Тропа через Бездну

За сегодняшний день Тор подготовил нужные карты, а Локи нужные вопросы. И завтра братья планировали посетить магическую гильдию. Ну а сейчас просто сидели за одним столом вместе с обитателями дворца, ели мясо и наполняли кружки элем. К слову, Всеотец тоже присутствовал здесь. Ел, пил вместе со всеми и о чем-то шептался с менталистом, изредка обозревая обширный золоченый зал. Друзья Тора, как всегда, веселились, рассказывая истории, и уже разболтали о своем недавнем приключении. А Огун даже показал царевичам найденный камень, который пока носил с собой. Локи хватило одного взгляда, чтобы понять, какую ценность представляет эта находка. — Позволь взглянуть, — попросил он. Тор неосознанно одобрительно кивнул, и ван передал камень. Локи сперва внимательно осмотрел его, затем зажал в кулак, а когда разжал, камня там уже не было. — Куда ты его дел? — возмутился наблюдавший Вольштагг. — В надежное место, — улыбнулся Локи, а потом создал иллюзию крупной птицы посреди стола. — Да это же он, — указал Фандрал, — он атаковал нас на воде. То была иллюзия сокола магистра Магнуса. Устроив такое прилюдное опознание, Локи только хотел еще раз утвердиться в своих подозрениях, ну и, конечно, просто немного повеселиться. Уже перевалило за полночь, и, в отличие от младшего брата, расслабившийся громовержец мог бы еще долго сидеть с друзьями, но его интересовал один вопрос. — Что-то я не видел сегодня Свейна. Неужто и этот слуга сбежал от тебя? — не подумав, брякнул Тор. — Нет, я отпустил его по делу, — допивая эль, сказал Локи, повертел в руках трость и уже вознамерился вернуться к себе. Но сильная боль в спине не позволила ему даже встать со скамьи. — Что-то не так? — заметил громовержец и будто сразу протрезвел. — Боюсь, что сегодня до своих комнат я один не дойду, — признался Локи, — и не потому, что увлекся элем. — И не подумал бы, — тихо оправдался Тор, — ты же почти не пил. Предлагаю уйти вместе. При таком скоплении народа никто и внимания на нас не обратит. — Совсем не умеешь лгать. Громовержец молча закинул руку брата себе на плечо. — Ты готов? Еще немного посидев, Локи собрался с силами. — Да, пошли. Братья встали и для начала сделали несколько медленных шагов. Потом преодолели весь трапезный зал и вышли в коридор. Локи пронзала боль в спине, и он тяжело дышал. Вместо того, чтобы сосредоточиться на шагах, он думал только о боли и ненавидел себя за это. А заодно проклинал всех зодчих, которые строили этот дворец, как будто для великанов. Изогнутые коридоры, винтовые лестницы, открытые террасы. Уже на подходе к комнатам контроль был окончательно потерян и Локи запнулся о собственные ступни. Ноги подогнулись, но Тор удержал брата. — Все в порядке, Локи, ты молодец. Не волнуйся. Я тебя держу. — Больно же, — пожаловался Локи, когда Тор крепко перехватил его за талию. — Прости. — Ты никогда не мог контролировать свою силу, — напомнил Локи. — Даже в детстве. Я имел все шансы быть раздавленным в твоих объятиях при встрече. — Ты преувеличиваешь, — отмахнулся Тор, открыл дверь и завел брата в приемный зал его комнат. За панорамным окном блистал ночной Асгард. Локи сделал еще несколько шагов и понял, что до покоев ему точно не дойти. В позвоночник будто шило вонзали. — Остановись, — попросил Локи, часто дыша и цепляясь за Тора. — Я больше не могу. Братья остановились, совсем немного не дойдя до двери в спальню. Тор знал об упрямстве брата — когда тот был на что-то настроен, обязательно добивался этого. Если только его не останавливали обстоятельства непреодолимой силы. И, похоже, сейчас таким обстоятельством для Локи была ужасная боль. Тор понял, что на оставшийся путь до кровати у брата не хватит ни сил, ни даже его терпения. Поэтому аккуратно поднял Локи на руки, и вскоре он уже находился в своей постели. Локи молчал. Нелегко было признавать свою беспомощность. Но, к счастью, не все мозги выбили Тору в битвах. Он был серьезен, задумчив и все понимал. Даже его опека не казалась приторной. — Вчера ты как будто чувствовал себя лучше, — заметил Тор. — Боль усилилась? — Я просто устал за день, — пояснил Локи и тут же откуда-то из подпространства выудил тот самый камень, который присвоил себе на пиру. Подержал его в руке немного и положил рядом на кровать. А потом вдруг зажмурился и откинул голову на подушку, потирая шрам на груди. — Творение магии провоцирует боль. Я прав? — присаживаясь на кровать, предположил Тор. Насколько стал догадливым его братец, Локи просто не верилось. — Да, но мне необходимо чувствовать ее силу и, что она подконтрольна мне, — неохотно признался Локи. — Сильно болит? — Переживу. — Тебе еще рано тратить силы на