Разными дорогами

Едва ступив на землю Скеллиге, Ламберт уже возненавидел этот остров. Мерзко, промозгло, холодно — и это только начало. Чайки орали изо всех сил, хуже базарных баб, ей-богу. Ведьмак огляделся по сторонам и закатил глаза: какой-то мужик с дикой перепойки блевал прямо в море, не выпуская при этом из руку бутылку. Рядом стояли его дружки и гоготали. — Ну, вот ты и на Скеллиге, — сзади подошла Сирена и бросила на землю мешок с барахлом. — Угу. Стоило Сирене получить то, чего она хотела, тут же выяснилось, что никаких магов в её семье отродясь не бывало. Она посмеялась над пыхтящим Ламбертом, сменила повязку на начавшем кровоточить плече, собрала вещички и оставила его одного на растерзание угрызениям совести. Это каким же тупым надо быть, чтобы поверить в россказни дочери человека, который торгует людьми. Первый раз, конечно, был быстрым и не особо впечатляющим, о чём Сирена без стеснения тут же сообщила Ламберту, но также сказала, что для израненного он неплохо справился. Однако, даже после этого они провели ещё несколько приятных ночей во время плавания. — Что собираешься делать дальше? Эйгард планирует сунуться в деревню на юге. Там засели разбойники, которые растащили наши товары с берега, когда мой братец угробил Сирену. Я хотела тебя попросить… — На юг, говоришь? Что ж, — Ламберт вдохнул свежий морской воздух. — Там, может, ты узнаешь что-нибудь о своей чародейке, — тихо добавила девушка, похватала мешки и ушла к отцу и братьям, которые приветствовали своих друзей и знакомых. — Ведьмак на Ард Скеллиге? Вот это да, королева наверняка захочет увидеться с собратом того, кто помог ей прийти к власти, — к Ламберту подошёл высокий мужчина с типичной для островов внешность. — Торстейн, один из нескольких советников нашей мудрой королевы Керис ан Крайт. — М-м, Геральт говорил что-то, — Ламберт кивнул и оглядел мужчину. — Но ты мне лучше скажи, есть ли у вас тут поблизости где-нибудь чародеи. Мне бы очень хотелось поговорить с кем-нибудь из них. — О, думаю, чародеи, которые интересуют тебя, сюда никогда в здравом уме не сунутся. Они предпочитают климат Ковира. Можешь навестить Мышовура, он сейчас наверняка у Священного дуба. У него с Керис возникли некоторые…несовпадения взглядов на некоторые…вещи. Это на востоке. И всё же, не могу не спросить. Что привело тебя сюда? — Одна ненормальная чародейка. Сирена настояла на том, чтобы Ламберт пошёл с ними в Каэр Трольде. Он долго упирался, едва увидел, где этот чёртов замок расположен и какая дорога к нему ведёт. Конечно, это не самое тяжёлое, что ему пришлось преодолеть на пути к Меланте, но Ламберт никогда не любил подъёмы в гору. Уже искренне ненавидя замок, в который только что вошёл, Ламберт злобно глянул на первую попавшуюся служанку, а та приняла это за дерзкий взгляд воина и как дура улыбнулась. Внутри было много вооружённых людей, да что там — даже безобидные девушки имели при себе ножны с кинжалом на бедре. Ламберт слыхал как-то, что на Скеллиге и ведьмаки не нужны, настолько тут суровые воины. Навстречу гостям вышел рослый широкоплечий мужчина в свободной расшитой рубахе. Он улыбнулся, разведя руки в стороны, когда увидел Сирену. Та жеста не оценила: — Ох, чёрт, только не… — Хьялмар! — Кнут, самый младший из братьев Сирены, ускорил шаг и крепким рукопожатием поприветствовал мужчину. – Ну, как твоя лодыжка? — Лучше, чем рожа Виги, — Хьялмар похлопал Кнута по плечу, и его взгляд упал на Ламберта. — Ведьмак? .. Ламберт оглянулся: Сирена спряталась за него, прижавшись к его спине. — Ламберт из школы волка. Думаю, имя Геральт тебе уже знакомо, — он кивнул в знак приветствия и сделал шаг влево, предательски лишая девушку укрытия. — Да, если бы не Геральт… — Хьялмар подошёл к Сирене, — …меня бы здесь не было. — Здравствуй, Хьялмар, — Сирена вздохнула, обречённо поднимая взгляд на своего несостоявшегося жениха. — Ибтихадж… — Хьялмар переменился в лице. — Сколько раз можно просить тебя не называть меня так? — она раздражённо сощурилась. — Где Керис? Всё время с самого знакомства Ламберт думал, каким же может быть настоящее имя Сирены, и вообще, есть ли другое имя. Ибтихадж звучало