Разными дорогами

Он был из тех крупных мужчин, взгляд которых, такой матёрый и прожжённый жизнью, улавливал любые изменения в настроении окружающих и тут же читал их мысли. Харбьёрн обладал внушительным телосложением, закалённый сотнями плаваний и боёв, он, казалось, одним взмахом руки может уложить десять человек и не моргнуть. — Так значит, ты ведьмак, — он вытер седые усы и пригубил кружку вина. Они сидели в идеальной тишине, и только музыканты наверху неуверенно и тихо перебирали струны не слушающимися от выпитого пальцами. Сирена тут же присмирела, стоило её отцу присесть рядом. Ламберт тоже напрягся, сжав кружку в руках. — Прости моих ребят, вечно приходится их усмирять, они как буйный шторм и в бою, и на пирах. Но это и хорошо, — он приобнял дочь. — Чего ты здесь ищешь? Я слышал, что охотники теперь и за ведьмаками гоняются. Видать, важное у тебя дело. — Папа, может, он тоже бежит от этого сраного пламени вечного огня, — девушка хихикнула и стряхнула руку отца с плеча, наклонившись к столу. — Я ведь правильно тебя поняла? — Что? Нет, дело не в этом… — Сирена, сколько раз можно тебя просить, — мужчина вздохнул. — Ладно, Ламберт, хватит юлить. Все мы знаем, как вам сейчас здесь тяжело. Мы иногда подвозим чародеев и нелюдей на моей Сирене, если нам по пути. За плату, конечно же. Ну, теперь не на Сирене, а на Чёрной чайке… — Вы назвали корабль в честь дочери? — Наоборот, но ты прав. Они связаны не только именами. Моя дочь выросла на Сирене и станет хорошим капитаном, когда я уйду на покой. Если эту дырявую посудину достанут со дна. — Папа, не говори так, ты ещё молод! — Ох, девочка моя, если бы так оно и было… И тут у Ламберта в голове начала деталь за деталью складываться неясная и, на первый взгляд, сюрреалистичная картина. Он много раз прокручивал в голове слова Маб о том, что крылатые девы унесли Меланту в край, где заходит солнце. Крылатые девы — сирены, край, где заходит солнце — запад. А на западе что? Правильно. Скеллиге. Ведьмак уставился перед собой, словно громом поражённый. Ему не верилось, что всё так просто и ладно получалось. Но почему тогда она не связалась с ним? У неё наверняка нашёлся бы с десяток способов дать о себе знак. — О чём задумался? — Харбьёрн внимательно смотрел на ведьмака. — Меланта. Чародейка, — он поднял на него затуманенный взгляд. — Она случайно не была здесь? Лицо Сирены вдруг засияло в улыбке, она быстро кивнула и сложила руки в замок: — О, да, была у нас такая! — Правда? — Харбьёрн задумчиво почесал затылок. — Ну, та, с двумя низушками! Мы ещё не смогли с неё кандалы снять, — девушка поёрзала на стуле и чуть ли не нависла над Ламбертом. — А почему ты спрашиваешь? — Кандалы? .. — Ламберт сглотнул. — Тебя ведь не охотники прислали? — она нахмурилась. — Нет. Нет, конечно, — ведьмак дотронулся кончиками пальцев до сморщенного от приподнятых бровей лба, всё так же глядя в стол. — Она разве не говорила обо мне? — А ты ей кем будешь? — девушка не унималась. — Она только сказала, что ей уже нечего терять. Никаких ведьмаков не упоминала. У вас с ней любовь, да? — Отстань от него, Сирена. Он удивлён её присутствию на корабле не меньше моего. Не видишь, что ли? И когда это мы такую с собой брали? .. — пробурчал мужчина, почесав теперь макушку. — Точно! Та, нелюдимая. Была у нас такая. С месяц назад. Прибежала с двумя низушками, вся в крови и грязи, шуганная, как избитая псина, кандалами двимеритовыми звенит. Ссыпала с себя все украшения, сказала, что ей надо к