Падение с вершины

«На кой-черт я еду в Сендай посреди учебного дня?» Именно эта мысль крутилась у меня в голове последние полчаса, и даже громкая музыка в вакуумных наушниках не могла хоть немного заглушить ее. Меня волновало не то, что я ретировалась с лабораторной по физике, успокаивая саму себя тем, что при перекличке сенсей меня, скорее всего, не заметит, и даже не то, что за несколько метров до выхода с территории школы меня окликнул директор. Я не хотела пересекаться с Оикавой, но хотела посмотреть на его игру. Причина моего страстного желания посетить матч — любопытство, вызванное постоянными разговорами в кругах игроков об уровне игры Оикавы Тоору. Я была на многих матчах старшей Аобаджосай, но почти никогда не могла досидеть до конца: что-то скреблось у меня внутри, хотелось сигануть с металлического карниза вниз и вылететь на площадку, и, честное слово, я бы так и сделала, если бы когда-нибудь осталась и продолжила бы просмотр игры. Сегодня я хотела сделать исключение и досмотреть матч до конца, ведь Оикава сегодня играет с тем самым Ушиджимой, который, по слухам, не первый год является для связующего непреодолимой преградой к его пути на национальные. Помимо мыслей о возможных нагоняев от учителей, которые будут ой как некстати, о загадочном Ушиджиме Вакатоши и беспокойстве об однокласснике, меня терзало какое-то странное ощущение того, что сегодня должно что-то произойти. За толстым оконным стеклом промелькнула яркая вывеска Муниципального зала Сендай, и я вылетела из автобуса, шаркнув школьными туфлями по асфальту. На белоснежные гольфы осел тонкий слой пыли, от которого я тут же попыталась избавиться, но вместо ожидаемой белизны на них остались серые разводы, что заставило меня горестно вздохнуть и направиться в туалет, медленно двигаясь против потока огромной толпы. Если выделить из немногих вещей, что вызывают у меня легкую неприязнь те, от которых у меня готов начаться нервный срыв, то это походы в реабилитационный центр и грязь. Не знаю даже почему я за последние годы стала столь чистоплотной: то ли мама вбила мне в голову (что маловероятно), что я девушка и, как никак, вокруг меня должны царить чистота и порядок, либо постоянные посещения стерильных с «головы до пят» поликлиник и наставления врачей о том, чтобы я держалась подальше от гор, грязи, стадионов, грязи, открытых водоемов и, еще раз, грязи — в общем, от всего того, что несло угрозу моему и без того покалеченному существу, повлияли на меня подобным образом. Правда, это негласное правило действовало только во время моего восстановления, а пункт «грязь» был из этого списка исключен, стоило только ране на ноге окончательно затянуться, но именно он осел у меня в памяти как некое табу. Именно поэтому пыль, осевшая на моих чулках, подверглась яростному смыванию холодной водой из-под крана в туалете Муниципального зала Сендай. И я не сразу заметила, что помимо крана, который содействовал мне в чистке гольф, работал еще один. По длинным волосам струилась ледяная вода, а обладательница темной макушки, одетая в свободную футболку и короткие шорты, уперлась руками в колени, а голову свесила прямо в раковину. Смотрелось это, мягко говоря, странно, и я не знала, стоило ли мне что-либо предпринимать, поэтому просто решила уйти. Едва я открыла дверь, как до моих ушей донесся стук воды, что громко шлепалась о грязный кафельный пол, а в следующее мгновение моему взору предстала девушка, уткнувшаяся головой в раковину, что была доверху заполнена водой, которая бурлила и пенилась не столько от струи, что мощным потоком била практически в девичий затылок, сколько от воздуха, выдыхаемого девушкой. Зрелища, наверное, лучше не придумаешь. Тут я уже была обязана схватить незнакомку за плечи и оттащить от раковины, позволив ледяной воде уйти в канализацию, а не на пол. Мое лицо исказилось в недоумевающем выражении, стоило мне только встретиться с ней взглядом и узнать в этой потрёпанной девушке капитана молодежной сборной. — Ф-фукуда? Девушка