The Covenant of Salt

Прошло три года. Тереза за это время приобрела внушительное портфолио: она сделала несколько декораций к бродвейским постановкам, и теперь имела старшее членство в клубе художников-постановщиков. Нью-йоркские театры буквально разрывали ее на кусочки. Она все еще была верна Харкеви и подключалась в работу вместе с ним, как только он к ней обращался. Она так же ездила в командировки и делала декорации в театрах Вашингтона, Филадельфии и Бостона. В карьере Кэрол тоже все было прекрасно. Ее вот-вот должны были сделать партнером в мебельном магазине: последние полгода было много слухов об этом. Они купили вторую машину и собирались поменять "Маячок" на модель поновее. Они много путешествовали и наконец-то доехали до Западного побережья. Кэрол все порывалась вывести Терезу в Европу, но расписание обеих было составлено на несколько месяцев вперед, и, каждый раз, когда они пытались спланировать европейское путешествие, они расстраивались и обычно заканчивали заказом билетов куда-нибудь поближе. Они съездили в Мексику и Канаду, а однажды две недели провели на Багамских островах. Всё шло своим чередом: размеренная, спокойная жизнь. По крайней мере, именно так казалось Терезе, пока Кэрол как-то раз не объявила ей, что она обратилась в суд – попробовать вернуть опеку над Ринди. Она сказала об этом тихим воскресным утром, когда они, утомленные любовью и выбравшиеся наконец из постели, сидели в столовой и пили кофе. На Кэрол был шелковый бледно-голубой халат, который она просто накинула, не завязав. Полоска бледной кожи и выпуклости груди отвлекали Терезу и возвращали ее мысли в события недавнего времени, но лишь до того момента, как Кэрол произнесла имя своей дочери. - Я думала...Кэрол, я думала, ты решила насчет этого раз и навсегда, - начала Тереза, словно проснувшись от сладкой дремы. Она нахмурилась и схватила чашку с теплым кофе двумя руками. - Да, но..Элизабет сказала, что у нас есть шансы. - У нас? - Это такое выражение. Имеется в виду: у меня и моего адвоката. Элизабет стала подругой Кэрол; не такой, как Эбби, конечно, но они часто проводили время вместе: та поставляла для магазина Кэрол клиентов среди своих богатых друзей. А теперь еще и оказалось, что Элизабет готовит дело Кэрол против Харджа. Именно это и рассказала сейчас Кэрол. - Это так здорово, что она согласилась помочь мне! Я думаю, только женщина по-настоящему может понять женщину, только мать...У Элизабет двое детей, близнецы. Она безумно их любит и сочувствует мне. Она несколько раз поднимала эту тему, но я отказывалась поддерживать разговор. Но однажды она буквально заставила меня послушать ее! И, оказалось, я могу претендовать на частичную опеку! - И как это будет, Кэрол? - вдруг вспылила Тереза, потому что ей не понравилось, что Кэрол так много скрыла от нее, - Она будет жить здесь с нами, или что? Ты собираешься рассказать ей? - Конечно, она будет жить здесь, когда будет бывать у меня, - спокойно, с расстановкой ответила Кэрол. - У нас же есть свободная комната. И да, безусловно, я собираюсь всё ей разъяснить. Она уже достаточно взрослая для этого. - Ты думаешь, Хардж уже не пытался? - В любом случае, это можно исправить! - вдруг в волнении перебила ее Кэрол, - Думаю, я смогу на нее повлиять. Тереза помолчала, рассматривая лицо Кэрол. Морщинок стало больше, но они делали ее только очаровательнее. Терезе казалось, что с каждым днем их любовь только крепнет. А в такие моменты - когда надо принять важное решение, помочь с чем-то или убедить в верности и поддержке - особенно. - Элизабет будет представлять тебя в суде? - Нет - как бы я этого не хотела. Да, она ведет практику с братом, она - полноправный партнер фирмы. Таких единицы в Нью-Йорке, но ей просто повезло родиться в семье адвокатов. И отец всегда относился к ней и ее брату одинаково, так что поделил фирму поровну. Но закон пока не позволяет женщине вести дела и представлять клиентов в суде. Глупая дискриминация! - А кто тогда будет? Ее брат? - Да. Уильям. - Когда первое слушание? - Через две недели. - Так скоро! Кэрол!...