The Covenant of Salt

1960 г. Шло время, и жизнь шла своим чередом. Кэрол больше не говорила о ребенке, и Тереза вскоре забыла те ее слова, так сильно поразившие ее на пляже в Антибах. После годового курса в школе дизайна Парсонс четыре года назад, Кэрол работала теперь в дизайне интерьеров у Дороти Мэй Киннекат*, которой пророчили работу в Белом Доме для Кеннеди. Сама Кэрол прошла в компании путь от волонтера без фактической оплаты труда до старшего дизайнера, а в итоге Дороти обещала взять ее с собой в Вашингтон. Тереза, пропустившая во время путешествия по Франции блестящее предложение по работе на Бродвее, работала все это время над менее популярными и шумными постановками. Поначалу она думала, что грусть посещает ее из-за этого досадного упущения, но с годами она забыла о том, что легко могла стать известной, если бы они не уехали тогда во Францию. А вот тоска осталась, и Тереза долго не могла найти ей причину. Часто ей казалось, что что-то проходит сквозь ее пальцы, не задерживаясь, что-то ей не видное, что-то, что ощущалось только после своего исчезновения. Очнулась она, когда они с Кэрол отмечали девятую годовщину знакомства. Она будто бы проснулась и с удивлением обнаружила их двоих, сидящих в дорогом манхэттенском ресторане. В изысканных одеждах, с красивыми прическами, они заполняли свою жизнь вкусной едой и приятным времяпрепровождением. На запястье правой руки Терезы был тот браслет из золотых пластинок, который Кэрол подарила ей на Рождество целую жизнь назад. На безымянном пальце левой было колечко с бриллиантом, которое она тогда, в Нью-Джерси, сняла в салоне Маячка и потом, через месяц после их примирения, искала со слезами на глазах. Вещи. Вещи напоминали ей о Кэрол, об их любви и о времени. И время было именно тем, что так быстро ускользало сквозь пальцы. Невидимое, неуловимое, оно било наотмашь - отражением в зеркале. Тереза стояла и смотрела на себя в ванной комнате ресторана, куда она убежала внезапно, сославшись на дурноту. Глядела на нее счастливая, но уставшая женщина, глядела с загадочным вопросом в глазах. Что дальше? И, видимо когда-то тогда и пришел ответ: родился, как само собой разумеещееся, когда в том же отражении позади себя Тереза увидела, как из кабинки выходила женщина, ведя за руку девочку лет семи, с длинными и светлыми, как у Кэрол, волосами. У Терезы защемило сердце от той мысли, которая пришла ей в голову. Мысль развилась в другую, третью, и, закрутившись, они устроили целую вакханалию в ее голове, породив спектр эмоций, заставивший ее шумно, почти со стоном, выдохнуть. - На тебе лица нет, - нахмурившись, сказала Кэрол, когда Тереза на ватных ногах вернулась за их столик, - Ты в порядке? Может, пойдем домой? - Кэрол, я согласна. Я хочу ребенка, - бросила Тереза слабым голосом, а потом залпом допила вино в своем бокале. Она отставила его дрожащей рукой и посмотрела на Кэрол. Та улыбалась и часто моргала. - Ты уверена? - Да! Прости, что я заставила тебя так долго ждать. И Кэрол не смогла дальше сдерживать свои слезы. Тереза почувствовала, как жизнь теперь стала выдавать ей яркие краски, будто хваля за сделанный выбор. Все вокруг стало казаться чересчур объемным и приветливым, и они с Кэрол какое-то время прожили, предаваясь сладостным иллюзиям, представляя свою жизнь с уже родившимся малышом. Они представляли его или ее в разных возрастах: вот ребенок идет в школу, вот они берут его на первый бейсбольный или футбольный матч. Вот он ощущает предательство друга, видит сбитую собаку на дороге, спрашивает, сколько звезд на небе и что такое лунное затмение. Но за совместно разделенной радостью пришла грусть, страхи и вопросы. Жизнь была интересной и позитивной только в их с Кэрол маленьком мире, а за его пределами царил хаос общественного уклада, установившегося веками назад. Мир, так любовно созданный людьми, запрещал быть счастливым человеку, который отличался от остальной толпы. Отличие давило, и Тереза сама знала о некоторых случаях, когда такие, как они с Кэрол мужчины и женщины не выдерживали напряжения. Такие случаи, как правило, заканчивались очень печально. Тереза думала обо всем сразу и делилась своими переживаниями с Кэрол: - А что если...что, если что-то случится со мной? - Я оформлю опеку. Я потрачу любые деньги на адвокатов. Я обращусь во все возможные сервисы и департаменты, но не упущу его, не дам ему исчезнуть из моей жизни. - Я не хочу иметь ребенка в этом мире, полном ненависти. Как он сможет постоять за себя, если все вокруг будут считать нас ненормальными? Кто будет служить ему примером? Дочери Билитиса**? Общество Маттачина***? - Мир меняется. Общество меняется. - Слишком медленно! Они еще не готовы принять то, что такие, как мы, тоже могут хотеть иметь семью и детей. - Мы будем для них примером. И для нашего ребенка. - Кэрол, я так боюсь! - на глазах ее выступили слезы, - Я так хочу его, но так сильно боюсь, что его смогут обидеть. А я не смогу его защитить, потому что...