скривилась и кивнула, отстраняясь во время моих попыток снять мокрые волосы с ее лица. Меня переполняли смешанные чувства: еще несколько дней назад она создала впечатление весьма сдержанной особы, привыкшей всегда держать себя в руках, а сейчас… Сакура подняла на меня глаза, и я увидела, как и по без того мокрым щекам крупными каплями стекают слезы, норовя сорваться вниз. Не сильно соображая, что делаю, я стянула с себя кофту и накинула на плечи капитана, и, положив руки поверх уже промокшей кофты, поинтересовалась, что произошло. — Я просто хотела остудиться. Я ошарашенно смотрела ей в глаза, не понимая, что это — отговорка или правда. Передо мной всплывали лишь картинки страшных исходов этих действий, но здравый смысл взял верх, и я поняла, что если и топиться, то точно не подобным образом. После размышлений моя рука инстинктивно легла Фукуде на плечо, а голос принял ласково-заговорческий оттенок, даже заикаться я почти перестала. Обычно, стоит мне оказаться в подобной ситуации, как ноги сразу же несут меня в сторону какой-нибудь кофейни или буфета, в закромах совершенно случайно находятся несколько сотен йен, и я чувствую себя обязанной провести успокоительную беседу с тем, кто стал счастливым обладателем кофе за мой счет. — Фукуда-сан, что случилось? Еще несколько минут назад сопротивляющаяся моему напору, Сакура сидела и жадно опустошала картонный стакан с карамельным латте, не решаясь поднять взор на меня. Я же сидела и во все глаза смотрела на капитана, удивляясь, почему на девушку мне денег хватило, а на себя нет. Неоднократное повторение одного и того же вопроса начало меня раздражать, но я не готова была махнуть на происходящее рукой. Мне казалось, что случилось что-то серьезное. Наконец, она подала голос: — Я в гостиницу, а ты, если хочешь, можешь заглянуть к нам на тренировку. — Эй, п-п… подожди! — Я вскочила с места, преследуя быстро выходящую из кофейни волейболистку. Я купила ей кофе, сидела и с благими намерениями интересовалась, что же у нее случилось, а она берет и уходит! — У вас тренировка, Фукуда-сан? Почему ты уходишь? Что произошло? Я безуспешно пыталась дотянуться до Сакуры, которая до неприличия хорошо маневрировала в плотной толпе, оставляя меня позади. Ничто не мешало мне махнуть на капитана рукой, беря в расчет то, что меня ее проблемы никак не касаются, но ноги инстинктивно несли меня в сторону Фукуды, и вот уже через мгновение я стиснула ее запястье и в очередной раз задала один и тот же вопрос. Еще через мгновение я увидела перед собой заплаканное лицо Сакуры, делающей попытки не расплакаться еще больше. — Да какая тебе разница, что случилось! Действительно. — Н-не может капитан молодежной сборной просто так взять и уйти с т-тренировки, — начала я, перебирая в голове все возможные варианты того, что будет более менее уместно сказать в подобной ситуации. — Я просто хочу помочь! — Я не просила тебя о помощи. — Но… — Отстань от меня! Девушка вырвалась из моей железной хватки и вылетела из кофейни, утирая слезы, я же укорила себя за странный порыв излишней доброты и поклялась никогда больше не лезть туда, куда меня лезть не просят. Именно поэтому я поплелась в сторону спортивных залов, чтобы «невзначай» зайти в один из них. Я обруливала зрителей и спортсменов, что пришли посмотреть на финал отборочных префектуры Мияги, и собиралась через некоторое время присоединиться к ним после того, как одним глазком гляну на тренировку. Одним глазком. По мере приближения к месту проведения соревнований, находившегося неподалёку от зала молодёжной сборной, мой пульс учащался, и общее состояние переходило из обыкновенного в по-странному возбужденное. Причиной этому было не столько ожидание реакции девушек на мое появление, сколько трое высоких парней в форме старшей Аобаджосай, направляющихся прямиком в зал. Оикавы среди них не было, но это могло означать лишь то, что он был где-то поблизости, а мне ни коим образом не хотелось с ним пересекаться. Совсем. Исходя