магию. Тем более ради развлечений. — Ты же знаешь, как она важна для меня. Без нее я пустой сосуд, оболочка из костей и плоти. — Неправда, — опроверг Тор. — Предлагаешь мне перечислить все твои достоинства? — Лучше оставь меня, — попросил Локи, очевидно, собираясь спать, не раздеваясь, прямо поверх одеяла. Такое положение дел Тора совсем не устраивало, и он решил заменить брату отсутствующего слугу. — Лучше я приготовлю тебе купальню, — заявил он, — и попутно расскажу о твоих достоинствах. — Ты пьян. — Совсем немного, может быть, — с легкой улыбкой признал Тор, — но это не отшибло мне память. Сказав это, он даже не заметил, как задел брата своими словами. Ведь Локи до сих пор терзали странные сны, а часть его памяти так и не восстановилась. Громовержец все-таки приготовил купальню. Игнорируя все протесты, затащил туда брата, а после водных процедур со всей осторожностью взялся за массаж его спины и ног. Локи понимал, что сейчас это необходимо, поэтому смирился и принял помощь. И хотя действовал Тор аккуратно, его большие сильные руки очень чувствительно считали ребра. — Я сочувствую Сиф, — вдруг выдал Локи. — Почему это? — не понял громовержец. — Если с ней ты будешь так же «нежен», она прикончит тебя прямо в постели и останется вдовой. — С каких это пор ты стал таким чувствительным? — Тор остановился и позволил брату перевернуться на спину. — Раньше мы целыми днями могли отрабатывать боевые приемы, и ты не жаловался. И то правда. Терпение было одним из достоинств Локи, но и оно имело свой предел. Когда Тор перешел к разминке стоп брата, сразу обратил внимание на его щиколотки. Кожа вокруг была зарубцована так, будто ноги сковывали раскаленными кандалами. Эти побелевшие шрамы Тор уже видел, когда навещал брата в целительном чертоге, но тогда он не осмелился расспросить об этом. Зато сейчас посчитал, что время самое подходящее. Он провел пальцами по рубцам и Локи вздрогнул, оторвал свой взгляд от потолка и уставился на Тора. — Откуда эти шрамы? — спросил тот. Локи ответил не сразу. Он посмотрел на свои ноги, силясь что-то выудить из памяти, потом на Тора. — Я не помню, — тихо произнес он. — Но, возможно, это осталось от Таноса. Может, Локи просто не хотел говорить, а может, действительно не помнил, но громовержец не стал развивать тему дальше. Просто продолжил массаж стоп, а Локи, подложив руки под голову и снова обращаясь взглядом к потолку, расслабился. — Знаешь, на днях я хотел отправиться в Хермитбьёр, — будто невзначай сказал Локи. — Зачем? — К шаману. Не отвлекаясь от дела, Тор только хмыкнул и чуть улыбнулся. — Неужели ты веришь тамошним россказням? — Я не верю россказням. Я верю Эйнару и его рунам. Хермитбьёр являлся местом, весьма отдаленным от центра Асгарда. Можно сказать, он располагался на самом краю тверди, непосредственно у вечных вод, омывающих город богов. Горная гряда там имела ряд естественных пещер и служила защитой от всех остальных земель Асгарда. Поэтому туда уходили те, кто по каким-либо причинам не мог или не хотел оставаться подле Золотого чертога — отшельники. Эйнар был первым, кто поселился там. Когда-то он был жрецом, но оставил служение в хёрге, чтобы, уединившись, всецело посвятить себя рунам. А о его непревзойденном умении набивать символичные татуировки говорил даже Один. Локи виделся с этим шаманом всего однажды в юности и тот произвел на него особое впечатление. Все, что он предсказал тогда — сбылось. — Так зачем? — повторился громовержец. — Что тебя гнетет? — Я хочу разобраться в своих снах. Тор сразу вспомнил о менталисте и гипнозе. Он давно хотел узнать подробности того сеанса, но все никак не мог заговорить об этом. «Дай ему время, — советовала Сиф, — и, может быть, однажды он сам откроется тебе». Валькирия недолюбливала Локи, но их нельзя было назвать врагами. К тому же он был царевичем и братом наследника Тора. Неразумно было бы портить отношения. — Гелик вытащил из моей памяти только бессвязные отрывки видений и запутал меня еще больше, — сказал Локи. — Вы пробовали всего один раз, — заканчивая массаж, припомнил Тор. — Я не вижу смысла продолжать. Это бесполезно. К тому же, я не могу доверять ему. Тор прекрасно знал, кто такой Гелик и какие функции он выполнял при дворе. Не считая Эйр, об этих функциях было известно только внутри царской семьи, тогда как для всех остальных старик был просто советником. Тогда они с братом были еще детьми, но громовержец до сих пор помнил, как менталист вечно вступался за Локи. И когда это срабатывало, весь гнев отца доставался Тору, из-за чего он потом злился на брата. Потом менталист пропал на несколько столетий, и вот теперь он был снова в строю. Тора волновал