Волнуешься? - И да, и нет. Я боюсь, что Хардж мог сохранить те пленки, и будет настаивать на моем аморальном поведении. Но я знаю, что могу выиграть и иметь возможность видеться с дочерью, растить ее, воспитывать. Я бы хотела показать ей, что нет ничего зазорного в нашей с тобой любви, что у нас такие же отношения, какие бывают у любой другой пары и что пол не является решающим фактором, когда два человека находят друг друга. Понимаешь, любовь - вот ответ! И в нашем с ней случае тоже. Она любит меня и захочет принять меня такой, какая я есть. И я люблю ее, люблю настолько, что не в силах от нее отказаться, что бы мне ни говорили другие люди... *** Из дневников Неринды Джейн Эйрд, 13 марта 1955 года. Папа привез меня на машине к зданию суда. Он очень волновался, и мне хотелось его утешить. Он выглядел бледным и постоянно теребил пуговицу на пиджаке. Я знала, что он до сих пор ее любит и что ему тяжело будет встретиться с ней сегодня. Мне сказали ждать в коридоре, и я разглядывала голые черные ветки деревьев в окне. Они были похожие на когтистые, тощие руки старухи-ведьмы. Мы ждали долго, а потом отец вышел, взял меня за руку и, слабо улыбнувшись, повел в комнату. Комната была большая, с ярким желтым светом и желтой мебелью. Я не сразу увидела ее, но, когда заметила, была поражена. Она не изменилась и, казалось, стала только еще красивее. Она тоже волновалась, как и отец: серые глаза с бегающими зрачками впились в меня, а рот приоткрылся. На лбу залегла продольная морщина, и я отвернулась, потому что не смогла больше вынести ее мучительного взгляда. Меня долго допрашивали двое мужчин, по очереди. Их вопросы в чем-то были схожими, и мне быстро надоело отвечать на них. Когда они говорили со мной, то произносили слова медленно и четко, словно я была маленьким ребенком или каким-то отсталым в развитии человеком. В конце судья спросил, не хочу ли я сказать что-нибудь. Я повернулась к матери, на которую почти не смотрела на протяжении всего допроса, и произнесла:"Ты веришь в Бога, мама? Потому что Бог презирает таких, как ты". Она сжала губы и стала хлопать глазами, словно не до конца понимая человеческий язык. Но потом до нее дошло, и она заплакала. Мне стало трудно дышать, и я захотела уйти. Судья сказал, что я могу быть свободна, и меня вывели из комнаты. В коридоре меня ждал папа. Он уже не так сильно волновался и даже немного улыбался. Я попросила его отвезти меня домой, но он сказал, что мы должны дождаться конца слушаний. Папа вернулся внутрь, а я осталась сидеть на лавочке с Милли. Дверь распахнулась внезапно, с треском ударившись о стену. Я вздрогнула, напугавшись, и подняла взгляд. Это была моя мать, и она все еще плакала. Какая-то женщина гладила ее по плечу, успокаивая. Я почему-то подумала о Терезе, но это, скорее всего, была не она. По крайней мере, я не такой ее себе представляла. Вообще, представлять это все - ужасно противно. Как она может быть таким монстром! У меня не укладывается в голове то, как она загубила свою жизнь: повязнув во грехе. - Как ты мог? Как ты мог? - подавляя рыдания, проговорила мать, приближаясь к папе. Она остановилась, когда увидела, что я подошла к нему и взяла за руку, - Ты же полностью промыл ей мозги! - Здесь не только моя вина, Кэрол. - А чья еще, ты, грязный... - Кэрол! - к ней подошла та женщина и взяла ее за рукав. Она была изумительно красивая: с идеальными чертами лица, на котором брови были немного насуплены. Я посмотрела ей в глаза, и она выдержала взгляд. Нет, это точно была не Тереза. Я смотрела им вслед, понимая, что, скорее всего, я вижу свою мать в последний раз. По крайней мере, я бы хотела, чтобы так оно и было. Униженная и оскорбленная, без всякой оставшейся гордости, она обернулась и бросила на меня короткий взгляд через плечо, а потом скрылась за дверью. Мы не поехали домой. Вместо этого папа отвез меня в мой любимый ресторан, где заказал мне три различных десерта! Мне казалось, что я лопну, когда я ела последнее пирожное! Папа сидел напротив, и его глаза были мокрые от слез. Он думал, что я не вижу, он не хотел, чтобы я видела, что он плачет. *** Кэрол разбудила ее своими сборами. Обычно Тереза могла спать, не тревожась, но сегодня был, видимо, какой-то серьезный день: Кэрол чертыхалась, несколько раз доставала ту или иную вещь из шкафа, копошилась в своей шкатулке с драгоценностями. В конце