Абсолютная реальность

4.4

Хань проснулся уже в другом автобусе, и всё, что было ночью, показалось сном. С одной стороны за стёклами мелькали крутые склоны, с другой — пустота, а внизу разливалась водная синь. Море. Море? От этого последние часы бодрствования ещё больше походили на сон. И мутаформ, и стычка в тоннеле, и томительное ожидание, и возвращение Бэкхёна с Чонином, с ног до головы испачканным, скорее всего, кровью. Изодранная одежда, странный терпкий запах, изуродованная правая рука... Чонин выглядел просто ужасно. Наверное, кровь на нём принадлежала как мутаформу, так и ему самому. Крис прихватил несколько бутылок с водой, пока Чонин стягивал большую часть одежды. Потом Крис аккуратно лил воду сначала Чонину в ладони, а после — на голову. Чонин отмывался долго — Бэкхён успел принести ему пакет со свежей одеждой и сделать всем инъекции, после которых пришли тьма и покой. Хань не знал, что было дальше. Проснулся только сейчас. Он удобно развалился на сиденье автобуса, что катил по горной дороге почти над морем. За рулём сидел Бэкхён, а Крис разлёгся на сиденьях у дверцы. Зато напротив Ханя сидел Чонин, забравшийся на двойное сиденье с ногами. Прямо сейчас Чонин выглядел непривычно беззаботным: в потёртых джинсах, белой майке и в небрежно накинутой на широкие плечи клетчатой рубахе. Длинная чёлка свешивалась до самых глаз. Он сидел, чуть согнув ноги в коленях и глядя в окно. Правую руку стягивало белой повязкой, и Чонин слегка нажимал свободным большим пальцем на собственную нижнюю губу — остальные пальцы прятал бинт. В эту минуту он походил на чересчур серьёзного подростка, задумавшегося о чём-то. Совсем мальчишка, худой и порывистый, немного мечтательный. Волшебство вскоре рассеялось, когда Бэкхён остановил автобус после съезда с горной дороги для короткой передышки и завтрака. Еда в пластиковых контейнерах была свежая и вкусная, поэтому Хань так и не понял, почему Чонина скрутило. Чонин и съел-то совсем чуть. Крис с хрупкой осторожностью поддерживал Чонина, оттащив его в сторонку, а Бэкхён крутился рядом с бутылкой воды, заботливо умывал Чонина и гладил по голове. Остальные молча продолжали завтракать, стараясь не глазеть в сторону старших. Но Хань смотрел всё равно, потому что по-прежнему не понимал. Чонин к завтраку так и не вернулся. Бэкхён принёс ему горсть капсул из аптечки и заставил выпить их. Потом Чонин умылся уже сам, отдал бутылку Бэкхёну и резко обернулся. Наткнулся на пристальный взгляд Ханя и слегка нахмурился. Его немой отказ заставил Ханя вздрогнуть. Хань будто наяву это услышал: "Мне не нужна твоя жалость, так что не смей меня жалеть". После полудня Чонин покинул их. Хань долго смотрел в окно на одинокую фигуру у обочины, пока автобус катил дальше по дороге. Теперь за рулём снова сидел Крис, а Бэкхён шлёпнулся на то место, что прежде занимал Чонин. — Это надолго? — Нет, — Бэкхён умудрился понять его верно без подсказок, — мы встретимся в нужной точке через пару часов. — А где мы? — Неподалёку от порта. Как прибудем в город и доберёмся до залива, так и встретимся опять. Чонин вернётся с нами, не бойся, заичка. — А что случилось... — Неважно. Всё в порядке. Бывает иногда. — А как же рука? — Работает. На базе всё сделаю. — Это... протез? — Нет. Экстенсивная репарация. — Экс... чего? — Хань растерянно моргнул. — Там же железо было — я видел. — Ну да. Каркас из прочного сплава, дубляж костей и суставов, биозаменители кожи, мышц, связок, биозаменитель крови и прочие прелести. Я с этой игрушкой возился долго, но даже смог улучшить. Но это не протез. Просто биокибернетическая копия руки, очень хорошая и прочная. Экстенсивная репарация. Это когда объекту приживляется биокибернетическая деталь, заменяющая повреждённую, и она воспринимается объектом как родная. Она и ведёт себя как родная, только что несущая конструкция не из кости, потому сломать нереально. Надо немножко со сплавом пошаманить, чтобы пальцы так часто не подвергались повреждениям. У меня есть свежие наработки, но протестировать их пока не успел. Хань рассеянно слушал рассказ об