Наперекор судьбе

Это утро ничем не отличалось от других летних и безмятежных. Они привычно совместно позавтракали, Дикон проводил Джона на работу, а потом, приведя их жилище в относительный порядок, решил, что было бы неплохо прогуляться. Ничего необычного, Ричард любил бродить по пустошам, густо заросшим вереском, хоть с Джоном, хоть один… Его совершенно не пугали рассказы Джона о том, что совсем недавно эти места, расположенные близ секретной базы, были небезопасны, а история про Адскую собаку из Баскервиля была у Дика одной из любимых. Да, конечно, он читал блог Джона Х. Уотсона — друга, летописца и верного спутника известного гениального детектива Шерлока Холмса. Ричард зачитал эти истории до дыр, если, конечно, так можно было сказать о страничке в интернете. Читал их все и, надо признаться, любил их. Джон писал просто, но удивительно сочно и ёмко. Доктор поначалу ворчал, хмурился, но потом, видя, что его писанина Ричарду нравится, махнул рукой. Дик читал не просто так, он хотел приоткрыть для себя и понять, что связывало его любимого доктора с Шерлоком. В своих записках Джон ни словом не упоминал о том, что между ним и Холмсом было что-то кроме дружбы, но это и понятно, однако Дик читал между строк. И очень скоро пришел к выводу, что «серый кардинал Британии» был несомненно прав — отношения имели место быть. Если и не в полном смысле, то определенно в зародышевой фазе. То, что Джон был влюблен в гения, было для Ричарда очевидно. Ричард подолгу вглядывался в фотографии высокого кудрявого человека в темном пальто, несомненно красивого и знающего себе цену, смотрел на Ютубе ролики и сохранившиеся интервью гениального сыщика и ловил себя на мысли о том, что будь Шерлок жив-здоров, Джон даже не посмотрел бы в его, Дика, сторону. И со временем Ричард пришел к выводу, что гениальный и яркий социопат не был так равнодушен к своему блогеру и другу, как утверждал Джон. Даже на отвратного качества видеозаписях иногда можно было заметить взгляды, которые Холмс бросал в сторону доктора, когда не подозревал о том, что его снимают. Если это не старательно скрываемое чувство, то Ричард — любимчик «кардинала». Но Шерлок погиб, этому в интернете находилось не одно свидетельство, куча интервью, одно из которых давал журналистам подавленный и посеревший инспектор Нового Ярда, Грегори Лестрейд, о котором Дикон знал, что он тоже был другом Шерлока. Разве можно ревновать к покойнику? Недолго думая, Ричард решил, что не стоит отравлять их с Джоном отношения глупой ревностью к человеку, который был действительно велик, а главное — ушел из жизни. А потому, изучив этот вопрос во всех тонкостях, Окделл его для себя закрыл. Джон о Шерлоке не вспоминал, а если вдруг где-то всплывало имя его великого друга и возлюбленного, лишь болезненно морщился. Дик заметил это сразу и запретил себе докучать любимому разговорами о Холмсе. Время шло, и тревожные мысли, связанные с Холмсом, почти оставили Дикона. Джон был рядом, они любили друг друга, жили спокойной размеренной жизнью, и даже тень прошлого в лице Холмса-старшего не тревожила их. Можно было расслабиться, если бы… Если бы Ричарда могли так просто отпустить вопросы собственного темного прошлого. Но оно, проклятое, не отпускало никак. Потому-то Окделл и пристрастился к длительным прогулкам по окрестностям города, чтобы под вечер довести себя до состояния полнейшего изнеможения и засыпать крепким здоровым сном, без странных видений, в которых ему являлся синеглазый черноволосый мужчина с печалью во взгляде, который звал Дика и умел оборачиваться черным вороном. Рокэ… Дик знал его имя, как и догадывался, что именно этого человека он когда-то любил. Он гнал от себя эти мысли, заставляя неотрывно глядеть на мягкого и солнечного Джона. К чему забивать себе голову потусторонним и забытым, когда рядом с ним есть такой прекрасный человек. Дик накинул на плечи куртку, сунул в карманы джинсов подаренный ему Джоном мобильник и привычным жестом отворил тяжелую дубовую дверь, зажмурившись от хлынувшего в прихожую солнечного света. Хорошо-то как… Ричард улыбнулся и шагнул прочь из дома. Но в этот момент ему на лицо упала чья-то тень. Юноша вздрогнул и распахнул глаза. На крыльце прямо перед ним стоял человек в черном пальто и внимательно изучал его холодными серыми глазами. Человек, которого здесь никак не могло быть. Человек, который давно умер… Ричард испуганно шарахнулся назад в дом, неосознанно рисуя в воздухе перед собой отгоняющий зло знак, и бессмысленно шепча: «Пусть четыре ветра…» Он попытался захлопнуть дверь, чтобы не пустить поднявшуюся из могилы нечисть в дом, но тот, ухмыляясь, ловко просунул в щель между дверью и косяком обутую в черный ботинок ногу и рукой, затянутой в кожаную перчатку, с силой дернул дверь на себя. — Оставь меня, — хрипло выдавил из себя Дикон, глядя в лицо покойнику, — ты умер! — А тебе бы этого очень хотелось, Окделл? — сухо спросил призрак, глядя на Дикона недобро. — Пусть четыре волны… — торопливо бормотал себе под нос Ричард невесть откуда пришедшие ему слова, не в силах оторвать взгляда от страшных глаз выходца… Почему выходца? Дик тоже не знал, да какая, в сущности, разница? — Прекрати истерику, — сухо заметил мертвец, оттесняя Ричарда в прихожую и закрывая за собой дверь, — уж не знаю на счастье для тебя или на беду, но я совершенно жив. — Не может этого быть, — Дик нащупал рукой на стене выключатель, щелкнул им, включая свет, и с некоторой долей облегчения заметил, что Шерлок, а это вне всяких сомнений был он, отбрасывает четкую и вполне материальную тень — не выходец… — Может, — усмехнулся Холмс, дергая за узел синего шарфа, того самого, который Дик неизменно видел на всех фото и видео, постоянно, с неясным чувством отмечая, как его волнует это сочетание черного и синего, было в нем что-то знакомое, если не сказать родное. Холмс же, ослабив шарф, совершенно не меняясь в лице, добавил: — Я проверял.