Тропа через Бездну

Локи проспал почти до полудня. В этот раз Бездна не подступала к нему. Может, благодаря сонному отвару, а может, она просто готовила новую игру. Трикстер убрал маску с лица и вздохнул полной грудью. В комнате оказалось уже открыто окно, и косые солнечные лучи пронзали воздух. В этот день Локи снова предполагал заняться проектом. Ловушка для эфира — серьезная вещь, и она требовала вложения немалых сил. Он достаточно изучил проект, чтобы начать вносить уже осознанные поправки. И даже, несмотря на свою слабость, был уверен в успехе. Однако планы сегодняшнего дня так и остались планами. Утренние процедуры прошли как обычно, лекари не отняли много времени. Потом принесли еду. А позже пришла Эйр, но не затем, чтобы заняться целительством. Она хотела поговорить о снах. В прошлый раз это сделать не удалось, поскольку Локи был измучен странными видениями и после отвара быстро забылся. — Сегодня ты выглядишь намного лучше, — улыбнувшись, хозяйка чертога прошла в комнату и притворила створки окна. Эйр, как всегда, излучала свет и гармонию, и как всегда ее толстые медового цвета косы с вплетенными в них девятью священными травами лежали на плечах, источая благоухание. Хозяйка чертога никогда не делала различий между своими пациентами. Для нее все они были равны, несмотря на титулы и происхождение. А Локи она и вовсе помнила еще младенцем в руках царицы Фригги. — Как себя чувствуешь? — спросила она. — Вполне сносно, — нехотя ответил трикстер. — В этот раз мне ничего не снилось. Наверное, отвар помог. Из чего он, кстати? — Как-нибудь расскажу, — увильнула она. — Поведай-ка мне лучше о снах, что так сильно тревожат тебя. Теперь Локи не стал ничего скрывать и рассказал Эйр все, как есть — свой последний сон и все предыдущие. Хотя вспоминать о них и переживать все заново ему не очень хотелось. Но он понимал, что это необходимо — выговориться. До сих пор он позволял себе эту слабость, только оставаясь наедине с матерью. И пусть даже Эйр обычно хранит тайны своих подопечных, все равно открыто делиться своими страхами с кем-то еще было непривычно для трикстера. — Бездна не отпустит меня, — обреченно закончил Локи. — Она будет смеяться над моими тщетными попытками бороться, пока я не сдамся. — Возможно, это просто сны, — предположила Эйр. Она коснулась своей прохладной ладонью лба пациента, успокаивая его возбужденное воображение. Эмоциональное напряжение утомило Локи, и целительница напоила его животворной водой из источника. Пока трудно было делать выводы. Из путанного рассказа, состоящего из обрывков снов, не складывалась цельная картина. А следовало бы разобраться с истоками этой хвори. В общем-то, Локи и сам был не против докопаться до истины. Но каким образом это сделать, сохранив в тайне, он мало себе представлял. Эйр ожидаемо предложила гипноз. Сама она в достаточной степени не владела практиками работы с подсознанием, однако при помощи своих помощниц и некоторых медицинских средств вполне успешно могла проводить подобные действа. Локи, в свою очередь, обещал подумать над ее предложением. Что-то бросило якорь в его сознании, в его душе, а может, и в теле. Он это понимал и как будто даже чувствовал. Особенно в этих новых снах. Сразу вспомнилось падение с моста, тьма, боль и ледяной страх, неудачные союзники, а потом битва в Мидгарде. Что было в промежутке между падением с моста и Мидгардом, Локи почти не помнил. А там могли быть ответы. *** В полдень в целительный чертог пожаловал Всеотец. Эйр сама встретила его, покорно склонив голову. Однако сегодня в покои к сыну он не стремился, а предпочел пройтись с хозяйкой по полукруглому светлому залу вдоль целебных источников. — Ночью что-то произошло? — Один сразу перешел к наступательным действиям, уже заранее зная ответ. Эйр давно отказалась от попыток разгадать секрет проницательности царя. Порой казалось, будто ему хватает одного