Любовь и прочие глупости

[Четверг, 24 сентября 2015г.]       Молли плыла под водой. Медленно дрейфуя на спине и мерно покачиваясь на небольших ласковых волнах, она двигалась куда-то вперёд и чуть в сторону посреди непроглядно тёмной толщи и абсолютно полной тишины. Вокруг не было никого и ничего — только она и ощущение этих тёплых волн, бережно ласкающих кожу. Она понятия не имела, как попала сюда и почему под водой так легко дышится, но от этого незнания не испытывала ни малейшего страха, скорее, наоборот — её окутало непередаваемо прекрасное и за последние годы уже прочно забытое чувство полнейшего покоя. Здесь не хотелось думать, не нужно было куда-то бежать, а все недавние проблемы казались далёкими и глупыми, не стоящими даже мимолётного воспоминания, не говоря уж о том, чтобы терзаться из-за них всерьёз.       Минуты текли медленно, лениво, словно нехотя. Казалось, время и само не знает, что оно позабыло здесь, в этом царстве безмятежной тьмы и тишины. Оно то натужно ползло, неохотно сменяя секундами секунды, а то и вовсе замирало, заставляя Молли на эти мгновения проваливаться в забытьё без единого проблеска мысли.       И, всё же, с его плавным, едва уловимым течением что-то постепенно менялось. Сначала в тёмной толще мелькнули слабые голубоватые блики. Затем окружающее пространство стало понемногу светлеть, и в какой-то момент над Молли вдруг ярко заблестело далёкое солнце, прорезая ставшую тёмно-зелёной воду рассеянными косыми лучами. Оттуда же сверху донеслись приглушённые звуки и чьи-то смутно знакомые голоса. С каждой секундой они становились всё громче, грубо вырывая её из целительного покоя, и внезапно окончательно проснувшееся сознание выделило среди них один, за который тут же уцепилось мёртвой хваткой, не давая своей владелице вновь соскользнуть в черноту.       – Ерунда. Царапина.       Его голос…       На миг у Молли перехватило дыхание, и все те чувства, что всего минуту назад так глубоко дремали в её душе, теперь наполнились новой силой, поднялись жаркой волной и отчаянно застремились вырваться — неважно, чем — словами ли, поступками, даже простой улыбкой… Ей хотелось, чтобы он понял, чтобы почувствовал, как она рада слышать его голос. И какая разница, что произошло между ними несколько часов назад? Здесь и сейчас она счастлива быть рядом с ним…       Она попыталась произнести его имя, но вместо этого с губ сорвался лишь слабый стон.       Тем не менее, это, видимо, привлекло внимание, потому что она вдруг почувствовала чьи-то профессиональные бережные касания… кажется, Джона. Он что-то успокаивающе говорил, но слова тонули в зелёной толще воды, почти не достигая слуха. Вообще все звуки казались странно приглушёнными, словно проходили сквозь толстый слой ваты.       Откуда-то справа донёсся ритмичный лязгающий стук и почти сразу следом — чей-то сердитый окрик. А в следующий миг её лица до боли, до дрожи знакомо коснулись холодные пальцы.       Его прикосновение…       Собрав остатки сил, Молли снова попыталась прошептать его имя, но всё, на что её хватило — лишь беззвучно пошевелить губами.       И всё же он понял. Ледяные пальцы осторожно, почти невесомо скользнули по её щеке. Он не произнёс ни слова, но этого и не требовалось. В одном коротком движении он выразил всё — все свои настоящие чувства. И как бы, возможно, он ни сердился на их с Уиггинсом идиотскую выходку, теперь Молли знала точно: ему не плевать.       Взгляду всё ещё было трудно сфокусироваться. Звуки по-прежнему долетали до неё будто сквозь вату. Но, словно в качестве некой компенсации, до невозможности обострилось обоняние. Она невероятно остро ощущала сырость земли, ставший привычным за годы работы в Бартсе запах крови, а ещё — причудливое сплетение резковатых ноток пороха и металла и пряных — «Химеры»*.       