потому что никто не будет слушать трусливую извращенку. - Ты не трусливая. Ты очень сильная. Мы сильные. Мы гораздо сильнее, чем они могут себе представить. И мы можем дать ребенку то, что ему будет нужнее всего: любовь, внимание и заботу любящих родителей. Он будет самый счастливый малыш только потому, что будет очень желанный. - Моя семья...мои родители...как я могу быть примером, Кэрол? - Тереза развела руками, и этот вопрос болью застыл в ее глазах. - Ну, а моя семья? Семья, которую я пыталась создать, я имею в виду. Нежеланный муж, ребенок, который от меня отказался? Мой опыт не лучше твоего. Но наша семья – мы с тобой – вот то чудесное, что мы должны показать нашему будущему ребенку. Возможно, он не поймет своего счастья в начале. Вероятно, ему будет очень трудно. Но в конце концов он узнает, что мы его любим. И мы хотели сделать его продолжением нашей любви. Мы хотели, чтобы наш союз был чем-то скреплен. - Несладко ему придется... - Сладость нам и не нужна. Пусть лучше наш союз будет скреплен солью. Тереза задумалась. Кэрол была очень решительна, и решимость мигом передалась и ей. Она улыбнулась. Кэрол подошла к ней и остановилась напротив, сощурив глаза и склонив голову на бок, будто чего-то проверяя. - Кэрол, это же нормально – сомневаться? Сомневаться в том, чтобы дать нашему ребенку все самое лучшее. - Я хочу, чтобы это был твой ребенок, ты понимаешь? - Кэрол взяла ее за обе руки и внимательно посмотрела в глаза. - Он будет твой и мой, - сказала Тереза. - Конечно. Но я хочу, чтобы ты его родила. - Кэрол... - покачала головой Тереза. Смысл сказанного дошел до нее, но она не хотела продолжать даже свои мысли, и поэтому замолчала. - Нечестно, что я отнимаю у тебя такую возможность. - Ты ничего не отнимаешь у меня! - Ты должна родить ребенка, потому что быть матерью - одно из самых прекрасных чувств на свете. Я родила Ринди, я знаю, о чем говорю. - Ты рожала от любимого человека. Это другое. А здесь совершенно иная ситуация, - Тереза попробовала выдернуть руки и отвернуться, но Кэрол держала ее крепко и пыталась поймать ее взгляд. Когда Тереза снова посмотрела на нее, в глазах той стояли слезы. - Это мое самое большое желание. - Нет! - Пожалуйста!.. - Даже и не думай!..Как ты могла предположить?..О, Кэрол! Тереза дернулась. Кэрол больше не протестовала. - Я не буду это делать. Мы можем усыновить. Вспомни, сколько сейчас детей!.. - Усыновление займет для тебя время. Ты быстрее родишь своего собственного ребенка. Так лучше для всех, для тебя в том числе. Так лучше, пока я согласна. Я смирилась, Тереза, так что скажи "да". Все нормально. - Ничего не нормально! - вскричала Тереза, тоже начиная плакать. - Как это может быть нормальным? То есть, ты хочешь, чтобы я пошла к первому встречному?.. Она не договорила, потому что дрожь отвращения накрыла ее вместе с рыданиями. Ей пришлось закрыть рукой рот, чтобы подавить вскрик. Кэрол стояла, в отчаянии опустив руки. - Я не хочу ни к кому тебя отпускать, - горько, но спокойно проговорила Кэрол, - Мое сердце раздирают противоречия, и мне хочется кричать. Но я хочу, чтобы у тебя был свой малыш. И чтобы, если что, у ребенка был бы отец, с которым я смогу договориться обо всем. Который был все понимал, и участвовал бы ровно столько, сколько потребуется. Тереза глянула на Кэрол и все поняла: - Дэвид... - Да. - Это нечестно по отношению к нему! - Почему? Он единственный, с кем я могу смириться в этой ситуации. И он идеальный...кандидат. Здоровый, рассудительный, симпатичный. Терпимый. Он может быть дядей ребенку, если захочет. Я была бы счастлива, если бы он согласился на какую-то роль в жизни малыша. Но, если нет – то нет. Я не предъявлю к нему никаких претензий. - Кэрол, - поморщилась Тереза, - Ты так говоришь!..Ты говоришь о его возможности, о его роли в этом...процессе...как о каком-то товаре! - Мне кажется, это был бы хороший бизнес, - грустно улыбнулась Кэрол и пожала плечами. - Хорошо, что Дэвид тебя не слышит! - Я вообще-то хотела бы с ним поговорить на эту тему. Но не хочу смущать, мы не настолько близко знакомы. Поэтому разговаривать придется тебе. Я отвезу тебя и подожду в машине. - Но я еще не соглашалась! - возразила Тереза. - Когда ты согласишься. Ты вольна думать, сколько угодно. - Но ты не можешь знать, что я решу в конце концов! Ты не понимаешь, что ты предлагаешь, Кэрол! - О, я прекрасно понимаю! - мертвенно-тихим голосом ответила ей Кэрол. И Тереза явно уловила страх в ее тоне. - Мы обе будем страдать. Милая, любимая!.. - Тереза вдруг подбежала к ней и крепко обняла, - Я не хочу, не хочу, я не смогу! Не заставляй