-7-
31 марта 2017 г. в 18:59
Примечания:
Девы, поменяла рейтинг. Теперь у нас NC -17. Внимание!
Джон был зол, действительно зол. Как он сдержался, чтобы не ударить Холмса, было неясно самому.
Злило даже не то, что Майкрофт явился к ним домой, несмотря на просьбу Джона этого не делать. Такой разговор состоялся давно, еще в Баскервиле, когда было принято решение о том, что Дикона можно увезти с базы и остаться здесь в Гримпине. Джон решил это для того, чтобы лишний раз не сталкиваться с Холмсом, как это могло бы быть в Лондоне. И вот пожалуйста. Явился!
Больше всего бесил тот факт, что Майкрофт подобрался к мальчишке тайно, когда Уотсона дома не было. Скотина!
Доктор некоторое время стоял и зло пялился на захлопнувшуюся за Майкрофтом дверь, и лишь восстановив дыхание, обретя некое подобие спокойствия, Джон стянул с себя промокшую от снега куртку, скинул ботинки и шагнул в комнату.
— О чем он с тобой говорил? — сразу напрямую спросил Джон, окидывая пристроившегося на уголке дивана Ричарда, который задумчиво глядел в окно, обхватив себя руками.
— Хотел донести до меня мысль, что я занимаю чужое место, — тихо отозвался Окделл. Джон хмыкнул, в два шага оказавшись у дивана, опустился рядом и, чуть поколебавшись, обнял юношу за плечи. Тот вздрогнул и резко обернулся, обжигая доктора серым и острым взглядом.
— Он намекнул о том, что у тебя было прошлое, и сказал что-то о человеке по имени Шерлок Холмс.
— Мерзавец… — выдохнул Джон, прикрывая глаза и прячась от пытливого взгляда Дика.
— Кто это? Шерлок Холмс? — ожидаемо спросил Ричард, даже не представляя о том, насколько Джону не хотелось говорить о Шерлоке, даже думать о Шерлоке, вспоминать о Шерлоке… Особенно теперь, когда боль, казалось, отступила и почти перестала его терзать, а жизнь смилостивилась и подарила доктору Дика.
— Он родственник кардинала? — продолжал Дикон.
— Кардинала? — Джон открыл глаза и дернул уголком губ, он знал, о ком речь, но ухватился за странное слово, чтобы потянуть немного время.
— Странно, но почему-то мистер Холмс ассоциируется у меня именно с образом кардинала. Его бы обрядить в темную рясу…
— Действительно странно, — хмыкнул Джон, а потом, улыбнувшись, сказал: — Но ты, сам того не ведая, попал в самую точку: Майкрофт Холмс — «серый кардинал» Британии. Он фактически правит ею. Скромное, но Всесильное Британское Правительство. И да, он брат Шерлока.
В гостиной повисла неуютная пауза. Ричард не торопился ее прервать, о чем-то задумавшись и нервно покусывая верхнюю губу, а Джон боялся, что она рано или поздно закончится, и снова придется говорить. О Шерлоке… Мать твою, Майкрофт!
— Ты любил его? — вдруг спросил юноша. Так просто и так невозможно. Джона снова обожгло внимательным взглядом. Мальчик действительно хотел знать. Но готов ли Уотсон произнести эту правду? Любил ли?
— Да… — сорвалось с его губ непрошено. Правда бывает жестокой, но произнести ее один раз куда лучше, чем путаться всю оставшуюся жизнь во лжи. А Джон хотел жить, и хотел жить рядом с Диком. Да что там, он хотел много большего, чем просто жить. Лишь потеряв Шерлока, так внезапно и немыслимо, Джон понял, что не стоит откладывать на завтра то, чего тебе действительно хочется — это завтра может не наступить. Так случилось с Шерлоком, которому Джон так ничего и не сказал. Боялся быть осмеянным. Шерлок был слишком далек от всей этой сентиментальной чепухи. Прекрасный, гениальный, совершенно недоступный… Дикон не такой. Ричард живой, горячий, очаровательный, и еще… было в мальчишке что-то такое, что влекло к нему Джона, и это вовсе не внешняя привлекательность, нет; за пеленой, что накрыла память Дика, была какая-то тайна. Причем опасная.
