Город, стоящий у солнца

      У нас было два гранатомёта, пять автоматических карабинов, сотня магазинов к ним, дюжина пистолетов, гора гранат, дымовых шашек, и всего такого, три десятка автоиньекторов с боевыми стимуляторами всех цветов, а ещё литр термита, пять цинков патронов россыпью и две дюжины килограмм аммотола. Не то, чтобы это всё было нужно в рейде, но раз начал вооружаться в дальний поход, то иди в своём намерении до конца.       Единственное, что меня беспокоило — это боевой коктейль. В мире нет никого более беспомощного, безответственного и безнравственного, чем боец, полагающийся на стимуляторы. К тому же эта адская смесь из ангельской крови, каких-то ещё невообразимых алхимических ингредиентов и куда более привычных сыну двадцатого века кеторола, кофеина, адреналина и амфетамина садит печень всего за пару уколов. Но я опасался, что довольно скоро нам понадобится и это дерьмо.       Корабль, если можно назвать этот сраный старый баркас кораблём, пёр по волнам на удивление прытко — матросы-безымянные знали своё дело на отлично. Знакомиться с ублюдками-попутчиками я даже не стал, благо, при всём их внешнем различии, что-то в глазах моих попутчиков было какое-то общее выражение, эмоция, мысль, из-за чего все они стали для меня на одно лицо. Да и к чему знакомства — я иду веселиться, мстить и умирать в бою! Что бой будет, и он будет жарким, я уже не сомневался, чего бы не бубнили себе под нос мои временные союзники. Убеждайте себя, убеждайте!       У берега «старший» — тот самый местный демон, претендующий на три доли сразу, вытащил на палубу охапку мечей и тесаков в ножнах.       — Патроны могут закончиться. У патрулей бывают подавляющие поля. В них пушки даже не выстрелят. А меч всегда меч, — рвано и сердито пояснил он недоумевающему молодняку. Меня убеждать дважды тоже не пришлось.       У берега мы начали собираться. Я закинул в рюкзак суточный армейский паёк (на всякий пожарный), пару индивидуальных аптечек, несколько прочных мешков для добычи и нераспакованную коробку патронов. Всё, хватит. Надо же оставить место, чтобы и в рюкзаке унести что-нибудь с собой! На пояс пошли ножны с тесаком, пистолет в кобуре и пара пистолетных магазинов, на ремни какого-то бюджетного подобия разгрузки — шесть магазинов к автомату, граната и два стимпака. Поверх чёрной спортивной куртки с тремя полосками, джинсов и рокерских говнодавов это выглядело достаточно сюрно. Картину дополняла балаклава (ну, а вдруг кто-то из жертв, возродившись, приедет в наши земли мстить?) и автоматический карабин со складным прикладом, выглядящий, как гибрид штурмгевера со штангенциркулем. Большая часть набранной снаряги благополучно осталась на корабле.       Ещё был плеер с наушниками.       Как же без него?       «Die, die, crucified, hallelujah»       Наконец-то, после нескольких дней на палубе корабля, я почувствовал под ногами землю. Двое из наших уже ушли немного вперёд, и я поднажал, чтобы не отставать. А то ещё соберут всё самое лучшее — а я довольствуйся объедками и остатками!       «Die, die, crucified, dominus in fortuna»       Первые местные встретились нам, когда мы уже практически вошли в посёлок, выглядящий как странная смесь деревни в российской глубинке и благообразного американского пригорода, лишённая всех заборов, огородов и лужаек, так чтобы дома стояли впритык друг к другу, чуть ли не спрессовываясь в один. Количество красных фонарей и штор, впрочем, было видно уже отсюда — как и вывесок с надписью «казино» на всех возможных языках мира. Делегация из трёх человек, с дешёвыми пистолетами-пулемётами вышла к нам и поджидала в сотне метров от символических «ворот», выглядевших особенно внушительно в отсутствие хотя бы частокола. Они знали, зачем мы здесь, отлично знали, но всё-равно надеялись договориться.       «Stand up and fight»       Когда мы подошли уже вплотную, стоявший по центру этой троицы плешивый толстый мудак с дебильными усиками открыл рот, готовясь выдать что-то подобострастно-приветственное, но кто-то, возможно даже Карл, воткнул ствол пистолета между его маслянистых губ и нажал на спуск. Двойной подбородок жирдяя забавно дёрнулся, из его затылка плеснуло назад красным, и он упал как мешок с дерьмом.       «Sacrilege of doom tonight»       Второй даже успел поднять ствол, но его изрешетили сразу из четырёх автоматов. Третий заметался в панике, бросил пушку… И тем самым обрёк себя на куда более мучительную смерть: выстрелами ему сначала перебили колени, потом продырявили ладони, потом поочерёдно отстрелили все пальцы на руках. Впрочем, на каком именно этапе этой торжественной процедуры он скопытился от болевого шока, мне лично неведомо.       — Ну что, суки! — заорал кто-то, и я лишь пару мгновений спустя узнал свой собственный голос: — Уяснили, что будет с теми, кто нас разозлит?!       Уже отсюда я чувствовал там, за тонкими стенами казино и борделей ужас. Серьёзные люди с большой охраной могли бы дать отпор нашей импровизированной варбанде, только вот в таких гадюшниках они не обретаются. А местные…       Нет, не все они замерли в ужасе, как кролики перед удавом. Кто-то зашевелился, засуетился, потянулся в оружейный шкаф или просто под подушку, я чувствовал кожей их ненавидящие взгляды из зашторенных окон.       Чувствовал это не я один. Старший, с нечеловеческим упорством тащивший на себе всю дорогу обе наших «трубы», всадил по несколько выстрелов в те дома, из которых по нам уже начали было стрелять, перезаряжая гранаты с нечеловеческой скоростью. Жиденькие хлопки со стороны добычи стихли, над новыми руинами полотнищем задрожал густой чёрный дым.       Серые земли это не Город и даже не земли Тьмы — жилища тут не были неприкосновенными. Да и возродятся наши доблестные противники далеко, прямиком в лапах благих и мудрых созданий, от чьей благости, мудрости и «правосудия» они и скрывались тут годами. Никто не придёт.       Мы вошли в город и разделились, кто направо, кто налево… Я пошёл прямо, прислушиваясь к проснувшемуся во мне демоническому чутью. Удивительная способность — вот только посреди страха и смерти, провозвестниками которой мы были, она меня совсем не удивляла. Я закинул карабин на плечо. Никто из местных уже не решился бы напасть на одного из нас, чтобы завладеть оружием и защитить себя, а в тесноте куда сподручнее орудовать пистолетом.       Казино или бордель? Бордель или казино? Я начал водить стволом по запертым дверям и проговаривать про себя считалочку из какого-то дурацкого американского сериала: «Eenie, meenie, minie, mo, catch a tiger by his toe. If he hollers, make him pay fifty dollars every day. My Mother says to pick this one; O-U-T spells out goes you, right in the middle of the red, white and blue.»       — Ага, значит так? — На последних словах ствол направился на деревянную дверь небольшого прилизанного коттеджика. Прямо картинка из детской книги: два этажа, белые аккуратные стены, красная двускатная крыша… «Гостевой домик тётушки Ро» — гласила вывеска.       — Тук-тук! — воскликнул я, навёл пистолет туда, где, по идее, должен был находиться запор, и зажал спуск. Заплясал туда-сюда кожух-затвор, ствол немного повело вверх и вправо, но пули, выбивавшие щепки из тонкого дерева двери, всё-таки проломили замок.       — Просто универсальная отмычка! — хохотнул я, когда курок клацнул в холостую, а затвор встал на задержку. Нажатие на кнопку — и пустой магазин падает вниз, одно движение руки — и на его место становится новый, а затвор плавно досылает патрон в патронник и запирает ствол. Пинком я открыл истерзанную дверь и вошёл внутрь.       Просторная прихожая, столики с журналами, со страниц которых улыбаются работавшие здесь девицы, перевёрнутые стулья… И никого.       «Наверху!» — подсказало мне чутьё, и, отодвинув тяжёлую атласную штору, скрывавшую проход, я ступил на широкую винтовую лестницу, вполоборота поднимавшуюся на второй этаж.       Шаг, шаг, шаг. Медленно. Неторопливо. Тяжело. Необратимо.       Какая-то из шлюх не выдержала напряжения, выскочила из-за колонны и с истеричным визгливым смехом бросилась на меня с ножницами в руках.       Бах!       Затвор лениво дёрнулся и выбросил гильзу. Ещё до того, как тело дурочки упало, латунный цилиндрик зазвенел по белому камню лестницы. С усмешкой перешагнув самоубийцу, я пошёл дальше.       