Любовь и прочие глупости

[Воскресенье, 20 сентября 2015г.]       Над самым ухом кто-то часто и настойчиво забарабанил. Сначала звук был довольно тихим, и Молли даже решила, что странный барабанщик ей просто снится. Она хотела было повернуться на другой бок и, как всегда, уткнуться носом в тёплое, хоть и немного жёстковатое плечо Шерлока. Однако с каждой секундой дробь становилась всё громче и упорнее, и через пару минут стало ясно, что это, во-первых, никакой не сон, а во-вторых, вовсе не барабан, а самый обычный дождь, просто очень сильный — почти ливень.       Оказалось, за те несколько часов, что они мирно проспали на чердаке, осень успела окончательно вступить в свои права и начисто стереть все остатки непривычного для английского сентября тепла. За окном стояло сплошное бледно-серое марево, в котором смутно угадывались очертания слегка пожелтевших деревьев. В трубах слабо гудел, иногда странновато посвистывая, ветер. Снаружи было холодно, и этот холод медленно, но верно просачивался даже сквозь тщательно подоткнутый со всех сторон плед и невероятно уютное тёмное пальто, наброшенное сверху.       «Надо спускаться, — подумала Молли, сделав первую слабую попытку выбраться из железных объятий Шерлока. — Ещё минут десять, и мы здесь просто окоченеем».       Очередной порыв ветра, с силой ударивший в стекло, только укрепил её в этой мысли, заставив действовать решительней. Правда, несмотря на все старания, ей ни на йоту не удалось разжать эту мёртвую хватку. Скорее наоборот: чем больше усилий она прилагала, тем крепче Шерлок прижимал её к себе.       В конце концов она даже пошла на отчаянный шаг — легонько хлопнула его по руке, но в ответ услышала глухое ворчание и лаконичное: «К чёрту Бартс!», после чего хватка стала ещё сильнее.       Сдавленно хихикнув, Молли глубоко вздохнула, а потом вдруг вспомнила манёвр, подсказанный Бетти ещё во времена их беззаботного студенчества. До сих пор ей ни разу не довелось его опробовать, но всё когда-то случается впервые, и, похоже, сейчас был самый подходящий момент.       Потянувшись вперёд, она осторожно коснулась губами острой скулы Шерлока и мягко шепнула:       – Пойду сделаю кофе.       Удивительно, но это сработало! В ту же секунду ворчание прекратилось, а стальная хватка ослабла настолько, что Молли выскользнула из неё без малейшего труда.       «Ну вот, что и требовалось доказать! — с шутливой назидательностью произнёс голос Бетти у неё в голове. — Все мужики любят кофе. Мало кто может устоять. Сделай ему с утра после бурной ночи хороший кофе — и он твой со всеми потрохами».       «Ну-ну…» — мысленно фыркнула Молли, но больше для виду, чем из несогласия.       Её и саму ужасно удивил эффект.       Подумать только! Четыре с лишним месяца она с таким трудом проходила этот утренний «квест», а решение оказалось настолько простым, что неясно было, как оно не пришло ей в голову раньше.       «Может, и в остальном Бет была права?» — неожиданно мелькнула предательская мысль, и тоска по уехавшей подруге опять захлестнула её с головой.       С момента отъезда Бетти прошло всего каких-то несчастных четыре недели, а Молли казалось — будто целая вечность. Да, они, как и раньше, созванивались почти каждый вечер, только теперь по Скайпу, но тех славных мелочей, которые дарила ей прежняя, близкая Бетти, больше не было. Теперь Молли приходилось в гордом одиночестве сидеть в кафе, ходить по магазинам, гулять в парке и смотреть сериалы. Не было больше дружеских посиделок, разговоров до утра, шумных вечеринок, которые когда-то приводили её в состояние тихой паники, а теперь даже казались по-своему милыми.       С отъездом Бетти исчезла огромная часть жизни, без которой Молли, как оказалось, уже не могла. И эту потерю не сумела восполнить даже её внезапно сбывшаяся мечта, к которой она так долго и отчаянно стремилась.       Да, сейчас она почти не чувствовала себя одинокой. У неё наконец-то был дом — не просто квартира, куда приходишь после работы, — а настоящий, любимый дом, в котором, несмотря на пыль и неразбериху, всегда чувствовались тепло и какая-то неуловимая, но очень притягательная сумасшедшинка. У неё были друзья, и, можно сказать, почти была семья: старшие Холмсы относились к ней как к родной дочери, и даже неприступный Майкрофт всё чаще поглядывал на неё с благосклонностью.       