Часть 9
11 апреля 2016 г. в 22:22
До селения ванов троица друзей дошла только к вечеру. Светило опускалось за исполинский черный лес, местами золотя его верхушки.
— Ваны хоть иногда устраивают пиры? — на ходу поинтересовалась Сиф.
Огун слегка улыбнулся явно проголодавшейся подруге.
— Возможно, тебе стоит спросить это вон там, — он указал рукой в направлении костра, над которым висел большой дымящийся чан, а рядом суетилась женщина и бегали дети.
Так друзья разделились, чтобы провести вечер каждый за своим делом. Оказалось, Сиф заинтересовала ванская кухня, и весь вечер валькирия почти не отходила от котла, говорила с женщинами и что-то показывала детям.
Расположившись на толстом бревне неподалеку, Тор бесцельно крутил в руках ветку железного дерева. Невольно он снова засмотрелся на подругу и вспомнил про Джейн Фостер. Где-то в Мидгарде сейчас она могла тоже вспоминать о нем. Ведь он пообещал вернуться.
Огуну не терпелось заняться делом, поэтому он сходил за специальным ножом для сучков, а по возвращении застал Тора в задумчивости, да еще с трофеем в руках.
— Даже не трогай ее, пока ладонь не заживет, — он выхватил ветку из рук громовержца и устроился с ней рядом на бревне.
Тор только посмотрел на трепещущие золотые листья и спокойствия не утратил.
— Я не думаю, что все так страшно, как расписал Ньорд.
— Может, скоро на себе проверишь, — серьезно напомнил Огун и начал аккуратно срезать сучки и листву, складывая их в плетеную корзинку. — Почему отказался вернуться? В Асгарде может быть противоядие.
— Оно мне не нужно, — сказал громовержец. — Ты сам поосторожней со своим ножом. Ты ж не хочешь узнать, как этот яд действует на ванов? Да и я не хочу.
Огун промолчал, продолжая заниматься делом. Тор все понимал — друг беспокоится. Хотя не стоило. Будь все так печально, яд уже давно дал бы о себе знать. Однако слова Ньорда действительно нельзя было игнорировать. Да и солдатские байки не рождаются на пустом месте. На последней войне с Йотунхеймом что-то произошло.
«Дома будет не лишним заглянуть в личную библиотеку отца», — подумал Тор.
В общем книгохранилище, в официальных военных хрониках искать такую информацию не имело смысла. Тогда доступ к ней имели бы все, а в Асгарде живут не только асы.
Разговор не клеился, и Тор теперь не знал, чем себя занять, поэтому достал прядь волос и стал ее рассматривать. По-прежнему частично седая, она вроде бы совсем не изменилась.
— Это прядь Локи, — сказал Тор будто невзначай.
Огун оторвался от дела. Из всей компании друзей громовержец мог доверять только этому вану — воину чести и слова.
— Почему она светилась? — не мог не спросить Огун.
— Она заговоренная. Это значит, Локи было плохо. Но он в надежных руках, — вздохнул Тор.
Он верил в целительную силу Эйр и очень надеялся, вернувшись, увидеть брата уже на ногах.
Когда солнце совсем спряталось за лесом, ночь подступила быстро и незаметно. Огун уже обрезал все листья и сучки с ветки, и пересел поближе к огню, где было побольше света.
К этому времени Тор выведал у Сиф, что же такое она делала весь вечер и оказалось, валькирия познавала секреты приготовления местной пищи. От котла исходил превосходный запах чего-то явно мясного, тушеного с лапшой, овощами и специями.
— Огун, ты знал, что Сиф умеет готовить? — громовержец с двумя глубокими деревянными тарелками в руках прошел мимо костра к бревну и уселся на свое прежнее место. — Иди сюда, оторвись уже от этой коряги.
Огун бросил обтачивать ветку и присоединился к другу. Действительно, что-то съесть не помешало бы.
— Неплохо. Даже очень, — оценил ван, налегая на свежеприготовленное кушанье. — Она будет прекрасной женой кому-то, — с намеком договорил он.
— Она валькирия и слишком независима, чтобы думать об этом.
— Она — женщина, Тор, — напомнил Огун, — и давно смотрит на тебя. Я это вижу, и все это видят, кроме тебя.
Тор не хотел сейчас цеплять эту тему, потому как сам еще не разобрался в себе. Он не был слепцом и прекрасно все видел и замечал. Вот только воспринимать Сиф иначе, чем боевую подругу, он не мог, а может, просто не решался признаться себе в чем-то большем. Потом случилась вся эта история со смертной, и громовержец запутался окончательно.
В ответ на слова друга он промолчал, быстро опустошил свою еще недавно полную тарелку и снова взял в руки ветку, чтобы хоть как-то отвлечься и сменить тему.
— Так что ты хотел сделать из этого? — спросил громовержец, припоминая слова друга о подарке для брата.
— Трость, — односложно ответил Огун.
— Для Локи? — удивился Тор.
— Почему нет? Он спас тебе жизнь. Я благодарен.
Огун всегда старался относиться к Локи нейтрально и оценивать его поступки на холодную голову. Он не испытывал к магу симпатий, но и неприязни не было. Ван пытался находить какие-то объяснения хотя бы для себя. Но Локи особенный, и чаще всего разгадать его не удавалось никому.
И дело было даже не в его магии, а в некой его двойственности, многогранности, будто всю жизнь он борется сам с собой.
Локи всегда любил пошутить, и порой жестоко, но мог и помочь, прикрыть в бою, защитить или умело и быстро найти выход из трудной ситуации.
Тор завидовал этому таланту и уму своего брата, потому-то, бывало, и принижал его при всех. Глупая юность. Теперь многое изменилось.
— Сейчас в Асгарде едва за полдень, — озвучил Огун, глядя на звезды в ночном небе.
Он снова отобрал у громовержца заготовку будущей трости и продолжил свое дело, переходя к грубой шлифовке дерева.
— Я планирую вернуться завтра, — сказал Тор. — Надо убедиться, что угрозы больше нет. Хочу еще раз проверить окрестности с воздуха. И потом, мне надо подумать, разобраться во всем, — бросая мимолетный взгляд на Сиф, обмолвился Тор. — Здесь спокойно, а в Асгарде я снова запутаюсь в делах.
Громовержец действительно хотел повременить с отбытием, чтобы посмотреть, не выползут ли еще откуда неведомые образцы неместной фауны. Но это была не главная причина. Главная причина сейчас устраивалась на ночь во временном шалаше и посматривала в сторону друзей, будто напоминая им об отдыхе.
Сиф была рада, что эту ночь она проведет не под открытым небом, да и о страже в селении беспокоиться не нужно. Однако кое-что все-таки засело в голове валькирии, и она обязательно выяснит, откуда у Тора зачарованная прядь чьих-то волос.