взгляда, чтобы прочесть душу любого живого существа. Такой взор нелегко было игнорировать. И потому сохранить что-либо втайне от Всеотца было очень сложно. — Да. Локи просто приснился кошмар, из-за чего он расчесал рану. Но уже все в порядке. — Кошмар, говоришь, — призадумался Один и остановился. Эту ночь он тоже плохо спал. Энергетическая связь с Локи была крепка и неразрывна, а временами и вполне ощутима. Поэтому Один подозревал, что это был уже не первый кошмар, который видел его сын. — Ну, хорошо, — сдалась Эйр, — Локи снятся непростые сны. Возможно, это какие-то видения из прошлого или искаженные фантазии, страхи. Не скажу точно, пока не обследую его в состоянии измененного сознания. — Он говорил с тобой об этих снах? — Немного, несвязно и очень разрозненно, ничего стоящего, — попыталась увильнуть Эйр, — но они причиняют ему боль. Поэтому я предложила гипноз. — Тогда я знаю, с кем Локи следует встретиться, — вдруг решительно произнес Один. — Ты понимаешь, о ком я говорю. Мы придем на закате, поэтому подготовь Локи к нашему визиту. — Он еще не дал согласия, хотя и обещал подумать, — напомнила Эйр. — И вы уверены, что сам менталист согласится? — Согласится. В этот раз я уговорю его. А ты постарайся убедить Локи, — слова царя прозвучали как приказ, будто Один уже все для себя решил, а от остальных ждал только повиновения. Эйр немного напряглась и уже собралась дать отпор. Даже если Локи согласится на процедуру гипноза, при всем уважении к царю Асгарда, целительница не могла допустить присутствия Одина рядом. Только слепой не заметил бы, насколько многосложны отношения отца и сына. — Думаешь, я не догадался, о чем ты беспокоишься? — лукаво подметил Один. — Я еще не утратил разум. Конечно, я не стану смущать Локи своим присутствием. Я буду наблюдать со стороны. *** Привычно оседлав коня, Всеотец покинул целительный чертог и сразу направился к своему давнему советнику. Гелик обосновался в Асгарде уже довольно давно. Седой, сухощавый и мелкий неизвестно кто, теперь обитающий на клочке суши посреди озера за дворцом. Когда-то Один притащил его сюда как трофей после очередной войны. Разумеется, из благородных побуждений. Поселил подле себя и даже нашел ему место в Совете. Очень удобно было держать под рукой универсальный инструмент. Конечно, Всеотец и сам неплохо манипулировал сознанием, и мог покопаться у кого-то в голове во имя цели. Но Гелик был другим. Из него вышел отличный шпион и самый сильный менталист в Асгарде. Поначалу золотая клетка нравилась гостю, и быть полезным царю Асгарда он почитал за честь. Но со временем у него открылись глаза на многое, и он решил отдалиться от людей, асов, ванов и всех прочих, уединившись в ветхом домике на острове. Один не смог уговорить его вернуться, но и отпустить не мог. Ходило столько слухов о смешанном происхождении этой личности, что никто даже приблизительно не сказал бы, какой он расы. Поэтому все звали его менталистом — по роду занятий. Всеотец не раз делал попытки вернуть менталиста в свой чертог, но даже ему — великому царю — не удалось подобрать ключ к этому человеку. Теперь же Один считал, что ему выпал еще один шанс попытаться. Гелик не сможет отказать в помощи сыну царя Асгарда. Так Один хотел вызвать менталиста на битву с самим собой, подстегнуть его, подкупить, посеять в нем зерна сомнений. Гелик снова почувствует силу и после, уже вряд ли сможет вернуться обратно в свое «добровольное» заточение. *** Последние лучи солнца серебрили бликами воду в каналах и играли на золоченых крышах домов. Локи наблюдал за ветром. Поразмыслив и в сотый раз взвесив все за и против, к закату он все-таки согласился на гипноз. — Может, я и слаб, но я все еще маг. Меня непросто подчинить обычным гипнозом, — предупредил Локи. — Кто это будет? — Гелик, — ответила Эйр, лично занимаясь приготовлениями к процедуре. — Что? Этот отшельник-самоучка? Он даже