Его запах…       – Иди к чёрту! — вдруг глухо, но беззлобно пробормотал, обращаясь к кому-то, Шерлок. Почему-то его фразы она разбирала гораздо лучше других.       И тут ощущение свободного плавания вдруг исчезло, и Молли почувствовала, как чьи-то руки отрывают её от земли и аккуратно перекладывают на носилки. Она попробовала было запротестовать, но, конечно же, не смогла. Первая же попытка приподняться, вызвала головокружение и прилив тошноты.       «Потом!» — веско произнёс здравый смысл, и у Молли не возникло ни малейшего желания спорить.       Откинувшись на подушку, она закрыла глаза и с поразившей её саму лёгкостью выбросила из головы все тревожные мысли.       Тёмно-зелёная вода вновь обступила её, но в этот раз погружая не в обморок, а в спокойный исцеляющий сон.       Молли не знала, сколько точно проспала. Её «внутренние часы» отключились, видно, не выдержав всех потрясений последних дней. Однако, когда она открыла глаза, солнце за окном уже плавно клонилось к закату, а белоснежные больничные простыни приобрели нежно-оранжевый оттенок.       «Билли! — мелькнула первая испуганная мысль, заставив её непроизвольно дёрнуться. — Джейн!»       «Спокойно! — тут же отозвался проснувшийся вместе с ней здравый смысл. — Разумеется, они живы. Ты же помнишь: пока документы у тебя, убивать любого из вас нет никакого смысла. Да и твой ненаглядный подоспел очень вовремя. Не думаю, что ты отключалась больше, чем минуты на две».       «Верно… — с облегчением выдохнула Молли. — Всё верно».       Снова расслабившись, она нашарила рукой справа от себя пульт управления кроватью, чуть приподняла изголовье и огляделась.       Она находилась в просторной, идеально чистой и оформленной в её любимых цветах палате с новёхоньким, словно только вчера сошедшим с конвейера, оборудованием. Стандартные жалюзи были заменены на нежные полупрозрачные занавески с рисунком, напоминавшим ей паутинки в саду покойной тёти. На прикроватной тумбочке, у самого окна стоял аккуратный, превосходно декорированный букет белых примул — издали цветы походили на миниатюрные розы. Там же лежал и пятый из шести томов Джейн Остин, «Доводы рассудка», очень похожий на тот, что был у неё самой на Бейкер-стрит. На тёмном переплёте ослепительно выделялась карточка четыре на два дюйма с одной-единственной фразой, написанной чьим-то аккуратным, хоть и далёким от каллиграфического, почерком:

«Удачи, мисс Хупер!»

      Молли слабо улыбнулась.       Удивительно, но до этого дня ей не доводилось видеть почерк Майкрофта. Их редкое общение сводилось в основном к телефонным звонкам или переписке по электронной почте. И, тем не менее, она не сомневалась, что карточка, так же как и книга, и всё прочее в этой поразительно уютной палате — дело его рук.       «Надо же, как он тебя ценит, — несколько ошарашенно выдал здравый смысл. — Кто бы мог подумать!»       «Странно, что он пожелал мне удачи, а не здоровья, — отложив карточку, Молли задумчиво взглянула на вечернее небо за окном. — И книга… Почему именно «Доводы рассудка»? Не верю, что он просто взял с полки первую попавшуюся. Нет, тут что-то важное… Может, он пытается навести меня на какую-то мысль?..»       «Угу, человека, который минуту назад пришёл в себя после сотрясения мозга. Отличная тактика! — скептически хмыкнул здравый смысл. — По-моему, ты всё усложняешь. Иногда совы — это просто совы. А книги — просто книги. Можно подумать, твоя любовь к классике XVIII века для кого-то секрет».       «Вообще-то, я пришла в себя ещё утром, — мысленно фыркнула Молли. — А днём я просто спала. Последствие нервной перегрузки, знаешь ли. Но сейчас я чувствую себя прекрасно. Даже голова не болит. Почти».       Осторожно коснувшись места, которым бывший парень Джейн приложил её о стенку фургона, она поморщилась.       «Чёрт… Ну и шишка! Сходить будет недели две, не меньше».       «Вот и лежи спокойно, — буркнул здравый смысл. — И, сделай одолжение, думай о чём-то приятном, а не о тайном значении подброшенных тебе книг или ещё какой-нибудь ерунде. А ещё лучше — вообще ни о чём не думай! Тебе надо отдыхать и восстанавливать силы. Всё, что могла, ты и так уже сделала… хотя правильнее было бы сказать «натворила», ну да ладно. В конце концов, все живы и, кажется, легко отделались. А расследованием твоего так называемого «дела» занимаются, слава Богу, те, кому это по профессии положено. Так что отдыхай и не заглядывай вперёд. Выйдешь отсюда — тогда и будем думать, как жить дальше».       Как ни странно, спорить и в этот раз не захотелось. Поэтому Молли снова уютно устроилась на подушке и закрыла глаза.       Однако её решимости отдыхать и ни о чём не думать хватило от силы минут на пять. Несмотря на все старания, мысли в голове роились тучей, образуя гремучий коктейль, грозящий обернуться нешуточной головной болью. Судьбы Уиггинса и Джейн, о которых, казалось бы, можно было теперь не беспокоиться, тем не менее, отчаянно её волновали… не говоря уж о расследовании Шерлока и последствиях, которые неизбежно повлечёт за собой их с Билли глупая самодеятельность.       Молли боялась. Конечно, она прекрасно помнила то лёгкое прикосновение холодных пальцев к её щеке, но… вдруг это была лишь минутная слабость, крохотная уступка бессознательному под влиянием страха за её жизнь? Теперь всё в порядке, и Шерлок может снова испытывать злость на них с Билли… и, откровенно говоря, будет абсолютно прав. Сейчас она понимала ясно, как никогда, насколько по-идиотски они поступили.       Она ошиблась. Разумеется, она ошиблась, когда решила, будто ему наплевать. В тот вечер в ней просто говорили усталость и злость — на себя, на Уиггинса, на всю ситуацию в целом… И эта злость помешала ей найти причины, заставившие Шерлока так себя вести — истинные причины, скрывающиеся под его обычной маской эгоизма и равнодушия.       А ведь ей-то стоило бы помнить, что это — именно маска, защитный кокон, которым он старательно огораживает от мира себя настоящего. Ей, кто не просто жил с ним под одной крышей, но и спал в одной постели, с кем он, несмотря на все свои прежние убеждения, решился на романтическую связь, кто знал его дольше и лучше, чем кто-либо другой…       В их отношениях, иногда странных, запутанных и противоречивых, всегда главным было доверие. Что бы ни происходило в их жизни, какие бы колкости и недомолвки ни стояли между ними, оба они знали, что могут безоговорочно доверить друг другу жизнь и в час нужды прийти друг к другу за помощью и советом. Разумеется, никто из них никогда не произносил этого вслух. Возможно, до падения они оба даже не отдавали себе в этом отчёта. И ни та, ни другой не пользовались этим правом так часто и просто, как, наверное, стоило бы. Однако доверие было той самой искрой, которая заставляла парить и двигаться вперёд воздушный корабль их непростых, но таких дорогих ей отношений. И это доверие было чем-то гораздо большим, чем даже любовь, а, может, вообще было сердцем этой самой любви.       