Город, стоящий у солнца

      Придя в себя, я долго нежился в кровати, и раз за разом прокручивал в голове только что завершившийся разговор. Как же они обе высокомерны, что тёмная, что светлая — всё едино! Хотя нет… Спасибо Кейре за поддержку, без неё я вряд ли смог бы добиться от Найт хоть чего-нибудь. Я представил, как бывшая госпожа куратор бесится и громит всё своём поместье, срывает гнев на Громе и безымянных, бьёт стены — и расхохотался. Мне было так легко и свободно, с моей души будто упал тяжеленный камень. Одной проблемой меньше!       Может быть, это настало время разбрасывать камни? Меня вдруг будто ударило током — я осознал, как мне отомстить «Настеньке». Да, она не сама придумала это, да Найт заплатила ей, заставила её и, наверное, я мог бы теперь решить, что девушка сама ни в чём не виновата, успокоившись на этом, но в моей голове уже родилась мысль.       Она была мерзкой, постыдной, отвратительной и, как сказали бы мужики в том районе, где я жил, пока топтал землю смертного мира, откровенно пидорской. Да к чёрту! Я — демон! Никто не смеет меня судить и осуждать, а если хоть одна мразь решится — я выгрызу тому уроду кадык, вырву кишки, а голову отрублю, высушу и повешу над камином! Я оскалился и низко, утробно прорычал. Нежная мягкость перины и шелковых простыней начала раздражать меня, и я резко вскочил с кровати.       — Ждать, когда выдастся случай отомстить Грому, долго и скучно! Пора поразвлечь кое-кого другого!       Я начал торопливо одеваться — для первого этапа нового плана мне необходимо было посетить аптеку.              Аптекарь — стереотипный, таки шо вы говорите, старый еврей — ничуть не удивился моему вопросу. Во-первых, его это не касалось, а во-вторых, в мире, где изнасилования происходят куда чаще, чем вершится большая и чистая любовь, необходимый мне товар пользовался спросом.       Я принёс домой непрозрачную и немаркированную коробочку, в которой лежало два блистера с таблетками, тюбик какой-то мази, пара флакончиков с белой опалесцирующей жидкостью и инструкция по применению этого добра, простая, как всё тупое.       Зелёные таблетки надо было принимать первыми, за час до красных. Это нужно, чтобы мой организм не отравил сам себя. По одной капсуле на сорок фунтов веса — я прикинул в уме, сколько это в переводе на наши килограммы, и отложил в сторону пять штук.       Красные таблетки — две-три, положить под язык и рассосать за полчаса до выхода из дома. Эффект держится часов пять, и всё это время вместе со слюной и смазкой тело выделяет очень коварный яд, безвредный для человека, принявшего вовремя антидот, но крайне болезненный, если верить инструкции, для всех остальных. Обещали даже, что, если насильник будет использовать какие-нибудь колдовские приблуды, вызовет щупальца, отрастит лишний член или что-то такое, он не сможет их развоплотить, пока яд действует, и будет чувствовать боль, как если бы это была обычная часть его тела…       Тюбик с кремом — действующее вещество в чистом виде плюс какие-то эфирные масла. Его содержимое так же за полчаса до выхода в опасный район надлежало нанести на те места, которые могут заинтересовать потенциальных насильников, но не выделяют активно биологических жидкостей во время полового акта — рисунок на упаковке с прямолинейным цинизмом изображал ладони, женскую грудь и задницу.       Флакончики содержали противоядие, позволяющее моментально снять негативные эффекты, в случае, если покупатель перепутает порядок приёма, неверно рассчитает дозу антидота — или решит проверить на себе, насколько больно будет в случае чего насильнику, хотя решиться на такое может только идиот. Я, например.       