так, словно её мать чихнула, а родственники подумали, что это и есть имя девочки. Теперь-то понятно, почему она решила его сменить. Ухмыляясь своим мыслям, Ламберт последовал за остальными в главный зал, глядя в спину Ибтихадж. Надо запомнить и назвать её так при случае. Интересно, её бесит только когда Хьялмар её так называет? Обязательная проверка должна произойти в ближайшее время. В зале с высоким потолком шёл какой-то пир. Скальд у стенки надрывал глотку, с выражением повествуя о славных подвигах воинов Скеллиге, служанки уворачивались от шаловливых мужских ручонок, в углу происходил какой-то мордобой в окружении толпы увальней. В центре длинного стола у камина в конце зала восседала рыжеволосая женщина в короне, ведя беседу с пожилым мужчиной. Что ж, от такой хорошенькой королевы Ламберт тоже не отказался бы. Кроме того, если верить слухам, то дела при ней пошли куда лучше. Так что здесь совмещается приятное с полезным. — Хьялмар, вот ты где, — молодая королева встала из-за стола и подошла к брату. — Харбьёрн, наконец-то вы вернулись. Эйгард, Кнут, — она кивнула им, а потом крепко обняла Сирену, — сестра. — Керис, наконец-то я смогу провести время не в компании неотёсанных чурбанов, — Сирена тихо шепнула и обняла её в ответ. — А это Ламберт, давний друг Геральта. Керис словно засияла, услышав имя героя всея мира. Ламберт поймал себя на мысли, что где бы он ни бывал, там уже до него побывал Геральт, обязательно вляпавшись в какую-нибудь историю. А потом ещё и все бабы про него выспрашивают. Сидя за праздничным столом в качестве почётного гостя, потягивая медовуху, Ламберт всё косился на Сирену и Керис. Они стояли у дверей и хихикали, будто тринадцатилетние девчонки. Он был почти уверен, что они обсуждают его. — Ну, и как тебе Скеллиге? — Хьялмар хлопнул ведьмака по спине и опустился рядом. — Говорят, ты ищешь здесь чародейку. Мой отец тоже когда-то был влюблён в одну. Баба твоего друга, кстати, — он пригубил бокал. — И ты туда же? — Ты радоваться должен, что эта баба моего друга дала твоему отцу от ворот поворот. Иначе разорился бы твой клан в первую неделю, — Ламберт кивнул, отламывая кусок хлеба. — Ну, а твоя? Не такая прихотливая, что ли? — Хьялмар покосился на Сирену и нахмурился. — Не знаю. Да и не моя она, — пожав плечами, Ламберт вздохнул и подпёр подбородок кулаком. — Вообще, не знаю… — Баба должна сидеть дома и воспитывать детей. — Ну, теперь понятно, почему твоя Ибтихадж тебя так любит, — Ламберт фыркнул. — Ты б ещё к магичке с такой фразой подкатил. — Она рассказывала обо мне? — Хьялмар с надеждой посмотрел на ведьмака, и тот устало закатил глаза. — Что она говорила? — Говорила, что ты умный, и что вам не суждено быть вместе. Вы, вроде как, ненавидите друг друга. Скажи он Хьялмару, что три ночи подряд трахал его драгоценную Ибтихадж на бочках в трюме, а она тихо скулила вместо стона, чтобы отец не услышал, не сносить ему головы. И тут Сирена, будто услышав, что о ней идёт речь, оказалась рядом с мужчинами. Ласково поглаживая Ламберта по спине, помедлив, она уселась рядом с ним, приобняв за плечо. Не то чтобы Хьялмару это не понравилось, но в его глазах застыл немой вопрос. А девке всё смешно — улыбается довольно, кокетливо ведёт плечом и смотрит на Хьялмара. — Ну, Ламберт, ты уже решил? Эйгард ждёт твоего ответа. — Я же уже сказал, что иду, — Ламберт напрягся всем телом и убрал руку Сирены. — Хьялмар, а ты? — Я передумал. Керис поручила мне одно задание, так что завтра я буду занят. И Хьялмар улетел из зала так быстро, будто ему в зад фейерверков напичкали, расталкивая выпивших гостей и хлопая дверью. Сирена тихо засмеялась и под столом положила ладонь на ногу Ламберта: — Кажется, он всё понял. — Что понял? — Ламберт всем телом повернулся к девушке и вскинул бровь. — Ни с одним мужчиной я ещё не была так ласкова и приветлива прилюдно, как с тобой. Вот бедняга и приревновал. — Да уж, бедняга, — он несильно сжал кисть Сирены и убрал со своей ноги. — Только вот ни к чему тут ревность. Будешь и дальше издеваться над теми, кто тебя любит, так и останешься одинокой старой стервой. — Но ведь тебе нравится моя стервозность, — девушка