меня! - Не заставлю, - уверила ее Кэрол, обнимая за талию, серьезно глядя в глаза и вытирая слезы. – Значит, мы будем искать другой выход, вот и все. И на какое-то время Тереза успокоилась. Но вскоре она почему-то стала ловить себя на странных, до этого времени не приходивших в ее голову мыслях. Она провожала взглядом беременных женщин и женщин с маленькими детьми и рассуждала, каково это - быть матерью своего собственного ребенка? Кэрол родила Ринди, и ее связь с дочерью была настолько сильной, что потрясала Кэрол и переворачивала ее сознание. Тереза с удивлением обнаружила где-то в глубинах своего сознания желание почувствовать ту же связь. Она никогда бы не подумала, что может этого захотеть, но это чувство, один раз давшее о себе знать, больше не уходило, а лишь развивалось сильнее. Теперь Тереза завидовала, если видела семью с детьми. Раньше она бы обрадовалась просто самому тому факту, что они с Кэрол есть друг у друга и что их семья гораздо лучше многих других. Но теперь она ясно видела, что семья не будет полной и что она сама не сможет чувствовать себя полноценно счастливой, если у нее не будет собственного ребенка. Это был материнский инстинкт, проснувшийся внезапно и завладевший ее разумом. Он заставлял ее думать о том, что маленькие дети, которых она встречала теперь будто бы повсеместно – милые и хорошенькие беззащитные существа, и понимала, как хотелось ей подержать на руках такого теплого и наверняка мягкого малыша. Она думала, как ухаживала бы за ним: укачивала, кормила, учила бы всему. Она теперь твердо знала, что хочет родить сама: чтобы он рос внутри нее, чтобы она чувствовала, как он толкается, как тяжелеет от молока ее грудь. Она хотела пережить все этапы, связанные с беременностью, плохие и хорошие ее стороны. Она хотела, чтобы у нее был кто-то, кого невозможно будет отнять, кто будет принадлежать ей и с кем у нее будет та связь, которую нельзя получить с усыновленным ребенком. Оставалось только поговорить с Дэвидом. Тереза встретилась с ним в ирландском пабе в Мидтауне Манхэттена. В заведении было очень шумно, но они поднялись на второй этаж и сели за самый дальний столик в почти пустом зале, где подавали ужин. Тереза не стала ходить вокруг да около, потому что Дэвид для нее был как брат. И, хотя у брата просить о таком было бы по меньшей мере странно, Тереза отбросила все предубеждения и негромко и коротко изложила суть проблемы. Она с жадностью изучала лицо Дэвида, пока он молчал, обдумывая ее слова. Казалось, она запомнила на всю жизнь и его меняющиеся выражения - сосредоточенность, еле уловимое сжатие губ, смущенную улыбку - и то, что он сказал следом: - Тереза...Сначала хочу сказать, что я очень польщен за доверие. "Это значит - нет?" - хотела спросить Тереза, но стиснула зубы. Нельзя было давить и поторапливать - решение должен был принять Дэвид. - Ситуация немного...честно говоря...извини, я...не то, чтобы никогда не предполагал... - Ты предполагал, что мы обратимся к тебе с этим? - не сдержалась Тереза. - Эта мысль проскальзывала у меня в голове, да. Я давно заметил, как Кэрол смотрит на детей. Я же смотрю на них так же... Тереза знала. Она помнила, что жена Дэвида умерла при родах, и Дэвид очень любил детей. У него было два племянника в Коннектикуте, с которыми он проводил все свое свободное время и в которых души не чаял. - Теперь и меня запишите в вашу компанию – попыталась улыбнуться Тереза. - Я много думал о том, что было бы, если кто-то из них двоих выжил после родов...хоть кто-нибудь...А потом я понял, что не уверен, что мне было бы легче, если бы я знал, что можно было спасти одного, а не другого. Как тут выберешь? Тереза осознала, что крепко сжимает хлопковую салфетку, лежащую на коленях. - Я очень хотел того ребенка, я помню, как ждал его, как трогал ее живот, слушал, как он пинается, разговаривал с ним. А потом лишился сразу всего... Дети вызывают во мне боль, Тереза. - Я все поняла, Дэвид... - Тереза опустила глаза. - Но...если ты родишь, я хочу изредка навещать малыша. Я могу быть твоим кузеном, к примеру. Да хоть просто крестным отцом... Я всего лишь боюсь, что не смогу спокойно жить, зная, что где-то живет мой ребенок. Я бы хотел быть частью его жизни, пусть и самой маленькой. Тереза не верила своим ушам. Она подняла взгляд на Дэвида. Глаза у него блестели. Она дотронулась до его руки, лежащей на столе, и сжала его пальцы. Он накрыл второй ладонью ее руки. - Я так рада твоим словам! - сказала она, от волнения забывая улыбаться, - Я уж подумала, что ты откажешься, Дэвид. - Мне нравится сама идея. И мне нравишься ты. Тереза мигом расцепила их руки открыла было рот, но Дэвид жестом остановил ее: - Я бы не смог, если бы ничего к тебе не чувствовал. Поверь, я себя знаю, и ты бы сразу услышала отказ. Но