Что-то жуткое грядёт

Они наконец доезжают до Блэрстауна, когда всепоглощающая темнота начинает накрывать город, как дождь. — Ладно, — произносит Джерард, оборачиваясь, чтобы взглянуть на неоновые вывески, мерцающие в ночи. — Предлагаю найти мотель, кинуть там вещи... — Помыться, — резонно перебивает Майки, морща нос. — От тебя убийственно воняет. Ты как смерть. Вонючая, облитая пивом... и вымазанная спермой смерть. Парень закатывает глаза. От Майки до сих пор несёт тем мерзким грязным кафе, где они завтракали, но Джерард почему-то об этом ему не говорит. — ...И передохнуть, — продолжает он. — Потом можем найти бар и посмотреть, что тут есть. Как тебе идея? Майки пожимает плечами. — Звучит неплохо. Нас сюда не вызывали, я просто сложил вместе сводки новостей и кое-что из интернета, так что да. Нам всё равно больше ничего не остаётся. — Прекрасно, — желудок Джерарда бурчит, когда они заезжают во внутренний двор мотеля; прямо над ними ядовито-розовым цветом горит вывеска «ВАКАНСИИ». — Мне нужен ёбаный бургер. Полтора часа спустя братья сидят в полупустом баре; Джерард без энтузиазма стучит пальцами по своей диетической коле. Он не пьёт во время работы, но такие вечера заставляют его хотеть алкоголя. Майки задумчиво водит рукой по горлышку бутылки пива. В отличие от брата у Майки достаточно самоконтроля, чтобы остановиться на одной бутылке — предмет горькой зависти Джерарда. Уэй-старший силой вытаскивает себя в реальность. «Соберись наконец», — жёстко говорит он себе. У них есть работа, которую необходимо выполнить. Он делает большой глоток колы. Газ уже весь вышел, но жидкость хотя бы холодная — помогает очистить мысли. Рядом с ним Майки болтает с барменом, стариком с длинными волосами цвета стали. — Да, мы здесь с братом, — произносит Майки, кивая головой на Джерарда. — Едем во Флориду, там наши родители живут. Что-то типа путешествия. — Да? — отвечает бармен. На его бейдже написано «ТОМ». — Во Флориде очень неплохо в это время года. Знаешь, пока не больно жарко. — Ага, — Майки кивает в знак согласия, отпивая из бутылки, пока Том делает женщине через несколько мест от них двойной виски со льдом. Джерард выдавливает бледную улыбку, хотя это, наверное, больше похоже на гримасу. Он просто ненавидит Флориду, а мама и папа Уэй, оба давно мертвы, посыпаны солью и сожжены. Это будет долгая ночь. Майки, точно подметив недовольство брата, мягко толкает его локтем. — Эй, — тихо говорит он, пока Том делает очередной напиток темноволосой девушке на другой стороне бара. — Я знаю. Мы не обязаны оставаться надолго, скоро пойдём обратно. Джерард бросает ему благодарный взгляд и отпивает ещё колы. Похмелье ушло, но теперь он чувствует себя опустошённым и вялым. — Спасибо, — искренне отвечает он, вздыхая. — Всё равно тут мертвяк, сам посмотри. Мы ничего не найдём. Майки усмехается, оборачиваясь через плечо на весьма скудную клиентуру бара. — Может быть, — признаёт он. — Но стоило попробовать. Через несколько мест от братьев сидит молодая женщина. Она разговаривает с Томом негромким, чуть грубоватым голосом, который… кажется каким-то знакомым. Джерард непринуждённо бросает взгляд в её сторону, но в тот же момент крупный мужчина в дешёвом костюме и с тёмными кругами пота подмышками проталкивается между ними, прямо по линии глаз парня, и заслоняет женщину от него. — Хотя это место тоже выглядит неплохо, — говорит Майки, переводя внимание на Тома. — Ну, знаешь, дружелюбно. Спокойно. Неплохо, для того чтобы пустить корни. — Ещё недавно я бы с тобой согласился, — грустно отвечает бармен. Майки наклоняется к нему ближе, изображая невинный интерес, но Джерард не слушает их. Этот парень — пустышка; они не смогут