Что-то жуткое грядёт

— О Боже, блять, давай же, с языком… М-м-м, чёрт, да, да, вот так… — стонет парень перед Джерардом; его голова запрокинута назад, соприкасаясь с дверью кабинки, пальцы туго сжимают волосы Уэя. Джерард издаёт пошлый, молящий стон, немного сдавленный из-за члена во рту, и снова проводит языком по головке, забираясь в щель. Какая-то далёкая, трезвая его часть знает, что он издаёт слишком много шума даже для туалета такого дерьмового бара, как этот, но он ещё несколько часов назад напился так, что теперь ему наплевать. Он даже не ощущает холодных, твёрдых досок под собой, и каждый раз, когда безымянный незнакомец тянет его за волосы, мутная вспышка боли идёт прямо к его члену. Он опускает одну руку и гладит себя через джинсы, хныкая и толкаясь ладони навстречу, а парень трахает его в рот; его стоны и вздохи Джерард слышит как бы сквозь пелену. Губы Джерарда скользкие от слюны, мокрые, мягкие и охуенные. — Блять, — наконец выстанывает незнакомец. — Хватит, стоп, я хочу… Джерард отодвигается; между его губами и головкой красного, твёрдого члена протягивается ниточка слюны. Он облизывает губы, наслаждаясь ощущением: они использованные, опухшие и горящие. Он слишком пьян и слишком возбуждён, чтобы возразить, когда незнакомец поднимает его на ноги и резко разворачивает, одной рукой надавливая между его лопаток, а другой торопливо пытаясь расстегнуть джинсы. Джерард не сопротивляется, он наклоняется ниже и с готовностью, с зудящими от нетерпения нервами раздвигает ноги; тот, другой парень стонет. — Блять, Боже. Нет, нет, иди сюда, вот так. — Он чуть подталкивает Джерарда, чтобы тот свёл ноги немного вместе, и стягивает его джинсы. Сознание Джерарда слишком расплывчатое, мутное, оно движется вполовину меньше нужной скорости, пока весь мир продолжает вопить, но он этого не понимает, пока не чувствует член этого парня между своих бёдер. Он скользит мокро, хорошо и легко благодаря слюне Джерарда; незнакомец всё шепчет ему в ухо свои пошлости о том, как он, Джерард, хорош, а мир Джерарда сужается до рук, сжимающих его бёдра, горячего и твёрдого члена сзади, собственных ладоней, упирающихся в грязную, будто жиром покрытую стену и своего же пульсирующего тяжёлого стояка, трущегося о живот. Он чувствует, как парень тянет свою руку ему через плечо, а следующая вещь, которую он чувствует — это два пальца, толкающиеся в его открытый рот. Джерард послушно сосёт их, облизывая шершавые подушечки и ощущая на языке пот и что-то знакомое, но что именно, он не в состоянии определить сейчас. — Да, вот так, так, — хрипит голос ему в ухо. Пальцы резко и неуклюже исчезают изо рта, оставляя на его щеке полосу слюны, и он жалобно стонет от пустоты. Но потом вокруг его члена оборачивается горячая, мокрая ладонь, быстро и жёстко надрачивая ему, и всё, что он может — издать полузадушенный вскрик и толкнуться навстречу касанию. Он совершенно не готов к тому, чтобы всё это заканчивалось, но чувствует закипающий внутри оргазм, и он слишком, слишком далеко зашёл, чтобы хоть чуть-чуть себя сдерживать. Он издаёт беспомощное жалкое хныканье, зажатый между рукой парня и его членом. Это то, что ему нужно, и спустя годы он научился вычислять парней, которые готовы ему это дать. — Я сейчас, — на выдохе стонет он; его бёдра резко дёргаются вперёд, яйца сжимаются, и он бурно кончает незнакомцу в руку, который продолжает дрочить Джерарду; его собственный ритм сбивается, и кабинка продолжает наполняться звуками шлепков кожи о кожу — верный признак того, что кто-то трахается. Джерард теперь только ждёт, постанывая от слишком сильных