не бойся насчет этого, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты доверяла мне, как раньше. Между нами все останется как есть. Я не перейду никаких границ и сделаю все так, как ты сама захочешь. Единственное, о чем я прошу – позволить мне участвовать в жизни ребенка. Тереза раздумывала над его словами, немного нахмурившись. - Я верю тебе, - сказала она. - Хорошо, что ты будешь частью нашей сумасшедшей семейки. *** Однажды вечером Кэрол отвезла ее к Дэвиду. Перед этим они заехали в бар, чтобы алкоголь помог Терезе расслабиться и меньше беспокоиться о предстоящем. Кэрол пыталась отвлечь ее, но Тереза словно была не с ней. В итоге нервничать стала Кэрол, и они, выпив по два бокала мартини, поехали к дому Дэвида. Когда заглох мотор, Кэрол нашла руку Терезы и с силой сжала ее пальцы. Тереза наблюдала, как трудно было Кэрол подавить бушевавшие в ней эмоции, как она боролась с собой, чтобы выглядеть спокойной и смело посмотреть ей в глаза. - Я люблю тебя, - хрипло выдохнула она, вперив взгляд в Терезу. - Я бы хотела, чтобы это была ты. Ты и никто другой, - взволнованно проговорила Тереза, накрывая их руки другой рукой. - Я знаю, дорогая... - Я буду думать о тебе. Представлять тебя. - Я знаю. - Кэрол, я очень люблю тебя. - Я горжусь тобой, моя девочка. Спасибо, что ты делаешь это для нас. - Всё, что угодно, лишь бы ты была счастлива. - А ты сама не будешь счастлива? - Не прямо сейчас...потом - да, - вздохнула Тереза, отводя глаза. - Но для этого надо пережить сегодняшний вечер. - Ты волнуешься? - Нет. Просто это всё кажется мне безумием. - Понимаю. Я буду здесь, в машине, всё это время. Очень близко. Буду ждать тебя. - Хорошо, - Тереза снова посмотрела на Кэрол, и ее накрыл прилив нежности. – Вcе в порядке, дорогая. - Точно? - Да. Потому что ты со мной. Кэрол смотрела вслед Терезе, пока та не скрылась за входной дверью. Она начала считать: минуты две потребуется Терезе для того, чтобы дождаться лифта и дойти до квартиры Дэвида. Вот он открывает дверь, и она проходит. Смущен ли он? Улыбается ли она? Что он предложит ей для расслабления? Или же сразу поведет в спальню? А там...будет ли он целовать ее? Она с силой прикусила губу. Как-то она не подумала о том, что перед самим актом нужны хоть какие-нибудь ласки. Может, надо было пригласить Дэвида к ним, подготовить Терезу самой, а потом пустить его? Сумасшествие. Кэрол тряхнула головой, потому что думать об этом ей не хотелось. Она глянула на свои часы - прошло только пять минут. Кэрол вздохнула и полезла в сумочку за сигаретами. Открыв окно, она стала выпускать в воздух неровные струйки дыма. Она пыталась представлять себе что-то приятное: вот Тереза родила, и они вдвоем дома с малышом или малышкой. Ребенок очень маленький, и Тереза не знает, как с ним управляться. И Кэрол помогает ей, потому что у нее был опыт с Ринди, и теперь она ни за что не совершит тех ошибок, которые по незнанию совершала с дочерью. Кэрол высунула голову в окно и посмотрела на окна здания, где жил Дэвид. Он жил на восьмом этаже, и Кэрол принялась высчитывать, где могли быть его окна согласно тому расположению квартир, которое она запомнила, когда они с Терезой были у него в гостях. Горит ли свет в его окне? От волнения она постоянно сбивалась в счете, и в конце концов бросила это дело. Прошло одиннадцать минут с тех пор, как Тереза ушла. Так много нужно было решить! Ей будет необходимо взять дополнительную работу, если ее не повысят в ближайший год – после родов Тереза будет сидеть дома какое-то время. А что, если она захочет быть домохозяйкой и воспитывать их ребенка? Тогда ей, Кэрол, будет вдвойне тяжелее. Даже втройне – ведь на ней будет лежать ответственность и за малыша тоже! Кэрол вышла из машины, обошла ее два раза, разминая ноги и шею. Она смотрела вниз, на колышущиеся при ходьбе штанины ее бежевых брюк и на выглядывающие мыски ее туфель. Девяносто три, девяносто четыре, девяносто пять. Она считала секунды и свои шаги. Почти полчаса с того момента, как она посмотрела вслед Терезе. Все уже должно было, по идее, завершиться. Тереза, скорее всего, уже одевается, и скоро спустится вниз. Она начала паниковать, когда время ожидания перевалило за пятьдесят минут. Внутри ее волнами шел холод, но в голове стоял жар. Она начала курить очередную сигарету, но бросила, затянувшись всего один раз. Она раз в несколько минут подходила к уличному фонарю, чтобы разглядеть время на своих часах. Она порывалась забежать в дверь дома Дэвида, ураганом подняться на его этаж и выломать дверь, чтобы забрать у него Терезу, отнять, помешать им...