Любовь и прочие глупости

[Ночь с понедельника на вторник, 21-22 сентября 2015г.]       Шерлок Холмс никогда не считал себя аскетом, да и не вёл себя как аскет. Вопреки расхожему мнению, он любил и хорошую еду, и долгий сон, и красивую дорогую одежду, и вообще многое из того, что делало жизнь гораздо приятней, чем она обычно бывает. Правда, вечная занятость и постоянные расследования не так уж часто давали ему возможность пользоваться некоторыми из вышеупомянутых благ. Поэтому, вместо полноценного обеда или ужина, нередко приходилось перебиваться сэндвичами и шоколадными батончиками, а спать — хорошо, если часов шесть.       Разумеется, иногда у него случались перерывы между делами. Бывало, даже длительные. И тогда, в первые несколько дней, пока ещё оставалось удовольствие от успешно раскрытого дела, а смертельная скука ещё не успевала одолеть, он навёрстывал упущенное: как следует обедал в любимых заведениях, спал по десять часов в сутки, спокойно и обстоятельно ставил эксперименты в домашней лаборатории и читал для развлечения сайты по криминалистике.       Раньше, до женитьбы Джона, эти занятия ещё иногда разбавляли беседы у камина и просмотр каких-нибудь глупых фильмов, в подавляющем большинстве которых начисто отсутствовала логика, а сюжет и финал можно было предугадать после первых же десяти минут. Фильмы исчезли, как только Джон съехал — очевидно, переселились к Мэри и теперь донимали и её. А вот беседы у камина остались, правда, уже с Молли, и, более того, постепенно как-то странно трансформировались в беседы на диване или вообще в спальне.       К его величайшему удивлению, Молли проявляла к расследованиям огромный интерес и после окончания каждого дела буквально забрасывала его вопросами вперемежку с восхищёнными возгласами вроде «Ого!», «Вот это да!», «Ничего себе!» и «Шерлок, это потрясающе!» И, чёрт побери, это было приятно. Так же приятно, как тогда, когда нечто подобное исходило от Джона… даже ещё приятнее, пожалуй.       В первые недели их совместной жизни на Бейкер-стрит Шерлок предпочитал обдумывать детали дел самостоятельно, поскольку ему, признаться, и в голову не пришло, что Молли они могут хоть как-то заинтересовать. Однако с каждым днём он с изумлением убеждался в обратном и с не меньшим изумлением открывал для себя, что при желании она может быть тоже весьма неплохим «проводником света».       Конечно, до Джона ей в этом плане было далеко, но теперь, когда славный доктор уже не был рядом так часто, как хотелось бы, её общество неплохо восполняло потерю. Молли оказалась отличным слушателем, а её вопросы всегда были чёткими и по существу. И постепенно Шерлок так привык обсуждать дела с ней, что даже удивлялся: почему он не попробовал это гораздо раньше — в первые же дни их знакомства?       Нынешнее дело он тоже собирался обсудить по возвращении на Бейкер-стрит, но немного не рассчитал время. И когда, выйдя наконец из архивных помещений Скотланд-Ярда, он бросил взгляд сперва на часы, а затем на абсолютно пустой и тёмный зал, то с немалым удивлением обнаружил, что уже два часа ночи, а в здании, кроме них с Лестрейдом, осталась только охрана и ночные дежурные.       – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — инспектор устало потёр глаза и тряхнул головой, словно отгоняя сон. — Я уже вторую ночь сплю кое-как. И ты тоже, кстати! Хотелось бы верить, что это не зря.       – Хотелось бы верить, что группа Локсли ещё не в курсе, что мы вышли на её след, — парировал Шерлок, по привычке приподнимая воротник пальто. — В противном случае они снова залягут на дно, и нам придётся ждать очередного рецидива. Вы ведь не хотите этого, Глен?       – Грэг, — поправил Лестрейд со вздохом. — Конечно, не хочу. Чёрт… Это уже моя третья попытка, между прочим. Думаешь, в этот раз нам удастся их прижать?       – Естественно. Ведь теперь этим занимаюсь я, — сунув руки в карманы, Шерлок изобразил некое подобие улыбки и быстрым шагом направился к выходу.       – Когда-нибудь твоя самоуверенность выйдет нам боком, — проворчал инспектор ему вслед — впрочем, совершенно беззлобно.       – Всего лишь констатация факта, — не оборачиваясь, он пожал плечами, а через секунду уже скрылся за дверью.       До лифта оставалась пара шагов, когда в кармане пальто неожиданно коротко завибрировал мобильный. Достав телефон, Шерлок быстро пробежал глазами несколько сообщений и с совершенно непроницаемым видом сунул его обратно.       Как выяснилось, за время, которое он провёл в архивах, с ним попыталась дважды безуспешно связаться Молли и один раз — Джон. Однако если друг всё-таки послал смс с просьбой перезвонить завтра утром (и настоятельной просьбой не звонить позже одиннадцати), то Молли, по-видимому, решила, что её вопрос не настолько важный и может легко подождать.       На какую-то долю секунды Шерлок внутренне замер, поддавшись порыву набрать её номер, но почти сразу передумал: учитывая время, она, разумеется, уже давно в постели и вряд ли придёт в восторг от столь резкого пробуждения. К тому же, ему абсолютно не хотелось выслушивать очередную нотацию о том, как важно спать самому и давать спать другим. Он и так прекрасно это знал.       Более того, поскольку он никогда не считал себя аскетом, да и абсолютно не являлся той бешено-неутомимой машиной, какой иногда казался окружающим, сейчас он и сам хотел спать. И совершенно по-человечески с удовольствием предвкушал, как доберётся домой, примет душ и рухнет на просторную и так предусмотрительно нагретую Молли кровать, на несколько часов отложив мысли о Джоанне Локсли и её предприимчивых подельниках.       «Джоанна Локсли…» — в который раз за этот день повторил про себя Шерлок, снова перебирая в уме возможные варианты реальной внешности этой неуловимой дамы.       Кто бы мог подумать, что смерть бристольского сторожа в конце концов выведет на её след?       Группа Локсли — одна из старейших и самых загадочных банд Лондона — успешно действовала на преступной арене вот уже тридцать семь лет. Срок поистине небывалый, особенно если учесть, что всё это время за ней активно охотилась полиция.       Члены этой группы работали, что называется, редко, но метко, связываясь только с крупными клиентами. Их гонорар исчислялся сотнями тысяч, но и работа почти всегда была чистой — ни свидетелей, ни улик, ни каких-либо зацепок на возможного заказчика. Собственно, это и была их специализация — зачистка. Причём абсолютно все свои преступления они обставляли как несчастный случай или нечто весьма близкое к нему.       И ещё они были практически неуловимы. Когда какая-нибудь нелепо упущенная деталь наконец указывала на причастность группы Локсли к тому или иному происшествию, поймать их было уже невозможно. И доказать что-либо, естественно, тоже. Как правило, к тому времени все члены группы уже успевали благополучно переправиться через океан и затеряться в какой-нибудь из стран Южной Америки, и могло пройти несколько лет, прежде чем очередной крупный заказ не выманивал их обратно в Лондон.       Впрочем, Шерлок был уверен, что они наносят удары гораздо чаще, чем это принято считать в полицейских кругах. Просто как минимум две трети их преступлений так и остались в архивах несчастными случаями.       Группа Локсли всегда действовала осторожно. Пожалуй, её тактику можно было сравнить с броском кобры — долгая и тщательная подготовка, а затем молниеносный смертельный рывок. По крайней мере, так было до 2007-го года — точнее, до того дня, когда благодаря нелепой случайности был наконец пойман бывший предводитель группы Роджер Локсли.       Это была действительно чистая случайность, на редкость неудачное стечение обстоятельств, которое невозможно было предугадать. Из-за неожиданной, но серьёзной поломки в до того безотказном автомобиле он банально не успел скрыться с места преступления и был пойман через двадцать минут после его совершения.       