лишь один вопрос: зачем? — Кстати, что это был за камень и зачем ты забрал его у Огуна? — перед уходом поинтересовался Тор. — Как-нибудь потом расскажу, — бросил Локи и зевнул, намекая на то, чтобы его наконец-то оставили в покое. Громовержец намек понял, но отступать не собирался. Завтра по пути в гильдию у него будет время поговорить с братом. — Завтра выезжаем рано, — предупредил Локи. — Проспишь, ждать тебя не буду. *** Рано утром царевичи планировали отправиться в магическую гильдию и оба уже были готовы к отбытию, но у них возник спор. Обычно в те края было принято въезжать на лошадях, потому как цитадель имела магическую защиту, и воздушные ладьи не могли приблизиться к ней, равно как и все, что имело отношение к технологиям. Все это просто переставало работать. — Я не свалюсь с седла, — заверял Локи, — разве что только с твоей помощью. Но Тор возражал, предлагая ехать в паре. — И одна лошадь нас тоже не вынесет. Тор даже готов был ехать в одиночку или перенести визит. — Нет, я должен там быть, — настаивал Локи, — и откладывать не вижу причин. — Тропа через Фьялскогар тяжелая, — напомнил Тор. — Лошадь может оступиться, и ты… Локи даже слушать не хотел. Он оставил Тора на ступенях дворца и, опираясь на трость, хромая, направился к конюшням. Тор понимал упрямство брата, его браваду и стремление что-то делать. Но все это могло не лучшим образом сказаться на еще не окрепшем организме. Конечно, Тор не считал, что теперь с Локи нужно сдувать пылинки, но и рьяно браться за дела брату тоже не стоило бы. Громовержец выждал на ступенях еще некоторое время, а затем тоже пошел в направлении конюшен. И хотя он дал Локи фору, все равно скоро нагнал его. Локи вошел в конюшни впервые за несколько лет и сразу отметил изменения. Здесь как будто стало просторнее. В новом достроенном крыле появились еще несколько породистых ванских лошадей. Своего вороного коня на привычном месте Локи не нашел. Оказалось, его перевели в дальнее стойло. Конюх сказал, что этот конь никого к себе не подпускал, так что никому не удалось даже седло на него надеть, не говоря уже о том, чтобы сесть на строптивого. Уже подумали ванам его отдать, чтобы хоть без дела не стоял, да царь велел пока в конюшне о нем заботиться. «Голодом не сморили и на том спасибо», — подумал Локи. Как только конь заметил своего пропащего хозяина, сразу взволновался, заржал и начал топтаться на месте, подергивая ушами и хвостом. — Виндрафн, — царевич медленно подошел к своему вороному коню, — ты ведь не забыл меня? Конь склонился и обнюхал протянутую руку. Запах хозяина был узнаваем, и волнение животного вскоре сменилось на довольное спокойное сопение. Потом Локи угостил коня морковкой, и за это угощение тот готов был все простить. Тор тем временем уже вывел своего гнедого в полной готовности. А когда и Виндрафн был готов, помог брату взобраться в седло. Конечно, Локи не мог сказать, что сидеть верхом на коне ему было комфортно — спина давала о себе знать, да и в ногах не было еще прежней силы. Но следовало проявить терпение и понемногу привыкать, иначе можно было совсем превратиться в неподвижное бревно. *** Тем временем отряд эйнхериев, к которому присоединилась Сиф, пробудился, едва забрезжил рассвет на горизонте. Утро в горах было туманным и прохладным, но валькирию это нисколько не расстроило. На меховом одеяле, укрытая шерстяным плащом, она могла бы заночевать даже в снежных вершинах. За последние сутки их часть отряда продвинулась вдоль горной гряды уже довольно далеко и ни разу за это время они не наткнулись на какие-либо следы зверя. Деревья здесь уже не встречались, только кустарники, а дальше начинались труднопроходимые места. Скальные выступы там местами преграждали тропы и образовывали тупики, обойти которые не было возможности. Сиф умылась в мелком ледяном ручье и пополнила запас воды. — Вряд ли оно могло забраться так высоко, — предположила валькирия, оглядывая неприступные скалы. — Считаю, стоит спуститься ниже и прочесать Фьялскогар по верхнему ярусу. Вначале, когда эйнхерии разделились, часть отряда взяла на себя нижнюю полосу леса, прямо у подножия гор, а Сиф отправилась в места поинтереснее, где тропы покруче и даже в летнюю жару можно было встретить снег. Командир ее отряда тоже осмотрел горы и был склонен согласиться с валькирией. Если они преследуют действительно дикого бешеного волка, то не было смысла заходить так высоко. — Сворачиваемся! — отдал приказ командир, едва отряд успел хоть что-то проглотить из своих запасов. Судя по карте, спуск вниз можно было найти в полудне пути дальше на север. Туда и отправились, по ходу продолжая внимательно осматривать местность.