из складывающейся ситуации, где было возможным появление неотвратимого Оикавы Тоору, я совершила попытку как можно быстрее проскочить в тренировочный зал и не высовываться оттуда до начала игры, после чего тихонечко перебраться в место проведения матча и незаметно усесться на трибунах. Этот расклад на данный момент являлся идеальным, но ничто не может пройти так гладко, как задумала моя светлая голова. Осознание этого факта пришло ко мне тогда, когда я наткнулась на кого-то в дверном проеме. Этот кто-то возвышался надо мной, словно громадная скала, я же едва доставала ему макушкой до плеча, в глаза бросилась надпись «Шираторизава», и, даже не поднимая взгляд на обладателя бело-фиолетовой олимпийки, я могла почувствовать, как меня прожигает сверху внимательный взгляд. Поднять глаза все-таки пришлось, и они наткнулись на полную равнодушия физиономию, обладатель которой через мгновение сделал шаг в сторону, пропуская меня в зал. Я буркнула неразборчивое: «Спасибо» и прошмыгнула внутрь, как тут же наткнулась на Маско и рыжеволосую короткостриженную девушку, что повстречалась мне в прошлый раз. Маско разразилась в каком-то сложном приветственном жесте, рыжая коротко махнула мне рукой, в которой держала сок, а со спины на меня прыгнула тяжеленная туша, заставившая меня согнуться под ее тяжестью. — Юно-ча-а-а-а-ан, приве-е-е-е-ет! Я сразу узнала голос Минамидайры, которая горланила мне прямо в ухо, и бросила ей какую-то недовольную реплику. Невольно мой взгляд наткнулся на парня из Шираторизавы. Он все еще стоял в дверном проеме, переговариваясь с парнями и девушками из сборной, но, видимо, куда-то спешил, что было видно по нарушению его ранее невозмутимого вида. Теперь он едва ли не срывался с места, отмахиваясь от собеседников, что осыпали его подбадривающими репликами. Внезапно Мина-чан по-собственнически указала пальцем в сторону этого странного парня и заголосила: — Надо пожелать Ушиджиме хорошей игры! Юно-чан, вези меня! — Еще чего… Поддавшись напору подруги, я устроила ее поудобнее на своей спине и зашагала в сторону дверного проема. Вдруг в моей голове, подобно грому среди ясного неба, одновременно с тем, как этот парень снял олимпийку и на его форме я смогла запечатлеть номер капитана, пронеслась мысль о том, что вот он — Ушиджима. Тот самый, который зовет связующего из Аобаджосай к себе в команду, игрок сборной Японии, капитан старшей Шираторизавы, соперник Оикавы в сегодняшнем матче и по совместительству лучший диагональный страны. От набора возможных и невозможных титулов и ассоциаций голова идет кругом, ожидаешь, как рядом с такими людьми должна накалиться обстановка, но ты просто как ни в чем не бывало несешь на своей спине неугомонную Минамидайру, которая уже выкрикивает в адрес волейболиста множество полезных, на ее взгляд, советов. Не знаю, что такого полезного может пожелать либеро диагональному, но Ушиджима со всей серьезностью кивнул блондинке и перекинулся с ней парой слов, после чего сделал несколько шагов вперед под подбадривающие реплики игроков сборной. Я с облегчением выдохнула, когда сбросила со своей спины нелегкую Минамидайру, но через мгновение снова напряглась и попятилась назад, стоило мне только уголком глаза заметить игрока в форме старшей Аобаджосай. Вид на знакомую курчавую макушку заставил меня смутиться. Захотелось побыстрее заскочить в зал, но неугомонная либеро схватила меня за руку и поскакала к диагональному, терзая его за плечо и продолжая давать ценные наставления. Внезапно Ушиджима остановился, сверля взглядом вставшего напротив него волейболиста и, дождавшись, пока тот повернет голову в его сторону, коротко кивнул головой и сказал: — Здравствуй, Оикава. Стоило парню натянуто улыбнуться на услышанный зов, как из моей груди вырвался тоненький писк, и я всеми силами попыталась выбраться из стальной хватки Мины-чан, но та, словно не замечая моих попыток, ничуть не ослабляла ее и с интересом поглядывала на Тоору, что несколько приблизился к