не знает, как с людьми разговаривать, — возмутился трикстер. — Ваша идея? Вообще-то шутки всегда были моей привилегией. — Ты сам знаешь, что он сильнейший в Асгарде, — спокойно отреагировала Эйр, — просто ты боишься. Локи знал, что Гелик некогда служил Одину, и пост его был весьма высок, как и его заслуги. Он действительно был сильнейшим в то время. Но он давно воздвиг вокруг себя воображаемую стену и обратился в кокон. Без дела силы чахнут. — Если у него не выйдет? А так и будет. Что тогда? — Тогда придется вводить тебя в транс, принудительно воздействуя на мозг, — целительница покрутила в руках стеклянный ободок с медными шипами. — Менталист будет только направлять твое сознание. Трикстер опасливо посмотрел на знакомое по книгам приспособление, больше подходящее для пыток, коим раньше и являлось. — Ты веришь мне? — спросила Эйр. Обдумывая свое, по сути, безвыходное положение, Локи ничего не оставалось, как поверить. — Наверное, — тихо проговорил он. — Все будет хорошо, — улыбнулась она. — Я буду рядом. Обычно Локи никому не доверялся полностью, но Эйр почему-то располагала к себе. Возможно, она будила в нем воспоминания о матери. Только одно страшило сейчас — временная утрата контроля над сознанием. Кто знает, какие сюрпризы может выдать память? А посему следовало подстраховаться. *** Гипнотический сеанс проводился уже после заката, и Один, как и обещал, привел с собой Гелика. Эйр встретила их у одного из источников и сразу озвучила нешуточную просьбу Локи. — Он хочет транслировать свою память в защищенный фотонный кристалл. — Кристалл Хёнира? — удивился Всеотец. — А что гипноз? — Локи согласен, пока что. Но не уверен, что это сработает. — Кристалл Хёнира — последнее средство, — повысил голос Один, так, что целительница вздрогнула, — ты знаешь, насколько опасен этот обряд. И я не позволю Локи рисковать своей жизнью. Во время гипноза, Один, как и обещал, не присутствовал в комнате сына, однако мог наблюдать и слышать то, что там происходило, через хрустальную сферу в общем зале целителей. Локи оказался прав. Обычные способы погружения в гипноз на него почти не действовали. Просто инстинктивное сопротивление было велико. И как бы ни был хорош этот Гелик, даже он не справился. Все попытки оказывались лишь тратой времени. А трикстер явно наслаждался тем, что оказался прав. И тогда Эйр не выдержала. — Все, не мучь его больше, я сделаю это быстрее. А дальше все произошло действительно быстро. После глотка чего-то мерзкого и покалывания в голове, Локи сам не заметил, как оказался на краю разрушенного Радужного моста. Еще там был Один и Тор, висящий над пропастью, и еще… Видеть себя со стороны, по мнению Локи, было как-то неправильно. Он попытался дотянуться до копья, но услышал… — Нет, Локи. Это был голос Одина. Что означало это «нет»? Выбор мог оказаться любым, и Локи выбрал то, что было проще. Слишком свежа была тогда душевная рана, нанесенная Одином. Локи разжал пальцы. Вот теперь он снова падал в черноту, в Бездну, где нет ничего, кроме пустоты и боли. — Где ты? Что ты чувствуешь? — спросил кто-то тихим хриплым голосом. — Я не знаю, — еле шевеля губами, ответил Локи. — Холодно, я ничего не вижу, трудно дышать. Локи немного запаниковал, и его сердце ускорило ритм, дыхание участилось. А тихий голос все продолжал спрашивать, но Локи так и не вспомнил, где и когда он впервые очнулся после падения. Помнил только отвратительного шестипалого посланника читаури, который в любой момент мог проникнуть в его мозг. Это было очень неприятно. Смутно помнил Таноса и голубой ослепляющий свет. Помнил, как посох с Камнем Разума вытягивал все силы до изнеможения, так что трудно было устоять на ногах. Локи прошиб холодный пот, а из-под век показались слезы. — Как больно, — простонал он. Теперь Один понимал, что, возможно, Локи пытали, пока он не утратил волю. Что где-то существует некий Танос, который