Да, им обоим случалось и подводить друг друга. Молли хорошо помнила и вряд ли когда-нибудь смогла бы забыть ту историю с Магнуссеном, из-за которой Шерлок год назад попал в наркопритон. Даже её собственное предательство в виде помолвки с Томом выглядело в сравнении с этим невинной шалостью… Хотя какое это было предательство? Они ведь никогда ничего не обещали друг другу.       Тогда ей казалось, что дружба между ними кончена, что их одновременно такое прочное и такое хрупкое доверие безжалостно разбито. Но тем же вечером Шерлок попал в больницу с огнестрельным ранением в грудь, и за те страшные часы, когда его жизнь висела на волоске, Молли, наверное, тысячу раз пожалела о том, какими были её последние сказанные ему слова.       А потом была бессонная ночь у его палаты. Робкий стук в дверь и ещё более робкое «Привет!» И его собственное тихое: «Я должен сказать тебе спасибо, Молли. Я здесь в том числе и благодаря тебе… во многом благодаря тебе». А ещё — недовольное ворчание почти восемь месяцев спустя: «Естественно, я не стал тебя предупреждать. Я думал, моё нежелание тебя беспокоить вполне очевидно и не нуждается в оправданиях… Ради Бога, убери этот взгляд! Да, я тогда действительно подумал о тебе. Странно, что ты не поняла».       Конечно, это был не единственный случай, когда казалось, что их доверие друг другу трещит по швам. Были и другие. Молли до сих пор помнила ощущение железной хватки на своём запястье, оставшиеся от неё синяки и тот страшный, чужой взгляд Шерлока, от которого мороз прошибал от макушки до пяток.** Но и это они пережили. Объяснившись и дав ей твёрдое обещание больше не ставить над собой опасные эксперименты, он вновь восстановил её веру и с тех пор не дал ни единого повода в себе усомниться.       И сама она не сделала ничего, чтобы пошатнуть его доверие.       До этого дня.       Закусив губу, Молли снова взглянула за окно, а затем — на кнопку вызова персонала. Лежать здесь в полном одиночестве с каждой минутой становилось всё невыносимей. Ей хотелось знать хоть что-нибудь: о расследовании, о банде, на пути которой они с Уиггинсом и Джейн так глупо и неосторожно встали, обо всех, кто вместе с ней попал в этот переплёт, а самое главное — о Шерлоке и его отношении к ней.       Она слишком хорошо его знала, а потому не надеялась, что перемирие — если оно вообще будет — дастся им легко. Ей безумно хотелось его увидеть, всё ему объяснить, но шансов на то, что он появится здесь в ближайшие несколько часов, почти не было. Молли не обольщалась. Она знала, что у Шерлока в приоритете всегда стоит работа. Сначала он закроет дело. А уж потом, если сочтёт нужным, быть может, заедет к ней.       Протянув руку, она нажала на кнопку вызова и постаралась придать лицу как можно более бодрое выражение. Умом она понимала, что чем больше времени проведёт здесь, в покое и под заботой врачей, тем меньшими последствиями обернётся для неё сотрясение. Но, в то же время, незнание и бездействие её убивали. Ей нужно было увидеться хоть с кем-то, поговорить, узнать, что произошло за то время, что она проспала. И как можно быстрее.       В палату вошла медсестра и, профессионально-приветливо улыбнувшись, поинтересовалась её самочувствием. Молли ответила, что чувствует себя прекрасно, и это, в общем-то, было правдой. Шишка у виска немного побаливала, но тошнота и головокружение исчезли без следа, и вообще ощущения были такими — хоть сейчас вскакивай и беги на Бейкер-стрит. Но, будучи медиком сама, она прекрасно понимала, что это впечатление обманчиво, и как минимум завтрашний день ей стоит провести в постели.       – Давно вы проснулись? — участливо спросила медсестра.       – Шесть минут назад, — с мягкой улыбкой ответила Молли, к которой снова вернулось её чувство времени. — Простите, что не позвала вас сразу. Мне нужно было собраться с мыслями.       – Понимаю, — кивнула девушка. — Понаблюдаем за вашим состоянием ещё полчаса. Если всё будет в порядке, вы сможете поесть. А потом примем лекарство и сделаем кое-какие процедуры. Всё будет хорошо. Думаю, дней через пять вас выпишут.       Её голос звучал одновременно твёрдо и невыразимо успокаивающе, однако Молли не поддавалась на его приятные звуки.       – Простите… а парень и девушка, которые поступили со мной? С ними всё в порядке?       Похоже, медсестра ожидала подобного вопроса, потому что ответила сразу и без малейшей запинки:       – В целом, да. У мистера Уиггинса множественные ушибы лица, живота и груди, но кости целы, так что прогноз очень благоприятный. Возможно, он отправится домой даже раньше вас, — она улыбнулась. — У мисс Уоллис только вывих руки и пара синяков. Насколько я знаю, её выписали ещё днём.       Молли едва слышно вздохнула с облегчением.       – Да, — сказала девушка уже чуть менее уверенно, — к вам посетитель. Ждёт вас уже больше часа. Если хотите, я могу…       – Да! — даже слишком поспешно перебила Молли. — Конечно, зовите! Я в полном порядке, правда.       – Хорошо. Но через полчаса мне придётся попросить её уйти. Таковы правила. К тому же, вам нужно пройти некоторые процедуры. Пожалуйста, если почувствуете головокружение, боль или тошноту, немедленно зовите меня. Хорошо?       – Конечно, — кивнула Молли и в нетерпении взглянула на дверь.       Моментально отследив направление её взгляда, медсестра не стала дальше мучить её инструкциями и расспросами, а направилась к выходу и пару секунд спустя попросила кого-то войти.       В проёме мелькнула невысокая светлая фигура, а миг спустя в палате уже, тепло и ободряюще улыбаясь, стояла Мэри.       На ней была кремовая блузка и широкие тёмно-бежевые брюки — те самые, в которых она любила приходить к ним с Шерлоком на Бейкер-стрит. Сквозь плотный правый карман отчётливо проступал контур телефона.       – А я думала, здесь нужно сдавать всю технику и металлические предметы, — неловко пошутила Молли, изо всех сил желая скорее разрядить обстановку. — Видишь, даже Майкрофт прислал мне бумажную книгу.       – Старый консерватор! — фыркнула Мэри, впрочем, совершенно беззлобно, даже как будто с нотками нежности. — Оценила жест? — Подойдя к прикроватной тумбочке, она наклонилась, чтобы понюхать цветы. — М-м-м… примулы! Да ещё и белые! Искренняя, чистая и преданная любовь… Что ж, всё верно.       Она взяла снежно-белый стул у стены и, придвинув его поближе к кровати, уютно уселась слева от Молли.       – Кстати, ты знала, что древние греки называли примулу «цветком двенадцати богов» и верили, что она способна исцелять чуть ли не от всех болезней? Изящный способ пожелать здоровья, правда?       – Вот оно что… — понимающе протянула Молли и мысленно добавила, обращаясь к здравому смыслу: «Значит, всё-таки пожелал».       – Майкрофт высоко ценит тебя и твои качества, — с несколько удивившей её уверенностью произнесла Мэри. — В моём случае, например, он ограничился вишнёвыми розами.       – Благодарность? — нахмурилась Молли, наконец-то припоминая рассказы покойной тёти о языке цветов. — Но почему… Стоп! Ты сказала, в твоём случае… значит, ты тоже попадала сюда?       – Да, — Мэри едва заметно поморщилась и на миг отвела взгляд. — Только двумя этажами выше, в хирургическое отделение. — Она криво усмехнулась и вдруг приподняла до груди правый край блузы, обнажив широкий уродливый и совсем ещё свежий рубец — судя по виду, ему едва ли было больше двух месяцев.       Взглянув на шрам, Молли вздрогнула. Даже не будь у неё многолетнего медицинского опыта, она бы и так узнала, что могло нанести подобную травму, ведь у неё самой нечто похожее красовалось на правом плече.       – Тебя подстрелили?.. О Боже, июль! — прижав ладони к лицу, она широко распахнула глаза и с ужасом уставилась на Мэри.       – Ну-ну, тихо! — успокаивающе вскинула руку та. — Всё же в порядке. Я жива. По правде сказать, мне вообще крупно повезло. Теперь все, кто хотел бы и мог свести со мной счеты за грехи моей прошлой жизни, мертвы. И сама я наконец очистила совесть перед Шерлоком. Кем бы ты меня ни считала, можешь поверить: жить с таким грузом непросто. Даже мне.       – Ты заслонила его собой? — тихо спросила Молли, но уже через секунду поняла всю глупость такого предположения. — Нет, ты не могла, ведь тогда бы ты была уже мертва.       – Точно, — Мэри снова невесело усмехнулась. — Нет, на такое я не способна. Во мне нет ни столько героизма, ни — идиотизма. Да и я бы просто не успела. К счастью, мы с Шерлоком довольно удачно стояли относительно друг друга, и мне удалось его оттолкнуть. Ну и ещё секунд за десять до выстрела я разгадала намерения Норбери и успела среагировать. Рефлексы, — она пожала плечами. — В общем, старушка Вивьен отправилась под суд, а я — сюда. Но поскольку ты тогда ещё не знала о моей роли в прошлогодней рождественской драме, пришлось придумать легенду о проблемах с позвоночником и отправке меня в закрытую клинику. Так что вместо того, чтобы лениво бродить по парку и наслаждаться видами, я две недели провалялась в палате, вынужденная врать тебе с три короба.*** Прости. Знаешь, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю в красках и со всеми подробностями. Но сейчас ведь тебя интересует другое? Про Джейн с Уиггинсом ты, наверное, уже в курсе.       – Да, — нетерпеливо кивнула Молли. — Что с Шерлоком?       – Касательное в плечо. В точности, как у тебя, только, может, чуть легче. И плечо левое, — Мэри усмехнулась. — Знаешь, даже забавно. Вы всегда были чем-то похожи, но это уж совсем…       – Где он сейчас? — перебила Молли, непроизвольно подавшись вперёд.       – Едет в Честер, я думаю. Утром, как только тебя доставили сюда и мы убедились, что тебе ничто не угрожает, они с Джоном, Грэгом и целой оравой полицейских рванули в NPI и пробыли там часа четыре, не меньше. Потом они разделились и отправились проверять места, где могла бы находиться штаб-квартира Локсли. Шерлок прямо в одной из лабораторий NPI провёл анализ почвы с колёс фургона, на котором вас с Билли и Джейн собирались увезти, и вычислил несколько предполагаемых точек. Одна из них оказалось верной. Джон говорит, там столько улик и доказательств, что и на три пожизненных хватит. В общем, насколько я знаю, сейчас они должны быть на пути в Честер. Если не ошибаюсь, там сейчас находится Анджела Трейси. Но не та, которая приходила к тебе после смерти матери, а настоящая.       – А та, которая приходила…       – Уже за решёткой. Ждёт суда. Дело обещает быть громким.       Они обменялись понимающими взглядами, и Молли спросила:       – Ты же сказала о депозите?       – Естественно. Шерлок даже забрал флэшку у доктора Харди. Правда, не думаю, что у него хватило времени заехать в банк.       – Как думаешь, им светит пожизненное?       – Банде Локсли? Без вариантов. Как минимум одно их убийство уже раскрыто. Думаю, остальные — всего лишь вопрос времени.       Они немного помолчали, и Мэри снова заговорила:       – Одного из парней Локсли опознал персонал Бристольского Зоопарка. Шерлок был прав: он устроился туда охранником, чтобы проникнуть в нужное помещение, совершить убийство Коуэла и подменить записи. Кстати, настоящую запись тоже нашли.       – Как быстро… — пробормотала Молли почти с восхищением.       – Не то слово, — Мэри улыбнулась. — Джон говорит, Шерлок работает как одержимый, будто не было ни ранения, ни бессонной ночи. Полиция уже с ног валится, а ему хоть бы что. Думаю, дело в тебе. Хочет побыстрее найти все ответы и явиться сюда как герой-спаситель.       – Сомневаюсь, — грустно вздохнула Молли. — Я так подвела его… Мы ведь ещё в мае договорились, что в случае даже намёка на опасность я сразу бегу к нему. А я не то, что скрыла от него бумаги Фрэнка и звонок Джейн, но ещё и возомнила себя детективом и сама ввязалась невесть во что. Господи, да это просто счастье, что они успели! Ещё пара минут, и мы с Билли и Джейн уже могли быть мертвы, — она нервно сглотнула и покачала головой. — Нет, теперь-то я точно знаю, что больше никогда не ввяжусь ни во что подобное. Во всяком случае, по собственной воле. С этого дня никакой самодеятельности!       Мэри тихо рассмеялась.       – Не думаю, что у тебя получится. С таким-то мужчиной рядом… Но, в любом случае, ты зря считаешь, что он тебя не простит. Он обожает тебя, Молли. Он любит тебя больше, чем кого бы то ни было. Не удивлюсь, если даже больше себя самого.       – Откуда ты знаешь? — усмешка вышла горькой и вымученной, хотя Молли изо всех сил старалась сделать её лукавой.       – Ну, я же не слепая, — Мэри передёрнула плечами. — После рассказа Шерлока о прыжке и о том, что ты участвовала в его подготовке, я решила к вам присмотреться. С тобой всё сразу было ясно. А вот Шерлок вёл себя странно. Иногда я думала, что он считает тебя кем-то вроде младшей сестры, а иногда… — она замялась, словно пытаясь подобрать слова. — Знаешь, раз или два он так на тебя смотрел, что я даже завидовала. На меня никто и никогда так не смотрел. Даже Джон. Правда, тогда я списала это на гормоны и долгое воздержание. Но теперь я понимаю, что он всегда тебя любил, только упорно давил в себе это, не давал вырваться наружу. Конечно же, он тебя простит. Даже меня простили, что уж говорить о тебе.       Протянув руку, Мэри ласково взяла тёплую ладонь Молли и легонько её пожала.       – Вот увидишь, всё будет хорошо. А я, пожалуй, пойду. Тебе надо отдыхать.       Вместо ответа та лишь кивнула.       – Поправляйся скорее! — Мэри поставила стул на место и, улыбнувшись на прощание, зашагала к выходу.       – Спасибо! — голос Молли нагнал её уже у самой двери. — Спасибо, что пришла! И вообще за всё.       – Да брось, мы же друзья.       Они вновь посмотрели друг на друга долгим, проникающим будто в самую душу, взглядом. Казалось, время замедлило бег, как тогда, в родительском доме Шерлока. Только теперь чувства обеих были совсем другими.       – Почему ты сразу не сказала мне об июле? — первой нарушила молчание Молли.       – Хотела, чтобы ты поняла мои мотивы и простила меня безо всяких смягчающих обстоятельств. Рада, что так и случилось, — Мэри тепло улыбнулась и, в последний раз кивнув ей на прощание, скрылась за дверью. ______________________________________ * Имеется в виду «Chimaera» от Tiziana Terenzi. Автор в упор не помнит, где встречал теорию о том, что Шерлок Холмс версии BBC пользуется именно этим парфюмом, но название на всякий случай запомнил. :)) ** Подробнее этот случай описан в 12-той главе фанфика «Никаких сантиментов!» «Добрые намерения». *** На самом деле, согласно подсчётам автора, подробно расписанным в «Полной хронологии», столкновение Шерлока с Вивьен Норбери произошло не раньше середины октября. Однако НС-Вселенная — всё-таки AU относительно канона, поэтому автор взял на себя смелость немного сдвинуть это событие во времени, дабы закрыть вопрос с прошлым Мэри раз и навсегда.