А давайте заключим сделку!

      Кому рассказать, что я провёл несколько ночей в поисках описания ритуала, а потом узнал о нём у портрета, не поверят. А ведь именно так и произошло.       Кто бы мог подумать, что Урсула Блэк (в девичестве Флинт), жена Финеаса Найджелуса Блэка, бывшего когда-то директором Хогвартса, была некроманткой? Вот и я не мог. А затем как-то ночью проходил мимо её портрета, висящего, кстати говоря, возле той комнатки, в которую Кричер по моей просьбе свалил все темномагические вещички, и эта дамочка поинтересовалась, мол, куда ты, мальчик, в тёмное время суток постоянно шастаешь? Я взял ей всё и выложил. Так и так, жить хочу долго и счастливо, поэтому ищу способ объединить куски разорванной души. Слышал о ритуале Слияния, его описание разыскиваю. Мадам после моего ответа оживилась (насколько это, конечно, может сделать картина) и попросила рассказать ей всё в подробностях. Сна у меня не было ни в одном глазу, поэтому я провёл увлекательную ночь в компании дальней родственницы.       Урсула обладала своеобразным шармом и, что важнее, обширным багажом знаний. К тому же у неё давно не было живого собеседника, и она с удовольствием отвечала на мои вопросы и задавала свои. За пару часов я узнал о некромантии больше, чем за всю свою жизнь. Спать я отправлялся чрезвычайно довольным, стараясь не растерять свои записи.       Жизнь в штаб-квартире Ордена на самом деле была скучной. Ничего увлекательнее ссор Снейпа и Блэка на собраниях не происходило. Уизли боролись с домом, изредка в этом им помогали фениксовцы, регулярно сюда захаживающие.       Всё своё время я проводил за разговорами с Урсулой или сортировкой артефактов. С леди Блэк мы обсуждали ритуал, который я планировал провести в конце августа. В самом ритуале не было ничего сложного, но я хотел получить гарантии, что, обретя целостность, Волан-де-Морт не попытается от меня избавиться. На первый взгляд самый простой вариант — Непреложный обет. Но тут есть загвоздка: после Слияния это будет уже не Волдя, а совсем другой человек, который никаких обещаний и клятв не давал, поэтому я искал безопасный путь изменения самого ритуала.       — Ты сошёл с ума, паршивец! — заявила Урсула, услышав о моей идее.       Леди долго ругалась, употребляя такие цветастые выражения, что я заслушался и пожалел об отсутствии Прытко Пишущего Пера. В своей тираде она упомянула меня, моих предков до седьмого колена, особенно выделив мою бабулю Дорею* (которая приходилась ей внучкой), моих учителей и даже "безмозглого идиота, решившегося на создание крестражей" и его "смертожранцев". При этом некромантка ни разу не запнулась и не сбилась. Пока я мысленно восхищался Урсулой, она малость успокоилась и задумчиво заявила:       — Дерзкое решение, но может что и выйдет.       После этого я потерял сон, проводя все ночи за расчётами. Заниматься этим в светлое время суток не было никакой возможности — кто-то постоянно мешал. То "друзья" пытались втянуть в какую-нибудь дурацкую авантюру (обычно они пытались разведать что-то о делах Ордена), не обращая внимания на то, что мне это не интересно, то Сириус ныл по какому-либо зачастую дурацкому поводу, то оборотень вдруг решал приобщить меня к делам фениксовцев и сделать из меня достойного сына Джеймса и Лили. У меня уже заканчивались правдоподобные отговорки, так что я сбегал к Урсуле либо в библиотеку, едва завидев, как кто-то идёт ко мне.       С артефактами всё было не так просто. Хорошо хоть одним из первых мне попался браслет подчинения, и, отдав его Винки с наказом надеть на руку Барти, смог посвятить себя другим, не беспокоясь, что смертожранец сбежит.       К сожалению, я даже о половине из принадлежащих Блэкам вещиц не слышал и каждый день благодарил высшие силы, что послали мне Урсулу. Она-то как раз была знакома с этими штукенциями, с чем-то по долгу службы, с чем-то из-за вхождения в род Блэк после замужества.       Финеас, кстати, пару раз "заскакивал на огонёк". Надолго никогда не задерживался, лишь проверял, как идут дела, у "господина смертника" (иначе он меня не называл), и, осыпав меня язвительными замечаниями, возвращался на свой портрет. Меня его слова не задевали, с некоторыми я даже соглашался, да и помощь Блэка, знакомого с родовыми артефактами всяко лучше жены, была неоценима.       До конца каникул оставалось чуть меньше недели, когда я наконец — не без помощи Урсулы и Финеаса, естественно — закончил с расчётами. Если бы не полог тишины, предварительно установленный в комнате, мой ликующий вопль услышал бы весь дом.       — Рано радуешься, — тут же ехидно одёрнула меня леди Блэк, — тебе ещё куча работы предстоит.       