волейболисту. Мы с блондинкой были зажаты между двумя высоченными парнями, напряжение между которыми готово было принять осязаемую форму, но ее это, казалось, нисколько не пугало. Я даже на фоне Минамидайры чувствовала себя коротышкой, ведь она была выше меня на пол головы, что уж говорить о парнях за метр восемьдесят, которые огромными исполинами нависли надо мной, даже не замечая моего присутствия. Возможно, я несколько преувеличиваю, ведь 166 сантиметров — абсолютно нормальный для девушки рост. Нормальный для девушки, но не для волейболистки. Для несостоявшейся волейболистки. — Рад видеть тебя, — протянул Оикава, выдерживая пристальный взгляд Ушиджимы. — Сегодня ты в очередной раз пожалеешь, что не выбрал Шираторизаву. — Я никогда не пожалею о принятом решении, потому что сегодня я разгромлю тебя, Ушивака-чан. — Удачи. Мое тело, зажатое между двумя парнями, словно прошило током от нарастающего напряжения, и волосы готовы были встать дыбом от страха того, что они набросятся друг на друга прямо сейчас. Но внезапно Вакатоши тронулся с места и медленно зашагал в сторону спортивного зала, где с минуты на минуту должна была начаться разминка. Отогнав дурные мысли, я постаралась накрыть свое лицо копной темных волос и незаметно уйти, надеясь, что осадок от недавней беседы помешает Тоору обратить на меня внимание, и у меня даже почти получилось это сделать, но за несколько десятков сантиметров до спасительной двери меня отделил громкий оклик, дошедший до меня, словно пуля в голову: — Каваками-чан, а я тебя и не заметил! Сделав еще один шаг, я оказалась огорожена от предмета своего обожания тонкой стеной. Мне было невообразимо стыдно показываться ему на глаза, было паршиво даже думать о нем, а этот Оикава поприветствовал меня, как ни в чем не бывало. Как будто ничего не было. Как будто он воспринял это, словно глупую шутку. — Ты знаком с Юно-чан?! — звонко воскликнула либеро, что заставило меня с силой ударить себя ладонью по лбу, надеясь, что она не сболтнет ничего лишнего. — Конечно знаком! Мы с ней одноклассники! — Не знала, что у Юно такие милые одноклассники! Если бы это была не Мина-чан и если бы я ее не знала, то давно бы вышла и дала девушке хорошую затрещину. От подобных размышлений меня вывел вполне ожидаемый вопрос Тоору: — Вы с ней, как погляжу, хорошие подруги. Откуда знакомы? Тут моя ладонь, что не успела соскользнуть с лица от удара по лбу, с силой сжала голову, больно впиваясь ногтями в кожу. Только бы она не начала рассказывать про сборную… Тогда Оикава поймет, что когда я ляпнула это на тренировке, то была абсолютно серьезна. Тогда Оикава полезет ко мне с расспросами, а видеть его, говорить с ним, думать о нем… было тошно. Просто невыносимо. — Ой, ну мы в волейбол вместе играли… Услышав начало тирады о наших спортивных подвигах, я инстинктивно вылетела из зала и схватила девушку за руку, стараясь не поднимать взгляд на сеттера Аобаджосай. Буркнув себе под нос о том, что парню пора на разминку, я увела Мину-чан, препятствуя продолжению ее разговора с Оикавой. — И что это было? Подняв взгляд на подругу, я склонила голову, делая вид, что не понимаю, о чем идет речь. — Ты была какая-то странная, Юно-чан. Натянув на себя полную невозмутимости улыбку, я махнула рукой и сказала: — Т-ты о чем? Они опаздывали на разминку, а ты бы полчаса рассказывала Оикаве о том, как мы с тобой п-по миру катались. Минамидайра склонила голову на бок, усмехнулась и подошла ко мне, положив руку на плечо. — Не умеешь ты притворяться, Юно. Колись, что за терки между вами? — Просто не говори ему ничего о сборной, — шепнула я, наклонившись к ее уху. — Скажи, что мы в Токио соседками были, а наши родители дружили. Поняла? — Какого черта? — Поняла? — О'кей, о'кей. После недолгой паузы Мина-чан спросила: — Так что между вами произошло? — Я ему вчера в любви п-призналась. — Чего? — Что слышала. — И как? — Никак. Ошарашенно посмотрев на меня, либеро сократила расстояние между нами и заглянула мне прямо в