Моя леди... моя милая леди... стань моей навсегда...

      Во второй раз просыпаться было уже не так сложно и болезненно. Но теперь, когда ощущение безнадёжности схлынуло, точно вечно неспокойное море забрало очередную накатившую на сушу волну в родную пучину, оставив кучку жалких людишек наедине с ужасом перед безжалостной стихией. Опустошённость после выбросов стала привычной и даже немного приятной, однако перерывы между ними сокращались с катастрофической быстротой, а последствия становились всё более разрушительными и труднопоправимыми.       Анна не любила искать оправдания, но сейчас это помогало справиться с собой, восстановить связь с всё более разрушающимися моральными ориентирами. Нынешнее состояние напоминало жалкую попытку удержаться на хлипком мостике среди бушующей стихии. За последние несколько недель принцесса узнала о второй стороне монеты, которую раньше предпочитала не замечать, что было несложно, имея рядом людей, разделяющих её мнение о кровавом графе: Велкан, Гэбриэл, Карл, даже отец, не так давно бывший рядом.       Что изменилось? Когда вся жизнь успела перевернуться с ног на голову: когда поддалась гипнозу; когда ощутила приятные мурашки от его прикосновений; ещё раньше, когда ещё ребёнком прониклась тайной симпатией к неизвестному с портрета, который показывал отец, обучая её и брата? Как лицемерно было сопротивляться его поцелую, мечтая, чтобы именно он, кровожадный вампир, стал её первым мужчиной.       Воспитанная в строгости отца, она почти ничего не знала о своём теле, о телесных связях. Будто маленькая девочка, запертая в теле взрослой женщины, она искала нежности в других, и теперь, привязавшись к своему врагу, летела к его огню, что сжёг не одно женское сердце, но куда больше ослепил сиянием, заставив тщетно искать кого-то похожего.       И теперь Анна, как и сотни других девушек, мечтала гореть вместе с ним, заставить отступить трёх невест.       Длинный поток размышлений прервался деликатным покашливанием со стороны двери. Влад наконец соизволил почтить девушку своим вниманием. Как всегда, вышколенный, великолепный в своём равнодушии и безупречный в одежде. Бесстрастный взгляд, абсолютно равнодушное выражение лица, он никогда не смотрел так на женщину. Анна не могла знать, было ли равнодушие напускным, маской для эмоций, или стало результатом её действий. Не будучи привычным к такому обращению со стороны вампира, разум отказал. Холодная маска с лица цыганки слетела, будто сухая листва, и один Дьявол знал, сколько эмоций промелькнуло на её лице: растерянность, испуг, печаль… А Дьявол, вернее сын Дьявола, как многие его называли, знал и глубоко внутри радовался, что сумел сломить её подчёркнутые холодность и чопорность, столь ненавистные им в самом Валерии. Они казались неуместными, странными и такими глупыми на фоне его не слишком благородного происхождения. И теперь в его дочери он истреблял всё, что видел от родителя. Ещё часть пути пройдена, но сколько всего впереди…