концов Тереза, зевая, пришла на кухню и плюхнулась на стул. Они представляли сейчас полную противоположность друг другу: молодая брюнетка, лохматая, неумытая, в большом махровом халате на голое тело, невыспавшаяся и немного с похмелья - и женщина с льняными волосами, уложенными в красивую прическу, накрашенная и одетая в со вкусом подобранную одежду, с комплектом драгоценностей, свежая после долгого сна и чашки крепкого кофе. - Прости, я не хотела тебя будить, мой ангел, - сказала Кэрол, застегивая жемчужные сережки на своих ушах. - Ничего, - пробормотала Тереза, пытаясь подавить зевок. Она блуждала сонным взглядом по фигуре Кэрол, пытаясь уследить за ее быстрыми движениями, а потом, наконец, спросила, - По какому поводу ты уходишь такая роскошная? - Вечером партнерский ужин. - Партнерский? Партнерский? - переспрашивала Тереза, просыпаясь - Хочешь сказать, твой босс объявит тебя партнером? - По крайней мере, таков был план, - улыбнулась Кэрол. - О, дорогая, я так за тебя рада! - Держи за меня кулачки сегодня. - Обязательно. - Ты сегодня с Харкеви? - Да, я обещала приехать к нему, он выбирает нового ассистента и хотел, чтобы я помогла оценить работы потенциальных кандидатов. - Разве у тебя есть на это время? - мягко поинтересовалась Кэрол, склонив голову на бок. - Нет, но дело в том, что я обещала. Так что я заеду к нему, а потом на работу. - Значит, задержишься допоздна? - Как и ты. - Я освобожусь примерно около девяти. - Я такую роскошь не могу обещать. К одиннадцати - самое раннее. - Моя бедняжка! Прости за шум, я просто словно торнадо... - Ничего, я скоро проснусь. - Там еще есть немного кофе! - подмигнула ей Кэрол. Зазвонил телефон, и она вышла в гостиную, чтобы ответить на звонок. Тереза услышала, как Кэрол поздоровалась со своим шефом, и по последовавшей дальше тишине поняла, что ситуация не очень хорошая. Она навострила уши. - Да, Джек....Да...Нет. Нет, мне нисколько не трудно. Да, конечно. Конечно. Кто? Хорошо. Да. Нет, все в порядке. Да, правда. До встречи завтра. Пока....Черт! Последнее было произнесено гораздо громче, и Тереза ожидала, что Кэрол снова появится на кухне, но этого не произошло. - Что случилось, Кэрол? - крикнула Тереза. - Ужин отменяется! Все отменяется! Я еду в порт. Кэрол говорила откуда-то издалека, и Тереза, боясь, что не расслышала, встала со стула и отправилась на поиски Кэрол. - Куда ты едешь? В порт? - Да! Тереза пошла на звуки и очутилась в спальне. Там на кровати валялось платье, которое только что было на Кэрол. Сама она влезала в серые брюки, прыгая на одной ноге. - Мебель из Франции, которую мы заказали два месяца назад для клиента и которая простояла на таможне на три недели дольше положенного срока, пришла с какими-то нарушениями, - сказала Кэрол, доставая из шкафа бледно-сиреневую рубашку, - По накладной не хватает одной детали. Что за деталь – я так и не поняла. Видимо, что-то серьезное. Харви, заместитель шефа, должен был встречать доставку в порту сегодня с утра. У него что-то не сошлось, и он позвонил шефу. Шеф послал его за дополнительной документацией обратно в офис, а потом позвонил мне. Он обычно сам встречает такие серьезные поставки, вчера он должен был вернуться из Филадельфии, но у него там случился форс-мажор. И кто, как ты думаешь, должен теперь ехать и проводить весь день за расследованием? - Ты, конечно, - ответила Тереза, сложив руки на груди и зачарованно наблюдая за Кэрол, - Ты же самая умная и талантливая. И на тебя можно положиться. Кэрол, застегивая пуговицы на груди, уже готова была ворчать дальше, но слова Терезы заставили ее улыбнуться: - И как тебе так удается? - Что именно? - Быть для меня самым важным на свете человеком, - сказала Кэрол, подходя к Терезе и заключая ее в объятия. - Ты можешь остаться и позавтракать со мной? - Нет, - с сожалением покачала головой Кэрол, - Меня ждут как можно быстрее. Тереза отступила на шаг назад, и Кэрол быстрым шагом вышла обратно в гостиную. - Детка, принеси, пожалуйста, мой кожаный кейс! - закричала она оттуда. Тереза заглянула в шкаф, нашла нужную сумку и понесла ее Кэрол. Та поблагодарила и стала быстро перекладывать из своей сумочки "Эрмез" всю ее составляющую. - Может быть, сходим куда-нибудь