Город, стоящий у солнца

      Дверь спереди, дверь справа, дверь слева, дверь за спиной — одинаковые, безликие, серые, как у офисного туалета. Игрок в панике заметался, не зная, за какую ручку схватиться, стук метронома отдавался в его висках, а резкий и неожиданный щелчок на шестидесятой секунде прогрохотал как выстрел. Рванув на себя ближайшую дверь, Игрок судорожно шагнул вперёд, и громкий хлопок отрезал его от комнаты принятия решений. Заскрежетал сам собой проворачивающийся замок. Оборот, другой. Игрок привалился спиной к запертой двери и затравленно огляделся. В узкой, как кухня хрущёвки, комнате не было мебели. Ни столов, ни стульев, ни шкафов, ни кроватей, ни тумбочек, ни табуреток — ничего. Только стены, задрапированные алым, вторая дверь напротив входной, матово-белый шар лампы под потолком… Под ногами Игрока лежал мягкий ковёр с сюрреалистичным рисунком, на котором взгляд никак не мог сконцентрироваться, что-то вроде солнечного диска, от которого расходились извилистые и причудливо переплетённые между собой полосы всех возможных цветов. В круге стояли на коленях они. Два манекена, как обозначила их записка в комнате для принятия решений.       Оба манекена, мужчина и женщина, стояли на коленях, склонив головы и бессильно опустив руки. Они были обнажены, и Игрок разглядывал их со смесью ужаса, любопытства, брезгливости и какого-то непонятного ему зачарованного предвкушения. У манекенов была плотная синевато-серая кожа, поблёскивающая в свете лампы как будто пластиковая, гладкая и лишённая любых возможных изъянов, вроде родинок или шрамов. Волосы, прямые, абсолютно белые и тоже стеклянно-блестящие, росли у них только на голове, тела их были одинаково чисты, математически выверены и взгляду совсем не за что было бы зацепиться, если бы не тонкий рисунок покрывающей всё тело татуировки, изображающий узкие, длинные сварные швы и механистически очерчивающей суставы, придавая им сходство с диковинными шарнирами и приводами. Лица, построенные с идеальным соблюдением всех возможных правил и пропорций, выглядели равно прекрасными и безжизненными.       Когда Игрок сделал шаг вперёд, манекены синхронно подняли головы и посмотрели на него ничего не выражающим взглядом льдисто-синих глаз. На губах их медленно расцвели вымеренные улыбки.       — Добро пожаловать в Лабиринт, Игрок! — произнесли они хором. Голоса их напоминали чем-то безжизненность гугловского речевого синтезатора, но всё-таки были чуть более эмоциональны. Игрок нервно выдохнул.       — Где я?       — В комнате Ознакомления, — прозвучал ответ, — впервые попав в Лабиринт новый игрок всегда попадает сюда, открыв свою первую дверь. Мы предназначены отвечать на любые вопросы игрока, не нарушающие логики и правил Лабиринта. Вы можете задавать свои вопросы, Игрок, пока не решите, что знаете достаточно. Из этой комнаты Вы можете выйти в любой момент, когда пожелаете, — полилась отрепетированная речь.       — Я могу узнать, как и почему я попал сюда.       — Вы попали в Лабиринт через портал. Вы или кто-то, кому Вы доверились, оплатил для Вас однократное прохождение Лабиринта.       — Я могу узнать, какая сво… — Игрок взял себя в руки, — кто оплатил данную… Услугу?       — К сожалению, это выходит за рамки моей компетенции, — с печалью в голосе отозвался манекен женщины, — могу ли я помочь Вам чем-то ещё?       — Я могу покинуть Лабиринт по своему желанию?       — К сожалению, нет. Единственный способ покинуть Лабиринт — пройти его испытания или дождаться завершения отведённого на них времени. Могу ли я помочь Вам чем-то ещё?       — Я могу узнать, какие испытания меня ждут? — спросил Игрок, уже представляя, каким будет ответ.       — Разумеется. Испытания выбираются случайным образом из списка, включающего на текущий момент семь миллиардов триста двадцать четыре миллиона шестьсот пятьдесят пять тысяч восемьсот сорок три… четыре… пять… Вы хотите получить полные список испытаний, с предусмотренными вариантами их прохождения?       — Нет! — воскликнул Игрок, начиная терять терпение и самообладание, — я хочу знать, какие испытания ждут меня лично!       — К сожалению, это выходит за рамки моей компетенции. Наши алгоритмы случайного выбора не позволяют дать достоверный ответ на этот вопрос. Могу ли я помочь Вам чем-то ещё?       Игрок затравленно огляделся и замер, поражённый неожиданной мыслью.       — Почему вы оба раздеты?       — Все манекены в Лабиринте обнажены, — прозвучал ответ, — политика разработчиков Лабиринта признаёт естественную красоту человеческого тела и любые проявления человеческой сексуальности высшей ценностью. Кроме того все испытания построены таким образом, чтобы не требовать от игрока специального снаряжения и экипировки. Кроме того предполагается, что игрок, проходящий Лабиринт обнажённым, получит более полный и увлекательный опыт. Могу ли я помочь Вам разоблачиться?       Девушка-манекен подалась вперёд и попыталась расстегнуть ширинку на джинсах Игрока, тот отпрянул, вздрогнув от неожиданности, и с удивлением посмотрел вниз.       — Что происходит?       — Строение наших тел, — отозвался юноша-манекен, молчавший до сих пор, — аналогично человеческому. Однако, аналог потовых желёз выделяет в окружающую среду феромоны, вызывающие влечение у людей и демонов любого пола, а семенная жидкость, смазка и слюна являются сильными афродизиаками. Наверное, это и есть одна из причин, по которым игроки возвращаются к нам снова и снова.       Пока юноша-манекен растекался мыслью по древу, а Игрок пытался вникнуть в смысл вереницы заумных слов и одновременно с тем строгими логическими доводами и силой воли преодолеть то болезненное стеснение, которое знакомо всем мужчинам, когда во всех отношениях замечательные джинсы становятся при виде проходящей мимо красотки несколько малы в промежности, девушка-манекен послушно не двигалась с места. Но стоило её напарнику замолчать, как её «атака» возобновилась — и Игрок не выдержал натиска. Он запустил левую руку манекену девушки в волосы, правой коснулся её щеки, так чтобы большой палец лёг в приоткрытые, зовущие губы. Тонкие серые кисти снова потянулись к ширинке джинсов, изящные тонкие щёки немного втянулись, когда девушка начала обсасывать пальцы Игрока, всеми силами делая вид, что думает совсем не о пальцах. Второй манекен встал на ноги, подошёл к увлечённой паре и заломил руки своей напарнице. Игрок удовлетворённо кивнул и отпустил голову девушки, но лишь для того, чтобы достать из джинсов болезненно-возбуждённый член и направить его прямо в жадно раскрытый рот серокожей девицы. Та принялась за дело с неожиданной для оживлённого манекена страстью и огнём в глазах, принимая в себя напряжённую плоть настолько охотно и глубоко, что участие второго манекена, заламывавшего ей руки, и с силой толкавшего её голову вперёд, было чисто символическим. Неизвестно, вскружили Игроку голову упомянутые феромоны и афродизиаки, или же осознание того, что перед ним не человек, а потому никто и никогда не узнает о произошедшем, и уж тем более не осудит, но в этот момент он чувствовал себя настолько свободным и раскрепощённым, что даже недавний неудачный рейд, та его часть на пике восторга и куража, которую прервала Кейра с ей бойцами, не мог бы сравниться с этим чувством. Игрок даже не попытался сдержать волну подступающего оргазма или отказаться кончать в глотку и вообще отодвинуться так, чтобы не запачкать партнёра, что случалось с ним даже во время издевательств над пленниками-людьми. Нет, он просто задрожал, обеими руками прижал к себе голову девушки-манекена и излился ей прямо в глотку. И это было хорошо. «Жертва» рухнула на пол, жадно глотая воздух, но Игроку было плевать.       — Вот видите! — сообщил вновь тем же бесстрастным голосом второй манекен, — Лабиринт разработан так, чтобы восхвалять красоту человеческого тела и разнообразие способов достижения плотских удовольствий. Мы настоятельно рекомендуем Вам разоблачиться и продолжить прохождение Лабиринта нагишом.       — Иди на хуй! — грубо ответил ему Игрок и, торопливо поправив штаны, зашагал к выходу. Манекен юноши проводил его разочарованным взглядом. Когда отворилась дверь, оба существа обмякли и шлёпнулись плашмя, как марионетки с перерезанными нитями. Игрок пожал плечами и сделал шаг в новую комнату принятия решений. Дверь захлопнулась за ним.       Стук метронома. Четыре пути. Вправо, влево, вперёд, назад… Четыре двери. Громкий и резкий звук — минута прошла. Снова стук метронома.       — Только вперёд! — заявил Игрок, и шагнул в новую дверь даже прежде, чем вышла его вторая минута.       Новая комната встретила его ярким светом, полированным паркетом, украшенными лепниной стенами… Пятеро манекенов, одна женщина и четверо мужчин, смотрелись на этом фоне как нечто чужеродное. На фоне вычурной мебели и стола с дорогой белоснежной скатертью их нагота выглядела особенно вызывающе.       — Добро пожаловать к испытанию, Игрок! — заговорила женщина, — испытание, не представляющее никакой сложности для благовоспитанных игроков. Перед Вами, как Вы можете видеть, находится, внезапно, стол. Вам надлежит сервировать его, расположив все предоставленные столовые приборы в правильном порядке. Справившись с заданием с первой попытки, Вы получите возможность отведать лучших блюд, какие Вы только можете себе представить. Разумеется, понятия голода в Лабиринте не существует, но изысканный вкус будет Вашей наградой за успех.       — А если я не преуспею? — спросил с тревогой Игрок, воскрешая в памяти бессмертное «вилка слева, ложка и нож справа».       — Каждый неправильно размещённый предмет будет возвращён в общую кучу, — сообщил один из мужчин-манекенов, — место для них придётся искать снова.       — И за каждую ошибку, — добавила женщина, — игрокам полагается десять плетей. За нерадивость.       Игрок с тоской посмотрел на дверь и подошёл к столу. На скатерти его ждало несколько блюд и тарелок разных форм и размеров, три бокала, чайная чашка, полдюжины разнообразных вилок, столько же ложек и немногим меньше ножей.       — Б-ля-а-а-ать… — медленно, с расстановкой проговорил несчастный.       Да, что об этом испытании вообще рассказывать? Крики, вопли, сопли, валяние на коленях, мольбы о пощаде… Первая попытка расставить все приборы правильно вылилась почти в сотню ударов. Так, в первый, но далеко не в последний раз, Игрок услышал голос самого Лабиринта. Бесплотный и идущий прямо из стен, он посреди экзекуции произнёс:       — Фиксирую существенные повреждения кожаных покровов, рассечения, поражение мышц, угрозу повреждения позвоночника, незначительные кровопотери.       Игрок, воющий от боли и унижения, взахлёб начал молить прекратить его истязание, но голос продолжил:       — Произвожу восстановление физической оболочки.       Свет в комнате ненадолго вспыхнул ярче, тело Игрока засияло, раны его затянулись, боль на секунду отступила… И пытка продолжилась, как ни в чём не бывало.       Потом была вторая попытка, в которой ошибок осталось уже «всего-то» полдюжины. Потом ещё одна… Когда Игрок вывалился в комнату для принятия решений, он уже сам не мог вспомнить, сумел он наконец-таки разложить все ложки-вилки правильно, или же время испытания вышло, пока его плоть полосовали кнутом.       