Любовь и прочие глупости

[Суббота, 19 сентября 2015г.]       Как и предполагал Шерлок, в родительский дом они вернулись поздним вечером, когда солнце уже давно село, а на потемневшем небе начали загораться первые звёзды.       Не сказать, чтобы их поездка в Спалдинг принесла какие-то серьёзные плоды, но, по крайней мере, она подтвердила версию о том, что в этом городишке покойный Коуэл именно прятался. Первое, что он сделал по приезду — поменял телефон, сославшись на утерю старого, и купил у местного подпольного торговца новую сим-карту, не привязанную к документам. Второе — снял комнату в самом шумном и многолюдном доме, где жители частенько менялись и никто толком не запоминал друг друга. Ну и, наконец, третье — работу он нашёл в одном из самых отдалённых магазинов, чей контингент был очень специфичным. Посетители, зацикленные на себе и своей форме, не обращали внимания ни на что другое. Охранник был для них чем-то сродни мебели.       Промотавшись по городу добрых три часа и собрав все возможные сведения от тех, кто хоть как-то знал и помнил Джошуа Коуэла, Шерлок с Джоном вернулись домой — уставшие, зато полные энтузиазма. Во всяком случае, у Шерлока энтузиазм прямо-таки бил через край. Настолько, что он даже не стал ужинать, а снова сбежал, только в этот раз не в «лабораторию», а в сад, где можно было спокойно поваляться в гамаке и поразмышлять.       Их приезд поднял в доме такой шум, что идти туда совершенно не хотелось, а как проскочить незамеченным на второй этаж, когда бдительная мамуля «пасла» оба входа, он пока не представлял. Ну а мысли об очередном семейном ужине как всегда наводили тоску, которую не мог победить даже запах свежей выпечки, доносящийся из кухни.       В саду было прохладно, зато тихо. Шумовой фон в виде шелеста листьев, стрекотания сверчков и свиста ночных птиц нисколько не отвлекал, скорее наоборот — настраивал на нужный лад. Ветер тоже был слабым и на удивление тёплым, что, вообще-то, не свойственно середине сентября в Англии. Одним словом, здесь было не хуже, чем в «лаборатории», и уж точно лучше, чем в столовой, где болтали без умолку родители, Ватсоны и Молли.       Устроившись в любимом гамаке, Шерлок плотнее запахнул пальто и скрестил руки на груди. Вечерняя прохлада тут же отступила, и через минуту уже ничто не отвлекало его от мыслей.       В уме он живо нарисовал скромный, но приличный офис с двумя рабочими местами, стулом для охранника и отдельным директорским кабинетом. Окна помещения выходили на юг, на глухой внутренний дворик, куда можно было попасть только через чёрный ход ближайшего магазина. Единственная дверь имела два довольно сложных замка и сигнализацию, которая днём всегда отключалась, зато ночью работала безотказно: четыре парня с оружием и в бронежилетах приезжали в течение десяти минут после срабатывания.       Почему на юридическую контору «Харрис и Крайтон» напали днём, было предельно ясно: сунуться туда ночью, когда бдительность охраны многократно усиливалась, могли только самоубийцы. Да и необходимо было присутствие в офисе всех сотрудников. Банда определённо не оставляла свидетелей. Но ради чего нужны были такие жертвы, пока оставалось загадкой.       Некоторые дела, которые вела контора, были Шерлоку уже известны, но все они касались имущественных и семейных споров рядовых граждан. Никаких знаменитых имён или громких скандалов. Зацепиться было совершенно не за что. Он прокручивал в уме списки снова и снова, рылся в своей мысленной «картотеке» в поисках хоть каких-нибудь связей, но каждый раз упирался в тупик. Дело, которое он искал, скорее всего, безнадёжно сгорело в июне 2010-го.       Оставались только связи Льюиса Крайтона и его коллег, но на то, чтобы отработать их все, требовалось время, и не факт, что хоть одна могла сработать. Судя по данным, которые прислал Лестрейд, Крайтон был человеком серьёзным и не болтливым, но при этом парадоксальным образом общительным и добродушным. Друзей и приятелей у него хватало, и одному Богу известно, кто из них мог что-то знать о его делах.       