выудить из него ничего нового. Он снова оглядывает помещение и вдруг замирает. Неудивительно, что голос женщины показался ему таким знакомым. — Линдси? — спрашивает он, и женщина криво ему улыбается. — Мне было интересно, как скоро ты додумаешься, — произносит она, грациозно встав со своего места, запрыгивает на высокий стул рядом с Джерардом. Потом Линдси наклоняется и целует его в щёку. — И ты ещё называешь себя охотником, господи. Ну привет, куколка. Как твои дела? Джерард фыркает и кивает на стакан выдохшейся газировки прямо перед ним; кубики льда скорбно покачиваются на жидкой поверхности, тая. — Честно? Пиздецки ужасно. Что ты здесь делаешь? — Думаю, то же, что и ты. Стив и Китти прошаривают другие бары, а Джимми наблюдает за лесом. — Ясно. Так вы не первый день в городе? — Да, уже несколько дней. — Линдси кидает взгляд на Тома, который всё ещё увлечён разговором с Майки, который, в свою очередь, внимательно слушает Джерарда с Линдси, но мужественно продолжает изображать заинтересованность в запутанном рассказе об обстоятельствах недавних исчезновений. — И каков вердикт? — спрашивает Джерард. Линдси фыркает и опрокидывает напиток в глотку. Кубики льда дребезжат, когда она с шумом ставит стакан на стойку. — Это место — гадюшник. Впервые за вечер Джерард улыбается. Он нечасто видит Линдси или кого-то из её команды, может, три или четыре раза в год, когда их дороги пересекаются на охоте, но они хорошие люди. — Мне можешь не говорить. Как остальные, всё нормально? Это всегда опасный вопрос для другого охотника. В конце концов, охота — опасная штука. Линдси знает это как никто другой: её по пятам преследует призрак, призрак мёртвой девушки, которую она заменила в команде. Но сейчас она улыбается. — Да, всё нормально. Немного вывихнутых плеч, пара сломанных пальцев, царапины и ссадины — ничего, с чем бы не мог справиться Стив, — Линдси пожимает плечами. — Как обычно. А как у вас с Майки? — Примерно то же самое, — отвечает Джерард. — Только что закончили дело в Итаке. Леший. Точнее, несколько. Это было неожиданно, они вообще-то одиночки. Пришлось немного… повозиться, но мы справились. — Покажешь шрамы в другой раз, — иронично говорит женщина. — Как вы узнали про это дело? — Майки догадался, — просто отвечает Джерард, отпивает немного колы и морщится. Она тёплая, и теперь пить её ещё сложнее. Он отпихивает банку и продолжает: — У него хорошо это выходит, — говорит он и искоса смотрит на брата, которому Том окончательно присел на уши. — Ну, знаешь, все эти газеты, заметки… Он хорошо подмечает необычное. — Неплохо. Скажи ему, что он хорошо сработал, — произносит Линдси. — Нам дали наводку, иначе мы бы ничего не узнали, — она потягивается. — В общем, вы двое можете взять небольшой отпуск, — женщина понижает голос, хотя их всё равно никто не слушает. — Мы займёмся этим. Мы почти уверены, что это Понтианак*. — Точно? — спрашивает парень скорее из какого-то старомодного желания выказать хорошие манеры или духа товарищества, чем из желания остаться в Блэрстауне. — Мы с Майки пару лет назад встречали Понтианака. Мы могли бы помочь. — Это мило, — отвечает женщина, нежно гладя Джерарда по щеке. — Спасибо, но я думаю, что мы справимся. — Привет, Линдс, — встревает Майки, каким-то образом умудрившись ускользнуть от Тома и увлечённого обсуждения достопримечательностей Блэрстауна. Он хлопает женщину по плечу, а она пожимает ему руку. — Хорошо выглядишь. — Ага-а, — мурчит она, рассматривая своё отражение в пустом стакане. — Я просто сказала твоему братцу, что мы сами этим займёмся. Вы можете ехать дальше. — Точно? Ты уверена, что вам не нужна помощь? — спрашивает Майки, но Линдси тут же отмахивается от