Город, стоящий у солнца

      — Интересно, это мне так везёт, или тут настолько популярен эпистолярный жанр? — не первый раз я задал себе этот вопрос, но стены моего одинокого обиталища не могли на него ответить. После очередного (какое это уже по счёту?) воскрешения меня ждало письмо от Кейры. И почему я не удивлён? Наклонные и узкие, с острыми хвостами, буквы настолько впечатывались в плотную бумагу, что их можно было прочитать даже с изнанки. Кажется, теперь мне действительно удалось её взбесить.       «Я много видела в своей жизни мудаков, и еще больше — идиотов. Но даже самый последний идиот не поступает так, как ты. Тебе чего-то не хватило в жизни и ты пошел искать самоутверждения за чужой счет? Жалко. Просто жалко. Ты был прав насчет демоненка, даже этого имени ты не заслужил. Жалкое и глупое создание.       Если в твоей голове осталась еще хоть капелька мозгов и уважения, да чего там, хоть немного яиц если осталось и ты реально так хочешь познать неепический смысл всего сущего в это дыре — ты меня найдешь. Всё-таки это бремя Света — помогать, даже тому, кто помощи, милосердия и снисхождения не достоин. Но учти — другой такой возможности не будет. Проебешь и ее — в следующий раз пожалеешь, что не умер насовсем.       P.S. Рейдер из тебя такой же жалкий, как и человек!»       — Вот сука! — воскликнул я в сердцах и хотел было порвать письмо, но так и не решился. Что-то подсказало мне, что не стоит, что об этом крылатая каким-то непостижимым образом узнает. Не хочу совершать необратимых поступков!       — Сука! Сука! Сука!       Сборы заняли примерно час.       — Позволено ли мне будет прийти?       — Решай сам.       Джинсы, футболка с логотипом какой-то мёртвой рок-группы, дешёвые кеды… Не то, чтобы я хотел поиграть в скромность, просто… А, к чёрту! И ещё — ни одного пистолета с собой, никакого оружия, даже ножа не стал брать. Будь что будет! В рамку портала я шагнул немного дрожа и зажмурившись от страха.              Сегодня это место выглядело, как тренировочный зал. Маты, зеркала, непонятные штуковины. Кейра в чёрном… Кажется, это называется «спортивный лифчик»? Кейра в очень короткой чёрной майке и обтягивающих штанах отбивалась мечом от тренировочных големов. Трёх одновременно! Меня так и подмывало спросить «рисуешься?», но сказать этого вслух я не решался.       — Госпожа Кейра? — попытался я обратить на себя её внимание. Светлая хлопнула в ладоши, и манекены замерли.       — Я уж думала, после прошлой нашей встречи ты утратил способность говорить. Итак, зачем пришёл?       Мысли судорожно заметались в моей голове, я застыл, не зная, какую из них озвучить, и борясь с искушением упасть перед ней на колени и молить о снисхождении. Она тем временем уже подошла ко мне вплотную и смотрела мне в глаза так пристально, будто в них бегущей строкой проносилось всё содержимое моей многострадальной головы.       — Да как же с такими сложно! — прервал затянувшуюся паузу раздосадованный возглас Кейры, и её кулак врезался в мой живот. Задыхаясь от боли, я рухнул на колени, потом согнулся и опёрся на пол руками, пытаясь хоть как-то отдышаться.       — И попробуй убедить меня, что думал не об этом.       Я молчал. Поднять голову и хотя бы посмотреть на неё было… Страшно? Боязно?       «У неё красивые ступни и пальцы ног» — пробежала непрошенная мысль — «ах, как жаль, что…»       — Об этом можешь даже не думать! — она поставила ногу мне на плечо и с силой надавила, — вот это положение тела, пожалуй, можно было бы охарактеризовать термином «пасть ниц», о котором ты так много только что думал. Разумеется, если бы ты принял его самостоятельно.       Она отошла куда-то в сторону, а я так и остался в молитвенной позе на полу, не решаясь ни подняться, ни хотя бы посмотреть в её сторону.       — Знаешь, что я ненавижу больше всего? Ну, помимо подлости, трусости и всего остального, что я также ненавижу больше всего…       — Нет, я…       — Заткнись! Я ненавижу в людях ещё две вещи. Первое — это нерешительность. Нежелание и неспособность в конце концов понять, чего же ты, сука, в этой жизни всё-таки хочешь. И второе — куда хуже первого — желание переложить свой выбор и ответственность за него на кого-то другого. Знаешь, выкрутасы из серии «я хочу вот этого парня или не хочу, но, давайте, он меня сам соблазнит и трахнет, а если мне потом не понравится, то это он насильник, а не я дура!» Я вообще-то думала, что у парней такого недуга случаться не должно… — она за волосы подняла мою голову и устало посмотрела мне в глаза.       — Ну что за хуйня, Демонёнок? Ты хоть что-то доводишь до конца?       — Откуда ты…       — Твои мысли сейчас только дурак не прочитает! Учись властвовать собою!       — Но…       — И эти мысли тоже. Но можешь не обольщаться. По крайней мере — до тех пор, пока не начнёшь что-то из себя представлять.       — Я представляю! — с обидой выпалил я.       — И кто же ты?       — Я — демон! — попытка прорычать это сквозь зубы получилась крайне фальшивой и неубедительной. Кейра засмеялась, беззлобно, как над хорошей шуткой, но глаза её остались печальными.       — Демонёнок, не бузи! До настоящего демона тебе как до Пекина раком. Так кто ты?       — Оружейник, — ответил я с обидой.       — Это есть, — кивнула Кейра серьёзно, — среди моих трофеев время от времени попадаются твои творения. Неплохие пушки…       Я почувствовал какое-то странное, горделивое тепло внутри, услышанные слова мурчали в моей груди как котёнок, но светлая ещё не договорила, и следующая фраза окатила меня ледяной водой.       — Неплохие пушки, но ничего выдающегося. До мастера-оружейника тебе тоже ещё работать и работать. Так кто ты там, говоришь?       — Я — торговец оружием!       — Ха-ха, два раза. Нет, у тебя есть магазин, ты торгуешь стволами, всё верно… Только вот если успешных дельцов на этом рынке принято называть оружейными баронами, то ты даже не баронет. Кем ещё себя назовёшь? Воином?       — Я не настолько глуп, — эти слова прозвучали непривычно горько, — но почему так? Ведь мне только и твердят, что весь мир идёт навстречу нашим желаниям…       — Мир идёт, мир свою половину пути проходит, а ты? Ты-то делаешь шаги ему навстречу или останавливаешься, согласившись и на половину? Пару часов в неделю посвящать чертёжной доске это не работа. За такой «труд» мир не даст тебе больше, чем тому, кто днюет и ночует в мыслях о новых конструкциях и решениях. Взять пистолет и тесак, собрать дебилов и толпой завалиться грабить бордели в серой зоне это ещё не значит стать рейдером, и уж тем более — воином…       — Почему… Почему ты помогаешь мне тогда? Кейра?       — Помогать всем, кто просит о помощи и искренне нуждается в ней, — таков мой долг. Да и потом, эти земли не сводят случайно. Для каждого, чьё имя ты узнал, чьё лицо запомнил, чей путь пересёкся с твоим не единожды, для каждого есть место в твоей судьбе здесь. Так что, увы, теперь ты — часть моей судьбы. Я — часть твоей. Да что там, даже та милая девушка, недавно лишившая тебя воображаемой «чести»… — она улыбнулась, видя как я вздрогнул при этих словах.       — Откуда…       — Твой разум не умеет хранить секреты. Так вот, даже она — часть твоей судьбы, и притом важная.       — Я бы обошёлся и без этой части! — изображать равнодушие в голосе было тяжело, но мне это, кажется, удалось…       — Не удалось, — продолжила беззастенчиво читать мои мысли Кейра — а кто бы ещё толкнул тебя творить херню и запустил цепь событий, которые заставили тебя оказаться здесь, стоять передо мной на коленях и нагло пялиться на ноги единственного ангела, который может сделать из тебя хоть что-то достойное уважения!       Я невесело кивнул. Правда, так и выходило.       — И что же мне делать, моя госпожа?       — Не-не-не, вот этого вот не надо! Кейра, госпожа Кейра, если угодно, но уж никак не твоя! Играть с тобой в БДСМ… пройденный этап. Ты не умеешь доверять и уж тем более — искренне отдаваться.       — Но я могу служить тебе! На самом деле!       Вот тут девушка рассмеялась от души, хватаясь за бока и стирая слезинки у глаз.       — Демонёнок! Ну как ты себе это представляешь? Себя — моим оруженосцем? Прости, но эта роль для крылатых, умеющих держать меч. Слугой, лакеем, пажом? Так мне не нужны ни слуги, ни лакеи, ни пажи. Да и ты не сильно-то продвинешься на пути самосовершенствования, прислуживая за столом или начищая мои клинки.       Я нахмурился, гоня прочь неуместную ухмылку и ещё более неуместную мысль о роли слуги, согревающего постель по заветам графа Теплова.       — А ты тот ещё мечтатель! Эту бы мечтательность да на пользу…       — Родине?       — Да хотя бы тебе самому, для начала.       Я позволил себе невесело усмехнуться и с горечью спросил:       — Кейра… Госпожа Кейра, почему? Почему всё так?       — Как «так»? — полюбопытствовала светлая, — ты начнёшь изъясняться по-человечески, или я должна даже вопросы твои выискивать внутри твоей головы сама? Мне оно не особо интересно!       — Почему опять ты? — выпалил я, — почему этот мир раз за разом сводит меня с тобой! И…       Я замер. Неожиданная мысль пронзила меня молнией.       — Если так часто и так крупно косячу и разочаровываю тебя раз за разом, почему ты до сих пор так милосердна ко мне?!       — Ну наконец-то у нас включился мозг… Давай по порядку, Демонёнок: во-первых, чем чаще ты думаешь о ком-то, тем охотнее мир подстраивает твои встречи с этим человеком. Или не человеком. Если покопаться в твоей голове, там найдётся не больше дюжины человек, которые тебе хоть сколько-то интересны и занимают хоть какое-то место в твоей памяти. А из них самое видное место в твоих мыслях занимаем я и моя дорогая Найт. Ты думаешь о нас.       — Разве гордыня не грех, госпожа Кейра? — позволил я себе немного иронии.       — Это констатация факта! — голос моей собеседницы стал строже и холоднее, — а ты, кажется, начал забывать, кто перед кем стоит на коленях. Как же быстро к тебе подобным возвращается наглость и самоуверенность, стоит вас хоть чуть-чуть пожалеть!       Я прижался к полу, пытаясь унять или хотя бы скрыть мелкую нервную дрожь.       — Страшно, Демонёнок? Мало страшно!       — Что до причин моего терпения… У меня его просто-напросто очень много, а помогать тем, кто нуждается в помощи, независимо от цвета и от моих личных предпочтений — мой долг. Да, я его сама на себя возложила, выбрав эту сторону, а не иную. Почему — не твоё дело.       — Тогда помоги мне, светлая! — воскликнул я в сердцах.       — А разве я не этим и занята сейчас? — удивилась Кейра.       — Да?       — Я позволила тебе войти в дом. Я веду с тобой душеспасительные беседы, вместо того, чтобы растянуть тебя на дыбе, раздробить молотом суставы, исполосовать плетью до кровавых рубцов, воткнуть длинные металлические спицы тебе в зрачки и нагревать их, пока у тебя не выкипят глаза… — она остановилась, переводя дыхание, а я в ужасе застыл, боясь пошевелиться или издать хоть звук.       — И это лишь малая часть того, что я могла бы сделать с тобой, Демонёнок, просто потому что ты — враг Света, а я не в духе. Но вместо этого я разговариваю с тобой. И собираюсь помочь тебе ещё большим.       Я решился поднять голову и с удивлением посмотрел на неё. Госпожа Кейра умиротворённо улыбалась.       — Вставай! Ну же! — она даже протянула мне руку, и я, разумеется, подчинился. Ноги были как ватные и почти не слушались.       — Положи ладони себе на грудь. Да, вот так, одна на другую. Очисти сознание. Глубокий вдох…       — Что ты собираешься делать?! — я попытался сдвинуться с места, но всё моё тело будто держала тугая плёнка.       — Молчи. Дыши глубоко. Не бойся, это не больно.       — Что ты делаешь, Кейра?       — Ничего плохого. Мы просто посмотрим, что кроется внутри тебя на самом деле. Что ты запрещаешь себе, и что этот мир старательно пытается тебе подарить… Я не причиню тебе вреда. Дыши глубоко, размеренно, плавно. И посмотри мне в глаза!       Я повиновался, и будто бы провалился в бездну, бесконечную, как звёздное небо.       — Получилось! — сказала Кейра. Моя голова закружилась, и я зажмурил глаза, но было уже поздно.       Картины, открывшиеся моему внутреннему взору… Смущали.       Гордый, уверенный в себе мужчина в дорогих одеяниях с лицом, похожим на моё собственное, стоял на трибуне, окружённой человеческим морем. Патетически воздев руки над площадью, он вещал, а толпа слушала с благоговением, переходящим в ликование. Я — вождь? Я — учитель? Я — философ? Я — пророк? Кто я здесь? Что я говорю всем им? Не знаю, но эти люди счастливы слушать.       — Нравится? — прозвучал из ниоткуда голос Кейры, — это ты. Такой, каким этот мир мог бы тебя сделать, позволь ты ему это.       Картина сменилась. Уверенный в себе человек на кафедре огромной лекционной аудитории. Увлечённый, страстный. Я надеялся, что почувствую отторжение, но что-то внутри моей души ликовало вопреки доводам разума, твердившего, что я не умею, не могу, не хочу и не собираюсь преподавать.       — Педагогика… Это не моё!       — А ты проверял?       Картина сменилась снова. Этот человек был куда больше похож на меня нынешнего, но… Это что — рабский ошейник?!       — Твоего дружка, Грома, такое положение нисколько не смутило и не стеснило.       — Я не он! Я такого не хочу! — прокричал я, пытаясь перекричать не столько Кейру, сколько свой собственный внутренний голос.       Ещё картина. Я пытаю Настю. Долго, старательно, так, что сегодняшние угрозы Кейры выглядят на этом фоне почти детской страшилкой.       Новый образ. Я, стоящий в своей мастерской и держащий в руках неизвестный мне автомат. Неизвестный — но я, почему-то, был уверен, что это моё творение, и это лучший ствол в обитаемой вселенной.       — А скромностью ты не страдаешь, лучший оружейник мира, — Кейра уже откровенно веселилась над происходящим, — ого, а вот тут я есть! Оу!       — Не надо! — закричал я, и картина сменилась опять.       Это был поединок на мечах. Мы с Кейрой танцевали в её тренировочном зале, сверкала сталь. Она теснила меня куда медленнее, чем это происходило в нашем единственном реальном столкновении, но в конце концов обезоружила она меня точно так же. Поставила ногу мне на горло…       — Кажется, нас занесло в ту часть твоего ранимого сознания, что отвечает за эротические фантазии, — сквозь смех проговорила настоящая Кейра, глядя, как её иллюзорная копия устроилась на моём двойнике в позе наездницы и наклонилась вперёд, одной рукой чуть ли не до хрипа сжав его горло, а другой зажав раскрытый рот.       — Я не…       — Не дрейфь! За подсознательные желания у нас не судят! О-ё-о-о! Да тут целый завал из этого самого!       Новые и новые образы начали появляться и гаснуть один за другим, юноши и девушки, женщины и мужчины, ангелы и демоны сменяли друг друга в бесконечном разнообразии поз и антуражей. От дюжины стройных девиц в полупрозрачных «восточных» одеяниях, дравшихся у подножия громадной горы подушек, на которой царски возлегал мой двойник, за право ублажить его следующей, до…       — Фу, блять, какая мерзость! — бросил я, с любопытством и каким-то болезненным интересом вглядываясь в картину того, как испещрённый полосами от плети мужчина в ошейнике и кандалах задницей, обеими руками и ртом обслуживал сразу четверых. Мужчин.       — Вот уж не думал, что в моей голове есть место такой дряни! — возмущённо проговорил я. Кейра ехидно захихикала.       — Жадность — это тоже грех. А ты — жадный!       — Что за хуйню ты несёшь, светлая! — я уже почти кричал.       — Ну, кроме того, что это действительно картина из твоего подсознания, насколько глубоко ты бы ее не загонял. А ты заметил, кстати, сколько разнообразных полезных применений тебе нашли? Ладно-ладно, не дуйся. Вот тебе по-настоящему несбыточное желание, мечтатель!       Кейра щёлкнула пальцами и кадр сменился.       — Да, эта картина мне нравится куда больше! — ответил я, глядя, как моего двойника ласкают тонкими пальцами и языками одновременно Кейра и Найт, а эта сволочь Настя работает своим высокомерным ртом. Красота!       — Говорю же, жадный ты! — снова хихикнула светлая, — смотри не обмечтайся во сне, а то простыни потом стирать придётся.       Постепенно поток порнографических видений подошёл к концу, и его место заняли быстро сменяющие друг друга картины дорогих яств, изысканных напитков, роскошных одеяний…       — Закругляемся! Всё более-менее серьёзное мы уже увидели.       Только в этот момент я понял, что всё это время не чувствовал своего тела. Не слышал привычного стука сердца, шуршания крови в сосудах, движения воздуха в лёгких — всех тех звуков, какие мы всю жизнь привыкли не замечать. Я упал на что-то мягкое и открыл глаза. Подо мной был мат. Надо мной стояла Кейра. Кейра весело улыбалась.       — Пиздец, — прохрипел я, удивляясь звучанию собственного голоса.       — Да норм! Никакого криминала, — девушка с интересом смотрела на меня, — ну, понял что-нибудь?       — Ни-ху-я! — мрачно признался я.       — Бывает! — Кейра хлопнула в ладоши, и возле неё прямо из пола взлетела бутылка джина. Девушка отпила приличный глоток прямо из горла и продолжила: — а понять отсюда можно три вещи: во-первых, твою внутреннее «Я» любит власть и, в какой-то мере насилие, и не важно, властвуешь ты или над тобой.       Я промолчал.       — Во-вторых, твоё подсознание настолько жаждет секса и изголодалось по нему, что просто удивительно, как тебя до сих пор не схватили в какой-нибудь подворотне и не продали в рабство в какой-нибудь бордель. И, сколько бы ты не отнекивался, тебя равно привлекают и мужчины, и женщины.       Это было жуткой и мерзкой клеветой, но я продолжил молчать, стараясь только демонстрировать своим видом, что огорчён и возмущён такой постановкой вопроса. Но моё негодование не произвело на Кейру особого впечатления.       — В третьих, ты любишь разнообразные простые удовольствия жизни: вкусно поесть, славно забухать и всё такое. Пиздец открытие?       — Кейра?       — У тебя появились вопросы, юный падаван?       — Ну, знаешь… Этот мир исполняет наши желания, ведь так? А там… Была пара-тройка видений…       — Мальчик… Демонёнок… Я даже не стану тебе отказывать! Как только ты начнёшь хоть что-то из себя представлять или хотя бы поумнеешь.       — А если я смогу тебя одолеть в поединке, а?       Кейра захохотала так, что пол задрожал, а зеркала посыпались со стен спортзала       — Если ты хоть раз сумеешь победить меня один на один, я тебя Демонёнком дразнить перестану!       — Я запомню! — ответил я, пытаясь выглядеть сурово и решительно, будто бы «вызов принят» и все дела.       — Запомни, Демонёнок! — улыбнулась Кейра, — тебе потребуется много тренировок, если ты всерьёз захочешь избавиться от своего прозвища.       — Да уж не сомневайся!       — Хорошо. И ещё одно: в следующий раз, когда у тебя зачешется побегать, пострелять, подраться и получить пиздюлей — присоединись к какой-нибудь реальной заварушке, или хотя бы мне позвони, если не занята буду — помогу. А на безоружных выёбываться нехер!       — Это что, правило тут такое, о котором мне было неизвестно? — огрызнулся я из чистого чувства противоречия.       — Ага, типа того. Правило. И в этом регионе за его исполнением слежу Я!