Мышовуру. Ну-у, — он цокнул, — и поплыла с моим старшим сыном на «Сирене». Да только разбилась она в том проклятом тумане чуть южнее земель Друммондов. Эйгард жив остался, добрая часть команды тоже, а вот чародейка пропала. Они на берегу на бандитов напоролись, еле ноги унесли. Но чародейки с ними к тому времени уже не было. — Почему с неё не сняли кандалы? — Ламберт чуть не сполз под стол от таких новостей. — Эйгард мой с ней сразу не поладил, но повезти согласился. Не доверял, потому и не особо старался снять. А там же у охотников новые кандалы, которые руки на всю жизнь калечат, если что не так в замке повернуть. Не доехала твоя чародейка, короче. — Ты уверен? — Ламберту захотелось хорошенько заехать Харбьёрну по морде за спокойствие, с которым он повествовал о печальной судьбе Меланты. — Нет. Возможно, её тоже вынесло на берег. Но искать им было некогда, сам понимаешь, — он пожал плечами. — Низушки теперь у ан Крайтов осели, к фермеру прибились. Трудолюбивые они, я бы и сам парочку к себе на корабль взял, только вот они хреново переносят качки. Несмотря на воцарившееся спокойствие, Ламберту всё казалось слишком подозрительным. Моряки продолжали лапать официанток, музыканты еле держали в руках инструменты, чуть не падая со сцены, Харбьёрн пил во славу всех своих богов в компании подчинённых. Сирена, оттянув рубашку вниз, оголила свои прелести и пыталась привлечь внимание ведьмака. — Тебе лет-то сколько? — Ламберт фыркнул, делая недвусмысленный намёк на то, что девчонка ему неинтересна. — Двадцать семь, — Сирена опустила взгляд на его медальон. — Что? Я думал, лет шестнадцать, — Ламберт сощурился. — Не может быть. — Это всё лечебный морской воздух. И знаешь, не смотри на меня свысока. Думаешь, я такая же тупая, как и мои братья? — она кивком указала на двух широкоплечих парней, окруживших сжавшуюся официантку. — Эйгард хоть и старше, но тупой, как пробка. А вот Кнут, — она слегка улыбнулась, — другое дело. Он может отличить эринию от поползня. — Если тебе уже двадцать семь, то почему ты ещё не замужем, не сидишь у семейного очага? — Ламберт много слышал о том, как обращаются с женщинами на Скеллиге, и, надо сказать, ему очень нравились эти традиции. — Я знаю, что у вас есть женщины-воительницы, но разве… — Я вообще особый случай. С самого рождения. — Да ладно? — Сперва, лет в шестнадцать, отец и впрямь пытался сплавить меня какому-то оборванцу с Фарер. Но мачеха не позволила. Тогда он представил меня Хьялмару, сыну Краха ан Крайта. Они очень дружили до того, как… Впрочем, эта история всем известна. Белый Хлад, бла-бла-бла. В тот год все долго не могли оправиться. Почти вся скотина, все посевы сгинули к Кракену в бездну. Керис молодец, не растерялась… о чём это я. Ах, да, в общем, привёл он меня к Хьялмару, которого я до этого в глаза не видела, хотя очень хорошо знала Керис, потому как наши отцы любили вместе охотиться. Ну, знаешь, завалить одного-другого медведя, притащить их в дом и разделывать, чтоб потом на три версты медвежатиной воняло. А Хьялмар всё в походы ходил. И вот стою я перед ним, в пупок ему дышу. Оставили наши старики нас наедине, — Сирена покачала головой, сопроводив это действие тяжёлым вздохом. — Короче, в девятнадцать я уже училась в Оксенфуртской академии. Отец, естественно, посчитал, что мне лучше всего подойдёт кафедра медицины и траволечения. Но я иногда заглядывала на кафедру права. Знаешь, как там любили говорить? — Хочешь справедливости — найми ведьмака? — Ламберт и раньше слышал