отличиях от интенсивной репарации, пока складывал в голове все детали и выводы и вспоминал про глаз Чонина, слабо светившийся красным. Потом всё же отважился тихо озвучить наиболее логичную догадку: — Чонин... киборг? Бэкхён промолчал, но медленный наклон головы избавил Ханя от последних сомнений. — Это... — Правая рука, левая нога, глаз, заменитель лёгких, ну и так, по мелочи ещё. Количество экстенсивных репараций в его случае превышает допустимую норму и переводит его в класс "киборг". Это когда техник нужен так же сильно, как врач. А то и больше, чем врач. — Ты поэтому сказал, что он старше, чем выглядит? Потому что киборг, вот и не меняется? Бэкхён смерил его странным взглядом, но ничего не ответил, даже не кивнул. — Так это по этой вот причине контакты с ним запрещены? — не унялся Хань. — То есть, только ты с ним близок, потому что ты — его техник? — Заичка, тебе когда-нибудь говорили, что тот, кто шумит, умирает первым? Вспомни, что тебе рассказывал Крис. Ты узнаешь ответы на многие свои вопросы. В нужное время. Просто имей терпение. Ну и помни, что знание порождает ответственность. Быть может, узнав ответы, ты пожалеешь, что задал вопросы. Бэкхён, конечно же, знал куда больше Ханя и мог позволить себе строить такие предположения, только пока Хань жалел исключительно об одном — город становился всё ближе, и это вызывало у Ханя нелогичное неприятие. Ему не хотелось туда соваться — без единой причины. Он не мог объяснить свои состояние и настроение, просто невольно вжимался в спинку сиденья всё сильнее на подъезде. Через четверть часа за окнами замелькали пригородные кварталы, а ещё через четверть — пышные бульвары, вывески, афиши, люди, машины, декоративные кусты и статуи. В общем-то, посмотреть было на что, но Хань не смотрел. Сосредоточиться не получалось. Возникало такое ощущение, будто его заставляют смотреть, а он не хочет, но с его нежеланием не считаются и заставляют всё равно. Дикое ощущение, по сути. Хань вертелся и крутился на месте, подскакивал испуганно даже от самых незначительных шумов вокруг, откровенно нервничал и не знал, куда себя девать. В порт они прибыли за десять минут до встречи с Чонином. Проехали почти всю грузовую часть и остановились в пятидесяти метрах от пришвартованного катера. Остановились прямо на втором ярусе транспортной площадки. К катеру ступенями убегали узкие металлические лестницы с поручнями, а последние пять метров занимали деревянные сходни. Все вывалились из автобуса и сбились в кучку. Видимо, ждали Чонина. Хань мялся уже минуту на последней ступени и всё никак не мог заставить себя спрыгнуть на бетон площадки. Мешало что-то. Бэкхён тронул ладонью левое ухо и весело зашумел: — Котик, ждём только тебя. Как лапка? Крис хмуро покосился на топтавшегося на месте Ханя и качнул головой. — Вылезай уже, что ты там застрял? — Ощущение странное, — неохотно признался Хань, потому что признаться было легче, чем заставить себя выйти из чёртова автобуса. Автобус казался почему-то безопасным. — Что? А... — Бэкхён посмотрел на Криса и Ханя и пожал плечами. — Да заичка чего-то мнётся и не выбирается из автобуса. Заичка, поставь ножку — оно не укусит. — Не хочу! — вспылил Хань без какой-либо чёткой причины. Он в самом деле не хотел. Крис упоминал, что автобус даже попадание ракеты выдержит, и Хань прямо сейчас не собирался покидать такое надёжное место, потому что его заставляли это сделать. В голове внезапно щёлкнуло, напомнив тем самым о неснятом передатчике. — Выкладывай, — коротко велел Чонин. — Нечего выкладывать, просто чувство дурацкое. — Постарайся объяснить максимально точно, что ты прямо сейчас чувствуешь. — Чонин... — попытался вмешаться на канале связи Бэкхён. — Помолчи минуту. Пусть говорит и стоит там, где хочет. Хань, докладывай. — Ну... — Хань неуверенно помялся под пристальными взглядами всей группы, заинтересовавшейся происходящим. — Просто чувствую себя в относительной безопасности. В автобусе. Не хочу наружу, потому что меня... как будто... как будто заставляют выйти. Заставляют выйти, хотя я точно знаю, что снаружи