ощущений, пока парень не толкается вперёд в последний раз с удовлетворённым рыком; между ног Джерарда мокро и липко. Парень замедляется, а потом прижимается к спине Джерарда, уставший, тяжело дышащий; они недолго стоят так, липнущие от пота друг к другу, оба наслаждаются — каждый своим пиком. Наконец парень отлепляется, и Джерард слышит звук застёгиваемой молнии. Он тоже выпрямляется; его колени подкашиваются, а голова идёт кругом. Он чувствует, будто из него выкачали всё; он благословенно освобождён от нервной, нескончаемой энергии, которая донимала его всю ночь. Он чувствует, как парень сзади суёт ему в руку комок смятых салфеток и игриво шлёпает его по заднице; потом он уходит, и Джерард остаётся один в кабинке. Джерард приводит себя в порядок так быстро, как только может, небрежно проводя салфетками между ног, где липко, и вытирая руки; после он неуклюже вваливается обратно в бар. Он сканирует взглядом толпу людей; перед его глазами всё плывёт и раздваивается. Чёрт. Он слишком пьян для этого. Он вылавливает глазами худую долговязую фигуру с пивом в руке и в кожаной куртке не по размеру и, спотыкаясь, тащится в её направлении. — Майки! — невнятно восклицает он, обвивая фигуру рукой. — Оу. Чёрт, прости, ошибся. Ты не вид’л..? О, вот он! Майки! Эй, Майки! Я л’блю тебя, — обезоруживающе честно говорит Джерард настоящему Майки, опираясь о стену. — И я рад… Я рад, чт’ ты в б’зопасност-ти. — Да ты пьян, — отвечает настоящий Майки, впрочем, лишь с лёгким смущением. — И от тебя просто несёт сексом, господи. Пошли, отведу тебя в мотель. Джерард обвивает Майки всем телом и позволяет ему утащить себя на парковку. Свежий прохладный воздух покалывает его щёки и пропускает его волосы сквозь свои пальцы, и последняя мысль Джерарда, перед тем как он вырубается, — это то, что Майки с ним, Майки в безопасности. *~*~*~*~* Солнце стоит высоко в небе, и перед братьями уже разматывается нить I-81*, когда Джерард наконец возвращается в реальный мир. Его подбрасывает на сидении, судорожно трясёт; он неосознанно взмахивает руками, тонко, испуганно хнычет, и Майки убирает одну руку с руля, чтобы тряхнуть брата за плечо. — Это просто сон, Джи, — говорит он. — Эй, всё нормально. Я здесь. Джерард нервно кивает; его испуганные глаза широко распахнуты, он не может перевести дыхание и начинает ощупывать шею одной рукой в поисках невидимых следов от укусов. Худые пальцы Майки впиваются ему в плечо, как якорь, удерживая Джерарда и не давая сорваться обратно в путаные кровавые кошмары. — Опять вампиры? — спрашивает Майки на этот раз тише, убирая руку с плеча брата. Тот устало кивает. — Как всегда, — отвечает он. — Всегда чёртовы вампиры. Майки ничего не говорит. Он и не должен. Джерард знает, что он поймёт и так. — Хочешь завтракать? — вместо этого интересуется он; Джерард недовольно кряхтит. — Я только выблюю завтрак, и всё. Давай уже… доберёмся до Блэрстауна. Майки криво улыбается ему и перестраивается, чтобы выйти на скоростную трассу. *~*~*~*~* Братья останавливаются у какой-то забегаловки в пригороде Бингемтона. Майки заходит внутрь в поисках кофе, а Джерард направляется в аптеку напротив в поисках Адвила*. Он расплачивается со скучающим подростком за стойкой, потом открывает пузырёк и закидывает в рот две таблетки, вываливаясь наружу на солнце. Он стонет и поднимает руку, прикрывая глаза от света. Джерарду кажется, будто в его мозг воткнули пару стеклянных осколков, а в рот запихнули дохлую крысу. Ему нужен кофе, и скоро, иначе плохо будет уже всем. Он точно не собирается сражаться со своим ядерным похмельем без кофе. Джерард идёт