Из живых родственников у него оставалась только младшая сестра — банковская служащая, живущая с семьёй в пригороде Лондона, и с неё Шерлок решил начать сразу по возвращении. Конечно, больших надежд он на эту беседу не возлагал, но всё-таки рассчитывал, что миссис Ноллз сможет вспомнить хоть что-нибудь интересное из последних лет жизни брата или хотя бы круг самых близких его друзей. Многолетняя детективная практика, увы, доказывала, что чаще всего виновными в бедах клиента оказываются его близкие люди. Только они знают его слабости настолько хорошо, что могут в любой момент с блеском на них сыграть. Да и личный опыт Шерлока, о котором он чертовски не любил вспоминать, жестоко это подтверждал. Так что, прежде всего искать следы преступников следовало в ближайшем окружении потерпевшего.       В случае с юридической конторой начать, разумеется, лучше было с самого Крайтона, а уж потом переходить к его коллегам. Но можно было и разделить задачи: например, самому взять директора, одного из клерков отдать Джону, а второго повесить на Уиггинса, который последние пару дней и так страдал от безделья.       Мысленно разложив перед собой списки друзей и знакомых всех трёх, Шерлок начал прикидывать, к кому и в какой последовательности лучше обратиться, как вдруг тишину сада нарушил тихий, но совершенно неожиданный вопрос Молли:       — Шерлок, может, всё-таки поешь что-нибудь? Я принесла пирог…       В ту же секунду реальность навалилась на него всем обилием звуков, запахов и ощущений, которые до того момента успешно получалось игнорировать. Ветер стал намного холоднее, небо — темнее, звёзды — ярче, а сверчкам будто кто-то выкрутил громкость на максимум. Планы и схемы начали медленно рассыпаться на множество крошечных песчинок, и никакое усилие не помогало собрать их снова воедино.       А ещё вдруг ни с того ни с сего проснулся молчавший до сих пор желудок, подавая отчаянные сигналы о том, что он с самого утра ничего не ел. Как ни странно, именно это и погасило вспыхнувшее было раздражение. В конце концов, каким бы непростым и увлекательным ни было дело Коуэла, забывать о необходимой поддержке организма, всё же, не стоило.       — Спасибо, Молли, — кивнул Шерлок, принимая у неё из рук бумажный пакет с ещё тёплым куском яблочного пирога.       — О… — похоже, она не ожидала такой спокойной реакции и здорово растерялась. — Надо же, а я думала, ты как всегда будешь рычать.       — Не в этот раз. Сегодня мой желудок на твоей стороне, — он коротко, но вполне искренне улыбнулся, откусил от пирога и окинул её с ног до головы внимательным взглядом.       В полумраке вечернего сада разглядеть мелкие детали было сложно, но основное он увидел. Собранные в «конский хвост» волосы и просторный свитер говорили о том, что тренировка у них с Мэри всё-таки была: на стрельбы Молли предпочитала надевать вещи, не сковывающие движений, и делать самую практичную причёску. Кроме того, день у неё был довольно насыщенным, иначе она бы успела переодеться во что-нибудь более привлекательное. Морщинки в уголках глаз указывали на усталость, а поза — на то, что у неё опять ломило спину.       Первым желанием Шерлока было выбраться из гамака и под предлогом непреодолимого сексуального влечения затащить её наверх в «лабораторию», чтобы, уложив на кушетку, хорошенько размять напряжённые мышцы. Но потом он подумал, что, в принципе, гамак тоже неплохо расслабляет, да и в этом случае не придётся тратить время на ненужные объяснения перед Ватсонами и родителями. Кроме того, домашняя обстановка в разы увеличивала риск, что упомянутое влечение всё-таки возникнет, и придётся либо с ним бороться, либо удовлетворять. Ни то, ни другое в его планы сейчас не входило, но и проигнорировать боль Молли он не мог, также как и боль Джона, Грэга, Мэри или миссис Хадсон, не говоря уж о маленькой крестнице.       