опасно. Как будто говорят, всё в порядке, ты должен, но я просто знаю, что не в порядке. Паршивое чувство, когда ни черта объяснить не можешь. Я просто знаю — снаружи опасно. В городе — опасно. В автобусе — терпимо. — Ясно. Оставайся на месте. Если что-то изменится, говори сразу. Крис, оставайтесь на позиции, я буду через четыре минуты. Оружие — в боевую готовность. Встречающие? — Отозвались. Пароль и визуалка — всё в порядке. Что не так? — Крис поднёс к глазам бинокль и навёл на катер. — Нас ждали. В тоннеле. Могут ждать ещё где-нибудь. Бэкхён и ещё кто-нибудь пусть идут к катеру. Достаточно для разведки. Остальные — ждут. — Короче, держим ушки на макушке, — подытожил Бэкхён и привычным жестом велел группе собраться и разбиться на пары. Хань торчал на последней ступеньке дурак дураком и пытался понять, какое вообще значение могло иметь его самочувствие, раз уж Чонин отдал такие странные распоряжения. Они молча ждали и смотрели, как Бэкхён с напарником друг за другом спускались по лестницам к катеру, топали по сходням и пропадали за бортом. Через три минуты Бэкхён возник на канале связи. — Катер осмотрели — всё в порядке. Встречающие на месте, защита активирована, на мониторах не вижу ничего необычного. Заичка, как твоё самочувствие? Вылезешь из автобуса? — Нет, спасибо, мне всё так же не хочется. — Может, ты просто переволновался? Всё-таки первая операция, — предположил с сомнением Крис. — Это не... — Хань запнулся, пытаясь подобрать слова получше. — Это не внутреннее ощущение. Я не волнуюсь. Это... снаружи как будто. Мне самому не страшно, я просто чувствую угрозу, неправильность. — Всё равно ни черта не вижу. Меняю режимы — и ничего, — отчитался Бэкхён. Все притихли, различив ровное рычание мощного движка. Оно приближалось, а потом из-за контейнера показался байк. Чонина Хань узнал тотчас же по клетчатой рубашке и потрёпанным джинсам. Он резко остановился, уперевшись в асфальт толстой подошвой грубого военного ботинка, сдёрнул защитные пластиковые очки и закрыл глаза, будто вслушиваясь в обычный портовый шум. — На катер, быстро. И не оглядываться. Хань раскрыл рот от изумления, зато вот остальные, не сговариваясь, кинулись к узким лестницам. Пройти свободно можно было только одному за раз, и все слаженно двигались друг за другом, стараясь избежать толкучки. — Бэкхён, заводи мотор и убирай сходни. Опоздавшие — в воду. Водяной страхует. Крис, по ситуации. Чонин открыл глаза, оценил очередь у лестницы и протянул вдруг левую руку Ханю. Хань безотчётно ухватился за ладонь и послушно запрыгнул с помощью Чонина на байк. Движок взревел на круговом развороте, в лицо дохнуло холодным ветром, и дорога рванула навстречу. Но Хань всё равно ощутил за спиной молниеносное движение. Оглянулся на повороте у контейнера и сглотнул — за ними прыжками мчался бледный тип в распахнутом лёгком плаще. Не из группы. Левый тип. И его прыжки не походили на человеческие ни разу, потому что он догонял. Догонял байк на скорости почти в сотню. У автобуса защёлкали выстрелы. — Мы потеряли троих, — коротко прозвучал на канале связи Крис. — Уходим. Куда ты? — Экстренный выход. Поболтайтесь у выхода из залива полчасика, — так же коротко отозвался Чонин, заложил крутой вираж и свернул на дорогу к выезду. Портовая часть промелькнула мимо за каких-то две минуты. — Они все пошли за тобой, — доложил Бэкхён, когда байк катил по пандусу моста и сворачивал к деловой части города, тулившейся рядом с портом у моря. — То есть... они за Ханем идут. Тебя они не видят. — Знаю, — отрезал Чонин, притормозил на перекрёстке и огляделся, резко оттолкнулся ногой и погнал по склону, чтобы выехать на дорогу вдоль моря. Хань просто держался за пояс Чонина и пытался соображать. Пока он понимал лишь то, что Чонин явно не желает уходить от воды далеко. Они проносились по набережным и пересекали пешеходные переходы даже на красные сигналы — до воя полицейских сирен за спиной. Потом Чонин внезапно свернул к высотному зданию с нарядным крыльцом, начал объезжать, затормозил у въезда на многоярусную стоянку и свернул туда. Они