поужинать на этой неделе? - предложила Кэрол. - С удовольствием! Кэрол закончила сборы, натянула сапоги, надела длинное бежевое пальто, шляпку и перчатки. Затем она взяла кейс, быстро поцеловала Терезу и выбежала из квартиры. Тереза закрыла дверь и обнаружила, что она не перестает улыбаться. Она давно не видела Кэрол такой жизнерадостной. После суда над Ринди, который она проиграла, несмотря на старания адвокатов, Кэрол впала в легкую депрессию. Это была первая встреча Кэрол и Ринди с той самой, когда они случайно столкнулись на катке, и эту встречу Кэрол пережила так же тяжело. В тот день она позвонила Терезе в театр и замогильным голосом сообщила, что Ринди не пожелала ее знать. Более того, девочка высказала свое резко негативное мнение, против которого Кэрол не смогла устоять эмоционально. "Я сдаюсь, Тереза. Я не могу больше бороться". Тереза выразила сожаление, что не имела возможности в этот самый момент очутиться рядом с Кэрол и поддержать ее. Кэрол тогда сказала, что ей нужно выпить прямо сейчас, и Рэндаллы позвали ее в бар. А потом она должна была встретится с Эбби, которая как раз была в тот момент в Нью-Джерси. Последующие две недели она пила больше, чем обычно, была очень грустная и задумчивая. Улыбка практически не появлялась у нее на лице. Тереза досадовала, но ничего не могла поделать. И вот, наконец-то, все изменилось. Зазвонил телефон, и Тереза сняла трубку. - Тереза, это я, звоню от консьержа. Я забыла водительское удостоверение, оно во внутреннем кармашке сумки. Пожалуйста, спусти мне его вниз как можно быстрее. Тереза сунула руку в сумку, расстегнула молнию на внутреннем кармашке и проскользила пальцами внутрь. Она нащупала удостоверение и вытянула его на свет. В кармашке было что-то еще. Матовый сине-серый конвертик. Тереза вынула его с каким-то диким, неизъяснимым порывом. На лицевой стороне было выведено убористым почерком всего два слова: "Для Кэрол". Тереза нахмурилась. Руки ее задрожали. Она засунула конверт обратно в кармашек сумки Кэрол, взяла водительское удостоверение и ключи от квартиры и пошла вниз. - Наконец-то! - громко отреагировала Кэрол, когда Тереза в смятении вышла из лифта. Видимо, лицо у нее было озадаченное, потому что Кэрол спросила, все ли с ней в порядке. - Все хорошо. Просто немного закружилась голова. Думаю, это давление. - Будь аккуратней! Ну ладно, пока! Кэрол убежала, беспечно чмокнув Терезу в щеку на прощанье. А та на ватных ногах поднялась обратно наверх, и, закрыв за собой дверь, сразу же кинулась к сумке Кэрол. Ее мутило от ощущения, что ей не понравится содержание письма и что она не должна его читать. Но конверт был подписан женщиной, он слабо пах женскими духами, и у Терезы было дурное предчувствие. Конверт был не запечатан, и она вынула сложенный вдвое листок бумаги, развернула его и прочитала: "Дорогая Кэрол! То, что случилось, было прекрасно...Ты показала мне самое красивое проявление этого многогранного слова - любовь. Ты заставила меня задуматься о многом... Я думаю, нам надо встретиться и всё обсудить. Приезжай завтра в обед в отель «Плаза» в Джерси-Сити. Я буду ждать тебя в президентском номере с двенадцати до двух. Твоя, Бетси". Тереза почувствовала, как холодеют ее руки, державшие бумагу. Пальцы вмиг одеревенели, и листок упал на пол. Куда-то туда же с громким ухом упало в груди и сердце Терезы. Ей показалось, что стены стали двигаться, смыкаясь вокруг нее. Она взглянула на часы. Время было почти десять. Ей нужно собраться и поехать в Нью-Джерси. Ей нужно надеть самое лучшее ее платье и сделать прическу. Ей нужно было жить дальше. Может, все не так плохо, и письмо имело другой смысл? В любом случае, ответ на вопрос знала Элизабет Рэндалл. У нее был новый синий костюм, который она еще ни разу не надевала. Он был дорогим и элегантным, но его выбрала ей Кэрол. Она бы не смогла сейчас это надеть. В итоге она остановила свой выбор на черном платье с полукруглым вырезом. "Вот он - цвет моего настроения" - мрачно подумала Тереза, оправляя подол. Она вытащила из своей шкатулки на столе красные коралловые бусы и сережки и, оставшись удовлетворена своим строгим внешним видом, стала наносить макияж. В начале двенадцатого, проглотив нехитрый завтрак и чашку