через дорогу и пересекает парковку кафе, направляясь к стеклянным дверям. Воздух из кондиционера мгновенно сталкивается с ним; прохлада на горячей, липкой коже как благословение. Майки сидит за чуть ли не жирным от грязи столиком, перед ним две огромные кружки кофе и башня блинчиков. — Это тебе, — говорит он, подталкивая одну из чашек Джерарду. — Уверен? — спрашивает тот, садясь напротив брата, поднимает чашку и подозрительно принюхивается. Майки кладёт себе в кофе омерзительное количество сахара, а Джерард бы не очень хотел зарядить рвотой на кого-нибудь из персонала так рано утром. — Да, господи боже, — Майки закатывает глаза. — Не за что, мудак. Джерард ворчит и делает большой глоток. Его брат пытается прожевать то, что выглядит как целый блин, на который щедро вылили полбутылки кленового сиропа. Это не очень приятно. — Ты принял Адвил? — невнятно спрашивает Майки с полным ртом полупрожёванной еды; Джерард снова раздражённо стонет и закрывает рукой глаза. — О боже, зачем я это увидел, — отвечает он. — Иди к чёрту. Вообще-то нельзя говорить с набитым ртом, знаешь? Ужас, маме было бы стыдно. Но да, я принял немного. — Хорошо, хорошо, — продолжает Майки, как-то умудряясь запихнуть себе в рот ещё блин и, кажется, полностью игнорируя мнение Джерарда о его манерах. — Ты отвратителен, — бубнит Джерард, отпивая ещё кофе. Чем быстрее в нём окажется кофеин — тем лучше. — И я тебя ненавижу. Меня сейчас стошнит. Майки глотает. — Ну, лучше здесь, чем в машине, — убийственно невозмутимо отвечает он. — Будешь блины? — Парень специально направляет запах тёплого сиропа в сторону Джерарда, который давит комок в горле. — Нет, спасибо, — говорит он со всем достоинством, которое может собрать. — Ешь свои чёртовы блины, нам нужно ехать. *~*~*~*~* К тому моменту как солнце снова опускается за горизонт, а тени удлиняются и становятся странными, Джерард более или менее приходит в себя. Он поливает грязью навыки вождения Майки, но в его словах нет жала, настоящего яда. Это привычно, испытано, знакомо. Это два брата, мурлыканье и рычание двигателя, асфальт под колёсами, это — дом. Данциг* вопит из динамиков, Джерард подпевает «London Dungeon» и «Teenagers From Mars». Майки переключает передачу повыше, и машина протестует: коробка передач трясётся, пытаясь настроиться и не отставать от с водителя. Джерард морщится и нежно гладит приборную панель. — Прости, милая, — мягко говорит он. — Обещаю, я сам поведу завтра. Я знаю, как с тобой правильно обращаться. — Я не виноват, что твоя дебильная ржавая коробка — механика, а не автоматика, — парирует Майки. — Не слушай его, детка, — воркует Джерард, а потом злобно смотрит на брата. — Дебил, нельзя говорить так с дамой. К тому же она особенная. — Особенный кусок дерьма, — бубнит Майки, закатывая глаза. — Так, надо поговорить об этой охоте. Что мы знаем? На самом деле исследователь — Майки, он чувствует себя как рыба в воде, копаясь в архивных записях и заметках. Но после той кошмарной охоты за призраками в Пенсильвании он хочет быть уверен, что они оба знают, в чём дело. — Восемь исчезновений за последние три месяца, все — здешние, знали местность, все были в одном лесу, — на одном дыхании выпаливает Джерард, откидывая с лица волосы. — Все исчезли без следа, ни один не сказал, что идёт в лес. Это происходило в течение нескольких веков, но исчезновения не повторялись так часто, поэтому никто не замечал. Но оно, что бы то ни было, набирает скорость, и нам надо разобраться. Джерард знает, что как человек он может быть ненадёжным, нелогичным, импульсивным. Но как охотник он — дар с небес.