О нынешнем положении дел она когда-то не смела и мечтать…       И всё же иногда на неё накатывала такая глухая тоска, что хотелось тут же собрать чемодан, забронировать билет до Марселя и рвануть в аэропорт. Останавливала только дороговизна такой поездки.       «Бет, как же мне тебя не хватает! Если бы ты только знала…» — осторожно спускаясь по чердачной лестнице, Молли вспоминала вчерашний разговор по Скайпу и жуткую связь, из-за которой они так и не смогли нормально поболтать.       Интернет в доме старших Холмсов ловил неплохо, но в динамике почему-то всё время пропадал звук. Промучившись минут десять и не разобрав даже половины слов друг друга, девушки были вынуждены проститься. И Молли так и не рассказала подруге ни о звонке Джейн Уоллис, ни о странной находке в старом тётином коттедже, ни о своих подозрениях, которые подспудно не давали ей покоя.       Твёрдая решимость, с которой она вчера заявила Мэри, что не станет ворошить прошлое, к вечеру здорово подвыветрилась, и чем дольше она обдумывала со всех сторон факты из писем, тем меньше они ей нравились и тем сильнее хотелось во всём разобраться. Прошлым вечером, когда они с Шерлоком лежали в гамаке, она была почти готова выложить ему всё начистоту… но жажда романтики оказалась сильнее. Отнюдь не избалованная вниманием такого рода, Молли ухватилась за момент железной хваткой и не стала портить его криминальными загадками. В её жизни их и так сейчас хватало с лихвой.       Но сегодня…       После жаркой ночи на чердаке романтик в ней был удовлетворён на добрую неделю вперёд, и сейчас перед ней уже не стоял выбор: показать Шерлоку скелет из их фамильного «шкафа» или просто побыть с ним вместе, как настоящая пара. Сегодня она была не просто готова, но и хотела ему всё рассказать.       Осталось только выбрать подходящий момент, и вот как раз с этим были сложности.       С утра Шерлок с Джоном планировали поездку в Нортгемптон, и насколько она могла затянуться — одному Богу было известно. Сам Джон рассчитывал вернуться к часу или двум дня, но, зная натуру своего любимого детектива, Молли не была уверена, что им это удастся хотя бы до заката. Можно было, конечно, попробовать перехватить Шерлока перед ужином или сборами обратно в Лондон… в конце концов, можно было вернуться на чердак и растолкать его прямо сейчас. Но почему-то ни та, ни другая идея ей не понравились.       «Ладно, не горит, — решила Молли, войдя к себе в спальню и взглянув на маленький столик у окна, где в пёстром пакете лежал таинственный ящик с письмами. — Дома поговорим. Может, он к тому времени раскроет дело и не будет занят. Заодно порадуется новой загадке…»       Немного успокоившись, она подошла к зеркалу и придирчивым взглядом окинула себя с ног до головы, оценивая ущерб от их ночного приключения. К счастью, кроме безнадёжно порванного белья, ничего больше не пострадало, и Молли невольно вздохнула с облегчением.       Вообще-то она ничего не имела против синяков и царапин, поставленных в пылу страсти, но ужасно не любила косые взгляды окружающих, которые их замечали. И ещё больше не любила объяснения, которые приходилось выдумывать по этому поводу. Иногда она даже немного завидовала Шерлоку — вот уж кому было глубоко наплевать на чужое мнение. Правда, в отличие от неё, на него никогда не смотрели сочувственно, скорее наоборот — с каким-то удивлённым уважением и чуть ли не завистью.       Хотя, если честно, не так уж и часто они травмировали друг друга. Иногда бывало, конечно, но почти всегда в этом был виноват какой-нибудь дурацкий несчастный случай или сама Молли, которой время от времени хотелось не только нежности. А вот одежду они портили друг другу постоянно. За один последний месяц Шерлоку пришлось сдать в починку три рубашки, а Молли — выбросить бесчисленное количество нижнего белья.       Нынешний пеньюар — между прочим, новёхонький, купленный специально перед поездкой! — тоже годился теперь разве что на тряпки. Но если уж выбирать между ним и прошлым беспросветным одиночеством, она, разумеется, легко бы пожертвовала первым.       Вспомнив, как вчера, без труда рванув нежную шёлковую ткань, Шерлок небрежно фыркнул: «Искусственный!», Молли тихо хихикнула, а потом сняла растерзанный пеньюар и без всякой жалости запихнула его на самое дно рюкзака.       В конце концов, спать можно и нагишом. Иногда так даже удобнее.       