И ведь, вроде, лишь капельку крема выдавил! Минут пять-семь не происходило ничего, мне даже начало казаться, что аптекарь соврал и содрал с меня три сотни за пустышку, но тут… Я взвыл от боли! Там, куда упала капля крема, разрастался не то ожог, не то язва, крем прожигал нежную кожу, как кислота, как раскалённое железо. В адских корчах, я потянул из коробки бутылочку с противоядием, попытался открыть… Мерзкая крышка никак не поддавалась, и я швырнул пузырёк на пол, расколошматил его ножкой стула и упал на колени, вылизывая из осколков стекла драгоценную жидкость. Она была противная, густая, как кисель, но боль тут же отступила, и я смог перевести дух.       Не знаю, из чего было сделано это зелье и какая магия в нём скрыта, но в считанные секунды ужасный ожог исчез сам собой, а я даже смог подняться на ноги, не опираясь на стол.       — Фух! Ладно… Такое сойдёт за месть, — сказал я сам себе с нескрываемым удовлетворением.       План целиком выглядел примитивно, тем мне и нравился:       — Купить яд. (Checked!).       — Связаться с Настей и, изображая смущение и внутреннюю борьбу, попросить о новой встрече.       — Принять антидот и яд.       — Явиться на встречу.       — Позволить демонице войти в меня любым способом.       — Смотреть, как эта сука корчится на полу от боли, дразнить её бутылочкой с противоядием и всячески самоутверждаться.              Смущали в этом замечательном плане меня ровно две вещи. Первая — что мне придётся спровоцировать демоницу, отдать ей своё тело, отдаться ей… Всё мое земное воспитание кричало, что это неправильно, не по-мужски, что это пидорство, что так поступают только опущенные ничтожества, а в ответ этим сомнениям рычала и ревела моя новая сущность, пробудившаяся здесь, повторяя на разные лады: — Она будет страдать! Мы заставим её страдать! Месть! Месть! Боль! Месть!       Второй вопрос, впрочем, эмоций, чувств и мужицкого самосознания не касался, он был чисто практическим: как провернуть всё так, чтобы она ни о чём не догадалась, не приняла заранее антидот, не прочитала мои мысли… Я понадеялся в итоге на её гордыню, а ещё — на маленький артефактик, который я купил для встречи с Найт, но забыл прихватить с собой. Теперь я радовался, что этот скромный деревянный браслет, защищающий от попыток читать мои мысли, не пропал вместе с тем телом, что я оставил в кураторском особняке. Если что — у меня всегда есть оправдание, почему я не позволяю читать мои мысли. Я стесняюсь их. Это даже не было бы ложью!       Стоит ли говорить, что с таким ворохом мечущихся мыслей и сомнений в моей голове, изображать страх, стеснение и смущение мне не пришлось. Когда в чародейском зеркале возник облик Анастасии и отступать стало поздно, я испытал их в полной мере. Девушка почти не изменилась, разве что скулы и черты лица чуть-чуть заострились, а на голове появились небольшие рожки. Она согласилась. Она не преминула заметить, что «я же предупреждала, что тебе понравится и ты придёшь ко мне за добавкой!». Она улыбалась так самодовольно, что меня покинули последние сомнения в том, что её самоуверенность и гордыня не позволят ей избежать заготовленной ловушки.              Пять зелёных ампул. Через час две красных. Крем… мерзко, конечно, но надо. Немного подождём, готовиться к выходу я всё равно начал с запасом. Демоница подробно расписала, как мне следует одеться и что с собой сделать. Выбрить лицо, подмышки, промежность и пах… Обязательно было уточнять? Я, вроде, и сам не брезгую гигиеной. Простая рубашка, «которую не жалко порвать», джинсы в пол, широкие, а ни в коем случае не обтягивающие… Хорошо. Никакого нижнего белья под одеждой… Как пожелаешь. Идти босиком… Окей. Без оружия…       Я подумал, и всё-таки взял с собой телескопическую дубинку. Если что — совру, что хочу попробовать садо-мазо. Браслет, заглушающий мои мысли для посторонних, смерть-капсула за щекой, чтобы быстро вернуться домой в случае непредвиденного, противоядие, чтобы было чем подразнить жертву… Прошёл час с момента приёма красных пилюль, потом полтора. Зазвенел будильник, и я шагнул к порталу.              — Минута в минуту! Люблю пунктуальных, — заметила демоница, когда я вошёл. Она была одета так же, как и я, что сильно меня удивило… Впрочем, у всех свои фетиши, а я тут по делу. Портал вывел меня в этот раз абсолютно в другое помещение, совсем не похожее на ту палату, в которой мы встретились в прошлый раз. Тут были ковры, много ковров. А ещё подушки, лежащие прямо на полу, несколько мягких пуфиков, в углу стоял большой бар.       — Здесь я приветствую тех, кто приходит ко мне на второй сеанс, — самодовольно промурлыкала она.       — Настя, я пришёл, — только и смог сказать я.       — Пока ты здесь, будь добр называть меня госпожой, — ответила она, — это понятно?       — Да, госпожа! — я потупил взгляд.       — Замечательно. Ты оделся, как я и говорила… Молодец, послушный. Зачем ты здесь?       — Я не знаю, — соврал я и, подумав, добавил: — наверное, для того, чтобы быть послушным.        — Хорошо. Не знаю, насколько искренне, но хорошо…       Я встал на колени, демоница подошла ко мне и заставила посмотреть ей в глаза, взяв меня за подбородок.       — Эй, почему так плохо? Ты прячешь от меня свои мысли — разве это честно.       Я поднял руку с браслетом и признался: — я боюсь, что кто-нибудь их услышит. Там… Там всё так спутанно, неправильно, грязно… Будь моя воля, я бы купил какой-нибудь артефакт, чтобы и самому эти мысли не слышать, — я умолк и прикрыл глаза. От страха, что мой обман раскроется, едва начавшись, я задрожал. Сердце моё заколотилось быстрей, меня пробил озноб… Она почувствовала мой страх, и… Поверила мне.       — Прячь, прячь свои маленькие, грязные мыслишки и дальше, глупенький. Я всё равно знаю их все, но ты укрой их поглубже — пока я не научу тебя их любить и получать удовольствие от собственного падения, — она обошла меня кругом, разглядывая, как товар на невольничьем рынке.       — Что это? Дубинка? Я же просила тебя прийти без оружия, негодник… — голос ей оставался, впрочем, сладким и вкрадчивым.       — Госпожа… Это… Это не как оружие, это для… — я замолк, изображая смущение и стыд. Да чёрт возьми, я заставил себя на секунду поверить, что я хочу, чтобы она избила меня этой железякой, чтобы оно прозвучало правдоподобнее.       — Хорошо. Раз ты такой умный и послушный мальчик, я дам тебе право выбора. Ты сам скажешь, когда будешь готов, чтобы мы поиграли с этой штукой. Хорошо? Согласен?       — Да, госпожа! — ответил я с радостью. В мои планы такое положение дел вписывалось идеально.       — Подними голову! — сказала она. Я подчинился и на мою шею легла широкая кожаная полоса.       — Теперь опусти.       Я послушно склонил голову, и демоница, откинув в сторону мои волосы, затянула сзади застёжки ошейника так туго, что я едва смог дышать. Из-за крепко сжимающего горло кожаного ремня, а не потому что она в процессе прижималась ко мне своими грудями, разумеется.       — Хорошо?       — Очень… Туго… Госпожа…       — Так замечательно же!       Она отошла подальше, и судя, по звукам, села на один из пуфиков.       — Теперь ты, глядя в пол и не понимая голову, медленно, на четвереньках поползёшь ко мне, на мой голос. Встанешь — будешь наказан. Оторвёшь взгляд от пола — будешь наказан. Всё понятно?       — Да, госпожа.       — Тогда чего стоим? Вперёд!       И я пополз, прислушиваясь к её командам и прокручивая в голове утешительные картины того, что будет, «когда мы придём к власти». Продвигаться куда-то на слух — задание непростое, но в конце концов в моё поле зрения попали её босые стопы.       — Можешь поцеловать, — разрешила демоница, и что-то подсказало мне, что её дозволение в данном случае равносильно приказу. Я подчинился. Внутри меня на секунду вспыхнула мысль о том, как всё это унизительно, но в сравнении с тем, что я собирался сделать, это были ещё цветочки.       — Тебя что-то смущает, глупенький? — даже с браслетом, защищающим мысли от чтения, моё замешательство от неё не скрылось.       — Всё так… Неправильно! Быстро. Торопливо… Мы даже не поздоровались толком…       — Демонёнок, — сказала она, и я вздрогнул от того, что она в курсе этого прозвища, — мы разве не для этого встретились? Всё оговорено заранее, так зачем ещё и тут хвостами вилять лишний раз… Впрочем, если ты так печален от того, что не поприветствовал меня должным образом…       Она схватила меня за волосы и подтянула повыше. Я вскрикнул от боли, а потом, когда что-то тёплое и немного влажное ударило меня по щеке, от отвращения.       — Хочешь меня поприветствовать — приветствуй! — она расхохоталась, водя членом по моим губам.       — Я не умею! — проговорил я быстро, отворачиваясь от неё.       — Это просто, — демоница силой развернула мою голову обратно и улыбнулась, — начни работать языком, — она отпустила меня и свободной рукой отвела свой возбуждённый член немного назад, обнажая самую чувствительную его часть. Представив, какую боль причинила бы ядовитая мазь, если бы я вздумал испытать на этом месте, я вздрогнул от ужаса. Моя «госпожа», прочем, приняла это за знак отвращения и с силой толкнула мою голову вперёд. Я коснулся ей разгорячённой плоти губами — и перед моим внутренним взором будто вспыхнул таймер: «Через несколько минут яд начнёт действовать!» Я забыл про отвращение и гордость и принялся старательно облизывать её по всей длине, надеясь покрыть отравой как можно больше нежной и чувствительной тонкой кожи. Это чудовище поприветствовало мой энтузиазм довольными стонами, после чего немного сдвинулось в кресле так, чтобы ногой упираться в мой собственный член, сдавливая и поглаживая его сквозь ткань джинсов.       — Тебе самому нравится это! И когда ты перестанешь мне вра-а-ах, — мурлыкала она, постанывая вся явственнее. Уж не знаю, нравилось ли ей всё это на самом деле, или она дразнила меня. Мне говорить было некогда, я торопливо спустился языком к напряжённым яйцам, потом поднялся обратно и попытался принять её хер в рот так далеко, как только смогу, и вот, когда бороться с рвотными позывами стало уже почти невозможно, тот воображаемый таймер в моём воображении нарисовал несколько нулей и зазвенел. Сразу же после этого зазвенела и моя голова, по которой демоница залепила со всей дури. Она откинула меня в сторону и заметалась на месте, воя от боли, как раненый носорог.       Отплёвываясь и мечтая о том моменте, когда мне удастся прополоскать рот, я вскочил на ноги, срывая застёжки осточертевшего ошейника. Демоница протянула руку, и откуда-то из-за бара выскочила тележка на колёсиках, заставленная склянками, похожими на ту, в которой было моё противоядие. Я пинком перевернул её, фляжки и флаконы с грохотом посыпались на пол. Демоница рванулась было к ним, но я уже сорвал с пояса телескопическую дубинку. Взмах рукой — и с характерным скрежещущим металлическим «вжух-х-х» она разложилась во всю метровую длину.       — Помнишь, ты говорила, что мы начнём пользоваться этой штукой, только когда я попрошу? Так вот, считай, что я попросил.       Ещё взмах — прямо под колено воющей и мечущейся в муках демоницы. Она вряд ли почувствовала этот удар, сходя с ума от куда более страшной боли, но вот связки и мышцы испытания явно не выдержали — продолжая выть и стенать, чудовище рухнуло на колени, как подрубленное. Тварь пыталась исцелиться, но магическое свечение, окутавшее её ладони, бессильно гасло в сантиметре от той мучительной раны, в которую превратилось всё её «достоинство».       Из шкафа взлетела ещё одна склянка — я отбил её ударом дубинки, как заядлый бейсболист.       — Может, мне и впрямь в спорт податься, как думаешь?       