холодного кофе, она выехала в Нью-Джерси. Тереза быстро нашла нужный отель, проехала вокруг него два круга, разглядывая прямоугольное здание, а потом припарковала машину на другой стороне улицы. Она перешла дорогу, прошла через крутящиеся двери и на ресепшене назвала имя Кэрол. Ей улыбнулись и подсказали номер этажа. Она поблагодарила и отправилась к лифтам. По ту сторону раздались быстрые шаги, и вскоре дверь распахнулась. Улыбка быстро потухла на лице Элизабет. - Я могу Вам чем-то помочь? - спросила она, с пренебрежительным интересом разглядывая Терезу. - О, я очень на это надеюсь. Вы думали, что это Кэрол, не правда ли? Вы ее ждали? Пренебрежение ушло с ее лица, остался лишь интерес. - А вы кто? - Тереза. Элизабет медленно выдохнула и отступила на шаг в сторону, легким кивком головы указывая вглубь комнаты: - Проходите. Тереза ступила в номер и сделала несколько шагов. Волнение, которое она так тщательно старалась подавить в себе, разрасталось теперь огромными темпами. Номер был шикарный, как шикарна была и Элизабет. Она стояла перед Терезой, держа стакан с виски, из которого сделала глоток. Она вела себя уверенно и достойно, как будто бы имела на это какие-то права. Тереза не понимала, почему Элизабет нисколько не смущена, и от этого смущалась сама. Элизабет была очень красива. Ее красота была безупречной: большие зеленые глаза с черными ресницами, идеальная форма губ, бровей и носа. Тяжелые темные волосы обрамляли овальное, с высокими скулами, лицо. Запястья были тонкими, а на них - массивные золотые браслеты. Она была в голубом платье с черными вставками и в черных туфлях. Каждая деталь гардероба была тщательно продумана, как будто ее одевали несколько профессионалов. Она была из породы Кэрол: женщина из высшего общества, аристократка с отличными манерами и идеальным воспитанием. Может, именно это и привлекло Кэрол? Тереза не хотела думать об этом, но это было то, чего она должна была узнать. Ради чего она пришла. Ее смелость быстро таяла под прямым взглядом Элизабет. И, когда та заговорила, Тереза еще больше стушевалась: - Она много рассказывала о вас. - Это должно сделать мне честь? - Нам давно надо было познакомиться. - Спасибо, но мне и сейчас не хочется этого делать. Элизабет усмехнулась и залпом выпила остатки жидкости в своем стакане. Затем медленно повернулась, чтобы поставить его на комод. Она вела себя, как опытная львица: наглая, заранее уверенная в своей победе над жертвой. Могло ли быть это показным? Могла ли она притворяться, а внутри быть такой же обеспокоенной, как и Тереза? Вполне. И Тереза продолжила: - Как давно...как давно это у вас с ней? - Это было всего однажды. - Я вам не верю. - Тогда спросите у Кэрол. - Что вам от нее надо? - Что? - развела руками Элизабет, - Тоже самое, что и вам, думаю. Секс. - У нас с ней больше, чем секс, - разозлилась Тереза, и ее голос стал дрожать от гнева, - Мы вместе уже пять лет. Вы должны были это знать, раз, как вы утверждаете, слышали от нее про меня. - Что-то слышала. Не детально. - Вы любите ее? Элизабет растянула красивые губы в кривой улыбке: - Люблю? Это слишком серьезно. Она хорошая приятельница, интересный собеседник. А в тот раз оказалась еще и отличной любовницей. Нежная и заботливая... - Пожалуйста, увольте меня от подробностей, - попросила Тереза, и ее голос сорвался. Она тяжело дышала, чувствуя, как платье давит ей на грудную клетку. Она вдруг почувствовала себя жалким ничтожеством. Почему она решила, что Кэрол будет любить и хотеть ее вечно? - Хотите выпить чего-нибудь? Тереза кинула на Элизабет быстрый взгляд. Лицо той как будто бы смягчилось, приняло озабоченное выражение. Она кивнула, и Элизабет, развернувшись, подошла к комоду. Тереза услышала, как ударились льдинки о дно стакана, как полилась сверху жидкость. Потом Элизабет повернулась, и реальность снова больно ударила Терезу. Всё это произошло на самом деле, и вот она - та, которая смела прикасаться к коже Кэрол, целовать ее, обнимать. Вот ее руки, которые ласкали Кэрол, протягивают теперь хрустальный, преломляющий свет и жидкость внутри, стакан с виски. Виски был ржаной, тот, который любила Кэрол. Тереза выпила очень быстро. - Еще - попросила Тереза, возвращая обратно пустой стакан. Вторую порцию она стала цедить сквозь зубы. Она опустилась в одно из полосатых кресел с высокой спинкой, стоявших у окна. - Расскажите мне...