катили вверх по пандусам до упора, потом Хань зажмурился, потому что байк покатил вверх по лестнице — прямо по ступенькам. Под задницей всё так тряслось, что Хань решил — лучше сдохнуть, чем ещё так пару раз. Кажется, у него кусочек зуба откололся, когда он в очередной раз клацнул зубами при дикой тряске. Но дальше стало хуже, потому что Чонин на полной скорости рванул навстречу наглухо сомкнутым в конце длинного коридора створкам лифта. Прямо на ходу выдернул левой рукой пистолет и пальнул вперёд. Даже умудрился попасть в кнопку вызова — Хань отлично видел, как брызнули пластиковые осколки панели. Потом Хань зажмурился, потому что сомкнутые створки стремительно приближались. Перспектива влипнуть в них на приличной скорости ничуть не прельщала, но казалась неизбежной. Не влипли, однако. Хань аккуратно приоткрыл один глаз на развороте и убедился, что байк уже внутри лифта — носом к распахнутым створкам. Зато по коридору к этим створкам неслась разношерстная стая. Выглядело это именно как стая людей. Они передвигались стремительными длинными прыжками, а на лицах — ноль эмоций. Вообще ноль. Молча, быстро, бесстрастно — до ужаса. И ещё страшнее становилось именно от их безучастности. Чонин очень медленно поднял перед собой левую руку с пистолетом, потом плавно склонил голову к правому плечу и лениво потянул за спусковой крючок. У вырвавшегося вперёд уже знакомого типа в лёгком плаще голова разлетелась ошмётками после сухого щелчка выстрела. Это окончательно расставляло всё по местам, потому что человек умер бы не так. И створки сомкнулись, отрезая байк и Чонина с Ханем от преследователей. Правда, в створки с той стороны тут же заколотили — до вмятин, но кабина упрямо поползла вверх. — Там же крыша... — Хань едва узнал собственный голос, севший до хриплого шёпота. — Я в курсе. Туда и надо. Чонин спокойно перезарядил пистолет и небрежно сунул за пояс джинсов, задев руки Ханя. Хань же только крепче обхватил Чонина и отстранённо поразился тому, насколько Чонин горячий. Хань чётко ощущал жар даже через ткань рубашки и хлопок майки. И от Чонина пахло почти так же, как тогда, когда он вернулся из тоннеля. Чем-то раскалённым и терпким, знойным. Но Бэкхён ведь брякнул недавно, что твари не видят Чонина... Почему не видят, если он горячий? Они ведь должны видеть тепло — Крис говорил. И Чонин говорил, что по теплу и ориентируются. Но даже если... как они их не потеряли во время преследования? В городе Хань не один, тут наверняка много других — живых. Хань тут же забыл о вопросах и с трудом сглотнул, потому что на панели мигнул сигнал конечной остановки. Створки с шипением разошлись, впустив в кабину порыв ветра. Крыша. Со скрежетом распахнулась дверь в паре десятков метров от лифта, и на крышу высыпала та самая молчаливая стая. Хань обмер, а под ним взревел движок. Переднее колесо дёрнулось вверх — и ветер со всей дури хлестнул в лицо. Хань жмурился, но всё равно видел, как твари несутся к ним, подбегают слева, а Чонин просто гнал по прямой, наращивая скорость. К бортику. К проклятому бортику, за которым не было ничего. Хань до последнего не верил, что Чонин это сделает. Тешил себя отчаянными надеждами — должен же был быть у Чонина хоть один грёбаный трюк, чтобы выбраться из такой переделки. А хрен там был... Байк на полной скорости сиганул через бортик и полетел вперёд. Перекинутая через руль длинная нога, мёртвая хватка на рёбрах и резкий рывок. Хань затих у Чонина в руках, провожая взглядом улетающий чуть дальше байк. Потом спина будто ударилась о воздушную подушку, и рвануло вниз. В никуда. И байк тяжело пролетел мимо. Куда-то вниз. Куда, Хань не представлял, потому что время растянулось в вечность, а он падал спиной вниз, видел плечо Чонина, почти заслонявшее обзор, видел прыгнувших следом за ними тварей и чувствовал жёсткую забинтованную ладонь, что накрывала его голову. И уже не имело значения, сколько в здании этажей, земля или вода внизу. С такой высоты человек не мог упасть и выжить — Хань знал это наверняка. Жаль, он вот как-то совсем не планировал умереть именно сегодня.