На втором этаже предсказуемо разместился короткий коридор и пять дверей в «номера». Пять запертых дверей. В руки мои снова лёг автомат, я опустился на колени, чтобы держать его пониже над полом, и стены ближайшей комнатушки прошила длинная очередь. Понизу, чтобы достать тех, кто «изобретательно» залёг, надеясь, что пули пройдут над головой. Послышались стоны раненых и умирающих.       — Так будет с каждым, кто не откроет дверь и не выйдет немедленно! — проорал я, вешая оружие обратно на спину.       Звуки отпираемых замков и скрежет по полу отодвигаемой мебели из баррикад стали лучшим свидетельством того, что я был услышан. Они вышли.        — Ты старовата будешь, мадама! — процедил я сквозь зубы в лицо дородной даме в платье, измятом и изорванном во время игры в прятки, и с настоящим золотом на шее. Выстрел — и хозяйка борделя отправилась возрождаться в Городе.        — Ты не в моём вкусе! — издевательски-извиняющимся тоном сообщил я субтильной азиатке с короткими разноцветными волосами, а потом вышиб мозги и ей тоже.       Остались двое: полуобнажённая плоскогрудая блондинка с холодными глазами и татуировками под якудзу, да нервно дрожащий паренёк, лет этак двадцати пяти. Её клиент? Острые черты лица, стройное тело, тонкие пальцы пианиста, тревожные серо-зелёные глаза — а он, наверное, нравится всяким там страстным демоницам и многоопытным ангельшам… Я всматривался в его черты, чувствуя, как меня начинает жечь зависть.       — Танцуй! — я пару раз стрельнул девице под ноги, та отскочила и торопливо принялась изображать что-то отдалённо похожее на стриптиз, срывая немногочисленные остатки одежды. В отсутствие музыки и на фоне трупов это было так нелепо, что я рассмеялся.       — Иди сюда! — ствол пистолета указывал на «клиента».       — У меня есть связи! Я работаю в администрации Города! Ты пожалеешь!       Мой хохот был ему ответом.        — Мы договоримся! Я могу заплатить! Я много заплачу! Убери пушку, мужик!        — Сюда подошёл!        — Тронешь меня хоть пальцем — и тут из Города будет целая рота, нет дивизия крылатых!       — Заткнись уже, и иди сюда! — я выстрелил ему над правым плечом, — умирать будет больно! А уж я-то постараюсь растянуть удовольствие!       Шатаясь, он подошёл ко мне, и рывком за волосы я заставил его встать на колени. Какой-то зверь внутри меня заревел довольно, почти счастливо! Смотрите, ангелы и демоны! Вы унижали меня! Вы оскорбляли меня! Вы ранили и убивали меня! Вы насиловали меня. А теперь Я буду творить… Я творю это над каждым, над кем захочу!       Только когда дрожащие тонкие руки расстегнули ширинку на моих джинсах, я понял, наконец, причину нараставшего дискомфорта: кровь, насилие, страх жертв, обнажённые люди, оружие в руках — всё это возбуждало меня настолько, что мне банально становилось тесно. Впрочем, не всё ли равно! Под дулом пистолета, моя жертва, с гримасой ужаса и брезгливости коснулась меня кончиком языка, и я тихо простонал от этого сладостного чувства. А потом одной рукой прижал пистолет к его лицу, другую положил пленнику на затылок — и с силой насадил его рот на свой член, так, что у того выступили слёзы на глазах. Несчастный задёргался, борясь со мной и с рвотным рефлексом, тогда я ослабил хватку, позволил ему чуть-чуть отстраниться — и снова подтянул к себе. Потом ещё раз.       — Знаешь, чел… Что-то в этом есть… Гейское что ли… Не нравится мне это, — я отпустил его голову, и продолжил, обращаясь уже к девице: — знаешь, дорогуша, подойди сюда и займи его место. Ты с этим знакома, ты ртом работать умеешь — а этот вот, определённо, сосёт, — я посмеялся над своей шуткой в гордом одиночестве.       — А ты свободен, — повернулся я к пленнику, и, дождавшись, пока смысл этих слов дойдёт до него, а шлюха приступит к возложенным на неё обязанностям, выстрелил ему в живот. Готов поклясться, что светлячок затих не раньше, чем я кончил на лицо его разрисованной девицы. Знает своё дело чертовка!       Тычками пистолета в спину я проводил проститутку в номера, старательно привязал к широкой кровати и готовился уже ко второму «испытанию»… На улице зазвучали крики и выстрелы.       