Любовь и прочие глупости

[Понедельник, 21 сентября 2015г.]       Как и положено понедельнику, день был ужасно нервным и утомительным. В группе практикантов, конечно же, нашлась впечатлительная девушка, которая грохнулась в обморок чуть ли не в самом начале вскрытия. Сразу же после занятия привезли на редкость неприятного «клиента», который, судя по состоянию, пролежал где-то за городом не меньше двух недель, и он, естественно, попал «на растерзание» Молли. Накопившиеся за время её отсутствия бумаги тоже, увы, никуда не делись, а под вечер «вишенкой на торте» стал жаркий спор с коллегой на консилиуме по сложному случаю, после которого она окончательно почувствовала себя выжатым лимоном.       Молли ненавидела конфликты и в обычной жизни всегда уступала более сильному и напористому сопернику, но когда дело касалось работы, часто бывала непреклонна и железно стояла на своём. Она знала, пожалуй, куда лучше других, как дорого могут обойтись людям ошибки любого медработника. И профессия патологоанатома, как ни странно, не была исключением.       «Amicus Plato, sed magis amica veritas»*, — написал когда-то крупными буквами на доске мистер Майлз — преподаватель Молли по гистологии. И эти слова не забылись даже десять лет спустя, часто служа ей поддержкой, когда хотелось послать всё к чёрту и дать слабину.       Пожалуй, только они и утешали её этим вечером. Приводя в порядок рабочие столы, она чувствовала себя такой вымотанной, что о предстоящей стрелковой тренировке думала почти с ужасом. Больше всего на свете ей хотелось сейчас поскорей попасть домой и, забравшись в ванную, смыть с себя все нервы и грязь этого унылого дня. А потом, приготовив что-нибудь быстрое и несложное, устроиться на диване в гостиной с томиком Остин или Гаскелл.       И ещё — надеяться, что Шерлок не приведёт с собой к ночи ораву полицейских или какую-нибудь сомнительную личность, как это уже не раз случалось за последние месяцы. Не то, чтобы она была против — очень часто такие визиты оборачивались чем-то интересным и даже по-своему увлекательным. Просто именно сегодня ей ужасно хотелось тишины и покоя.       Уиггинс — точный, как атомный хронометр, — подошёл к воротам Бартса ровно без четверти шесть: Молли ещё из окна увидела его высокую долговязую фигуру и поняла, что пора собираться. Тем не менее, она нарочно немного задержалась, дав возможность Линн переброситься с ним хоть парой слов наедине. Но, как оказалось, уловка не сработала: коллега, похоже, и сама его заметила, а потому вышла не через парадный, а через один из служебных входов.       С момента ухода Линн прошло минут десять, а Билли так и стоял столбом, откровенно скучая и лениво посматривая по сторонам. Поняв, что тянуть дальше нет смысла, Молли тяжело вздохнула и побрела к своему шкафчику переодеваться.       Когда она вышла на улицу, небо уже вовсю пестрело закатными красками и явно собиралось темнеть. Прикинув, сколько времени понадобится на дорогу до стрелкового клуба и само занятие, она тихо застонала и даже на секунду позволила себе малодушную мысль о прогуле. Но застарелая детская привычка к железной дисциплине как всегда не дала ей ни единого шанса. Да и, в конце концов, банально было жаль денег, потраченных Шерлоком на полугодовой абонемент.       Впрочем, подойдя ближе к своему «телохранителю», Молли убедилась, что не у неё одной сегодня паршивое настроение. Хоть Уиггинс и пытался демонстрировать полнейшее хладнокровие, в его белёсых чуть навыкате глазах нет-нет да и мелькали мрачные искорки, а брови были пусть самую крохотную чуточку, но нахмурены.       – Слушай, давай я сама съезжу на эту чёртову тренировку, а ты пойдёшь в Dover’s**, закажешь самый шикарный букет из всех, что там есть, и поедешь к Линн, — твёрдо выпалила Молли вместо приветствия. — Ну, в самом деле, не будешь же ты охранять меня до конца своих дней!       – До конца дней, может, и не буду, — флегматично пожал плечами Билли. — Но ближайшие полгода — точно. У нас уговор с шефом. Так что вам от меня не отделаться, — он коротко, но как-то очень тепло усмехнулся, и тут же вернулся к своей обычной невозмутимости. — Да. Не думайте, что мне это в тягость. Вообще-то, вы — самый приятный человек из всех моих знакомых. Можно сказать, с вами я отдыхаю.       – Ой, да ладно тебе! — От неожиданной похвалы щёки Молли как всегда зарделись, а ей самой вдруг стало ужасно неловко, будто кто-то уличил её в чём-то не слишком благовидном. — Не представляю, как может быть приятной такая замкнутая и бесцветная зануда, как я. Со мной и не поговоришь, и не посмеёшься толком — не то, что с Линн. Да и интересы у меня немного… специфические. Про взгляды на жизнь вообще молчу.       – Это у шефа они специфические, — Билли всё-таки не удержался и хмыкнул. — А у вас, можете поверить, вполне нормальные. Может, чуток старомодные, но в наше время это легко сойдёт за изюминку.       – Старомодные? — от удивления Молли даже слегка растерялась. — Это потому что я читаю романы восемнадцатого века?       – Нет. Потому что вы добрая, скромная, преданная и всегда ждёте от мужчины первого шага. В нашем современном мире это редкость. Всё перечисленное.       – Ты… по-моему, ты приписываешь мне слишком уж прекрасные качества, — окончательно смутившись, она отвела взгляд и, как это часто бывало, неловко развела руками. — И неужели у Линн нет ничего из этого? Я уверена, что есть! В конце концов, ты же до сих пор с ней встречаешься, несмотря ни на что. Миришься после ссор…       – Это она мирится, — Билли с деланным равнодушием пожал плечами. — Она всегда первая идёт на попятный, даже если не прав я.       – Потому что любит тебя, конечно! — сказала Молли с искренним убеждением и уже хотела было повторить предложение насчёт цветочного магазина, но тут Уиггинс опять непривычно тепло усмехнулся и покачал головой:       – Вот, я же говорю: вы добрая. Иногда даже чересчур. Вообще-то я нужен Линн только для статуса. Потому что так надо, так принято в обществе — чтобы у тебя кто-то был. Можно не подходить друг другу и собачиться каждый день. Или иметь совершенно разные интересы и виды на будущее — это неважно. Главное, чтобы в глазах других вы были парой. Ну да вы и сами знаете, — он беззаботно махнул рукой и подставил ей локоть. — Линн — неплохая девчонка на самом деле. Но ей нужен не я, а любой, кто будет терпеть её выверты и соответствовать её стереотипам. Ставлю сто к одному: она меня бросит как только найдёт достойную замену.       – То есть, сейчас она просто… заполняет тобой пустоту? — от расстройства Молли даже на миг больно закусила губу.       – Вроде того, — Билли снова беспечно отмахнулся. — Да вы не переживайте. Не всем же должно везти, как шефу.       В его белёсых глазах на долю секунды мелькнуло и тут же погасло веселье. А ещё миг спустя он, будто бы начисто забыв о разговоре, уже активно голосовал, пытаясь остановить въезжающий на улицу кэб.       Молли и самой не слишком хотелось продолжать эту чересчур личную беседу, и, усевшись через полминуты на пассажирское сиденье, она даже отвернулась к окну, чтобы не искушать ни себя, ни Уиггинса.       Правда, вскоре сама же и не выдержала:       – Господи, Билли, неужели ты серьёзно считаешь наши отношения образцом?       – Я? Нет, конечно, — похоже, эта мысль его здорово развеселила. — Многим девчонкам такое и в страшном сне не приснится. Но, по мне, если уж ввязываться во всё это, то чтобы не просто так. Вы вот любите шефа, а он любит вас… уж как умеет. Характер у него не сахар, понятно. Но спорю на сто фунтов: если кто-нибудь рискнёт вас хоть пальцем тронуть, он этого урода порвёт голыми руками.       – А ты? — Молли пытливо прищурилась. — Разве ты не порвёшь того, кто обидит Линн?       – Нет, — бесстрастно и, кажется, абсолютно честно, ответил Билли. — Подставляться есть смысл только ради тех, кто дорог. А для других и бескровные методы подойдут. Знаете, при желании можно любому устроить ад. Натравить полицию, например, или сделать так, чтобы его возненавидели соседи… Способов миллион. Но четырежды выбрасывать обидчика из окна, как шеф, я точно не буду. Не мой конёк.       – Постой, — сердце Молли пропустило удар, а внутри вдруг начал стремительно разливаться жутковатый болезненный холод, — но ведь ты охраняешь меня. Ты подставляешься чуть ли не каждый день. Не хочешь же ты сказать…       – Что вы мне дороги? — он коротко усмехнулся, но тут же опять стал невозмутим. — Конечно, да. Но не пугайтесь, к тому, о чём вы подумали, это не имеет никакого отношения. И тогда, в мае, я подписался на это только ради шефа.       Холод отступил так же внезапно, как и нахлынул, а сердце вновь забилось в привычном ритме.       – Ну да, ты же меня почти не знал… — Молли улыбнулась и вздохнула с видимым облегчением. Неожиданное признание, едва не перевернувшее её привычный устоявшийся мир, к счастью, оказалось ничем иным, как простым выражением дружбы.       Однако её секундное замешательство, похоже, не укрылось от наблюдательного Билли. Его губы чуть дрогнули, а в белёсых глазах промелькнула озорная искорка.       – Больше не буду вас так пугать. Видели бы вы своё лицо. А за нас с Линн не беспокойтесь. Когда любовь спускают в унитаз, это и правда грустно. Но у нас не любовь — сто процентов. Мы просто приятно проводим время. Иногда.       – Боже… И ты так спокойно об этом говоришь?       – Ну а что тут такого? — теперь он пожал плечами с уже вполне искренним равнодушием. — Кому-то мужчина вообще нужен только для секса. А кому-то — как лишний кошелёк. Каждому своё.       – То есть любовь сейчас не в моде? — мрачно сказала Молли, опустив взгляд на колени.       – Ну почему? Она всегда была в моде. Да и будет. Просто большинство людей вкладывают в это слово совсем не то, что мы с вами. И уж точно не то, что шеф.       – И что же он, по-твоему, вкладывает? — она с интересом приподняла брови.       – Да у него понятия ещё старомодней, чем у нас, — отмахнулся Билли. — Только мы этого не скрываем, а он наоборот — старается запихнуть как можно глубже. И ещё цепью пару раз обмотать для верности.       – Это защита, — очень тихо сказала Молли — больше по привычке, чем в ответ. — Так нужно.       – Да я знаю, — кивнул Уиггинс. — Только вам от этого не легче, так ведь?       Вместо ответа она тихо вздохнула и отвела взгляд за окно.       Почти минуту они сидели в полном молчании, глядя на проносящиеся мимо пёстрые витрины и фонари, пока наконец Билли вдруг неожиданно не сказал:       – В Олимпии*** в среду какая-то выставка. Линн тянет меня туда, а я хочу в кино на «Марсианина». Вроде мелочь, но из них всё складывается.       – Так сходи и с Линн, и в кино, — удивилась Молли. — В чём проблема?       – Во времени. Его хватит только на что-то одно. Ну и Линн ненавидит фантастику, а я — выставки. Спорим, даже у вас не найдётся идей, что с этим делать?       В его глазах опять блеснул озорной огонёк, но тут же сменился интересом, будто он и правда ждал, что она сейчас предложит что-нибудь блестящее и разом решающее все проблемы. Вот только у Молли вполне ожидаемо не было никаких идей. Мелькнувшая было мысль посоветовать ему наплевать на фильм и всё-таки сделать приятное любимой девушке, пропала как только она вспомнила, что девушка, в общем-то, не такая уж и любимая. А вторая мысль, по которой Билли следовало наплевать уже на выставку и, сославшись на занятость, пойти в кино самому, показалась чересчур эгоистичной.       Тем не менее, похоже, не в меру проницательный Уиггинс умудрился прочесть и её.       – Нет, один я не пойду, — ответил он с непривычной твёрдостью. — Я не шеф. Мне одному скучно.       – Так позови кого-нибудь из друзей, — передёрнула плечами Молли. — У тебя же вроде есть какие-то друзья айтишники.       – Ну… Если вы о тех ребятах, которые помогли нам в деле о «Рыжем Пони», так они мне не друзья. Это шеф их так назвал. На самом деле они мне даже не приятели. Так — чудаки, у которых передо мной должок, — уголки его губ чуть дрогнули. — Некислый должок, кстати. На полжизни хватит.       – Вот как… — тихо сказала Молли, по-новому взглянув на своего «охранника».       Впервые за всё время их знакомства она ощутила — как никогда болезненно и остро, — насколько он одинок.       Даже странно, что она не задумывалась об этом раньше, ведь тут не было ничего удивительного.       В мире найдётся не так уж много людей, которые станут водить дружбу с наркоманом, пусть даже и бывшим. Старых друзей Билли, конечно же, растерял, когда подался в притон, а новых только начал находить. Да и с его нынешним образом жизни не так-то просто поддерживать дружбу в общепринятом её понимании. Даже Молли, у которой, несмотря на замкнутость, было довольно много приятелей, с переселением на Бейкер-стрит сократила свои привычные когда-то дружеские встречи и посиделки на добрую половину, если вообще не на две трети. Что уж говорить о Билли…       – Вы опять меня жалеете, — в его голосе слабо зазвучали тёплые нотки. — Не стоит. Лучше составьте мне компанию в среду. Фильм будет крутой. Я видел трейлер.       – Я?.. — от неожиданности Молли едва не поперхнулась и в ту же секунду покраснела так, словно он предложил по меньшей мере оргию на десять человек. — Но как же?..       – Линн? Или шеф? — весёлые чёртики в глазах Уиггинса уже резвились вовсю. — Да ладно вам! Это же исключительно по-дружески. Мы же не собираемся зажиматься на заднем ряду, как подростки. Мы просто сходим на классный фильм, а потом, если захотите, обсудим его дома за чашкой чая. Можно даже с миссис Хадсон — она на него уже ходила, кстати. Так что всё чинно-благородно. И шеф, я думаю, возражать не станет.       – А Линн?       – А Линн ничего не узнает. Мы же не идиоты.       – Нет, — Молли тряхнула головой и сосредоточенно потёрла лоб. — Всё равно это как-то неправильно.       – Почему? — Билли уставился на неё с искренним недоумением. — Я же не предлагаю вам пойти со мной в обход шефа. Это Линн не стоит ни о чём говорить, потому что она вряд ли поймёт ситуацию правильно. А вот в адекватности шефа я ни секунды не сомневаюсь. Ему можно смело всё сказать, если хотите. Соглашайтесь, мисс Молли. Вы же сто лет не были в кино.       Перед последним доводом она устоять не смогла.       Сам того не ведая, Билли попал точнёхонько в одну из её болевых точек — жажду внимания, в котором ей частенько отказывал Шерлок. Несмотря на все уговоры, несмотря на попытки не думать об этом совсем или думать как можно реже, в глубине души она, конечно, признавала: ей чудовищно не хватает всего того, чем занимаются обычные пары — всех этих воскресных пикников в Гайд Парке, прогулок вдоль Темзы, походов в кино…       Да, разумеется, она давно уже с этим смирилась и научилась находить счастье в других вещах. Но иногда так хотелось вновь испытать это головокружительное чувство — выход «в свет» с умным и интересным спутником.       – Ты чёртов змей-искуситель, Билл Уиггинс! — проворчала Молли, с трудом сдерживая улыбку.       – Ага, значит, вы согласны? — в его белёсых глазах блеснуло неприкрытое удовольствие.       – Да, — она вздохнула и покачала головой. — Но ты не представляешь, как мне теперь неловко перед Линн. И ты забываешь о газетчиках. Если нас увидят… а нас точно кто-нибудь из них увидит, я уверена! — это будет катастрофа. Про Линн я молчу. Но заголовки могут быть такими, что мне потом придётся объясняться с «мамулей».       – Не волнуйтесь, если что, я возьму на себя обеих, — совершенно невозмутимо отмахнулся Билли. — Всё будет окей.       – Будем надеяться, — еле слышно произнесла Молли, которой с каждой секундой всё меньше нравилось её опрометчивое согласие.       Чувство предательства по отношению к Линн было самым меньшим из того, что её тревожило. Больше всего же она боялась реакции Шерлока — той самой, в которой Билли был так железно уверен, а она всё сильнее сомневалась. Нет, разумеется, боялась она вовсе не сцены ревности и бурных выяснений отношений: Шерлок Холмс был не тем человеком, который способен опуститься до такого. Совсем наоборот: её пугало то, что в случае обиды он может закрыться, как это уже бывало раньше, и придётся потратить немало времени и усилий на то, чтобы снова разбить его чёртовы замки.       – Ты точно уверен, что он поймёт всё правильно? — Молли испытующе взглянула на Уиггинса. — Мне не нужны проблемы.       – Да не будет никаких проблем, — он снова отмахнулся. — Вот увидите. В последнее время у шефа все мысли только об этом стороже из Бристоля. Не удивлюсь, если он даже не заметит наше отсутствие.       «Ага. Особенно если опять полночи проторчит у Грэга в участке», — тут же не замедлил ввернуть здравый смысл.       Мысль была верная, но уж очень удручающая. И Молли приготовилась было дать ей отпор, начав как всегда искать Шерлоку оправдания…       Но тут в кармане её куртки отчаянно завибрировал телефон.       – Странно, кто бы это мог… — пробормотала она, достав аппарат, и с удивлением обнаружила, что звонит Джейн Уоллис.       Чувство тревоги, поселившееся в ней с момента чтения писем отчима, вспыхнуло с новой силой, на миг превратившись почти в панику. Однако Молли быстро взяла себя в руки и, нажав кнопку вызова, абсолютно спокойно и дружелюбно ответила:       – Добрый вечер, мисс Уоллис! Как вы…       – Мисс Хупер… Молли, пожалуйста, помогите! — умоляюще перебил её испуганный, дрожащий и чуть ли не плачущий голос в динамике. — Я не знаю, что делать. Я… Мне так страшно! Полчаса назад мне позвонила какая-то женщина и попросила отдать тот ящик с бумагами ваших родителей, если я… если мне дорога жизнь. Мисс Молли, пожалуйста… Мне некому больше звонить. В полиции сказали, что приедут только завтра, а Мэтт почему-то не берёт трубку… Пожалуйста, прошу вас, помогите!.. Иначе они меня убьют. ______________________________________ * Amicus Plato, sed magis arnica veritas [лат.] — Платон мне друг, но истина дороже. ** Dover's Flowers — сеть цветочных магазинов Лондона. *** Олимпия — один из старейших и известнейших выставочных залов Лондона.