эту фразу. — Но как же получилось, что ты была отправлена аж в Оксенфурт? — Похоже, я вообще первая женщина почти родом со Скеллиге, которая училась в академии. Получилось всё очень просто — мы с Хьялмаром возненавидели друг друга буквально через десять минут милой беседы, затем я отшивала женихов одного за другим. Отец всё списал на дурные офирские корни и, дабы я больше не оскорбляла отпрысков его друзей, отправил меня туда, куда так долго я просилась. Кстати, я никогда не считала, что оскорбляю этих неопрятных увальней, которые лихо умеют только топором махать и грабить. Я знаю лишь нескольких умных мужчин со Скеллиге, и один из них Хьялмар. Сирена напомнила ему Меланту своим делением мужчин на безнадёжно тупых, тупых и умных. В какую категорию у чародейки входил он сам, Ламберт так и не узнал. Также она делила мужчин на уродов и порядочных. Тут ведьмак был уверен, что сейчас Меланта наверняка считает его самым большим уродом из всех. — Хьялмар? Вы же ненавидите друг друга. — То-то и оно, — девушка взяла нож и разрезала кусок мяса на тарелке перед ней. — Но эта ненависть, скорее, что-то на грани с симпатией и восхищением. Отец сватал меня Крайтам в надежде, что после смерти Брана Крах усадит сына на трон, и я стану женой короля. От одной мысли о власти меня коробит до сих пор. Хьялмар подумал, что я хочу власти, я подумала, что он самовлюблённый индюк. У нас бы с ним получились отношения типа «вместе плохо, а порознь — ещё хуже». — Пфф, понимаю, — Ламберт почти закатил глаза, но остановился. — Подожди-ка, я думал, твой отец гордится, что ты плаваешь с ним. — Последние лет пять – да. До Оксенфуртской академии я была совершенно невыносима. Бегала по берегу, подтягивая штаны и размахивая ножом. Учёба немного изменила мои взгляды на жизнь. Но я вижу, что ты хочешь расспросить меня о своей чародейке. Так спрашивай, — она положила в рот добрый кусок мяса и начала активно жевать. Действие алкоголя давно уже прошло, да его толком-то и не было, для опьянения ведьмаку нужно что-то покрепче, чем две кружки пива. А вот Сирену хорошенько развезло. Её щёки раскраснелись, тёмные глаза хулиганисто поблескивали в полумраке. И Ламберт понял, что теперь она расскажет ему то, что так упорно и искусно скрывал весь разговор её отец. — Как она вас нашла? Откуда она появилась в кандалах? — М-м, — задумчиво протянула девушка, неловко ткнув вилкой мимо мяса. — Это долгая история. По итогу которой она вытряхнула из-под платья кучу дорогущих украшений и умоляла взять её с собой. Сбежала от охотников, видать. Ну, и низушки тоже. Мы попытались освободить её руки, но ничего не вышло, только цепь разрубили, а браслеты так и остались. Эти охотники выдумали новые наручники, которые открываются только специальным ключом. Попытаешься подковырнуть — оставишь закованного без руки. Или даже без двух. Но не суть. В общем, мы тогда собирались на юг, а ей вот прям срочно в другую сторону. И тут мой братишка внезапно вспомнил, что ему безотлагательно надо на Скеллиге. Влюбился в твою чародейку, видать, хоть и воротил от неё нос на виду у всех для пущей важности. Ну-у, и поплыли они. Не доплыли, правда. У Эйгарда с детства проблемы с руками были, — Сирена недовольно сжала губы на вопросительный взгляд Ламберта. — Из жопы они у него росли. Да ладно, что Сирену ко дну пустит. Так темнит ведь, собака, не, мать его, договаривает, — девушка икнула в кулак. — Надирается только, как последний скот, с самого возвращения. А какие у тебя с этой Мелантой