Снова застучал метроном, снова четыре двери. Игрок, исцелённый телом, но так и не оправившийся в душе, снова упрямо выбрал ту, что была прямо перед ним и боязливо, вжав голову в плечи, шагнул в неё. Какая разница, куда идти, в конце-то концов? Главное — пройти раньше, чем выйдет даже первая минута отведённого времени, это Игрок решил для себя твёрдо. В его больном мозгу полученная трёпка стала наказанием за неторопливость предыдущего выбора.       Новая комната встретила его пустотой. Пол, покрытый мягким песком, стены, обшитые стеблями бамбука, простая деревянная дверь напротив, перекрытая двумя засовами. Посреди помещения стояла невысокая, чуть выше чем по колено, колонна с бронзовой чашей. Игрок подошёл к ней и заглянул внутрь. Чаша была пуста. Игрок попытался поднять её или сдвинуть с постамента. Чаша держалась на своём месте как приклеенная. Игрок надавил на неё, и услышал скрежет. Чаша чуть-чуть подалась вниз, заработал скрытый под ней механизм и засовы на двери разъехались в стороны. Игрок убрал руки, и всё сдвинулось обратно.       — Ага, сюжет этой песни мне понятен! — произнёс он довольно и лёг на пол. Тело его уже давно было полностью восстановлено, но разум… разум нуждался в отдыхе.Футболку, которую ему пришлось снять в предыдущей комнате, чтобы её не порвало плетьми, он всё ещё сжимал в руке — из неё получилась неплохая подушка, хоть и твёрдая. Песок всё-таки не чета перьям… Час или два прошли спокойно, Игроку удалось подремать в одиночестве, но потом свет на секунду погас и снова вспыхнул ярче, разбудив его. У постамента возник из ниоткуда манекен-юноша, такой же серый и идеально вымеренный, как и все остальные.       — Всё хорошо? Какие-то проблемы с прохождением? — поинтересовался он.       — Да, — отозвался Игрок, поднимаясь на ноги, — надо на ту чашу надавить и дверь откроется.       — А почему ты тогда ещё здесь? — деланно удивился гость. Игрока охватила злоба:       — Сам же знаешь, что надо зажать и держать!       — Знаю… — на искусственном лице расцвела улыбка.       — Тогда помоги мне!       — Охотно, охотно. Если ты убедишь меня в этом, о Игрок! — улыбка манекена стала ещё шире.       — Чего ты хочешь? У меня ничего нет, кроме одежды.       — У тебя есть руки. Рот есть. Задница тоже ничего. Как-то так ты оцениваешь женщин, верно?       — Я — мужчина! — процедил Игрок сквозь зубы, — ещё один такой намёк — и я раскрою тебе башку, а чашу прижму к полу твоим бездыханным телом.       — Вэллком! — ехидно отозвался манекен, — пробуй! Только учти, что упрашивать меня о помощи тебе придётся потом вдвое, нет, втрое старательнее.       Игрок быстрым шагом подошёл к обидчику, замахнулся для удара… Кулак манекена врезался ему прямо в голову, потом земля ударила его в спину.       — Зафиксировано сотрясение мозга. Исправляю! — прозвучал голос Лабиринта, и боль ушла.       — Ещё разок попробуешь, или всё-таки поступим по-моему? — нетерпеливо проговорил манекен, стоя над поверженным Игроком и лаская себя обеими руками поочерёдно, — будь хорошим мальчиком, и я подержу для тебя эту дурацкую чашу.       — Нет! Я уж как-нибудь сам придумаю, как быть!       — Хорошо! Только учти, что каждые полчаса тут будет появляться ещё один из нас, а в толпе мы становимся сильнее, агрессивнее и, — манекен многозначительно хмыкнул, — ненасытнее!       Игрок поднялся на ноги, отряхнулся, и бочком, стараясь не поворачиваться к врагу спиной, обошёл комнату, надеясь найти что-нибудь полезное. Песок, впрочем, везде оставался песком, ни оружия, ни камней, ни ключей в нём не скрывалось. Время шло, из ниоткуда появился второй манекен, за ним третий… Они стояли вместе в уголке и бросали в сторону Игрока хищные взгляды и сальные шуточки. Чувствовалось, что дело идёт к критической массе, придёт ещё один, и они сорвутся в атаку сами, эта мысль тоже не способствовала мыслительному процессу.       — Твою мать! — блуждая по комнате, Игрок запнулся о свою импровизированную подушку и чуть не упал, — сука!       Футболка. Скрученная в кулёк и набитая песком. Тяжёлая как чёрт. Тяжёлая! Игрок ударил себя по лбу с такой силой, что удивился, как это Лабиринт не диагностировал ещё одно сотрясение. Схватив эту «подушку» он почти бегом рванулся к чаше. Под тяжестью песка механизм тут же пришёл в движение и запоры на двери открылись. Манекены медленно потянулись в сторону выхода, пытаясь отрезать Игрока от спасения, тот быстрым шагом пошёл им наперерез, опасаясь, что все трое бросятся на него, если он перейдёт на бег. Полыхнуло ещё раз. Их стало четверо. Они ринулись вперёд!       Игрок бежал изо всех сил, но у самой двери его настигли. Чья-то рука схватила его за волосы, он наугад ударил назад локтём и нашёл чьё-то лицо. Рука отцепилась. Какая-то сволочь бросилась в ноги, Игрок упал, но — к счастью — уже в открывшуюся дверь. Какая-то неведомая сила не выпускала манекенов в комнату принятия решений, их протянутые руки утыкались в невидимую стену… Хлопнула дверь, Игрок перевёл дыхание, и в этот миг снова застучал метроном, поторапливающий его сделать следующий выбор…              Я перевёл дыхание и снова приложился к стакану. Рассказ затягивался, и горло моё пересохло.       — Блин, эта колдовская штука и впрямь работает, я не могу назвать Игрока иначе, чем «Игрок», хотя очевидно же, что «Игрок» — это Игрок. Да бля! Опять!       — Не парься, я понимаю, что речь идёт об Игроке, но заклинание создателей Лабиринта не даёт тебе говорить, используя хоть какие-то имена или даже порой местоимения, позволяющие тебе проговориться, кто такой этот Игрок, — Кейра улыбалась.       Когда я вернулся наконец в объективную реальность, мне было очень хреново. Последние испытания, упавшие на Игрока, придумал какой-то садист-извращенец… Мне нужна была помощь — и какое же облегчение я испытал, когда услышал в коммуникаторе голос Кейры, а не встретил очередной автоответчик.       Она с полуслова поняла, что со мной произошло, и разрешила прийти к себе. Она поставила на стол большую бутыль джина, и язык мой быстро развязался. Куда быстрее, чем следовало бы, особенно если учесть, что я разводил алкоголь с тоником, а Кейра пила чистым. Я пьянел быстрее, но ничего не мог, да и не хотел с этим поделать. Нервы требовали разрядки и разговора. Кейра милосердно слушала и даже не издевалась. В другом состоянии я, наверное, подумал бы, что это явное свидетельство того, насколько эта светлая неравнодушна ко мне, но тогда я не отличался умом и сообразительностью во всём, что касалось женщин.       — Почему я рассказываю всё это тебе?       — Потому что ты пьян. А ещё потому что ты хочешь об этом хоть кому-то рассказать, и не быть потом униженным и осмеянным.       — А почему ты слушаешь меня?       — Потому что мой долг помогать тем, кто нуждается помощи!       Я хотел переспросить, сформулировать вопрос по-другому, докопаться до истинной причины, чувствуя в её словах какую-то неправдоподобность, неполноту. Она долила мне в стакан ещё джина, я отпил пару глотков, и потерял след этой мысли.       — Игрок вырвался из лап четверых манекенов, и что дальше?       Я задумался.       — Знаешь, в моём рассказе многовато лишних деталей… Скажем так: несколько комнат Игрок прошёл без особых приключений и злоключений. А вот две последние… Это был пиздец. Полный.              