад. Всё рвалась на поиски какого-то ведьмака. Тебя, как ты понял. Просила помочь найти, изменив наш маршрут. Максимилиан отказал, но она осталась с нами. Это было единственное относительно безопасное для неё место. Она в каждой деревне про тебя спрашивала. Так мы и шли до Новиграда, а потом она пропала. Решила уйти, видать. — Она не говорила, куда собирается? — Ламберт выдохнул, услышав, что месяц назад Меланта была ещё жива. — Нет, этого она нам не сказала, — женщина занервничала, ведьмак это услышал и почувствовал. — А мне кажется, что знаешь. — Я и так слишком много рассказала. Найди её, ведьмак. — Почему ты вообще решила мне всё это рассказать, наплевав на то, что эта информация находится под странным запретом от Максимилиана? — Ламберт с подозрением прищурился, подавшись чуть вперёд. — Хорошие люди должны жить, — загадочно ответила Маб. — У нашей Маб сердце остановилось одной ночью, Агна уже сказала, что она померла, а Меланта её почти что воскресила. Вот и… — Помолчи, — старушка покачала головой. – Иди, ведьмак. И не говори с Максимилианом. — Но почему он запретил… — Иди. Конечно же, на сердце сразу полегчало. Они с Мелантой точно связаны красной нитью. Нет, не нитью, толстым канатом, раз его так удачно занесло. Такие новости стоили потерянных двух тысяч крон и нескольких новых шрамов. Он получил главное — надежду. Меланта говорила о нём, искала его, и теперь надо отыскать её, куда бы её ни занесло. Нельзя сказать, что Ламберту хотелось петь и плясать, но дышать стало как-то свободнее. Он бодрым шагом проходил мимо шатра Максимилиана и вдруг остановился. Задумался. Может, всё-таки стоит с ним поговорить? Мало ли, что там да как. Лишняя информация никогда не помешает. Он, вроде, мужик хороший, пусть и суровый. — Да, а теперь иди ко мне, — этот блаженный шёпот Максимилиана остановил ведьмака. Ламберт с усмешкой кивнул, будучи уверенным, что там сейчас Агна ублажает своего спасителя. Точно с ним шашни крутит, а то строила из себя невинную овечку, а Максимилиана чуть ли не в лик святых возвела. Женщины всегда так. Добродушное настроение не позволило Ламберту помешать парочке уединиться, и он, заложив руки за спину, с видом оксенфуртского профессора пошёл прочь от шатра и почти тут же затормозил, услышав позади сдавленный всхлип. Это точно была не Агна. Это был плач. Тихий, подавляемый плач. Не думая ни секунды, ведьмак вернулся к шатру Максимилиана и слегка пальцами отодвинул тяжёлую плотную ткань, заглядывая внутрь. В первые мгновения он даже не понял, что происходит. На массивной кровати с балдахином, напряжённо сжавшись, сидел абсолютно нагой Криста и дрожал всем телом. Прямо перед ним стоял Максимилиан, тоже без одежды, оголив своё вздутое пузо, и делал плавные движения рукой под этим самым пузом, жадно разглядывая мальчишку. Лицо его раскраснелось от возбуждения, глаза под густыми бровями похотливо поблёскивали в свете свечей, появился третий подбородок оттого, что он был чрезвычайно увлечён занятием, даже нижнюю губу слегка закусил. Много в своей жизни Ламберт повидал мерзких людей, но это было что-то новое. Недолго думая, он выхватил из-за пазухи кинжал и вошёл внутрь, всё ещё слегка растерянный: — Какого хера здесь творится? Криста начал ещё стыдливее прикрываться, схватил одеяло. Максимилиан спокойно повернулся к ведьмаку и вздохнул: — Я же просил не мешать… — Ты охуел? — Ламберт не выдержал и двинул по лоснящейся физиономии мужчины что было сил, и тот упал на ковёр. — Ты чё, блядь, творишь? — он небрежно пнул его и обернулся к эльфёнку. — Одевайся и иди, собирай пожитки, если есть. Поедешь со мной, — его внимание вновь вернулось к Максимилиану. — Вот же старый пидор. Ну, рассказывай. — Ч…что? .. — держась за челюсть, мужчина отполз к кровати и прислонился к ней. — С Кристой мне всё понятно, сраный ты ублюдок. А вот что с чародейкой, Мелантой, которая у вас была? — Ламберт поставил стул напротив Максимилиана и присел, пристально глядя на него. — Почему ты запретил рассказывать мне о ней? — Не знаю я никакой Меланты, — мужчина вытер кровь из-под носа. — Не лезь не в своё дело. Завтра ты уйдёшь, Криста останется с нами, и никто не пострадает. — Щас ты у меня пострадаешь, — Ламберт замахнулся на него, чтобы припугнуть. — Говори, что стало с чародейкой, которая прибилась к вам, иначе отрежу я тебе твоего похотливого слизня вместе с яйцами. Аксий применять не хотелось, не в этот раз. Максимилиан ещё выть будет о пощаде, но всё расскажет сам, сознательно. Мальчишку ему Ламберт не простит. — Я…дал тебе приют, выходил, кормил, и вот так ты мне отплатил? .. — Максимилиан прикрылся подушкой, валявшейся рядом. — А как же знаменитый нейтралитет ведьмаков? — Куда делась Меланта? И не вздумай орать, — он приставил нож к горлу мужчины, встал со стула и рывком усадил туда его, встав напротив. — И пытаться убежать тоже. Спустя минуту Максимилиан был крепко привязан к стулу тонкой верёвкой, напоминающей своими свойствами леску — она так же больно впивалась в кожу. — Вот, теперь можно и поговорить. — Хер тебе, а не разговоры. Уходи, пока можешь, — тон Максимилиана не нравился ведьмаку, он походил на тон несговорчивого торговца. — И про пизду свою забудь, сгинула она. Максимилиан чуть не упал назад вместе со стулом, но Ламберт поставил его на место. Удар пришёлся ровно в глаз. — Пизда у тебя сейчас между ног появится, если продолжишь так разговаривать. Шансы у тебя и так хреновые. — Я делаю всё, чтобы моя семья имела не дырявый кров над головами и всегда была сытой. Поэтому пошёл ты… Даже бить его было несколько противно, но Ламберт бил. Максимилиан не переставая кашлял и начинал постепенно постанывать, но упорно не хотел ничего говорить о чародейке. Тогда Ламберт приставил лезвие к его драгоценным принадлежностям и надавил. — Ладно! Ладно! Если я скажу, ты пощадишь меня?! — похоже, он не на шутку испугался, когда дело дошло до его сморщенного достоинства. — Не могу ничего обещать. — Поклянись, что пощадишь, и я всё расскажу! — Я подумаю. Это зависит от ценности сведений, которые ты мне предоставишь. Раз… — Нет, подожди! — Два… — Я же не сделал тебе ничего плохого! Мастер ведьмак! — Он продал твою чародейку, — рядом с Ламбертом возник Криста в плотной одежде и хороших сапогах. — Э-э..это ложь! Он лжёт! — Максимилиан задёргался. — Документы в столе. Деньги в сейфе. Тысяча крон, — эльфёнок держал в руке маленький нож. — Он продал её, воспользовался доверием. И так поступал с каждым, кто… — Закрой свой поганый рот! Вот я только выберусь отсюда… — это были последние слова Максимилиана. Первый удар ножом пришёлся в шею, второй, впрочем, тоже. Криста просто колол, не разбирая. А Ламберт наблюдал. Он был полностью согласен с его участью и не мешал мальчику. Максимилиан всё равно не вышел бы отсюда живым.