не унималась. — Нет. Мы хорошо провели время, но здесь наши пути расходятся. — Раз так, я не буду возражать. Но предложу приятно провести время в последний раз, прежде чем ты снова бросишься на поиски своей любимой волшебницы. Если она ещё жива, конечно, — Сирена пыталась скрыть своё вмиг попорченное словами ведьмака настроение. — Так что сегодня вечером я тебя жду. Мои уйдут на пристань, а мне Керис предложила остаться здесь. Хочу выспаться перед бойней, а не выслушивать полночи пьяные завывания нашей команды. — В следующий раз, прежде чем решишь выёбываться тем, что кувыркалась с ведьмаком, советую хорошенько подумать, — Ламберт одарил её красноречивым взглядом и встал из-за стола. Пир, судя по не затихающему шуму, и не думали заканчивать, хотя уже давно стемнело, а на улице стоял собачий холод, да и ветер разошёлся. Ламберт зачем-то околачивался по территории Каэр Трольда, а мог бы уже спать. Но не мог, потому что от одной мысли о том, что Меланта сейчас может быть где-то совсем рядом, сонливость как рукой снимало. Так он шатался до тех пор, пока не поднял голову к небу и не заметил на маленьком балконе Сирену. Он никогда не чувствовал угрызений совести перед девушками, с которыми проводил одну ночь и уходил. Это был их выбор, и он его уважал. Сирена вообще была странной, в последние дни она начала даже раздражать его. Конечно, Ламберт мог запросто проигнорировать приглашение Сирены на огонёк. Но им завтра ещё сражаться вместе, и кто знает, на что способна обиженная женщина? Он неуверенно постучал в тяжёлую дверь, и она открылась почти сразу же. — С каких пор ты так тихо скребёшься? — Сирена встретила его с бокалом в руках, одетая в не самое повседневное платье, прихорошившись и распустив чёрные вьющиеся волосы. — С тех самых, — Ламберт вошёл из холодного коридора в прогретую камином комнату и потёр руки. — Я подумала над твоими словами, — Сирена встала у камина и скрестила руки на груди, задумчиво смотря на картину над ним. В порывах злости Ламберт мог такого наговорить, чего сам от себя не ожидал, но Сирене ещё повезло. Может, она считает его неблагодарным ублюдком, и это будет так по-женски. Но пока что она сохраняла лёгкую полуулыбку, дожидаясь, пока ведьмак что-нибудь скажет. — Зачем же ты пришёл? Рядом с ухом Ламберта просвистел кубок и врезался в дверь, он едва успел увернуться. Девушка одёрнула рукава и выдохнула. Всё так же улыбаясь, она покачала головой, хотя секунду назад, в момент броска бокала, её лицо искажала ярость. — Сдурела? — Ламберт смотрел, как вино стекает с двери на пол. — Считай, что только что мимо тебя пролетело моё презрение к тебе. И нет, вовсе не из-за того, что мы трахались. Я сама этого хотела и не ждала ничего. А потому что ты сейчас, после того, что сказал мне сегодня на пиру, заявился сюда, как ни в чём не бывало, за продолжением банкета. Ты, похотливое… — она цокнула. — Бедная Меланта. — Я не за этим пришёл. Я хотел поговорить. — Так говори. — Ну, вообще-то, я ожидал, что ты будешь говорить. — Не хочу показаться недостаточно женственной, но я не люблю закатывать истерики. Ты-то уж точно таковой не заслуживаешь. Не льсти себе, то, что было на пиру, сделано исключительно из-за присутствия Хьялмара рядом с тобой. Люблю наблюдать его глупую ревность и бешенство. — Какая ж ты дура, — Ламберт покачал головой и подошёл к камину. — Ты действительно любишь Меланту? — Какое тебе до этого дело? — Просто не верится, что такой эгоистичный и похотливый козёл мог остановиться на одной, — взяв со стола новый бокал, Сирена пожала плечами. — У ведьмаков с чародейками всегда всё было сложно. Оба делают вид, что ничего им друг от друга не надо, а потом откуда-то возникают обиды, упрёки, придирки какие-то, — Ламберт стал вспоминать годы, проведённые с Кейрой. — Вот сегодня ты ей нужен, а завтра она независимая женщина. И хрен ты с этим что поделаешь. — Ну, на юге такие недовольные предпочитают женщинам мужчин, — буркнула Сирена, хитро ожидая реакции ведьмака. — Ну уж нет. Женские ляжки ни один мужик не заменит, — он только хохотнул. — В таком случае, за женские ляжки! — Сирена подняла бокал. — За женские ляжки, Ибтихадж.