То чудовищное чутьё, что вело меня за добычей, заметалось внутри грудной клетки затравленным зверем. Я чувствовал крылатых. Несколько молодых, не слишком опытных — но всё равно превосходящих меня на голову… И…       Я оглушил эту дуру рукоятью пистолета по виску, чтобы не шумела, выглянул в щёлочку между шторами. По улице цепью растянулись пять фигур в тяжёлых доспехах и глухих шлемах, вооружённых пылающими мечами. Крылья свои они давно скрыли — в пешем строю те только мешали бы драться. А перед ними шла вперёд другая фигура, в таких же латах из сияющего нестерпимым светом белого металла, но без шлема. С трудом, с болью в глазах вглядываясь в сияние, я всё-таки узнал её. Кейра. Группу возглавляла Кейра. В правой руке она держала меч, в левой — что-то навроде револьвера, но с чудовищно толстым стволом и даже с подобием приклада. Над её головой прямо в воздухе висел небольшой шар, из которого в разные стороны пробегали тонкие молнии.       Да мать твою, это тут так принято — раз за разом сталкиваться с одними и теми же лицами? Не знаю, есть ли в этом мире боги, но тогда они смеялись надо мной по полной.       Из дверей казино на другой стороне улицы выскочил один из наших дурачков, с двумя автоматами в руках, стреляя очередями куда попало, как в голливудском фильме. Шар над Кейрой засиял ярче, и выдал вперёд широкий конус синеватого света, в котором пули вязли, как в желе, замедлялись и грустно падали на землю. А вот выстрел крылатой этот чародейский щит проигнорировал. Судя по тому, как отлетела тушка этого камикадзе, Кейра стреляла дробью.       — Сдавайтесь! — голос её гремел, усиленный колдовством многократно.       «Да ну нахуй!» — подумал я про себя, — «На прочёсывание и зачистку всех местных гадюшников вас, уродов, не хватит. Задолбаетесь ковыряться! А я пока прирежу свидетельницу, скину снарягу куда-нибудь в мусорный бак и выйду потом, типа спасибо-пожалуйста, спасли-помогли, спугнули супостата, я уж думал смерть моя настала…» Эти мысли успокаивали.       Взгляд Кейры обжёг меня даже сквозь плотную ткань, и в этот миг я пожалел, что, привязав пленницу к кровати и замотав ей какой-то тряпкой глаза, решил-таки снять пропотевшую и надоевшую балаклаву. Хотя от этого взгляда не защитила бы и маска.       — Ты! Выходи!       Я забился в угол и в ужасе обхватил голову руками. Мысль о том, что достаточно пустить себе пулю в голову, и я тут же возрожусь уже у себя дома, вспыхнула и тут же погасла. Нет! Я останусь и всё ей объясню!       — Выходи! Мне надоело ждать!       Нервы мои сдали, с дико бьющимся в груди сердцем, потный от ужаса, я дрожащими руками подхватил с пола автомат и выдал очередь в толпу крылатых. Энергощит поглотил все пули до единой, а мой автоматический карабин дал мёртвого клина, не позволяющего даже вытащить магазин и зарядить новый. В сердцах я выбросил бесполезную железяку в окно и приставил к виску пистолет. Клац!       ОСЕЧКА?!       — Ты же не думаешь убежать, правда? Ну, раз ты ко мне сам не спускаешься, тогда я поднимаюсь.       И она поднялась.       — Стой, я всё… — слово «объясню» застряло у меня в глотке. Кейра приглушила свечение своих доспехов, чтобы я мог видеть её лицо. Ненависть и презрение в её глазах. Обжигающую до костей ледяную ярость. Разговора не получится.       Острие её меча смотрело мне в грудь. Как завороженный, я потянул из ножен тесак и пошёл вперёд.       Новые звуки стрельбы с улицы вывели меня из этого оцепенения. Левой рукой я швырнул воительнице в лицо бесполезный пистолет, надеясь хоть на долю секунды отвлечь её внимание, взлетел в замахе тесак…       — Детские уловки!       Движением, которое я не смог даже осознать, она вышибла клинок из моей руки. Это было так внезапно, что даже боль в вывернутой кисти дошла до сознания не сразу — мозг просто отказывался принять её, как нечто принципиально невозможное. Я попятился назад, от направленной в меня стали, запнулся, упал на спину, пополз по полу… Кейра следовала за мной пугающе неторопливо.       — Чёрт! — только и смог выдавить я, уткнувшись спиной в стену комнаты.       — Веселитесь, ребята? Какой показательный пример того, что вооружённый человек может сделать с безоружным, вы тут устроили!       В голове моей одна за другой возникали картины ужасающих пыток, которым подвергнут меня крылатые. Кажется, я заплакал.       — Ничтожество! — Кейра будто бы даже не сказала, а плюнула в меня этим словом, нацелила ствол мне в лицо и нажала на спуск. Вспышка — и поток раскалённой дроби отправил мой дух обратно во тьму.