Игроку оставалось пройти всего две комнаты. Два испытания, и лабиринт будет преодолён. Новая дверь — Игрок снова выбрал ту, что была прямо перед ним — вывела какой-то гибрид спортивного зала и палаты с мягкими стенами, какие, по слухам, есть в психбольницах. Пол проседал под ногами, как какой-нибудь трамплин, Игрок шёл по комнате прямо к заветной двери, и единственное, что требовалось от него — осторожность и внимательность, чтобы не запнуться, наступив на край одного из узких, но, судя по всему, глубоких отверстий непонятного назначения. Веселье началось, когда до выхода оставалось шагов двадцать, а игрок окончательно уверился в том, что это испытание, по-видимому, рассчитано на людей со слабым вестибулярным аппаратом, которым тяжело было бы идти по неустойчивой и мягкой поверхности. Сначала Игрок запнулся обо что-то гибкое и похожее на лиану и чуть не упал. Быстро взглянув вниз он увидел, как из щели в полу тянется нечто, похожее одновременно на змею, побег растения и щупальце какого-нибудь морского гада, да не просто тянется, а старается обвить его лодыжку.       Эта гадость была меньше мизинца толщиной, и Игрок с лёгкостью высвободился, разорвав преграду одним сильным движением. Это была ошибка. Большая ошибка.       Что-то заревело внизу, и к Игроку рванулись уже два щупальца, толще и сильнее прежних. Игрок отбился — и их стало четыре. Потом восемь. Потом Игроку уже не хватило сил, чтобы разорвать хотя бы одно из них, а за количеством не удавалось даже уследить. Ноги его быстро оказались оплетены от лодыжек до бёдер, каждую руку удерживало по три щупальца, охватывавших запястья, локти и плечи. Игрок продолжал бороться, пытаясь высвободить хотя бы одну руку, ослабить хватку хотя бы одной лианы, но на каждую его попытку вырваться чудовище отвечало парой-тройкой новых щупалец. Такие шоу он тоже пару раз смотрел, и знал к чему идёт дело, поэтому и боролся с двойной, с тройной силой, но и этого было мало — Игрок увяз, как муха в смоле. Щупальца монстра покрылись волшебной слизью, которая разъедала любую одежду, и вообще всё, вплоть до доспехов и костюмов химзащиты, но никакого вреда не наносила человеческой коже и слизистым, впитываясь в плоть безо всякого вреда и разгоняя кровоток. Так пережившие почти весь Лабиринт джинсы перестали существовать. Игрок чувствовал, как щупальца скользят по его телу, то касаясь сосков, то прокатываясь по бокам и вдоль позвоночника, то касаясь внутренней стороны бёдер… Теперь все его потуги сопротивляться выглядели как неловкие движения рукой или ногой на пару сантиметров, но Игрок не прекращал бороться. Первая попытка монстра проникнуть в рот своему пленнику закончилась неудачей — Игрок больно укусил щупальце, влезающее внутрь, чем заслужил несколько переломанных рёбер и затягивающуюся петлю вокруг горла. Лабиринт вмешался, исцелил нанесённые повреждения, после чего атака повторилась, и на этот раз успешно. В горло Игроку влилась наркотическая жидкость, сознание его затуманилось, и все последующие часы испытания сплелись в одно сплошное изнасилование, прерываемого лишь монотонными сообщениями Лабиринта о зафиксированных травмах кишечника и слизистых, переломах, вывихах, растяжениях мышц и связок, да вспышками исцеляющих заклятий…              Я замолчал и выпил целый стакан не отрываясь. Зачем я рассказываю всё это? Эти унижения, это осквернение…       — Презираешь меня? За всё вот это…       — Нет. Не имею такой привычки.       — Но… Это всё…       — Это всё прошло и стало прошлым.       — Я же не мужчина теперь, получается…       — Не будешь об этом трепаться — никто и не узнает. Ау, Демонёнок, у вас там в аду каждый первый скрывает пару-тройку сотен неприглядных историй, из которых какой-то «неправильный» секс — это самое безобидное. Да и не бывает секс неправильным.       — Тебе легко говорить! Ты же…       — Ага, куда уж легче! Мужество — оно не в штанах, а в поступках. Хочешь быть мужчиной — будь им!       