Она знала, что ее мысли кажутся нездоровыми, и от осознания собственной беспомощности ей хотелось плакать. Она обернулась на шум и увидела выходнящую из дверей Терезу. Не помня себя, Кэрол перебежала через дорогу и кинулась к Терезе, обняв ее и прижав к себе. Но уже через мгновение она отстранила ее, заглядывая в глаза. - Почему ты так долго? - Миссис Чепмен зашла в гости. Дэвид не мог ее выгнать так сразу. Пришлось сначала пить чай со старушкой, - улыбнулась Тереза. Улыбка ее словно ножом разрезала сердце Кэрол. Она невольно связала хорошее настроение Терезы с возможным удовольствием, которое мог дать ей Дэвид. Он был важнее ее сейчас, могущественнее ее. Он был незаменим в том процессе, который должен был произойти в теле Терезы, и Кэрол боялась. Она доверяла Терезе, но доверие – это одно, а видеть свою любимую спокойной и будто бы довольной после секса с мужчиной – как оказалось, совершенно другое. - Как все прошло? - спросила Кэрол, открывая пассажирскую дверь для Терезы. - Хорошо. Нормально...Эй! Что за лицо? - Ничего. Я просто...слишком сильно ждала тебя, вот и все. Думала всякое. - Что, например? - спросила Тереза, не спеша садиться в машину. Их разделяла дверь, которую Кэрол крепко сжала пальцами. Тереза тоже положила свои руки рядом, касаясь Кэрол, – Что мне могло понравится? - Что за настроение у тебя? - Кэрол цокнула и в негодовании сняла ладони, избегая прикосновений Терезы. - Разве ты всерьез считаешь, что для меня на свете что-либо может быть приятнее твоих пальцев и языка? – тихо спросила Тереза, подавшись вперед. Кэрол молча глядела на нее, изучая своими серыми глазами. - Садись в машину, - медленно выговорила она, обходя автомобиль спереди и открывая водительскую дверь. Тереза послушно забралась внутрь. - Я все равно хочу любить тебя сегодня - сказала Кэрол, заводя мотор и трогаясь с места. - И я хочу, чтобы ты любила меня сегодня. *** Прошло около трех недель с того вечера у Дэвида. Было утро, и Кэрол с Терезой молча завтракали у себя на кухне. Кэрол читала газету, а Тереза уткнулась в книжку. Вдруг Тереза вскочила из-за стола и бросилась в ванную. Кэрол поднялась с места, проводив ее тревожным взглядом. Она еле сдержалась, чтобы не броситься за Терезой. Та вернулась через несколько минут, но Кэрол не смогла прочитать на ее лице ничего определенного, да и не хотела дожидаться. - Ну, что там? - в нетерпении спросила она, - Тебе плохо? Тошнит? - Нет, - покачала головой Тереза, пряча взгляд. Она осторожно опустилась на свой стул, сморщившись, словно от боли, - Ничего не получилось, Кэрол. Кэрол открыла было рот, но вопроса не последовало. Тяжело дыша, она тоже села. Несколько минут прошли в молчании. Тереза вяло водила вилкой по тарелке, а Кэрол смотрела куда-то в одну точку. Потом она встрепенулась и позвала Терезу: - Дорогая? Я хочу попросить тебя...пожалуйста, ради меня...попробуй еще раз? Тереза скривила лицо. Она отодвинула свою тарелку. Глаза ее быстро увлажнились. - Ты точно уверена, что знаешь, на что я иду, когда делаю это? Я не собираюсь заниматься этим второй раз, Кэрол! Это просто...это неправильно! - Я знаю. Я понимаю, о чем прошу, - Кэрол отодвинула стул и бросилась к Терезе. Взяв ее руки в свои, она села перед ней на колени. - А ты? Ты понимаешь, как я люблю тебя? Так люблю, что переживаю измену. Я тоже пережила измену, Кэрол, - осторожно проговорила Тереза. - Это не одно и то же. - Я думаю, то было даже хуже. - Я не...я придерживаюсь другого мнения. Но давай не будем говорить об этом сейчас, пожалуйста. Я хочу настроить тебя на положительное решение. Пожалуйста. Еще один раз. Один раз, и я больше никогда не заикнусь об этом. Тереза некоторое время молчала, в задумчивости кусая губы и глядя куда-то в сторону. Затем она посмотрела на Кэрол и медленно кивнула. - Спасибо, - Кэрол поцеловала ей руки, а потом взглянула снизу вверх. - Ты очень смелая. А потом были все эти хлопоты, которые вдруг стали такими приятными для них обеих: начиная от выбора кроватки заканчивая выбором имени. И, если первое решалось достаточно быстро – надо было просто посетить несколько магазинов и в каждом посмотреть десятки колыбелек – то с именами дело обстояло сложнее. Конечно, без вопросов, имя для девочки было предрешено заранее - Эбби. Полностью оно звучало бы как Эбигейл Мэри Кэресс****. С потенциальным именем для мальчика дело было хуже. Кэрол и Тереза вслух обменялись своими предпочтениями, но, оказалось, что, если имя нравилось одной, у второй оно было самым нелюбимым. В конце концов они, каждая по отдельности, составили список имен и зачитали их друг другу. Два имени совпало. В доме воцарился мир. Однажды, когда Тереза уже ощущала себя огромной и неповоротливой, но носить ребенка ей еще оставалось не меньше месяца, они с Кэрол пошли за покупками для малыша во «Франкенберг». Они уже приобрели кроватку, коляску и большинство самых необходимых вещей, и теперь можно было просто удовлетворять свои прихоти. В отделе для новорожденных они