Разумеется, дело было громким, шумиха в прессе не утихала почти полгода, даже после его неожиданной смерти прямо в зале суда. Как оказалось, у Локсли вот уже несколько лет были проблемы с сердцем, и в ближайшие годы он, по его же словам, собирался полностью отойти от дел.       Однако, несмотря на всю эту ненужную суету вокруг его персоны, несмотря на многочисленные и многочасовые допросы, он так и не сдал своих сообщников. Всю вину за те жалкие несколько преступлений, причастность к которым удалось доказать, он взял исключительно на себя и везде, где мог, отвечал, что действовал в одиночку.       Разумеется, и Шерлок, и полиция знали, что это ложь. К тому времени им было уже известно, что у Роджера Локсли как минимум есть жена — в девичестве Джоанна Хэнсон, — которая, судя по свидетельствам, участвовала в половине, если не во всех его схемах. Больше того, бравый инспектор Лестрейд вполне резонно полагал, что остальные члены группы — их дети. Иначе как ещё объяснить стойкость, с которой Локсли хранил молчание?       После его смерти группа как будто притихла. Время от времени, конечно, случались преступления с похожим почерком, но до прошлой ночи Шерлок вполне искренне считал, что это было просто глупое подражательство: слишком мало в них было «огонька» и той дьявольской изобретательности, которые в прошлом он так ценил.       Теперь же оказалось, всему виной был недостаточно развитый интеллект Джоанны Локсли. Во всяком случае, не настолько развитый, как у её покойного мужа.       До 2007-го ни один из группы ни разу не мелькнул ни на одной из камер видеонаблюдения, не попал в кадр ни одному случайному зеваке, и мало кто мог похвастать непосредственным общением с кем-нибудь из Локсли. Единственное, что раз за разом их выдавало — почерк: явные убийства, которые на первый взгляд убийствами не выглядели, но в которых определённо было «что-то не так». Ну и ещё, конечно, люди, с которыми волей-неволей приходилось сталкиваться Роджеру Локсли и в Британии, и за её пределами.       В современном обществе работать в полной изоляции довольно сложно. Иногда, хоть и очень редко, группе всё же приходилось прибегать к посторонней помощи. И однажды Лестрейду удалось совершить невозможное — прижать одного из таких «помощников». Собственно, отсюда полиции и стала известна личность мистера Локсли.       Но при этом они всё ещё продолжали быть абсолютно неуловимы. И до 2007-го года о личностях остальных членов группы оставалось только гадать.       Однако после они начали допускать ошибки разной степени грубости. В частности, Джоанна стала периодически мелькать на служебных видеозаписях и оставлять свидетелей, которые могли её описать. Несмотря на выдающиеся способности миссис Локсли мастерски менять внешность, рост, манеру речи и поведения, три вещи всегда её выдавали: серо-зелёные глаза, твёрдый взгляд и спортивная фигура. Все, кто непосредственно сталкивался с ней, как один описывали именно эти три черты.       Разумеется, все эти описания становились известны уже тогда, когда сама Джоанна была где-то в Мексике или Уругвае. Но, тем не менее, это была серьёзная зацепка, которая могла отлично сыграть в будущем. А ещё по ней можно было чётко определить кое-какие особенности — например, аллергию на контактные линзы, патологическую страсть к облегающей и спортивной одежде, а также неумение до конца вжиться в роль.       В утреннем разговоре Роза Ноллз указала все три признака. А этой и прошлой ночью в архивах Скотланд-Ярда и том ворохе информации, что уже успели нарыть люди Лестрейда, Шерлоку удалось найти несколько упоминаний о прямом контакте Джоанны Локсли с Льюисом Крайтоном незадолго до гибели последнего.       