Даже если не брать во внимание ранение, Джон сразу понял, стоило ему поближе разглядеть юношу, что было нетрудно, поскольку, являясь доктором, Уотсон сам выхаживал своего найденыша, что юноша не раз побывал в переделках. На молодом красивом теле, которому, по прикидкам Джона, было около девятнадцати, может чуть больше, полно отметин от колотых или резаных ран. Ричарда кололи чем-то тонким, довольно глубоко, руки его были покрыты мелкими шрамами, оставленными чем-то острым, а на ладони белел тонкий шрам, словно от разреза ножом. Откуда все это богатство, Дик, разумеется, тоже не помнил. Не человек — сплошная загадка. И Джону очень хотелось ее разгадать. А для этого необходимо было играть честно.
Ричард не вздрогнул, в глазах его не появилось упрека, а могло бы. То, что мальчик влюблен, для Джона секретом не было. И все же вместо возможной истерики Окделл просто тихо спросил:
— Что же случилось?
— Он умер… — произнести это было по-прежнему непросто, но для Ричарда Джон сделал над собой усилие, — покончил жизнь самоубийством. Спасая мою. Год назад.
Вот теперь Ричард дернулся, бледнея, а потом вдруг неожиданно накрыл руку Джона своими ледяными пальцами и тихо прошептал:
— Прости… Мне жаль.
— Мне тебя прощать не за что, а вот Майкрофта я готов придушить.
— Он видит во мне… — начал было Ричард, но Джон его прервал. Ухватил пальцами за подбородок и развернул все еще бледное лицо к себе.
— Все в прошлом, Дикон, Шерлока больше нет, — твердо сказал Джон больше для самого себя, чем для притихшего Ричарда. — А ты есть, мы…
После этого, не давая юноше опомниться, Джон, отгоняя от себя мысль о том, что он делает это назло Майкрофту и покинувшему его Шерлоку, поцеловал Ричарда в губы. Тот ответил. Почти сразу, подаваясь навстречу и запрокидывая голову.
Джон целовал его исступленно, жадно, жестко… везде, куда только мог дотянуться. Дикон в свою очередь, задыхаясь от больше не сдерживаемого желания и страсти, растекся по подлокотнику дивана, на котором они сидели, и рваным торопливым движением стянул через голову свитер Джона, открывая тому новый плацдарм для ласк. Джон скользил ладонями по гладкой коже, оглаживая таинственные отметины на теле своего теперь уже точно любовника. Коленом он вклинился между расслабленных ног Ричарда, раздвигая их, слегка надавливая на сдерживаемый джинсами возбужденный член Дика. Тот стонал. Самозабвенно. И признаков нежелания не подавал. Бывало ли с мальчишкой подобное прежде? Любил ли он кого-нибудь до Джона? Похоже, что да… Ричард не терялся, резко дернув за полы клетчатой рубахи Джона, он, отрывая пуговицы, распахнул их и, добравшись до груди доктора, стал ласкать ее ртом, вызывая внутри доктора огненный вихрь удовольствия и распаляя возникшую вдруг жажду.
Он взял его сзади, что тоже со стороны Дикона было воспринято совершенно спокойно — значит, все же был кто-то…. Но бог с ним, с прошлым… Ведь сам говорил, что теперь для них обоих есть только будущее, совместное и счастливое — назло Майкрофту.
Растягивал обстоятельно, стараясь доставить Дику максимальное удовольствие, чуть подразнивая, лаская простату смазанным прохладным гелем пальцем. Окделл рычал, извивался и даже ругался, — тоже странность, Джон не понимал слов, они были странными, но интересоваться, что они значили, было не время, все потом, а потом, потеряв терпение, стал сам насаживаться на дразнящие пальцы Джона…
И когда сил наблюдать это восхитительное безобразие уже не было, Джон вошел в него. Сильно, почти вжимая юношу в диван, желая только одного — утолить жажду, которая скапливалась в нем почти с того времени, когда мистер Мориарти начал свои игры, и времени на свидания у доктора практически не оставалось. А после… После он даже не думал о подобном…
Кончали они одновременно; почувствовав приближающийся конец, Джон обхватил рукой каменный член Ричарда, бездумно и заполошно лаская его, ни на минуту не сбавляя темп. Дикон дрожал под ним, бился, желая получить максимум, стонал в голос, и когда достиг самого пика, падая лицом на мягкий подлокотник, юноша почти кричал так, что даже сотрясаемый оргазмом Джон отчетливо услышал в этом крике два слова: «Эр Рокэ!». Снова ругательство? Нет… уплывая в нирвану, прежде чем отдаться сладостному водовороту, Джон подумал, что так, как произнес это Дик, можно звать только любимого.