подчинил разум Локи и использовал его в своих целях, однако не получил ожидаемого результата. А так же становилось очевидно то, что на этом дело не закончится. Локи будут искать, и рано или поздно Асгард может встать на тропу войны с читаури. Поэтому Один решил, что должен узнать о возможном враге как можно больше. — Где ты? Кто причиняет тебе боль? — сквозь сознание снова пробился этот спокойный голос. — Что ты видишь? — В каменной пустыне нет солнца. Холодно, — чуть не стуча зубами, проговорил Локи. — Читаури там, я знаю, их сотни. И я открою им путь в Мидгард. Но я провалил миссию. Они найдут меня… — Он начал путать временные отрезки, — тихо заявил менталист, не теряя контроля. — Частично я чувствую его боль. Кто-то жестоко поиграл с его разумом. Его часть как будто «выгорела» или скована. — Физически его мозг не травмирован, — пояснила Эйр. — Может и так. Его боль иного рода. — Они найдут меня везде, мне не скрыться, — Локи охватила дрожь, а менталист сразу же ощутил его страх и услышал тихий болезненно-нервический смех. — Нужно прекращать, — взволнованно сказала Эйр. — Выводим его оттуда. Иначе у него будет шок. — Нет! — послышался голос Одина. Он вошел в комнату. — Я хочу знать, кто этот Танос и какую угрозу он несет для Асгарда. — Нельзя продолжать, — воспротивилась Эйр, — мозг Локи перегружен. Да вы и сами неважно выглядите. — Еще немного он выдержит, — сказал Один и отдал приказ менталисту продолжать. Локи снова стоял перед могучим титаном, воспаряющим на троне посреди пустоты. Голова мага нещадно болела и кружилась, но ноги стояли твердо, будто что-то держало их. — Кто я? — вдруг спросил гигант неестественно тихим и спокойным голосом. Кем являлся этот Танос, можно было только догадываться. Могущественный потомок Вечных, возомнивший себя властелином вселенной, внушал ужас одним своим видом. Неуязвимый союзник самой Смерти. Если он и пойдет на Асгард, то лишь ради ценного трофея — тессеракта, например, эфира и тому подобных вещей. — Кто он? — снова прозвучал голос, но уже со стороны — едкий и мерзкий. Танос — отчаянный экспериментатор, и чтобы достичь своей цели, пойдет на любые риски. Локи понял это в первое время, пока находился в плену у читаури, пока еще мог более или менее ясно соображать. — Что он знает о девяти мирах? — нарушая все правила, подключился Один. — Не знаю, но ему ведома вселенная, — слабо ответил Локи. — Он знает об Асгарде? Что ты рассказал ему? В попытке выкупить себя, Локи предложил Таносу свои знания о тессеракте, но этого оказалось недостаточно. Титан приказал добыть артефакт, и Локи думал, что получил в свое распоряжение армию читаури. На самом деле от Локи только требовалось найти тессеракт и открыть туннель. Читаури служили лишь подкупающей силой и отвлекающим маневром. — Каким вооружением он располагает? — не останавливался Один. — Я не знаю. — Как его убить? — Он — сама Смерть, он боль, страх. Он неуязвим. Локи вспомнил, как там, в Мидгарде, он боролся сам с собой до последнего, пока не вмешался Халк и не привел его в чувства при помощи бетонного пола. Вот тогда все встало на свои места. Контроль извне прекратился либо настолько потерял силу, что тело сразу почувствовало себя иначе. Локи вышел из транса неожиданно резко, когда снова ощутил всю прелесть быть впечатанным в пол. Отголоски боли еще помнила его спина. Хорошо еще тогда ребра чудом не превратились в крошево, а лишь дали трещины. Холодный пот стекал по лбу, сердце бешено колотилось, а воздух попадал в легкие через раз. Переключиться сразу на реальность не удалось, и Локи казалось, что он все еще находится в башне Старка. — Больно. Дайте промочить горло, — попросил Локи, не открывая глаз. Менталист теперь сидел в кресле, зажмурившись, и методично потирал виски. Резкий выход из чужого подсознания никогда не приветствовался, ибо мог травмировать психику обоих участников. Гелик уже и забыл, каково