Вниз она спустилась минут через пять, одетая в привычные и вполне целые бежевые брюки, простенькие тряпичные туфли и водолазку с задорной надписью на груди «Crois, mes yeux sont plus mieux»*. Водолазку ей привезла из Марселя Бетти месяца три назад, и с тех пор Молли всегда брала её с собой в поездки и часто надевала как талисман. Правда, сначала она немного стеснялась носить её при родственниках Шерлока, но после одного случая неловкость сошла на нет.       Вчера, перед встречей с Джейн, Молли долго раздумывала, не надеть ли ей свой «талисман», крутила его то так, то эдак, присматривалась и не заметила, как в приоткрытую от сквозняка дверь за ней внимательно и чуть насмешливо наблюдал мистер Холмс.       – Истинная правда, — с улыбкой кивнул он на водолазку, когда его наконец обнаружили. — Глаза у вас чудесные. И этот цвет вам очень идёт.       С этой минуты ободрённая Молли уже ни капли не стеснялась смелого подарка Бетти. Почему-то она была уверена, что и куда более серьёзная «мамуля» не станет против него возражать.       Как оказалось, она не ошиблась. Миссис Холмс, которая, несмотря на ранний час, уже вовсю колдовала на кухне, едва взглянув на надпись, отреагировала в точности как её муж:       – Чистая правда, дорогая. У вас дивные глаза.       – Спасибо, — смущённо пролепетала Молли, покраснев до корней волос. — Доброе утро. И… Может, я чем-то могу помочь?       – Доброе утро, — ласково кивнула миссис Холмс. — Да, от помощи я бы не отказалась. Особенно если вы возьмёте на себя приготовление кофе и сэндвичей. Я слышала, и то, и другое вы делаете отменно.       Её голос звучал ровно и спокойно, но в светлых глазах вовсю блестели озорные искорки, заставив Молли покраснеть ещё сильнее, если такое вообще было возможно. Однако «мамуля» сделала вид, будто ничего не заметила, и продолжила как ни в чём не бывало:       – Думаю, Джон и Мэри сегодня проснутся позже. Малышка ночью вела себя беспокойно, только под утро угомонилась. Да… жаль, Джон — не мой сын, иначе я бы, конечно, предложила помощь.       – Думаю, они бы и так от неё не отказались, — с робкой улыбкой ответила Молли, достав турку и налив в неё воды. — Вы ведь мать их лучшего друга. Даже родственника… в какой-то мере…       – Что вы, дорогая! — махнула рукой миссис Холмс. — Лезть с советами к молодой семье — последнее дело, даже когда это семья твоего сына. Что уж говорить об остальных! По горькому опыту знаю: чем чаще пытаешься вмешаться, тем сильней от тебя закрываются. Потому и стараюсь вмешиваться только тогда, когда без этого никак нельзя, хотя — видит Бог! — иногда так и тянет сделать всё по-своему или надавать советов. Вот взять, к примеру, прошлое Рождество, когда мальчики с друзьями гостили у нас. Я тогда сразу заметила, что Джон и Мэри были в ссоре. Уж не знаю, какая кошка между ними пробежала, но за первые три часа, что они провели у нас в доме, я ни разу не слышала, чтобы один из них обратился к другому. Представьте, дорогая, ни единого раза! Ох, знали бы вы, как мне хотелось с ними поговорить, но… — она вздохнула и покачала головой. — Помню, я даже Шерлока не стала ни о чём расспрашивать. В конце концов, у каждой семьи рано или поздно случаются размолвки.       – Вот как… — тихо сказала Молли, по спине которой внезапно пробежал противный холодок.       Она вдруг вспомнила один промозглый сентябрьский вечер ровно год назад, взволнованное лицо Грэга и его почти умоляющий вопрос: «Ты не знаешь какие-нибудь места, где он мог бы спрятаться?.. Теоретически».       Тогда ей с огромным трудом удалось вытрясти из хмурого инспектора, что Шерлок сбежал из больницы и отправился искать того, кто всадил в него пулю. И она прекрасно запомнила нехотя брошенную Лестрейдом фразу: «Он видел убийцу, это ясно», также как запомнила следующим утром серое, осунувшееся лицо Джона, будто постаревшего за одну ночь на десять лет.       Они столкнулись в больничном коридоре, когда Молли после смены отправилась проведать наконец-то найденного и водворённого обратно в палату Шерлока. Она как всегда смущённо улыбнулась и сказала: «Привет!», но Джон прошёл мимо — мрачный, подавленный, — словно не заметив её. И потом долгие три месяца она ни слова не слышала от Шерлока ни о нём, ни о Мэри, да и не видела их самих.       – Простите, а вы не знаете, когда они поссорились? — на удивление спокойно спросила Молли, хотя рука с ложкой кофе над туркой слегка дрожала.       – Нет, дорогая, — снова покачала головой миссис Холмс. — Но, думаю, задолго до Рождества. Знаете, я достаточно прожила в браке, чтобы научиться видеть такие вещи. Если бы их ссора была недавней, они бы вели себя немного по-другому. Мне сложно объяснить, но можете поверить на слово.       – Я верю, — вымученно улыбнулась Молли, зажигая плиту и в душе радуясь, что сейчас стоит к «мамуле» спиной.       Двадцатое сентября…       День, когда убитый каким-то известием Джон прошёл мимо неё, даже не заметив…       День, после которого Ватсоны почти на три месяца начисто исчезли из её жизни…       – Задолго до Рождества, — почти неслышно прошептала Молли, невидящим взглядом уставившись на крохотные частички кофе, плавающие на поверхности воды.       Она вспомнила слегка прищуренный взгляд Мэри, оценивающий расстояние до мишени, её мягкие, но всегда такие поразительно точные поправки, марку её любимого пистолета…       «Walther P99. Между прочим, отличная штука! Пожалуй, лучшее, из чего мне довелось стрелять»…       В тёмной воде начали понемногу появляться пузырьки. Кофе давно уже следовало помешать. Но вместо этого Молли стояла у плиты как вкопанная, не в силах пошевелиться.       «Он видел убийцу, это ясно»…       А ведь и правда, Шерлок должен был видеть того, кто пустил в него пулю. И как она раньше об этом не подумала?! Он же стоял к стрелявшему лицом…       Но почему он тогда не сдал мерзавца полиции?! Что могло ему помешать?       «Клятва! — мысль резанула болезненно и остро, как скальпель. — Клятва, которую он дал на свадьбе! Только их он мог так прикрывать. Только им простил бы такое. Но… как?! Как она вообще могла оказаться в офисе Магнуссена в тот вечер? Почему?.. О Господи!»       По телу пробежала новая волна холода. Последний кусочек этого кошмарного пазла встал на место, и Молли стало по-настоящему страшно — настолько, что захотелось выбежать из кухни и как можно скорее набрать номер Майкрофта.       «А почему ты думаешь, что он не в курсе?» — вдруг ехидно осведомился здравый смысл, мигом остудив её пыл.       – Действительно… — прошептала Молли беззвучно, одними губами, понемногу приходя в себя.       Внутренний голос был абсолютно прав. Майкрофт никогда бы не допустил такой чудовищной ошибки и уж точно обладал куда большей информацией, чем она. А значит, он знал — точно так же, как и сам Шерлок — знал, кто выстрелил тогда из злосчастного Вальтера. И точно так же взялся его прикрывать…       – Простите, миссис Холмс. Я выйду ненадолго, — решительно повернув ручку конфорки, Молли сняла кофе с огня и поставила турку на подставку. — Кажется, я кое-что забыла в ванной, пока умывалась… Но я очень скоро вернусь и снова буду вам помогать.       Даже удивительно, как твёрдо и спокойно звучал её голос, ведь внутри всё буквально застыло от жуткого болезненного холода. Да и улыбка, которую она выдавила из себя с немыслимым трудом, на деле вышла вполне естественной. Во всяком случае, миссис Холмс в неё, кажется, поверила, потому что легко согласилась и не задала ни одного лишнего вопроса.       Молли не помнила, как выбралась в сумрачный коридор и бездумно побрела к единственному источнику света — яркому пятну окна, за которым всё ещё лил бесконечный дождь. Опомнилась она только у двери в гостевую ванную, когда услышала шум воды и чей-то глубокий вздох.       Первой мыслью было немедленно повернуть назад и поскорее сбежать отсюда в какой-нибудь тёмный угол, где нет ни одной живой души и можно хотя бы попытаться всё спокойно обдумать. Но эта спасительная мысль пришла слишком поздно: Молли успела сделать всего два шага, как дверь открылась, и та, кого сейчас она хотела видеть меньше всего, возникла на пороге — немного сонная, но абсолютно, безмятежно спокойная, как будто на ней не лежало ни капли вины.       Встреча была слишком неожиданной, чтобы Молли успела подготовиться и хоть как-то справиться с лицом.       С первого же взгляда Мэри поняла всё.       На крохотную долю секунды в её глазах мелькнула невероятная, нечеловеческая усталость, но тут же сменилась чем-то пронзительно острым и холодным, совершенно ей не свойственным и оттого ещё более страшным.       – Дошло наконец? — в её голосе удивительным образом сплелись настороженность, боль и ирония. — Ну, давай, скажи это. Только, сделай одолжение, без крика. Терпеть не могу драмы.       Нервно сглотнув, Молли невольно отступила на шаг и лишь спустя несколько долгих секунд, по-прежнему глядя на неё, как на гремучую змею, тихо произнесла:       – Это ведь ты стреляла в него, да? ______________________________________ * Crois, mes yeux sont plus mieux [франц.] — Поверь, глаза у меня ещё лучше.