Я замолчал, и пару стаканов мы оба выпили молча.       — Кажется, в твоём рассказе осталось последнее испытание? — спросила Кейра. Я вздрогнул. Последнее испытание… Это было больно.       — Я скажу очень и очень коротко, не хочу вспоминать, что случилось с Игроком, во всех подробностях.       — Валяй!       — Игрок после пяти часов во власти монстра был не готов двигаться хоть куда-то. Время вышло, и сама комната для принятия решений превратилась в площадку для последнего испытания. Это была пыточная мастерская, в которой Игроку сходу предлагали продлить время нахождения там до максимума. Знаешь, типа «соглашайся со всем, что мы говорим, и мы будем снисходительны». Потом долго и обстоятельно расписывали, какую боль причиняет каждое из устройств, провели целую экскурсию по залам и снова предложили продлить время пребывания…       — Игрок отказался?       — Игроку было страшно до чёртиков, страшнее, чем встречаться с тобой в бою, но Игрок отказался. И тогда начались пытки. Знаешь, когда каждый вырванный ноготь через несколько секунд восстанавливается исцеляющим заклинанием, дёргать у Игрока ноготочки можно, пока не надоест… С калёным железом и дыбой та же херня. При этом в начале каждой пытки и по её завершению Игроку снова и снова предлагали попросить у Лабиринта добавить этой комнате несколько часов, обещая взамен отдых от мучений и снисхождение в дальнейшем.       — Игрок в эти обещания поверил?       — Игрок не идиот!       Кейра уставилась на меня с нескрываемым удивлением, переходящим в восторг:       — Ты хочешь сказать, что Игрок выдержал пять часов пыток, но так и не согласился на требования палачей?       — Скорее четыре с половиной, полчаса занимала экскурсия…       Кейра изменилась в лице, будто пытаясь подавить внутри себя нечто, рвущееся наружу.       — Что-то не так? — спросил я смущённо.       — Игрок выдержал пять часов пыток, а ты паришься на тему того, мужчина Игрок или нет? — выпалила Кейра и расхохоталась как безумная, так, что в графине со спиртным задребезжала стеклянная пробка. Я подумал минутку и тоже засмеялся: это выглядело и впрямь нелепо.       — Хотел бы я знать, кто всё-таки столкнул меня туда и оплатил все эти издевательства… — сказал я наконец.       — А что тут думать? Гром по приказу своей госпожи Найт…       — ЧТО?!       — Что слышал! Это же очевидно: ты всех там заебал в край своими метаниями, вся остальная группа нашла своё место в жизни и радуется, а ты всё мечешься. Найт не может взять новых воспитанников, пока не разгребла всё со старыми, а ей уже свежей плоти хочется. Вот и решили они тебя немного подтолкнуть. Наверняка, доплатили, чтобы в структуре лабиринта было побольше комнат с пытками, изнасилованиями, всяким шестерением с подносами и прочими вещами, которые должны были или дать тебе волшебного пендаля и сделать нормальным человеком, или доломать и инициировать процесс превращения в безымянного…       Я слушал эту тираду молча и, как говорится, сидел и обтекал. Кейра посмотрела на меня тяжёлым, пронзающим душу насквозь до самого дна, взглядом и медленно проговорила:       — Тебе несказанно повезло, Демонёнок, ты мне приглянулся. Я тебя пожалела, и… К тебе, при всех твоих косяках, можно привязаться. Так что извини: ломать тебя я не позволю.       Я вскочил со своего кресла, алкоголь и полученные сведения требовали немедленной реакции, а мозг никак не мог выработать правильный ответ. Шаг, шаг, ещё шаг. Я обошёл стол и встал возле Кейры, непонимающе глядя на неё. Она… Она смотрела на меня со спокойным любопытством. И… И что-то во мне, не знаю… Либо что-то во мне сломалось, либо встало, наконец, на своё место.       Я преклонил колени перед ней.       И поцеловал её руку.