Как бы ни было грустно признавать сей факт, но она была права. Когда я попросил Урсулу рассказать мне о некромантии, первым делом она прочитала мне целую лекцию по технике безопасности, в красках расписав все самые распространённые ошибки и их последствия. О заклинаниях и ритуалах мы заговорили только после того, как я основательно так проблевался и выпил зелье от тошноты, которое сварганил на скорую руку под язвительные комментарии о тонкой душевной организации современной молодёжи. Поэтому сейчас, после замечания ведьмы, я только тихо вздохнул и принялся проверять, всё ли необходимое со мной.       "Мел, свечи... Есть. Медальон Салазара Слизерина? Где-то здесь должен быть... — порывшись в кучке артефактов, обозначенных "условно опасными", я вытащил оттуда знакомое украшение и поставил очередную галочку в своём списке. — Диадема Кандиды Когтевран? Где же она? Точно! Гоблины же её позавчера прислали, а я, наверное, в сумку кинул и не посмотрел. Травы..."       — Гримуар мой ты куда тянешь, негодник? — раздался голос Урсулы.       — А если что-то пойдёт не так, я как это определю? Я ещё даже портрет не заказал, чтобы после смерти людям на нервы действовать.       — Зачем тебе гримуар, я ещё могу понять, но артефакты все ты зачем, паршивец, берёшь? Они, между прочим, фамильные.       — А я чужой значит? — возмутился я. — И вообще тебе жалко, что ли?       — А коли и так? Неча тут добро разбазаривать.       Я благоразумно умолчал о том, что, если б не моя жадн... хозяйственность, всё вышеупомянутое добро оказалось бы на помойке. Но пообещать, что большая часть вещей отправится в Гринготтс, всё же пришлось. Утешил себя мыслью, что в конце года, после смерти Сириуса, эти прелестные штуковины ко мне вернутся.       Несмотря на то, что все вещи были собраны довольно быстро, а желание оставаться на площади Гриммо даже на столь короткое время, как неделя, так и не появилось, свалить куда подальше помешало сразу несколько событий. Во-первых, мне отказало воображение, проще говоря, я не мог придумать разумных доводов в пользу того, чтобы меня выпустили погулять из дома, а моё желание куда-то идти только вызвало подозрения. И в итоге Дамблдор поставил вокруг дома барьер, который не пропускал живых существ, если на то не было разрешения создателя. Само собой мне его было ни в жизнь не получить. Была у меня мысль просто разрушить преграду, я даже проштудировал парочку фолиантов о защитной магии и изготовил несколько амулетов, способных создать прорыв в барьере, но я отложил их в сторону, решив, что подобные действия плохо скажутся на моём образе примерного мальчика.       Кроме того дезертировать мне мешали Уизли-младший с Грейнджер. В последние дни от них просто не было спасу. Почему-то лишь спустя месяц они решили узнать, что же происходит с их другом.       — Гарри, — девчонка налетела на меня в библиотеке, — что с тобой происходит? Ты спишь целыми днями, есть не спускаешься, ходишь истощённый...       — И поэтому вы попросили Люпина проверить, не вампир ли я? — судя по выражению лица Грейнджер и внезапно возникшему румянцу, импровизируя, я попал в яблочко. Конечно, я замечал, что, общаясь со мной, оборотень вёл себя как-то странно, но не предполагал, что он пытается выяснить, не изменилась ли моя сущность.       — Мы беспокоимся за тебя, — после небольшой заминки продолжила девочка, — я, Рон, Джинни, Сириус, наконец!       — Я не могу уснуть ночью. У меня опять видения... там Волан-де-Морт... он... он убивает и... Знаешь, я как-то внезапно осознал, против кого мне придётся сражаться, теперь вот пытаюсь восполнить пробелы в знаниях.       Как я и думал, нужно было лишь сказать, что я взялся за ум, и Грейнджер сразу успокоилась.       — Ты должен сказать о видениях профессору Дамблдору, — почти успокоилась. — Если ты не скажешь, я сделаю это.

---

      Лорд Волан-де-Морт сидел в своём кабинете, в поместье покойного отца, и разбирал документы. К сожалению, быть тёмным лордом — непростая задача. Приходилось не только кого-то пытать и проводить собрания Пожирателей Смерти, но и разбираться с бюрократией: отчётами о миссиях, графиками расходов, письмами союзников и прочим. И пусть прошло не так много времени с момента его воскрешения, как на Волан-де-Морта свалилось изрядное количество бумаг, требующих его непосредственного внимания.       Внезапно прямо на стол уселся призрачный ворон и голосом Поттера начал вещать:       — Как твои дела, Томми? Надеюсь, я тебя не отвлекаю. У меня для тебя две новости. Одна из них хорошая, а другая не очень. Начну, пожалуй, с хорошей. Все частички твоей душонки собраны и готовы воссоединиться с хозяином. А теперь плохая: я не могу, не привлекая внимания к нашему сотрудничеству, покинуть особняк Блэков, ибо наш общий длиннобородый знакомый поставил вокруг него барьер, не дающий мне выйти.       Завершив свою миссию, патронус растаял в воздухе, оставляя Волан-де-Морта в раздумьях.