как всё было. - Вы только что оборвали меня... - А теперь хочу узнать. Когда это произошло? - В день суда над Ринди. Мы обе были пьяны в тот вечер, - начала Элизабет, и Тереза увидела, как немного затуманивается и словно уходит вовнутрь ее взгляд - она начала вспоминать. Терезу передернуло, и она отпила еще виски, - Я...пыталась успокоить ее. Все получилось очень быстро. И страстно. И...я думаю, это один из лучших экспериментов в моей жизни. Элизабет поморгала, и глаза ее снова сфокусировались на Терезе. Она улыбалась, легко и как будто бы немного стесняясь. Эта была улыбка довольного человека, радовавшегося пережитыми ощущениями. - Кэрол стала для вас экспериментом? - В каком-то роде, - пожала плечами Элизабет, пальцами одной руки принявшись перебирать браслеты на другой, - Вообще-то, меня всегда привлекали только мужчины. Но потом...Кэрол как-то рассказала - когда мы готовили дело для суда; она в тот вечер была особенно эмоционально хрупка - что живет с женщиной. Назвала ваше имя. Я изумилась, потому что никогда бы не подумала про нее...Стала расспрашивать, а она стала отвечать. И спустя время я поняла, что мне интересно. - Все так просто и легко у вас. - А что, надо, чтобы было сложно? Я не хочу оправдываться перед вами. - А должны. Вы разрушили нашу с Кэрол жизнь. - Не будте так высокопарны. Я уверена, Кэрол раскаивается в том, что произошло. - Не защищайте ее. - И не собираюсь. Кэрол взрослый человек, и сама может постоять за себя. Я не принуждала ее к этому. Скорее, она была инициатором того действа. Тереза прикрыла глаза. Элизабет, которая своею запиской для Кэрол словно всадила кол в сердце Терезы, теперь будто стала прокручивать его там. Было больно и хотелось избавиться от него. Но Тереза боялась того, насколько широкой станет дырка в ее груди, если этого кола там не будет. Дырка в сердце могла убить ее на этом самом месте. Тереза попробовала дышать, медленно втягивая воздух носом, наполняя им грудную клетку. Получалось плохо, слева тянуло, связывая что-то крепкими узлами и тут же снова разрывая. "Я любила ее!" - было единственной горькой мыслью, крутившейся у нее в голове. Она знала, что слова эти никак не тронут Элизабет и что не надо их произносить. Но она сама не поняла, как они отчаянно вырвались у нее, повиснув, звеня, в воздухе. - Вы очень храбрая. И вы все еще ее любите. В настоящем времени. - Если вы это понимаете, зачем позволили ей?.. - Мы обе этого хотели. Мы всего лишь поддались тогда слабости... Щеки Терезы горели. Ей казалось, кто-то влез в их с Кэрол интимную жизнь. Этим кем-то была богатая и властная женщина, красавица, уверенная в себе. Теперь для Терезы обратного пути - пути в счастливую, долгую жизнь вместе с Кэрол - уже не могло быть. И Элизабет Рэндалл была этому виной. Но ни деньги, ни власть, ни привлекательность - ни чего бы то ни было не давали ей права поступать так, как ей заблагорассудится. Тереза почувствовала ярость, застлавшую глаза. Да как Элизабет вообще смела сейчас рассуждать обо всем этом! - Вы ничего не знаете о любви! - Может быть. - И мне не нужно ваших слов утешений, - Тереза поднялась с кресла, собираясь уйти, - Вы совершили подлость, переспав с человеком, состоящим в длительных отношениях. Вам нет ни оправдания, ни прощения. Мне не нужен ваш спокойный тон и ваша рассудительность - этим делу не поможешь. Не важно, произошла ли измена всего однажды, или это случилось тысячу раз. Боль не становится меньше или больше, если я думаю о количестве раз, когда вы целовали или трогали мою Кэрол...