Это было даже не сочувствие, а скорее ощущение сильнейшего дискомфорта, постоянно сбивающего с мысли. Шерлок не выносил, когда небезразличным ему людям было плохо. Это чертовски раздражало и вызывало желание немедленно что-то сделать — что угодно, лишь бы человек наконец вернулся к своему обычному состоянию.       — Иди сюда, — он похлопал по краю гамака и даже слегка подвинулся, насколько это было возможно в свободно висящей над землёй конструкции.       — Ты серьёзно? — Молли недоверчиво покосилась на него. — С тобой всё в порядке?       — И почему, когда я пытаюсь вести себя так, как вам бы хотелось, у вас всегда такая странная реакция? — вздохнул Шерлок, снова поворачиваясь на спину. — В следующий раз не буду даже пробовать.       — Нет-нет! — поспешно замахала руками Молли, едва не выронив плед, который всё это время держала под мышкой. — Извини, я просто… немного не ожидала от тебя…       Она замялась, но в следующую секунду уже бросила свёрток с пледом ему на колени и на удивление ловко забралась в гамак.       От её маленького тела исходило приятное тепло и привычная смесь запахов кофе и малины. Эти запахи напоминали о Лондоне и квартире на Бейкер-стрит, и, поддавшись глупому сентиментальному чувству, Шерлок прикрыл глаза и сделал очень медленный, тягучий вдох, словно пытаясь удержать их в себе.       Бездумно, повинуясь силе привычки, Молли положила голову ему на плечо, а правую руку — на грудь, прикрыв узкой ладонью шрам под рубашкой. От её прикосновения, вопреки всяким законам физики, по телу сейчас же разлилась тёплая волна, заставив мигом забыть о холоде. Пожалуй, плед был даже лишним: она и сама неплохо согревала.       «Универсальная причина, — сейчас же нашёл объяснение Шерлок. — Физиологическое и эмоциональное неравнодушие».       — Если мешаю, скажи, — несмотря на смысл фразы, Молли сильнее прижалась к нему, словно боясь ответа.       — Не мешаешь, — свободной рукой он развернул плед и прикрыл ей плечи. — Да, кстати… All This Time?*       — Прости, что?       — У тебя в голове сейчас крутится какая-нибудь идиотская сентиментальная песня. Я пытаюсь понять, какая.       — Господи, неужели я настолько предсказуема?! — она хихикнула, закусив губу, и закрыла глаза.       — Не всегда. Но сейчас это очевидно. Night In White Satin?*       — Нет.       — Хм… Can You Feel The Love Tonight?* — от тривиальности этого предположения Шерлок даже поморщился.       — Нет. Боже, не думала, что ты знаешь столько… э-э-э… романтических песен.       — Я храню в памяти около десяти тысяч композиций всех стилей и направлений. Никогда не знаешь, что может пригодиться для дела. Private Emotion?*       — Нет. Слушай, зачем это тебе? — Молли снова захихикала, уткнувшись ему в подмышку.       — Переключаю внимание. Иногда полезно, когда мысли заходят в тупик.       — И что, ты собираешься перебрать все эти десять тысяч песен?       — Нет. Только те, которые знаешь ты. И которые подходят моменту.       — Откуда ты знаешь, что я знаю?       — Видел твой плейлист. Неоднократно. И, к слову, он мало отличается от репертуара радиостанции, которую ты обычно слушаешь.       — Тогда лучше сдавайся, — улыбнулась Молли. — Этой песни точно нет в моём плей-листе. Я вообще её услышала в первый раз только в этот четверг. Бет прислала.       — Тяжелый рок? — с усмешкой приподнял брови Шерлок. — Ты умеешь удивлять.       Элизабет Филдинг, лучшую подругу Молли, он знал всего пять месяцев, но за те несколько визитов на Бейкер-стрит, которые она успела сделать до замужества, достаточно хорошо ознакомился с её музыкальными пристрастиями. В телефоне на каждого абонента у неё стоял отдельный рингтон, и все без исключения песни относились к разным направлениям рока.       — Альтернативный. По-моему, это так называется, — Молли снова улыбнулась.       — Вот оно что, — хмыкнул Шерлок, мгновенно найдя в памяти нужные строки. Underneath the trees we watch the sky Confusing stars with satellites I never dreamed that you’d be mine But here we are, we’re here tonight**       Даже странно, что он сразу не выбрал эту песню. Должно быть, сыграли стереотипы. Действительно, она подходила к случаю идеально, хоть с её основным смыслом Шерлок был совершенно не согласен. Смерть — биологический процесс, от которого не уйти, как ни старайся, и от того, что на Земле все разом вдруг перестанут лгать, страдать, убивать и прочее, может случиться не бессмертие, а дикое перенаселение.       — Да ладно тебе, — словно прочитав его мысли, сказала Молли. — Нормальная песня. Есть гораздо хуже.       — Не спорю, — вспомнив, какой кошмар играл сегодня по радио в «Лестерширской розе», Шерлок скривил губы.       — Ужасно хочется спросить, как у тебя прошёл день. Но, боюсь, загублю всю романтику, — она быстро улыбнулась и мягко обхватила его уже начавшие замерзать пальцы.       Поразительно, сколько тепла было в её крохотном хрупком теле. Шерлок, который с детства постоянно мёрз, потратил немало времени на тщательную работу над собой, но не добился и половины того, что от природы было у Молли. Она согревала мгновенно. Даже в самые промозглые дни её кожа оставалась блаженно горячей, даря удивительное, почти забытое и совершенно нелогичное чувство защищённости.       Возможно, это было слабостью, но к ней хотелось прикасаться. Снова и снова. Погружаясь с головой в тепло, которое восстанавливало силы лучше всякого энергетика…       — Я и романтика — вещи взаимоисключающие, тебе не кажется? — Шерлоку стоило труда сдержать улыбку.       — Нет. Сейчас ты очень даже романтичен. Для себя, — карие глаза Молли озорно блеснули. — Правда, боюсь, за этот вечер ты исчерпаешь весь свой лимит романтики на месяц вперёд. А то и на два. И мне опять придётся вздыхать, глядя на тебя издали, как раньше.       — Ты забыла о физиологии, — усмехнулся он. — Мы оба — здоровые люди, и на месяц нас вряд ли хватит. Я, конечно, могу блокировать свои сексуальные импульсы, но сейчас не вижу смысла. Так что вздыхать издали тебе не грозит.       — Ловлю на слове! — тонкие пальцы сильнее сжали его ладонь.       — Романтики, правда, не обещаю.       — Ничего. Моей хватит на нас двоих.       Они переглянулись и одновременно подавили смешок.       Тёплое чувство, возникшее в груди у Шерлока ещё с самого начала этого разговора, многократно усилилось, став почти обжигающим. Повинуясь порыву, он склонил голову и на несколько секунд прижался губами к её макушке.       — Может, повторим вчерашнее? — робко предложила Молли. — После десяти душ всегда свободен.       — Не сегодня, — с несвойственной себе мягкостью ответил он. — Лестрейд с минуты на минуту должен прислать новые данные. На анализ, возможно, уйдёт вся ночь.       — Значит, я была права насчёт лимита романтики, — она грустно улыбнулась и мягко провела пальцами по его скуле. — Всё нормально. Я не жалуюсь. Я ведь с самого начала знала, какой ты. И люблю тебя таким…       Новая волна острого, щемящего тепла накатила с такой силой, что на какие-то доли секунды Шерлоку даже стало трудно дышать. Эмоции — яркие, болезненные, слишком мощные — молотом ударили по нервам, заставив на миг замереть, а после — в который раз вспомнить, почему им нельзя давать воли.       — Прости, больше не буду тебя так шокировать, — тихо засмеялась Молли, снова сжав его пальцы. — В следующий раз постараюсь быть грубым циником.       — Не надо. Будь собой, — волна наконец пошла на спад, и к Шерлоку вернулось прежнее спокойствие. — Тебе же я нравлюсь таким, как есть. Это вполне взаимно. ______________________________________ * Композиции, которые перебирал Шерлок: One Republic — All This Time | Black — Night In White Satin | Elton John — Can You Feel The Love Tonight | Ricky Martin — Private Emotion. ** Nickelback — If Everyone Cared.