него. — Да, да. Мы только что это разобрали, — говорит женщина. — С вашей стороны очень мило предложить нам помощь, но… — она внезапно обрывает себя, потому что слышит, как разрывается её мобильник. — Стив, — произносит Линдси резким, деловым тоном. — Что у тебя есть? Я… ладно. Да. Сейчас буду, дай мне десять минут. Женщина вешает трубку и засовывает телефон обратно в карман куртки, одновременно спрыгивая со стула. — Простите, мальчики, пора бежать, — задумчиво говорит она; её сознание уже перестроилось в режим охоты. — Увидимся как-нибудь. И Линдси уходит, проскальзывая в дверь и растворяясь в ночи с кошачьей скоростью и грацией. Ветер чуть треплет её тёмные волосы, струёй отбрасывая назад. — Вау, — вдруг говорит Том, украдкой подходя ближе и выглядывая в окно, где ещё видно удаляющуюся Линдси. — Думаешь, дело в том, что ты сказал ей? — Да, возможно, — задумчиво отвечает Майки и, заглянув внутрь кошелька, с шумом кладёт на стойку десятидолларовую купюру. — Приятно было познакомиться, Том. — Парень убирает кошелёк обратно в карман и направляется к двери, явно понимая, как Джерарду не терпится уйти. — И что теперь? — спрашивает он, когда они идут по тихим улочкам к мотелю. Сейчас не так уж и поздно, но из-за количества людей на улицах город смахивает на призрачный. Может, на горожан давят недавние исчезновения, а может, это просто очередная дыра, где никто никуда не ходит. — Не знаю, — отвечает Джерард, поджигая сигарету и протягивая пачку Майки. Он выдыхает дым и втягивает тёплый, сладкий ночной воздух, заполняя лёгкие. Кожаная куртка тяжело висит на его плечах, а футболка липнет к влажной коже, как любовница. Их практически накрыло лето, последние весенние дни догорают фейерверками. Небо над головами братьев чистое, бархатное, сине-чёрное, а земля расцвечена странными рваными кусками, перемежающимися тенями, от уличных фонарей и неоновых вывесок. — Есть хорошие идеи? — Нам стоит навестить Рэя, — говорит Майки после долгого обдумывания. — Мы уже несколько недель обещаем ему, что приедем. К тому же у нас нет пока другой работы. — И правда, — соглашается Джерард. — Так что? Переночуем здесь, а утром поедем в Бельвилль? — Лучше так, мы уже заплатили за мотель. Джерард недовольно бурчит. Ему нечем возразить брату, хотя сам бы он лучше убрался отсюда побыстрее. — Ладно, — наконец говорит он. — Пошли. Остаток пути до мотеля они проделывают молча; ночная тишина нарушается только их шагами, урчанием проезжающих машин и редкими вспышками музыки. Братья пересекают внутренний дворик мотеля, в это время Майки копается в карманах и пытается вытащить ключ на уродливой пластиковой цепочке. Когда они проходят мимо машины, которая всё ещё стоит там, где её оставили, Джерард украдкой долго разглядывает её. Многое бы он сейчас отдал за то, чтобы сесть в неё и оставить этот город давиться пылью и кашлять позади. Свет от фонарей приглашающе скользит по гладкому, блестящему телу Понтиака, оставляя на чёрной краске пятнистые блики. Майки легко вспрыгивает по ступенькам на невысокую террасу и направляется к двери под номером 27, небрежно накаляканным на щербатом дереве, с которого кусками слезает краска. Голые доски скрипят под ботинками Майки; он вставляет ключ в замок и поворачивает его. — Что за дыра, — бубнит Джерард, хотя до этого братья останавливались в местах намного, намного худших. — Зато всего на одну ночь, — резонно отмечает Уэй-младший, уже стянув с себя куртку и беспечно бросив её на одну из кроватей. — Ты пойдёшь в ванную? — М? А, нет, иди. Майки исчезает в маленькой ванной, и Джерард тяжело садится на другую кровать. Он снимает ботинки и высвобождается из джинсов, куртки и футболки, бросая их кучей на