это чувство. Годы одиночества без практики — не лучшее время для любого менталиста. Один вовремя покинул комнату сына. Когда Локи открыл глаза, рядом находилась только Эйр. Бледный Гелик сидел в кресле с отсутствующим выражением лица, видимо, упорядочивая в своем мозгу считанную информацию. Эйр успокоила своего подопечного и дала напиться целебной воды. — Как себя чувствуешь? — она задала свой привычный вопрос. — Вероятно лучше, чем он, — Локи кивнул в сторону скрюченного в кресле Гелика. — Голова только болит и кружится. — Это пройдет, — обнадежила целительница. — Глубокий транс вывел твой организм из равновесия, у тебя чуть не случился шок. — Хочу, чтобы мне немедленно передали изложение этого сеанса, как только оно будет готово, — едва очнувшись, затребовал Локи. Он даже не спрашивал, будет ли оно. Он знал, что такие вещи положено фиксировать для архива, и Эйр вряд ли нарушит правило. — Хорошо, — спокойно ответила она, — я предупрежу об этом. А теперь тебе нужно расслабиться и поспать. Локи очень хотелось забыться сном без сновидений и ни о чем не думать, поэтому он попросил опять приготовить ему отвар. — Это сильные травы, — объяснила Эйр. — Не стоит привыкать к ним. — Тогда мой мозг пожрет Бездна, — неожиданно даже для себя обозлился Локи. Эйр снова налила в стакан целебной воды и протянула пациенту: — Выпей. Это все, что тебе сейчас нужно. На улицы Асгарда уже давно прокрался сумрак, а небесный купол усеяли мириады звезд. Но жизнь в городе никогда не утихала полностью. Через короткое время Локи все-таки успокоился и уснул. А Эйр отпоила Гелика живой водой, и только когда тот немного пришел в себя, отвела его в общий зал целителей. Менталисту еще предстояло в подробностях изложить то, что он узнал во время контакта. Над этим документом Гелик трудился пол ночи. В былые времена он мог представить отчет царю уже спустя час. Теперь же явно ощущал, что потерял хватку. Мысли и видения путались, однако память еще оставалась остра. И, в конце концов, изложение было составлено, переписано в свиток и перевязано лентой. После чего лично передано в руки Эйр. Когда изнуренный менталист вышел из чертога целителей, он был абсолютно свободен и волен идти куда пожелает, в пределах Асгарда, конечно. Вопреки предположениям, его не ждал Один и не сопровождали эйнхерии. Их он почуял бы сразу. Никто не следил за ним и не шептался за спиной. Город жил своей обычной жизнью. Сейчас Гелик шел по узким мощеным улицам и испытывал глубоко противоречивые чувства. Следовало признать, что в этот раз Всеотец предпринял отличный ход. Он сделал предложение, от которого нельзя было отказаться. И Гелик откликнулся на просьбу царя. Он сделал это только ради Локи, которого помнил еще юнцом и за которого всегда находил повод заступиться перед Одином. Но Всеотец не желал сближения советника с сыном, поэтому постепенно прививал Локи неприязнь ко всему, что касалось дел менталиста. Однако со временем Локи пришлось научиться отделять правду от вымысла. Вот и сегодня Гелик снова постарался оказать посильную помощь, но Локи от этого легче не стало. А сам Гелик понял, что потребуется еще не один такой сеанс, чтобы докопаться до истоков недуга царевича. Сознание Локи сейчас было похоже на величайшую загадку, доступ к которой строго охранялся Одином, доступ к которой можно было получить лишь на его, царя, условиях. В любом случае, сейчас Гелик был свободен от обязательств и как будто собирался вернуться в свой бедный дом. Хотя воспоминания о былых временах и наполнили его разум сомнениями. «Мог бы я вернуться в Гладсхейм, к прежней жизни подле царя?» — неизбежно вставал вопрос. Что-то скребло на душе и было неспокойно на сердце. Локи еще молод и снова нуждается в помощи и защите. От Одина. Где-то высоко над головой прошуршали сильные, явно вороньи крылья, и Гелик свернул в ближайшую таверну, в коих не бывал уже много лет.