разбрелись в разные стороны, потому что Кэрол слишком надолго застряла у полок с детской одеждой, а Тереза увидела что-то в другом конце зала и стала пробираться сквозь людей, детей и товары. Какая-то женщина задела ее тяжеленной сумкой по руке, и Тереза остановилась, потирая ушибленное место. - Тереза? - она услышала позади себя удивленный голос, показавшийся ей знакомым. Обернувшись, Тереза увидела Ричарда. Тот изменился - стал носить очки и немного располнел. Вся его фигура дровосека казалась все такой же неуклюжей и отталкивающей, и Тереза со спокойным изумлением поняла, что ей была неприятна ее прошлая связь с этим человеком. - Ричард! - воскликнула она, внешне выразив радость. Они направились друг к другу и, оказавшись совсем близко, обнялись настолько, насколько позволил ей ее живот. - Посмотри на себя, Терри! Я хотел бы спросить, как ты, но вижу, что очень хорошо! Вот это встреча! - И правда, - улыбнулась Тереза, смущаясь, потому что ей показалось, что он рассматривал ее слишком пристально, - Как твои дела? Как ты живешь? - Отлично. Все хорошо - бизнес отца процветает. Я живу на Лонг-Айленде с женой и двумя детьми. А ты, я понимаю, тоже одумалась и вышла замуж? Я так и знал! - Нет, - улыбка исчезла с лица Терезы, - Я не замужем. И я не одумывалась. - Что ты имеешь в виду? - Смотри-ка, что я нашла! - раздался совсем рядом голос Кэрол, а затем и она сама показалась сквозь полки с товарами, держа в руках крохотные полосатые носочки, - Правда, они милые? Я не смогла сдержаться. Она резко остановилась, когда проследила за взглядом Терезы и нашла Ричарда. - Ты что, до сих пор вместе с этой?...- лицо Ричарда сморщилось в удивленном презрении. Потом, видимо, в голову ему пришла еще более неприятная мысль, и его глаза округлились. - Только не говори, что ты будешь растить ребенка вдвоем с ней! Это же чистое безумие! Кэрол и Тереза стояли рядом, молча, плечом к плечу. Кэрол решила, что Тереза справится сама, а та поняла, что лучше будет не приводить для Ричарда никаких доводов. Он все равно не смог бы понять, так что она предпочла не тратить на это время. - Ты совершаешь ошибку, Терри! Ты подумала о ребенке? - О, да. Конечно. Ричард оглядел их спокойные, уверенные в себе лица и ядовито выплюнул: - Извращенцы. Кэрол потянула Терезу за рукав и повела в противоположную сторону. - Ты в порядке? - участливо поинтересовалась она, когда они прошли шагов десять. Тереза кивнула, а потом закатила глаза и покачала головой, как бы говоря:"Ну, что еще от него можно было ожидать?". - Такие ситуации делают меня сильнее, Кэрол, - сказала Тереза, когда они остановились у стенда с детскими игрушками, - Я даже рада, что встретила Ричарда. Он, конечно, почему-то до сих пор считает, что может мне указывать, что делать, будто имеет на это какое-то право, но все-таки..В целом все прошло прекрасно. - Только не для него. Он еще некоторое время будет пребывать в шоке. Ты, можно сказать, в очередной раз сломала ему его привычный мир. И обе, посмотрев друг на друга, прыснули со смеху. *** Теплый майским вечером в Пресвитерианском госпитале Нью-Йорка родился Дэвид Эйдан Уильям Беливет. Ни Кэрол, ни Тереза, конечно же, теплоты и прелести вечера не заметили – обе провели весь день в больнице. Кэрол, представившись тетей Терезы, была оставлена медперсоналом в покое и в волнении кружила по доступным помещениям, всем сердцем желая быть рядом со своей любимой. Она провожала полным горечи и отчаяния взглядом каждого мужчину, проходившего за своей женой в родильное отделение*****. Она в очередной раз вышла покурить, зажала губами сигарету и стала копаться в сумочке в поисках спичек. - Эй, мисс? Мисс? Тетушка? – раздалось за ее спиной, и она обернулась, увидев медсестру, которую она час назад просила узнать о новостях. - Да? – Кэрол резко вынула сигарету изо рта и почувствовала жжение – она содрала кожу. Кэрол облизала губу, уткнувшись языком в ранку. - Ваша племянница родила. «Племянница? Какая племянница?» - чуть не спросила вслух Кэрол, но медсестра опередила ее и продолжила: - Мальчик! Здоровенький. Мать пришла в себя******, и оба теперь в превосходном состоянии, – она как-то странно оглядела Кэрол с ног до головы, – Поезжайте домой, отдохните. - Может быть, ей что-то нужно? - Конечно! Покой и сон. И вам того же не помешает. Тереза позвонила ей на следующий вечер. - Ну, как ты? – спросила Кэрол, – Я уже начала волноваться! - Я знаю! Они требовали постельного режима, но я считаю, это лишнее. Я поругалась с медсестрой. - Ты поругалась с медсестрой? - Да. Она ненавидит меня. - Почему? - Все женщины, которые рожают вне брака, попадают здесь в немилость*******. Обычно они ведут себя скромно и молча выслушивают оскорбления, потупив взор, но я себя смущенной совершенно не чувствую. И, уж тем