***
Лёжа по шею в воде, придавленный тяжёлой тушей взрослой особи риггера, Ламберт не нашёл сил даже тихо ругнуться, только кое-как держался за скользкий каменный выступ лестницы, чтобы не уйти под сточные нечистоты полностью. Он чувствовал, как грязь щиплет большие раны на плечах, груди и ногах, в тех местах, куда дотянулись щупальца тварей. Меч глубоко засел в задней части тела риггера и уже перестал покачиваться. Одежда была безнадёжно испорчена, разодрана почти в клочья. Ведьмак сделал рывок и выполз наполовину, пихнув ногой труп, который с мерзким звуком шлёпнулся в воду и скрылся в коричневато-зелёной жиже. Кряхтя и стиснув зубы, Ламберт перевернулся на спину и приложил руку к кровоточащему следу от удара риггера на плече. Детишки помогали своему родителю, и он не понимал, каким чудом ему удалось в последний момент извернуться и нанести смертельный удар. Веки тяжелели с каждой секундой, сердце замедляло биение, гулко отдавая в висках и шее. Ламберт закрыл глаза и вдохнул зловонный воздух канализации. Кажется, он терял сознание. Боковым зрением он заприметил фигуру в тёмном углу, женскую. Она медленно выплыла на тусклый свет факела, подняв руки, и направилась к нему. — Меланта, — Ламберт сглотнул, не веря своим глазам, но не смог и пальцем двинуть. Она приложила окровавленный палец к губам — с её рук на пол капала тёмная кровь, попадая и на бордовое платье, в котором Ламберт видел её в последний раз несколько лет тому назад. Чародейка глядела прямо ему в глаза, безмолвно и беззвучно, точно призрак, шагая по мрачному помещению. Когда она опустилась на колени рядом с Ламбертом и дотронулась до его щеки горячей ладонью, он всё так же таращился на неё в бессильных потугах понять, откуда она могла здесь взяться. Меланта осторожно, ласково поглаживая по макушке, уложила его голову к себе на колени и склонилась к его лицу. — Что ты здесь делаешь? — Ламберт понял, что парализован. Наверное, яд риггера всё-таки подействовал. Чародейка грустно улыбнулась, большим пальцем проведя по оцарапанной скуле ведьмака, и сделала то, чего он так долго желал — подарила ему свой поцелуй, такой же, как и в его многочисленных снах с её участием. И всё вокруг стало растворяться, превращаясь в белый свет, остались только они вдвоём. Ламберт никогда не испытывал ничего подобного к женщинам, и уж никак не думал, что ему когда-то захочется одарить чародейку всей грубой заботой и нелепой лаской, что ещё осталась в его чёрной душонке. Он любил её так, как умел, пусть это иногда и пугало её, раздражало, смешило, но он любил. И пусть она теперь думает, что хочет, но он никогда не забывал её, даже когда был с другими. Вдруг стало отчего-то до отвращения грустно, в голове Ламберта появилась мысль, что он умирает. Тело стало окончательно ватным, когда Меланта отстранилась от него и улыбнулась, заправляя прядь волос за ухо. Ламберт сдвинул брови, стоило ему приглядеться к ней получше — его взгляд упал на её руки, точнее, тонкие фаланги с остатками кожи, характерные для призрака. Тотчас реальность хлыстом ударила по физиономии, Ламберт нашёл в себе силы, грубо оттолкнул от себя чародейку и огляделся: факел уже затухал, отбрасывая последние пятна света на пол. Ведьмак поднялся на локтях и отполз от видения к стене, доставая из сапога серебряный кинжал. Дышать было и без того тяжело, а после таких резких движений сердце и вовсе перестало стараться попадать в ритм. Ламберт сидел, прижавшись спиной к стене, и смотрел, как Меланта превращалась в безобразного призрака. В один момент он даже подумал, что всё это было не просто так — может, чародейка уже и впрямь отчалила в мир мёртвых. Так как жизни в Ламберте оставалось ровно столько, сколько света в канализации, он махнул перед собой кинжалом, поднимаясь на подкашивающиеся ноги по стенке, и приготовился к удару. Но ничего не произошло, да и призрака нигде не было видно. Только крысы снова засуетились, шум канализации прорвался сквозь звон, стоявший в ушах Ламберта, и обрушился на него, повалив обратно на пол. Когда ведьмаку надоело сгонять с себя наглых грызунов, так и норовивших его укусить, он потряс головой, хлопнул себя по щеке пару раз, и поковылял прочь, едва вытащив меч из туши риггера и подобрав отрубленный в пылу боя кусок щупальца. Путь назад был долгим и мучительным, он запетлял в длинных