глаза. — Что, вот прям серьезно призналась? — Да. — Юно-чан, ты? Усмехнувшись, я отстранилась от подруги, не желая слушать ее подколы о моих взаимоотношениях с парнями, но вдруг развернулась обратно к ней, вспоминая волнующий меня вопрос. — Что произошло с Фукудой? — Разобраться девочка в себе не может, а еще на пост капитана рвалась. Я вздрогнула, стоило мне только услышать громкий возглас из-за спины и почувствовать резко ложащуюся руку мне на плечо. Повернув голову, я увидела рыжеволосую девушку, что постоянно носила с собой пакетики с соком, но на этот раз я застала ее без него. Бросив на нее вопросительно-испуганный взгляд, я невольно сжала ее холодную руку, протянувшуюся ко мне в качестве приветствия. — Кикути Ай, для тебя Кикути-семпай. Будем знакомы. — К… Каваками Юнона. Закончив непродолжительное знакомство, я перефразировала интересующий меня вопрос: — Как это — не может раз-зобраться? Что вы имеете в виду? — Иногда утверждает, что жить без волейбола не может, а потом говорит, что хочет его бросить, но ей мешают родители. Как ее на пост капитана выбрали — черт его знает. Сама с собой пусть сначала разберется, пусть уступит место тому, кто реально этого хочет, куда уж ей брать на себя ответственность за всю команду? — Вы считаете, что это именно то, что стоило ей сказать? — внезапно воскликнула Мина-чан, подаваясь вперед. — Посоветовали бы что-нибудь, Кикути-сан! — А что я должна была сказать? Пусть отдохнет, подумает, какого черта она вообще на сбор приехала, если не хотела. Как будто ее насильно кто в сборной держит! Не нравится — пусть уходит! Наблюдая за тем, как Кикути подливает масла в огонь, я поспешила встать между разъяренными сокомандницами и сказать что-нибудь дельное: — На самом деле н-не всегда так просто определиться, чего на самом деле хочешь, — осторожно начала я, стараясь не повышать голос. — Подумать - да, пусть подумает, но сколько людей сломались и не достигли того, чего хотели, просто потому, что не получили в н-нужный момент поддержки и совета! Нельзя все взваливать на нее одну, Фукуда может и напридумывать себе чего на горячую голову… — Да кто в сборной будет сюсюкаться с такими, как она! — воскликнула Кикути, поворачиваясь ко мне спиной. — Игроки годами пашут, чтобы попасть сюда, все четко знают, чего хотят, а если ее терзают такие сомнения, то пусть идет играть на уровне старшей школы, чтобы нам не мешать! Разве такого капитана мы выбирали? .. Реплика рыжеволосой заставила меня замолкнуть, и даже говорливая Мина-чан не стала ничего добавлять. Мы просто посмотрели ей вслед, и я даже не знала, права Кикути или нет. Жестоко так поступать с игроками, тем более с подростками, но разве спорт не жесток? Оторваться от подобных размышлений меня заставила появившаяся передо мной Маско, подбрасывающая в воздух волейбольный мяч. — Не обращай внимания, мы разберемся. Не думаю, что Фукуда действительно хочет уйти, просто иногда тяжело бывает… — А чего она хотела, играя в сб-борной? Маско удивленно посмотрела на меня. — За мгновениями радости стоят часы тренировок, и они вообще н-ни капли не веселые, — пробормотала я, утыкая взгляд в пол. — Лично мне это приносит радость, я горда собой, горда, что с-способна проделать такую работу, но если нет желания и стимула идти через все это, то не представляю, что держит вашего капитана в спорте. Я бы, наверное, давно бросила. — А я бы бросила на твоем месте, — внезапно сказала Маско. — Не знаю, что тебя держит в волейболе. Тебе и тренироваться негде, в сборную после такого долгого перерыва вряд ли попадешь, да и травм у тебя столько, что какая-нибудь точно даст о себе знать. — А мне кажется, что у Юно-чан получится! — звонко заголосила Минамидайра, и в эту реплику мне хоть и не верилось, но я видела в ней отголоски собственных желаний. — Упорства ей не занимать, да и форму она не растеряла, смотри, какая подтянутая! Ну и ладно, что ноги кривые, зато какие сильные руки и спина, ты посмотри! — Про н-ноги было лишнее… — Не хочешь