отношения? М-м? Очередные герои для баллады Лютика? Второй раз за вечер Ламберта осенило. Ведь Меланта могла найти этих добродушных перевозчиков со Скеллиге именно через Лютика, они были знакомы. Лютик никогда не отказывал в помощи, даже если просьбы были на грани невозможного. Он вскочил из-за стола, не сказав ни слова Сирене, пронёсся по лестнице, расталкивая пьяных моряков, и выбежал на улицу. Ну конечно, надо было сразу идти к Лютику, а он про него и забыл. Они, конечно, никогда не были добрыми друзьями, но надежда на новую информацию подгоняла ведьмака. «Хамелеона» окружала самая разномастная публика, из-за практически не закрывавшейся двери звучала размеренная мелодия. Ламберт преодолел препятствие в виде зевак и оказался внутри. В те времена, когда это был «Шалфей и Розмарин», откровенно говоря, ведьмаку здесь нравилось больше. На сцене происходило какое-то действие, приличная публика наблюдала за ним, потягивая вино из натёртых до блеска бокалов. Ламберт оглядел обстановку и недовольно покачал головой, увидев пристойно одетых танцовщиц, официанток в длинных юбках и двух увальней-охранников. В общем, идиллия Вечного Огня. Неужто Лютик добровольно сотворил это? Своим умом дошёл до такого? — Молодой человек, не стойте в проходе! — недовольно шепнула женщина и обошла ведьмака, косясь на его мечи. Как же взбесила Ламберта вся эта атмосфера фальшивой духовности. Все эти люди сейчас стоят с такими осмысленными лицами, скромно хлопают и вслушиваются в слова, вглядываются в движения. Но стоит им выйти за порог «Хамелеона», они вновь будут плевать Ламберту вслед, ненавидеть друг друга и совершенно позабудут о морали. А вот и организатор сего представления, стоит за углом и тихо разговаривает с какими-то мужчинами. Всё тот же вычурный стиль, бегающий взгляд и потирание ручонок. Это точно Лютик. — Лютик, — Ламберт вклинился в беседу, — нам надо… — О-о-о, кого я вижу! Простите, господа, это мой давний друг. Вы не против, если мы обговорим всё позже? Сейчас я буквально обезумел от счастья и не могу ни о чём думать! Лютик поволок Ламберта прочь от мужчин, молча, сначала по лестнице, затем по коридору и в комнату. И только когда дверь была закрыта, он выдохнул: — Фух, вроде, пронесло на этот раз, — он взял со стола бокал. — Выпьешь? — Лютик, потом. Сейчас мне… — Тебя тут искали, кстати. Сначала очаровательная Меланта, потом охотники. Ты стал таким востребованным, — он сделал несколько нервных глотков. — Как твои дела, Ламберт? Давно я тебя не видел. — Расскажи мне о Меланте. Всё, что знаешь. В камине успокаивающе потрескивали дрова, мягко освещая две фигуры в креслах, сидящие перед ним. Лютик долго и тяжело вздыхал, то переставляя кувшин с места на место, то долго наполняя бокалы, потом, наконец, сел напротив Ламберта и выдохнул, глядя на языки пламени. — Она пожила у меня три дня, точно, не больше. Потом ушла. Два месяца назад заявилась ко мне в поисках тебя. Я был не в силах ей помочь, потому как знал только, что ты помогал госпоже Кейре Мец. Когда она об этом узнала, о, Ламберт, жаль, ты не видел её лица. В глазах её бушевал шторм эмоций, губы стали тонкими, словно шёлковая нить, а костяшки её прелестных ручек побелели — до того она сжала их от злости. Насколько я понял из её заумных объяснений, для неё не составило бы проблемы тебя найти, но Кейра не позволила этого сделать. Перекрыла, хм…как же она это назвала? Не помню, — честно признался Лютик, поднеся бокал к губам. — Вот и ты, Ламберт, получил