Как и следовало ожидать, у Крайтона был «свой человек» в полиции. Именно так он наводил справки о сомнительных клиентах, чтобы впоследствии решить, стоит ли им помогать. Однажды, в мае 2010-го, к нему пришла женщина, назвавшаяся Гвинет Джой: невысокая, спортивного вида коротко стриженая шатенка с серо-зелёными глазами. И, по всей видимости, чем-то она его насторожила, потому что буквально в тот же вечер Крайтон попросил своего «друга» узнать, кто она такая и не числится ли за ней «грехов».       Ответ он, надо сказать, получил обескураживающий. Судя по полицейским ведомостям, Гвинет Оливия Джой не только была вполне законопослушной дамой, но к тому времени вот уже десять лет как мирно покоилась на Кенсал-Грин*. Очевидно, когда Джоанна Локсли брала для легенды это имя, ей и в голову не могло прийти, что Крайтон станет копать так глубоко.       Итак, пять лет назад миссис Локсли лично беседовала с Льюисом Крайтоном и его сестрой. Сам Крайтон погиб через месяц после этого разговора, равно как и все сотрудники его фирмы. Последнего из них — Джошуа Коуэла, по случайности не добитого в июне 2010-го, — отправили на тот свет неделю назад. Собственно, из всего ближайшего окружения Крайтона остались в живых только его сестра с семьёй, которым каким-то немыслимым чудом удалось отвести от себя подозрения.       И в таком случае снова всплывал вопрос: что пытались скрыть «чистильщики»?       Что хранилось в злосчастном сейфе конторы «Харрис и Крайтон»?..       И какое отношение ко всему этому имеет странная пара то ли докторов, то ли учёных, чьи личности до сих пор так и не удалось выяснить?       Над этими вопросами Шерлок размышлял до самой остановки такси на Бейкер-стрит и даже немного потом — уже поднимаясь по крутой тёмной лестнице в свою квартиру. Правда, очень скоро его отвлекла довольно странная, но уже прочно въевшаяся за последние четыре месяца привычка — проверять по некоторым внешним признакам, звукам и запахам, всё ли в порядке в доме.       Откуда взялась эта привычка и почему в нём каждый раз возникала столь непреодолимая потребность ей следовать, он и сам не знал. Возможно, это была дань жизненному опыту, который научил его ценить не только людей, остающихся рядом, несмотря ни на что, но и место, куда хотелось возвращаться. А, может, дело было в Молли и в том невольном желании её защитить, на котором он ловил себя в последнее время всё чаще.       Молли…       Кто бы мог подумать, что однажды он всё-таки изменит принципам ради неё?       Шерлок никогда не задумывался об отношениях и уж тем более не стремился к ним. С его складом характера и образом жизни это было по меньшей мере неразумно. И тогда, пять месяцев назад, когда он предложил ей свободную комнату наверху, он и помыслить не мог, к чему это приведёт в итоге. А теперь…       Всё изменилось. Он сам изменился. С каждым днём, каждым новым возвращением на Бейкер-стрит он чувствовал эти перемены всё острее. И в какой-то момент, в очередной раз переступив глубокой ночью порог спальни, Шерлок вдруг поймал себя на мысли, что рад вернуться не просто в этот дом, а к этой маленькой, тихой и непостижимо смелой женщине. Его женщине. Молли Хупер.       Разумеется, это были сантименты. «Универсальная причина», порождающая гормональный всплеск и некоторую эмоциональную зависимость. Однако теперь это всё уже не казалось помехой, настырным сорняком, который во что бы то ни стало надо выкорчевать из мыслей и души. Как выяснилось, Шерлок мог вполне гармонично жить и работать, невзирая на эти чувства. Вопреки ожиданиям, они не мешали. Более того, несколько раз они даже помогли ему в деле, дав яснее понять мотивации преступников и клиентов.       Каждый день Молли исподволь провоцировала его на открытия. Иногда Шерлоку даже приходила в голову забавная мысль, что на ней, как на подопытном кролике, он изучает все грани женской натуры. Надо сказать, это было увлекательно. Настолько, что теперь он удивлялся, как мог игнорировать такую загадку раньше. Молли до сих пор была для него ящиком Пандоры, который то и дело подбрасывал что-то новое. И в перерывах между расследованиями эта шкатулка ребусов служила превосходным отвлечением от скуки… не говоря уж о том, что рядом с ней почти никогда не снились кошмары.       