Она подняла глаза на меня. Демоническое тело уже почти подчинялось её разуму, мутировавшие железы выбросили в кровь достаточно наркотиков и обезболивающих, нет, не для того, чтобы прекратить эту боль совсем, но для того, чтобы демоница смогла двигаться, разговаривать… Найти лекарство… Её взгляд сосредоточился на кусочке стекла в моей ладони. Сейчас я был рад, что прихватил противоядие с собой, и ещё сильнее — что флакон не разбился случайно.       — Что ты хочешь? — голос её не был больше ни женским, ни вообще человеческим. Это был голос демона.       — Отомстить тебе, как и всем остальным, кто когда-либо причинял мне страдания или надругался надо мной, — ответил я, обрушив на неё ещё один удар. Человеку проломило бы ключицу, ей — нет.       — Не боишься, что потом они отомстят тебе, круг замкнётся и вы будете мстить и мстить друг другу вечно?       Новый удар — туда, где, в теории, у человека должна находиться печень.       — А ты, лично ты, тоже будешь мне мстить?       Демоница задумалась и покачала головой. Удивлённый, я остановился прямо посреди очередного замаха.       — Нет, не буду. Это было жестоко, даже красиво… Жаль, что я не додумалась до такого сама, — она рассмеялась, несмотря на боль, — второй раз со мной такой трюк не пройдёт… Впрочем, мне с тобой играть уже незачем. Иди тем путём, на который встал и ты станешь моим собратом. Ещё немного — и ты, Демонёнок, станешь настоящим Демоном. Слушай… Это больно… Моё тело не сможет выдержать этого долго, даже в режиме перегрузки.       — Говорят, после смерти тела, какая-то часть яда переносится в новое. Тебе придётся искать антидот всё равно… — я упивался этим моментом, и нарочито-равнодушно растягивал слова.       — У тебя… Есть…       — Есть, — кивнул я и подкинул флакон в ладони. Моя жертва проводила этот полёт встревоженным и полным муки взглядом, выдохнув, когда я снова поймал его.       — Что ты хочешь взамен?       — Кто навёл тебя на эту замечательную идею — меня изнасиловать?       Демоница засмеялась.       — Я работаю так со всеми клиентами, у кого такие пристрастия, людям помогает. Единственное, в чём меня убедили — так это в том, чтобы я согласилась допустить на сеанс тебя.       — Кто убедил?       — А ты-то не знаешь, — реплику прервал не то хриплый смешок, не то кашель, — госпожа Найт, кто ж ещё?       Это было похоже на правду, тем более Кейра говорила о том же самом, когда я застал её в особняке бывшей госпожи куратора. Я кивнул.       — Хорошо. Верю. Ты не будешь мне мстить, когда я дам тебе противоядие?       — Я захотела и сделала тебе очень больно… Потом… Ты захотел и не остался в долгу… Причинил мне не меньшую боль… Мы схлестнулись в поединке, и поняли, что враждовать себе дороже — тут это одна из основ долгой и крепкой дружбы. К тому же… Нам нечего делить…       Это звучало сомнительно, тем более сам я, полагаю, обещал бы ещё и не такое человеку, держащему в руках противоядие, но почему-то я поверил ей.       — Хорошо! Да будет так! — ответил я, и принялся отвинчивать крышку с резного флакончика. Жертва сопровождала каждое движение моих рук зачарованным, жадным взглядом, и тут мне в голову пришла ехидная мысль, даже заставившая меня остановиться. Сначала эта демоница дразнилась, трогали меня там прямо сквозь одежду, потом меня ещё сильнее возбудило насилие, её боль, моя власть над ней… Я расстегнул ширинку, достал из штанов член и вылил противоядие на него. Липкая, густая жижа стекать на пол не спешила.       — Ну ты и пидр! — констатировала она, — а просто по-человечески попросить не судьба была? Я бы и так не отказала!       Настя начала слизывать противоядие, это было весьма приятно. Потом, в какой-то момент, лекарство подействовало, она издала вздох облегчения и принялась за дело всерьёз, со всем умением и страстью демоницы.       И я почувствовал, что это хорошо.