более, виноватой. Ее раздражает, что я улыбаюсь, когда она говорит о том, что теперь меня ни один мужчина не возьмет замуж. Я не нужна мужчинам, Кэрол. - Печальная новость! - Она пыталась запретить мне выйти позвонить. Но я сказала, что мой жених ждет новостей про ребенка. Он моряк и его корабль сегодня выходит из порта и пробудет в плавании четыре месяца, поэтому сегодня – единственный шанс сообщить ему о том, что ребенок рожден и с нами обоими все в порядке. - Душераздирающая история! - Это нормально звучит? Мне было сложно придумывать на ходу. - Это звучит прекрасно! Не придраться! - Мне просто кажется, что вчера они дали мне слишком много лекарств. Но, по крайней мере, я не чувствовала, когда меня зашивали. Не хочу даже представлять, что там у меня. Кэрол, как...о, господи, я не думаю, что ты когда-либо теперь захочешь меня, после всего, что произошло вчера. - Конечно, захочу, глупенькая! – засмеялась Кэрол, – Я уже тебя хочу. - Нет, не говори мне об этом! – простонала Тереза, – Мне неприятно от одной мысли... - Так ты боишься, что я захочу или не захочу тебя? – развеселилась Кэрол. - Не знаю. Мне кажется, я плохо соображаю. Прости меня. - Сколько тебя продержат? - Пока обещали неделю. - Не так плохо. - Сколько ты провела в больнице с Ринди, Кэрол? - Почти две недели. - Это так много! Не думаю, что выдержу без тебя и семи дней... - Я тоже скучаю и хочу видеть тебя, моя малышка!..Кстати, о малышах. Как наш сынок? - Весь какой-то сморщенный и похож на китайца. Может, у Дэвида в роду были азиаты? Кэрол замолчала. Ее душили эмоции. Она пыталась справиться с подступившими слезами радости, но смогла только шумно выдохнуть в трубку. - Кэрол, ты здесь? Мне нужно идти. Противная тетка уже пришла за мной и сверлит меня взглядом. Она не слышит, что я говорю, не волнуйся. - Я так сильно тебя люблю! – сбивчиво выговорила Кэрол, – И я очень рада, что ты в хорошем настроении. Я жду-не дождусь, чтобы увидеть тебя и Дэйви! - Я тоже люблю тебя. Я позвоню, когда смогу. Ты будешь дома завтра вечером? - Конечно! - Тогда до завтра. - Поцелуй от меня малыша! - Хорошо, обязательно. До свидания. - До свидания. Я буду очень ждать твоего звонка! *** Ровно через полтора года после рождения Дэйви, Тереза и Кэрол стояли в церкви Св. Лео, неподалеку от их дома, и с умилением наблюдали за следующей картиной. Священник поливал водой головку малышки Эбби, которую держала на руках ее крестная - Женевьева Кранэлл. Малышка была рождена чуть меньше месяца назад. Она была одной из тысяч американских детей, от которых отказывались родившие их женщины по причине того, что дети были зачаты вне брака. Их отцы, обещавшие своим любимым вернуться и выпрашивающие на прощание ночь любви, погибали в войне во Вьетнаме. Разочарованным, раздавленным и униженным женщинам ничего не оставалось делать, кроме как отказываться от собственных детей. Они хотели хоть как-то сохранить свое имя и иметь возможность в дальнейшем выйти замуж и завести новую семью по всем правилам. А правила гласили, что женщина должна сначала выйти замуж, а потом родить ребенка. "Мы хотим взять девочку, - писала Кэрол Женевьеве в Лондон, - и назвать ее Эбигейл. Ты говорила, что, возможно, приедешь в Нью-Йорк в начале театрального сезона. Если это так, не согласишься ли ты быть ее крестной матерью?". Виви ответила телеграммой, спрашивая, нужно ли ей приехать к какому-то определенному числу. Тереза и Кэрол отправились в приют, узнать, какие бумаги нужно заполнить Кэрол, чтобы ей разрешили удочерить ребенка. Это было две недели назад. Виви приехала несколько дней назад, и они решили не откладывать крещение. Кэрол посмотрела на Терезу, которая подняла на руки Дэйви и рассказывала ему о том, что за действо перед ним происходило. Он еще не до конца понимал, что у него появилась младшая сестренка – люди вообще его пока мало интересовали, больше – собаки. Он обожал Рузвельта и всех собак, которых видел по пути, когда выходил на улицу. Рузвельт стал гораздо спокойнее и ленивей в последнее время – он был уже немолодой пес. Он с достоинством и безграничным терпением переносил не всегда нежные проявления внимания к нему со стороны маленького Дэйви. Но он был привязан к мальчику, и Кэрол знала, что они будут друзьями, когда Дэйви подрастет и сможет оценить преданность Ру. Кэрол перевела взгляд на свою нареченную дочку на руках у Виви. Рядом с Виви стояла женщина, которую звали Кристина. У нее были темные волосы и глаза, а улыбка...