Этой ночью душ занял у него меньше пяти минут. Измотанный практически непрерывной многочасовой работой организм отчаянно требовал отдыха, а те жалкие пять часов сна, которые Шерлоку удалось выделить себе вчера, не могли компенсировать усталость.       В этот раз, поступившись привычкой, он даже не стал убирать одежду в гардеробную — просто аккуратной стопкой сложил на стуле, украсив эту маленькую импровизированную башню своим знаменитым пальто, наброшенным сверху. А после, уже не приглядываясь по сторонам, наконец-то забрался под блаженно-тёплый плед, где, совершенно по-детски сложив ладони под щёку, мирно спала Молли.       Первым желанием было как всегда притянуть её к себе, зарывшись лицом в копну рыжевато-русых волос. Но почти сразу от этой идеи пришлось отказаться: во-первых, она лежала не на том боку, а во-вторых, почему-то, несмотря на поздний час, её волосы всё ещё были немного влажные, как будто она приняла душ минут двадцать назад и не слишком хорошо поработала феном.       Это обстоятельство показалось Шерлоку странным, но, разумеется, он не стал будить Молли только для того, чтобы его прояснить. А через минуту он уже нашёл вполне приемлемое объяснение: зачиталась допоздна, очевидно, пытаясь его дождаться.       Сладко потянувшись, он повернулся к ней спиной и с наслаждением устроился на подушке.       В конце концов, шансов установить тактильный контакт за ночь всегда выпадало предостаточно.       Обычно Шерлок засыпал долго и плохо. Мысли, которые он тщательно обдумывал днём, часто не давали покоя и ночью. Но сегодня, стоило только закрыть глаза, и в голове тут же заклубился умиротворяющий серый туман, в котором плавно растворилось всё узнанное и пережитое за сегодня.       Он уже почти провалился в сон, когда вдруг почувствовал, как тонкие руки Молли мягко обхватили его за плечи, а к спине прижалась приятно-горячая щека.       Тактильный контакт…       Яркая, обжигающая вспышка эмоций, которую он не успел, да и не смог бы сейчас подавить, мигом ворвалась в туманную пелену и на несколько секунд полностью им завладела, обострив ощущения до предела. Близость Молли в который раз ударила по всем чувствам сразу, застав его врасплох и буквально оглушив силой этого удара. Реальность дрогнула и мгновенно сосредоточилась на ней — её маленьком, обманчиво хрупком теле, горячей коже, мягким губам. И каким-то немыслимым, парадоксальным образом всё это вдруг слилось в одно чёткое, кристально ясное осознание: с этим человеком он хотел бы быть так долго, как только возможно. До самого конца.       Разумеется, на это не было шансов. И дело было даже не в том давнем пари.       Брак, дети, домашний питомец, пикники по воскресеньям и это пресловутое «Они жили долго и счастливо до конца своих дней» — всё это было чужое, нереальное, из безмерно далёкого, другого мира, к которому Шерлок никогда не принадлежал и, признаться, до сих пор не хотел принадлежать.       Так было всегда и так было правильно — по крайней мере, с его точки зрения.       Но чисто гипотетически… если бы его жизнь сложилась иначе, если бы он не был тем, кем являлся сейчас, в какой-нибудь другой, альтернативной реальности они с Молли вполне бы могли…       – Шерлок…       Горячие губы робко и осторожно коснулись его плеча. На миг она прижалась к нему так отчаянно, словно эта ночь была для неё последней.       Но слепящая волна эмоций уже схлынула. Серый туман, порождённый усталостью, опять вступил в свои права.       Так и не ответив, Шерлок плавно соскользнул в сон.       И последнее, за что успело слабо зацепиться его сознание, был тихий шёпот:       – Я люблю тебя. Просто знай это. Что бы ни случилось. ______________________________________ * Кенсал-Грин — одно из городских кладбищ Лондона.