И мне противно даже думать о том, что было бы, если бы ее не вызвали сегодня на срочное дело: приехала ли бы она сюда к вам, или нет? Но это уже не ваша забота... Она двинулась было в холл, но Элизабет стояла прямо посередине, сомкнув губы и глядя прямо на нее. - Однако, не советую вам вставать у меня на пути - добавила Тереза, идя прямиком на Элизабет. И та, под напором ли ее взгляда, или испугавшись прямого, быстрого шага, в конце концов посторонилась, пропуская Терезу. Та открыла дверь и громко захлопнула ее за собой. Тереза нажала кнопку лифта. Ее зубы выбивали дробь. Двери распахнулись, и она вошла в кабину, прикусывая язык, чтобы не расплакаться прилюдно. Она выбежала из дверей отеля и, переходя дорогу, заметила, как кружится ее голова. Она поискала в этом искажающемся мире свою машину и поспешила к ней. Ей казалось - как бывает во сне - что идет она быстро, но ноги ее двигались очень медленно. Она села и закрыла за собой дверь. Ее окутала тишина. Тереза долго смотрела на свои руки, пальцы которых с силой сжимали рулевое колесо. Она с удивлением разглядывала на безымянном пальце, будто видела впервые в жизни, аккуратное колечко с небольшим бриллиантом, которое подарила ей Кэрол в этом году на их годовщину. Она сняла его с пальца и выкинула куда-то в машину. А потом разрыдалась. Снова всё повторилось, как тогда, в библиотеке в Сью-Фолс, где она впервые осознала предательство Кэрол и почувствовала, что ее тело может в любой момент разлететься на куски. Тереза не помнила, как вела машину обратно на Манхэттен. Вождение - мастерство, которому сложно разучиться, и это помогло ей остаться в живых и не попасть в аварию. Она помнила, что пару раз ей приходилось останавливаться у обочины, потому что слезы мешали ей видеть дорогу. Очнулась она через час, когда заходила в их с Кэрол квартиру. Она в волнении ступила в гостиную и осмотрелась. Все вдруг показалось ей искусственным, словно декорации к неудавшемуся спектаклю. Вроде все на месте, и создатели приложили усилия к возведению уюта и реалистичности, но что-то пошло не так в самом сюжете, и теперь интерьер выглядел надуманным, слишком броским, слишком кричащим о том, чего на самом деле уже не было... Каждая вещь здесь до сих пор имела для нее смысл, была чем-то дорога и полна воспоминаний. Но теперь все то, что связывало их, неизбежно в мыслях Терезы вело к сегодняшнему утру, к синему конверту с надписью "для Кэрол". Тереза зачарованно ходила по комнатам, глядя по сторонам, с горечью осознавая, насколько чужой стала для нее эта квартира. Она очутилась в спальне. Как безумная, прошла и села на кровать. И, касаясь ладонью шелкового покрывала, поняла она, что не может оставаться больше в оскверненной святыне. Она бросилась к шкафу и достала свой чемодан. Но это был тот коричневый кожаный чемодан, с ее инициалами "ТМБ", который подарила ей Кэрол. Тереза отшатнулась от него и побежала обратно в гостиную. Ее душили слезы, рыдания поднимались к горлу. - Резиденция Кранелл и Герхард, - ответили ей по телефону. - Привет, Глория. Эбби или Виви дома? - дрожащим голосом спросила Тереза. Тело ее тоже стала бить дрожь. - Здравствуйте, мисс Тереза. Мисс Женевьева дома, собирается в театр. Позвать ее к телефону? - Да, пожалуйста. Тереза ждала, слушала отдаляющиеся шаги прислуги. Как кто-то еще мог продолжать жить в мире, который рушился сейчас вокруг Терезы? - Да, Терри? - Виви...я могу пожить у вас пару дней? - Что случилось? - Я...не могу по телефону. - О, Терри! Конечно, приезжай, дорогая! Через час мне нужно выехать в театр, но к шести приедет Эбби и побудет с тобой. Ты звучишь ужасно...С Кэрол всё в порядке? - Я думаю, Кэрол в порядке. Я почти в этом уверена. - Хорошо. Наверное. Хочешь, я пошлю водителя забрать тебя? - Нет, я...я доеду сама, я не смогу ждать. Спасибо и до встречи. - До встречи, дорогая. Тереза положила трубку и прерывисто вздохнула. Рузвельт, который спал до этого, а теперь пришел и уселся ей на ногу, повернул голову и внимательно посмотрел вверх, на нее. Она присела около пса и, погладив его по голове, объявила: - Видимо, нам придется пока расстаться с тобой... Слова эти настолько поразили ее, произнесенные вслух, что Тереза заплакала. Ей показалось, что запястья ее разрезаны, и кровь вытекает из нее. Сил уже ни на что не оставалось, и, обняв Ру на прощанье, она вскочила и кинулась к двери. Она повесила на руку пальто, сунула ноги в туфли и вышла. Эбби приехала в начале седьмого. К тому времени Тереза, приняв горячую ванну и заботливо укутанная Глорией в теплый плед, лежала на диване в гостиной огромной квартиры Эбби и Виви в Грэмерси Парке. Глория заварила ей крепкий чай и принесла две душистые булочки, которые только что сама испекла. Глория уже три года работала