улыбка была очень знакомая. Виви определенно нравились женщины одного типа, а может, она специально искала такую, которая была бы похожа на Эбби Герхард. Виви познакомилась с ней недавно в один из своих редких приездов в США, и в этот раз объявила:"Скорее всего, я опять приеду жить в Штаты. Меня сюда непреодолимо тянет". Кэрол улыбалась, потому что Виви казалась счастливой. Кэрол и сама была счастлива. Дом у нее был полная чаша. Самым приятным наблюдением до некоторых пор для нее было смотреть, как Тереза занимается с Дэйви. Теперь у них была еще и малышка Эбби-Кэресс. Кэрол любила свою семью и другая была ей не нужна. Когда она приходила домой с работы, Дэйви кидался ей на шею. Он обвивал ее своими маленькими ручонками и склонял голову ей на плечо, когда она подхватывала его на руки. Ее переполняла такая буря эмоций, которую сложно было бы описать словами. Чувства были отличными от тех, что она ощущала с Ринди, они были шире. Они были более красочными, зрелыми, они удивляли и радовали ее одновременно. Иногда Кэрол досадно ловила себя на мысли, что за стенами своей квартиры ее семья для общества таковой не считается, и, заикнись она кому-нибудь о своем счастье, люди бы покрутили у виска пальцем. Может, общество и допускало саму мысль о том, что вокруг могут существовать такие люди, как они с Терезой, но чтобы эти люди заявляли свои права на достойную жизнь – к такому страна еще не была готова. Тереза, до сих пор кормившая Дэйви, могла дать молока и для девочки. Самой ей это казалось так необычно и чудесно и настолько роднило ее с девочкой, что уже после двух ночей дежурства у кроватки крохи Тереза поняла, что Эбби-Кэресс перестала быть для нее чужой. Материнство изменило Терезу. Во-первых, она стала лучше понимать Кэрол. Во-вторых, она стала более практичной. Она уже не мечтала о запредельной театральной карьере, но тревожилась по поводу обеспечения детям всего необходимого. Они заговорили о возможном переезде загород. - Мы же не будем растить в городской пыли и грохоте сирен двоих маленьких детей, Кэрол! – говорила Тереза, сидя в кресле и кормя маленькую Эбби. Она разговаривала с Кэрол, но не сводила с малютки глаз. Кэрол задумалась и на секунду отвлеклась от своего занятия. Ложка с кашей, которая должна была отправиться в рот сидящему на высоком детском стульчике Дэйви так и застыла в воздухе. - Ам-ам! – потребовал Дэйви, хлопнув ручонками по поверхности своего столика, и Кэрол еле успела поймать улетевшую с этого столика миску с кашей. - Но мне нужно ездить на работу на Манхэттен! Я не хочу тратить на это по полтора часа в день, мы должны считаться и с моими желаниями тоже, – сказала Кэрол, отправляя ложку в открытый в ожидании рот Дэйви. - Я думала, ты всегда хотела жить загородом. Ты там и жила, когда вышла замуж, разве нет? - Нам не выжить загородом, Тереза. Маленькие поселки, где все друг друга знают – не вариант. Мы не спрячемся от злых взглядов и языков. Манхэттен – то место, где нам можно раствориться в толпе. - Хорошо. Ты права. Тогда надо придумать что-то другое. Может быть, сменим район? Выберем похуже, но чтобы комнат побольше. И обязательно, чтобы рядом был парк. - Парк, – сказал Дэйви, замотав головой, когда Кэрол поднесла к его лицу очередную ложку с кашей – Парк! Гулять! - Гулять? – удивилась Кэрол, обманом впихивая кашу ему в рот. Дэйви сморщился и надул щеки, и вся порция вышла у него между губами, стекая по подбородку, – Ты же гулял сегодня с тетей Виви почти три часа! Она ловко вытерла ему лицо салфеткой, сама доела остатки каши в тарелке и протянула сыну детскую чашечку с соком. Он схватил ее двумя ручонками и стал жадно пить. Она не смогла сдержать улыбки. - Да, и тетя Виви, похоже, накормила его сладостями до отвала, – вздохнув, отозвалась Тереза и встала с кресла. Укачивая, она походила немного с малышкой, похлопывая ее по спине, а потом понесла засыпающую Эбби-Кэресс в кроватку. Как только она опустила малышку в колыбель, та сладко засопела, поджав ручки и ножки. - Прости, если доставила тебе хлопот, – услышала Тереза голос позади себя. Она обернулась и увидела Кэрол с Дэйви на руках. Он игрался с ее длинными бусами, теребя их и пытаясь засунуть в рот сразу несколько бусинок. - О чем ты? - Тебе прибавилось забот теперь. Двое маленьких детей – это не шутки. Не знаю, как ты справляешься, когда я на работе. - Пока трудновато, но я привыкну, – пожала плечами Тереза, – В этом нет ничьей вины, Кэрол. Мы же планировали это вместе. И я правда рада, что мы ее взяли. Иди-ка сюда, посмотри, как она сладко спит. Кэрол подошла к ней и, пересадив Дэйви с одной руки на другую, заглянула в колыбель. - Смотри, Дэйви, это твоя маленькая сестренка! – сказала Кэрол, наклоняя сына вниз, – Это наша маленькая Эбби. - Эбби! – очень четко произнес Дэйви, чем немало обрадовал Кэрол и Терезу. Тереза начала говорить разные милые вещи, целуя сына в пухлые щечки. Он уже не помнил, что сказал только что, и снова занялся бусами Кэрол. Та привлекла Терезу к себе свободной рукой и поцеловала. - Я чувствую, что я самый счастливый человек на земле! – сказала Кэрол.