ту женщину, ради которой готов пуститься на край света. Или твои глаза меня обманывают? — Лютик, иди на хрен со своими психологическими уловками. Просто рассказывай. Что было потом? Она не была закована в кандалы? — Что? Нет. Она была свободна, как птица, но как птица, которая чувствует скорую погибель и мечется по углу, в который её загнали. Потом я случайно сболтнул Меланте… — Случайно сболтнул? Лютик, — Ламберт испытующе посмотрел в глаза барда, и тот сдался довольно скоро. — Ну, да, да, я рассказал ей об островитянах, которые иногда бывают здесь и тайно перевозят чародеев в безопасные места. Но я говорил ей об этом, надеясь на её благоразумие, потому что так рисковать можно только тогда, когда не остаётся другого выхода. Эти ребята со Скеллиге, конечно, хорошие, но никогда не брезговали торговлей людьми и нелюдями. А так как Меланта является весьма привлекательной женщиной, то её шансы добраться до нужного ей места значительно сокращались. После череды неудачных попыток связаться с тобой… она просто исчезла. Я знал, что она ходила в порт, но не уплыла с этими грязными бандитами, — Лютик почти ощущал, каким злым взглядом его прожигал Ламберт. — Больше я её не видел. А что? Есть новости? — Лютик, я тебя когда-нибудь придушу, — ведьмак с трудом отвернулся к окну, положив руки на подлокотники и вжавшись в кресло. — В…возможно, она ушла за оплатой и одумалась… Они даром ещё никого не перевозили, — Лютик попытался оправдаться. — Я ей сразу объяснил, кто они такие. — Да, я понимаю. Меланта всё-таки поплыла на Скеллиге с этими островитянами и загадочным образом исчезла в ходе кораблекрушения. Сука, она ведь в двимерите… — Ламберт устало, почти до боли сжал переносицу большим и указательным пальцами. — Она говорила что-нибудь ещё? — Ничего существенного, только какой ты предатель, ничтожество, изменник и… в общем, всем своим видом показывала, насколько ты ей небезразличен, — Лютик улыбнулся. — Я должен плыть на Скеллиге. Лютик, есть кто-нибудь ещё, кроме этой шайки? — Мхм, Ламберт, ты знаешь, — Лютик уселся в кресле поудобнее, — всё так удачно складывается…ну, не для тебя пока что, конечно. Хотя, кто знает? — Не тяни. — У нас проблемы с канализацией, весь город страдает. Никто из стражников, спускавшихся туда, не выжил, чтобы рассказать, что там засело. Похоже, это работа по твоей части. Переправа на Скеллиге нынче дорого стоит, а уж за спасение канализации тебе неплохо отвалят. Сейчас охотников в городе почти нет, стражники в отчаянии. — Ох, не нравится мне эта Сирена вместе с её папашей… — Сирена? Ты говорил с ней? — Лютик оживился. — Ну…да. — Она благородная девушка… — Лютик, у тебя все девушки благородные. — Да нет же. Она всегда честна с теми, кому помогает. А вот её отец и братья… Она приходила в «Хамелеон», вообще, частый гость здесь. Очень необычная персона. Именно она помогала Меланте бежать, когда я привёл её в кандалах… Бард тут же заткнулся, но его недоговорка была раскрыта, и Ламберт схватил его за руку, рванув к себе: — Ты же говорил, что не знал ничего о том, что она уплыла с ними! — Я так и знал, так и знал, что ты будешь нервничать! Вся эта история напоминает мне одну. Я так же хотел помочь, а в конце все шишки полетели на меня! Да, это я отвёл Меланту и двух низушков, с которыми она бежала, к Сирене, а она уговорила брата помочь. Но клянусь, что после этого судьба Меланты мне неизвестна! — Ты меня раздражаешь, Лютик, — Ламберт отпустил его руку, оттолкнув от себя. — Что там с канализацией?