у Виви и Эбби, знала про них все и относилась к ним, как к своим дочерям. Она любила обеих и очень расстраивалась, когда, вспыльчивые и амбициозные, Эбби и Виви ругались и не разговаривали друг с другом днями. Глория знала и про Терезу с Кэрол. Она была самым добродушным человеком, которого только встречала Тереза. И вот сейчас Тереза, чтобы не обидеть, пыталась съесть хотя бы одну булочку, хотя еда совсем не шла ей в рот. Эбби сбросила пальто в прихожей и, начав было что-то восторженно вещать Глории, остановилась и взглянула в ту сторону, где была Тереза. - Эй, а ты что здесь делаешь? - весело спросила она, подходя и садясь на диван. Однако веселость ее сразу пропала, когда Тереза уставилась на нее сердитым взглядом. - Ты ведь знала о Бетси Рэндалл и Кэрол? Взгляд Эбби потух. Она закусила губу и вздохнула: - Да. - Как давно? – спросила Тереза, отмечая про себя, что начинает привыкать к этой боли слева в груди. - Кэрол рассказала мне на прошлой неделе. Прости, я так и не решила, мое это дело или нет, дорогая, - Эбби провела по ноге Терезы, словно пытаясь убедить ее в своих лучших намерениях. - Я знаю, ты на ее стороне, но мне просто не к кому больше было пойти. Тереза могла бы пойти к Дэвиду, с которым хорошо общалась, но он, скорее всего, был занят на работе или вообще мог быть не в городе. В любом случае, проверять это у Терезы не было времени - она хотела как можно быстрее убраться из квартиры Кэрол. - Дело не в том, на чьей я стороне...Кэрол очень раскаивается, Тереза. - Правда? Это она сказала кому - тебе? Не мне почему-то. Эбби потерла лоб и выдула воздух сквозь губы. - Это сложно...Вам надо поговорить. - Я не хочу с ней ни о чем разговаривать. Я не думаю, что она может сказать что-то, что могло бы меня заинтересовать. Вскоре раздалась телефонная трель, пронзительная и настойчивая. Ледяной жар разлился по телу Терезы, когда она поняла, что звонила Кэрол. - Да, она здесь, - сказала Эбби в трубку, стараясь говорить ровным тоном, - Да...Да. Я попробую, но не думаю...Тереза!.. - Нет! - закричала Тереза. - Мда. Ты слышала?.. Я не уверена, что это хорошая идея. Ну..ну, конечно, что же я могу сделать? Хорошо. Да, давай. Ага, пока. Эбби повесила трубку и снова предстала перед Терезой: - Она очень испугалась, когда оказалось, что ты не появлялась сегодня в театре, и никто не знает, где ты. - Почему это? Она что, подумала, что лишилась вдруг меня? - Ты зла на нее. Это нормально. Поэтому вам надо поговорить. - Я не хочу с ней разговаривать, - покачала головой Тереза, - Мне нужно время все переварить...Много времени. Однако меньше, чем через десять минут раздался звонок в дверь. Тереза отбросила плед и вскочила с дивана. - Эбби! - грозно сказала она, - Только не говори мне, что это Кэрол! - Она сказала, что приедет. Моим мнением никто не поинтересовался, - виновато сказала Эбби, отправляясь открывать дверь. Кэрол влетела в комнату и резко остановилась, увидев Терезу. Вид у нее был жалкий. - Даже и не думай подходить ближе! - Тереза предупреждающе вскинула руку. - Тереза, позволь... - Я ничего не хочу слышать! Я не хочу вообще тебя видеть! - Но я хотела... - Мне все равно, что ты хотела! Как ты смеешь упоминать о том, чего хочешь ты? Меня уже сегодня сполна просветили рассказами того, чего ты хотела! - Я люблю тебя, - Кэрол сделала к ней шаг. - Не говори так, - закричала Тереза, отступая назад. - Не смей! И уходи. Убирайся вон, Кэрол, и оставь меня в покое! Как ты не понимаешь? Ты сделала мне больно! - Я это понимаю. Я просто хочу быть с тобой... - А я - нет, - выговорила Тереза, и снова слезы брызнули из ее глаз, - Я больше не хочу быть с тобой. Эбби подошла и взяла Кэрол за рукав. Та не двигалась с места, пристально смотря в глаза Терезы, словно вскрывая ее, пытаясь разглядеть ее душу и понять, насколько серьезно та сейчас говорила. - Пойдем, Кэрол. Тебе лучше уйти. Кэрол развернулась и дала себя увести. Тереза так и осталась стоять посреди комнаты, а слезы катились по ее щекам и щипали глаза, уже слишком раздраженные сегодняшними рыданиями. Тереза слышала, как Эбби сказала Кэрол: - Я люблю тебя, ты моя лучшая подруга. Но сейчас я нужна ей, и я буду с ней. Прости, дорогая. А потом закрыла перед ней дверь.