пол. Рэю будет плевать на то, что его дурацкая футболка такая мятая, и Джерард вдруг чувствует себя таким усталым; его кости будто тяжелеют, а веки разбухают. Он откидывает жёсткое, колючее одеяло и забирается под него, медленно выдыхая. Спустя несколько минут Майки выходит из ванной, зевая и трепля волосы руками; он пахнет дешёвым мылом и мятной зубной пастой. — Ночи, — говорит он, так же откидывая одеяло и залезая в постель. — Спок’йной н’чи, — сонно отзывается Джерард и тянется к выключателю. Темнота расцветает и заполняет комнату, не оставляя братьям ничего, кроме отблесков неона, просачивающихся сквозь дырки в занавесках. — Майкс, — вдруг говорит он, — почему ты всегда рассказываешь историю про Флориду? Почему-то, хотя это всего лишь Майки — Майки, которого он знает полностью, знает лучше, чем самого себя, — спросить это проще выходит в темноте. Молчание. Джерард ждёт, но ответа нет. Он задаётся вопросом, уснул ли Майки, но знает, что это очень маловероятно. Бессонница Майки никогда не оставляет его. — Майки? — тихо зовёт парень. — Я слышал тебя, — раздаётся голос Уэй-младшего, негромкий, чуть хриплый и пронизанный теми мелкими трещинками, которые слышит только Джерард. — Я… не знаю. Наверное, я просто… Мне нравится мысль о том, что они до сих пор там. Знаешь, милая пара стариков на пенсии с собакой и качелями на крыльце. Джерард открывает рот, а потом снова его закрывает. Майки нечасто удивляет его, но этот момент как раз из таких. — Да, — тихо отвечает он. — Я понимаю. Это лучше, чем… — он останавливается. Он знает, что Майки думает о том же самом: это лучше, чем запомнить их вот так, мать — с разорванным горлом и угасающей жаждой мести в глазах и отца, который задолго до этого ушёл из жизни так же. — Да, — бормочет Майки. Его голос потяжелел от скорби о родителях, чья кровь даже не течёт в его жилах. — Ночи, Джи. Большую часть ночи Джерард ворочается с боку на бок, пытаясь уснуть. Неважно, как он ложится — всегда находится какая-нибудь пружина, которая колет его. С другой стороны комнаты доносится медленное и спокойное дыхание Майки. Когда Джерард, наконец, соскальзывает в руки неглубокого, прерывистого сна, ему снятся странные сны, наполненные разными странными вещами. В жидких, мутных промежутках между сном и бодрствованием он думает, снится ли что-нибудь Майки. Когда Джерард наконец открывает глаза и видит, как солнечный свет струёй льётся через грязное окно, то облегчённо вздыхает. Утро. Спасибо, боже. Майки уже не спит; он сидит на краю кровати и зашнуровывает ботинки. — Сколько времени? — бурчит Джерард. Уэй-младший смотрит на него, хмурясь. — Ещё раз? — Сколько времени? — повторяет Джерард, на этот раз стягивая с себя одеяло и высовывая голову наружу. — Где-то половина седьмого, — отвечает Майки, выглядывая в окно. — Давай, Спящая Красавица. В путь! Джерард вываливается из кровати (это не самая удобная кровать, но он никогда не любил утро) и начинает бродить по комнате в поисках одежды, которую прошлой ночью оставил валяться на полу. Майки сидит на своей кровати и яростно строчит смс-ки — наверное, пишет Рэю, что они скоро приедут. Его брат наконец-то находит второй носок под кроватью и тоже садится, зевая. — Всё, — говорит он, натянув ботинки и забрав куртку с крючка возле двери. — Поехали отсюда. Это идеальный день для того, чтобы отправиться в путь. Небо яркое, эмально-голубое, а утреннее солнце всё топит в своих лучах. Джерард садится за руль, категорически отказываясь терпеть очередной день вождения Майки, и спустя не такой уж большой отрезок времени Блэрстаун становится всё меньше и меньше в зеркале заднего вида, а перед братьями нет ничего, кроме длинной дороги впереди.