коридорах, плохо ориентировался в пространстве, его потряхивало и тошнило. Наконец, после блужданий по лабиринтам канализации, он увидел свет факелов за углом и услышал звуки жизни. — Спускайтесь! — крикнул Ламберт, подойдя к лестнице и навалившись плечом на ступеньки. Сам он бы точно наверх не выбрался. Дышал, как столетний немощный старик, утирая испарину со лба, и глядел вверх, сморщившись. На улице уже было раннее утро, а уходил он вечером. Это сколько же Ламберт там провалялся. — Мастер ведьмак! Он живой! — раздался радостный возглас. Ну, конечно, теперь-то «мастер ведьмак», а не вшивая приблуда. Спустившийся стражник чуть не бросился его обнимать, но, увидев состояние ведьмака, протянул ему флягу с водой в обмен на скользкое щупальце. — Так это…оно там сидело? — парень почесал затылок, оглядывая трофей. Ламберт жадно припал к горлышку фляги губами, осушив её в несколько глотков. Потом кивнул и глубоко вдохнул. — Риггер. Вместе со своими детками. Мне просто повезло. Можете идти, забирать трупы. Они в северной части, там же и гнездо. Ламберт позволил себе отрубиться только тогда, когда выбрался наружу и, сделав несколько шагов вперёд, встретился взглядом с взволнованным капитаном стражи. После этого всё вокруг стало одним цветным пятном, и ведьмак рухнул лицом прямиком на мощённую булыжником улицу, никак не пытаясь предотвратить падение.***
— А руки-то, руки, посмотри… — Сильно его подрали. Ничего, оклемается, на ведьмаках всё заживает… как на собаках. — Я не про это. Ах, мне бы такого мужчину, я бы его берегла… — Да хватит тебе уже, заладила. Осторожней, куда опять иглу повела? Сейчас ему ещё шрамов прибавишь! Дай сюда! — Сама на него глаз положила, вот и взбесилась. Лёгкие шаги и шуршание ткани, затем скрип двери. Ламберт понял, что остался в комнате наедине с девушкой, которая сидела прямо у его головы и зашивала рану на плече. Он приоткрыл глаза и посмотрел в потолок. Похоже на таверну. Точно, таверна — буйные крики внизу, музыка, гогот. И уже знакомый запах моря. — Не дёргайся, — Сирена вдавила Ламберта в подушку, стоило ему двинуться. — А то опять игла в тебе застрянет. Ну и буйный ты. Ламберт удивлённо посмотрел на девушку, а потом до него дошла боль, с которой нить проходила через его израненную кожу. Он зашипел и поморщился в ответ на улыбку Сирены и заёрзал на кровати. — Мне сказали, что внизу сидел риггер, — Сирена перекусила нить зубами и провела пальцами по шву. – Ну, чего смотришь? На, — она поднесла к его губам чашку с водой. Как выяснилось позже, командир стражи не нарушил слова и заплатил обещанные деньги. Часть суммы уже забрал Харбьёрн, пока Ламберт валялся целый день в «Хамелеоне». Лютик любезно предоставил лучшую комнату. — Ну, вот, почти как новенький, — Сирена закончила перевязку и довольно кивнула. — Зачем ты мне помогла? — Ламберт смог сесть в кровати, не без помощи девушки. — А что, надо было оставить тебя охотникам? Стражники мешкали, думали, куда тебя деть. Если бы не я, то сидеть тебе сейчас в клетке в ожидании казни. Ну, ты как? — Живой. — И это всё ради того, чтобы поплыть на Скеллиге? Знали бы мы, как тебе туда надо, так, может, и за бесплатно подбросили б. Ладно, лежи. Через два дня отплываем. На вот, кстати, — Сирена взяла с тумбочки цепочку с кольцом Меланты и положила на грудь ведьмаку. — Твоя рванина уже никуда не годится, это из кармана достали. Это ведь той чародейки? — Нет, мой любимый мне на свадьбу подарил, — Ламберт вспомнил странного призрака в канализации. Сначала Сирена сделала вид, что пропустила его колкость мимо ушей, но вскоре он понял, что это совсем не так. Обработка ран спиртом оказалась весьма болезненной процедурой, не больнее, конечно, чем ранение, нанесённое ведьмачьей гордости при осмотре шва на внутренней стороне бедра. Сирена не преминула рассказать, что «сменой пелёнок» занималась лично она, и Ламберт, шумно засопев, отвернул голову в сторону. — Кровь из тебя ручьями лилась, еле зашить успела, — девушка сидела рядом с кроватью, положив ногу на ногу, и смотрела на профиль Ламберта. — Когда под задницей шила, ты как роженица распластался, смешно смотреть было. — Да, очень смешно, сука, — буркнул Ламберт. — Животики надорвёшь. — У тебя там кончик жала или чего-то подобного был, и прям рядом с твоим сокровищем застрял. Ну-ну, не дуйся, — Сирена дотронулась