остаться с нами на тренировку? Я ошарашенно подняла взгляд на Мину-чан, не до конца понимая, что она только что сейчас сказала. Остаться на тренировку сборной? Серьезно? Просто так? — Неплохая идея, — кивнула головой Маско, проходясь по мне оценивающим взглядом, — скажу Матсуоке. — Я еще не согласилась! — Пойдем разомнемся, Юно-чан. — Я пришла посмотреть на игру… — Пришла посмотреть, а в итоге поиграешь! — сказала Мина-чан, утягивая меня в раздевалку. Перспектива неплохая, считая то, как мне хотелось просто поиграть в волейбол на протяжении последних трех лет. Не особо беспокоясь о том, что у меня не было с собой формы и пришлось надеть на себя майку и шорты из серии любимых Мина-чановских развратных комплектов для тренировок, когда рядом крутятся парни, я уже наматывала пятый круг вокруг площадки. Мне было некомфортно без своих наколенников, которые я очень некстати забыла несколько дней назад в спортзале старшей Аобаджосай и так и не зашла за ними, из-за чего я чувствовала перед ними вину. Да и играть без наколенников, мягко говоря, страшновато и травмоопасно, поэтому я отняла у Минамидайры комплект ее запасной защиты и нацепила на себя, довольная тем, что удалось прикрыть хотя бы некоторые участки своего тела. Я почувствовала, как сбилось мое дыхание, участилось сердцебиение, на коже начал проступать пот, потихоньку начинали ныть икры и стопы, но останавливаться я не желала, так как впервые за долгое время меня охватила настоящая эйфория. Разминка прошла на одном дыхании, и даже полтора часа силовой работы, после которой у меня ныло все тело, не могло испортить мне настроение. Всего одно упражнение, и я смогу поиграть в волейбол и не просто с девчонками из соседней школы, а с будущими чемпионками, с опытными игроками. Факт этого окрылял и сковывал одновременно, эта игра позволит мне научиться чему-то новому и здорово облажаться перед девушками, но последнее меня сейчас, естественно, мало беспокоило. Из размышлений меня вывел громкий возглас Мины-чан, которая держала в руках пятикилограммовый мяч и пинала ногой мат в мою сторону. — Помоги, а. Я взяла мат в руки и через десяток метров бросила его на пол, перехватывая мяч из рук блондинки. Та устроилась на нем и, поймав на себе мой любопытный взгляд, коротко пояснила: — Короче, накидываешь мне мяч, я его ловлю и кидаю тебе обратно, так до отказа. Только побыстрее кидай, ладно? Я кивнула, и под руководством либеро мы сделали четыре подхода. Оставался еще один, и я без сил рухнула на мат, морально готовясь умирать. — У меня уже тело отказывает, а нам еще играть. Может закончим, а? — Надо пять, значит пять, — отрезала девушка, сурово глядя на меня сверху вниз. Никогда бы не подумала, что из вечно отлынивающей от работы волейболистки она превратится в мотивированного спортсмена, которого хлебом не корми, а дай что-нибудь поделать. Горестно вздохнув, я приняла мяч и с усилием разогнулась, пытаясь не морщиться от того, как сильно горел мой пресс. Глядя на то, как другие девушки легко доделывают последний подход, я поняла, сколько мне еще надо работать. Внезапно в зале началась какая-то шумиха. Парни повскакивали и бросились к дверному проему, девушки же начали что-то выкрикивать со своих мест. Я невольно повернулась к источнику, что вызвал такой переполох, и наткнулась взглядом на Ушиджиму, что вошел в зал с тем же равнодушным выражением, словно совсем не был впечатлен прошедшей игрой. — Каваками! Я вздрогнула, услышав громкий возглас Мины-чан, и в следующее мгновение мне на лицо упало что-то неимоверно тяжелое. Еще через мгновение из моего носа ручьем полилась кровь, тут же перепачкав майку либеро, а все лицо, казалось, прошибло током. Голова резко закружилась, нос пульсировал от приливающей к нему крови, я же корчилась от неимоверно сильной боли, что никак не желала затихать. Я смутно слышала вокруг себя какие-то голоса и мысленно молила их замолчать, потому что от них начинала болеть голова. Надеюсь, поиграть в волейбол все-таки получится.