до руки Ламберта. — Всё же хорошо закончилось. Ламберт отдёрнул руку и ощупал ею перебинтованное плечо, потом недовольно цокнул и посмотрел на свою спасительницу: — Твои родичи продают людей, ты в курсе? — Да. Но что я могу поделать? — она пожала плечами. — Лютик тебе сболтнул? Ну, кроме него некому. Впрочем, ничего страшного. Сирена просидела с Ламбертом до поздней ночи, и в конце концов достала его своей болтовнёй настолько, что он сумел сесть на край кровати, превозмогая боль, чтобы показать, что и один теперь сможет позаботиться о себе. Но девушка чуть ли не силком уложила его обратно, чересчур ласково обращаясь с ним. Огладила его лицо жёсткими ладонями и поправила его волосы, спавшие на лоб из-за мотаний туда-сюда в процессе подъёма с подушки. — Да всё, я уже здоров, — Ламберт не смог перевернуться на бок, но отполз в сторону. — Что ты, в самом деле… — Мне лучше знать. Ты чуть кони не двинул утром, так что лежи и не рыпайся. Она ушла, и ведьмак стал проваливаться в сон. Беспокойный, наполненный дурацкими видениями, вроде разноцветной лошади с щупальцами риггера вместо копыт, странного леса, где росли огромные грибы, как те, что на стенах в канализации, и говорящая собака. Ламберт проснулся от чувства того, что кто-то лежит у него под боком и поглаживает по груди, двигая пальцем медальон туда-сюда. Он открыл глаза и посмотрел вниз, на чёрную макушку. — Сирена, какого? .. — Тихо, — она приподнялась на локтях и поцеловала его прежде, чем он смог открыть рот для возмущений. — Сирена, — кое-как извернувшись, Ламберт схватил девушку здоровой рукой за плечо. — Какого хрена ты творишь? Ты в своём уме? — Почему ты шепчешь? — Сирена уселась на ведьмака сверху и упёрлась ладонями в его ключицу, тем самым обездвижив. — После хорошей бойни нужна хорошая девка. — Я не спорю, но ты-то куда… — Ламберт непроизвольно дёрнулся, ощутив, как рука Сирены скользнула под одеяло по его бедру. Он, конечно, мог списать всё на слабость после взбучки от риггера, но явное напряжение внизу говорило совсем о другом. Сколько он уже не заглядывал в бордель и не принимал приглашения вечером в сарай от рдеющих деревенских девчонок? Сирена как раз сейчас искала ответ на этот вопрос, шаря шаловливыми пальчиками под одеялом, и ответ сам просился наружу. — Слезь с меня и уходи, — Ламберт грубо схватил девушку за руку и сбросил с себя. Тяжело дыша, он упал обратно на подушку и сглотнул ком, подошедший к горлу вместе с тихим стоном. Ему тут надо восстанавливать силы, а она пришла над ним издеваться. И тут он поймал себя на мысли, что раньше редко так делал, если только девка не была безнадёжной уродиной. Сирена отличалась редкой красотой, южанок у Ламберта ещё не было. Одним своим взглядом она вызывала желание, что уж говорить про её сочные крепкие формы, от которых кровь закипала. «И не будет», — он мысленно упрекнул себя. — Это всё из-за той чародейки? Меланты? — Сирена закусила губу. — Нет. — Мои родственники из Офира тоже когда-то были могущественными колдунами, им была подвластна забытая магия, тайные знания. Я всю жизнь прожила здесь, не зная даже своей матери, но я чувствую силу крови предков, — она начала расстёгивать рубашку. — И ты уже не можешь противиться. Стоит мне захотеть… Словно молодой праведник, Ламберт противился всем тем мыслям, что посещали его затуманенный разум при взгляде на Сирену. Пытался думать о Меланте, но её образ растворялся, стоило ему появиться. Руки сами тянулись к мягким и влекущим обнажённым бёдрам Сирены. Что ведьмак ненавидел в чародеях больше всего, так это умение подчинять себе волю других. — Ты другой, Ламберт, — почувствовав скорую капитуляцию, Сирена вновь оказалась на ведьмаке. — Редкий мужчина. — Это правда, все говорят, что я редкостная сволочь, — Ламберт отшучивался через силу, уже не контролируя свои руки. — Ты, конечно, не красавец, но, чёрт возьми, мне отчего-то сразу захотелось провести с тобой ночь. Так, будто это мой последний раз. Сирена визгнула от неожиданности, когда Ламберт подмял её под себя и жёстко стиснул её бёдра своими ладонями. Она пропустила короткий стон, полный вожделения и нетерпения, однако дотрагивалась до израненного тела очень осторожно. Ламберт пропустил прелюдии, до последнего отрицая реальность происходящего, и почти сразу, коленом раздвинув ноги девушки, навалился на неё.