Тропа через Бездну

Поздно вечером в алхимическую лавку постучали. Дверь была уже заперта, только на втором этаже в комнате Инги еще горел свет. Настойчивый стук повторился, и она подошла к окну взглянуть на запоздалого гостя. На улице стоял человек в плаще и капюшоне, одной рукой опираясь о стену дома. Когда он снова постучал кулаком в дверь, Инга открыла окно и прокричала, что лавка уже закрыта. Локи пришлось потратить последние силы, чтобы нарисовать в воздухе свой знак. Только тогда дева узнала его, тотчас сбежала вниз и, наконец, открыла дверь. Царевич буквально ввалился в проем, но удержался за косяк. Потом скинул капюшон и прошел дальше, рухнул на стул и чуть не опрокинул круглый одноногий столик рядом. Инга только и могла, что стоять и смотреть, раскрывши рот. — Запри дверь и принеси воды, — теряя терпение, прохрипел Локи. Правой рукой он скинул плащ, и Инга увидела, что вторая рука царевича окровавлена. — Я сейчас, — она собралась с мыслями, заперла входную дверь и унеслась по лестнице на второй этаж, а вскоре вернулась с ведерком воды и бинтами. Следом за ней спустился Свейн. Это не стало для Локи сюрпризом, а точнее он даже почти не обратил внимания на своего слугу. Тот прошел к сквозным стеллажам, частично загораживающим тусклые клеточки окон, и всмотрелся в ночь. Локи почувствовал его напряжение. — Не беспокойтесь, — в ответ на реакцию слуги, обнадежил царевич. — Я сокрыл все возможные следы магией. Он сорвал часть рукава рубашки и открыл предплечье, на котором красовались рваные раны от звериных зубов. — Кто же вас так? — поинтересовалась дева, вливая в воду содержимое флакончика, которым, судя по запаху, был обеззараживающий травяной настой. — Неважно. В горах небезопасно. Чтобы не нагонять страху и поберечь девичьи нервы, Локи решил умолчать о том, на кого нарвался. Но у Свейна закралась мысль, что, быть может, это и был тот самый зверь, о котором как-то упоминал царевич. Морщась, Локи зашипел сквозь зубы, когда Инга устроила его руку над широкой миской и полила рану раствором — нужно было все хорошо промыть. — До кости прокусил, — оценил Локи, сжимая и разжимая пальцы поврежденной руки. — К лекарям надо, не то можно кровью истечь, — заметила Инга. — Не хочу посреди ночи панику поднимать, — отмахнулся Локи. — Никто вообще не должен знать, где я был. И ты молчи. Иначе твой отец так и останется в клетке. В лучшем случае. Инга согласно закивала, но состояние царевича все равно беспокоило ее. — Здесь зашивать надо, — сказала она, накладывая повязку. — Я вряд ли смогу… — Не надо, — отказался Локи, — просто обмотай. Крупные вены не задеты, я попробую целительную магию. У тебя ведь найдется где пристроить страждущего? Инга смутилась и, обернувшись, встретилась взглядом со Свейном. Тот закивал в ответ. Сейчас царевичу требовался исцеляющий транс, и из всех удобств, дева могла предложить только скромную купальню, кровать отца, да чаю из трав. Вообще-то Свейн оставался в лавке уже не первую ночь и тоже пользовался той кроватью. Просто он слишком беспокоился за Ингу и не мог оставить ее незащищенной. Днем здесь хотя бы дежурил один из друзей-магов царевича, но с закрытием лавки он уходил, и дева оставалась одна. — Тебе не обязательно быть здесь, — сказала она другу, когда они устроили царевича в комнате Альвара. — А мне кажется, самое время, — ответил Свейн и предположил: — Похоже, царевич убегал от кого-то и мог оставить следы до самого твоего дома. Может его магия и сокрыла их, но я не хочу надеяться только на это. Парень неосознанно тронул простой кинжал, который с недавних пор носил на поясе, и всмотрелся в темень за окном. Инга погасила несколько свечей, и в комнате сгустился полумрак. — Мне не страшно, — тихо проронила она и взяла друга за руку. — Моя кровать не слишком широкая, но может… — Если найдешь мне одеяло, я посплю на полу, — перебил ее Свейн. Он не считал правильным пользоваться сложившимся положением, чтобы попасть к Инге в кровать. Пусть даже он будет спать там одетым и без одеяла. *** Эту ночь Локи провел в алхимической лавке. Рука его то и дело напоминала о себе, и сон получился беспокойным и прерывистым. Дождавшись первых лучей восходящего солнца, Локи решил уйти, никого не беспокоя, но спускаясь вниз по узкой деревянной лестнице, споткнулся и, хватаясь за перила, задел колокольчики, на длинных нитях подвешенные к балке под потолком. А вскоре послышался тихий скрип половиц, и из своей комнаты вышла Инга. Мысленно выругавшись от безысходности, Локи сел на ступени. Поскольку по-тихому уйти не вышло, теперь царевич сидел за столом в кухне, а молодая хозяйка приготовила поесть и наливала ему чай. Свейн ушел во дворец рано, чтобы не гневить распорядителя слуг, поэтому сейчас Локи и Инга находились в лавке одни. За трапезой разговор зашел об Альваре. — Еще когда ты сказала о сборе ацинты, я догадался, что не все так безобидно, — признался Локи. — Твой отец ведь не только за травами ходил. — Что теперь будет? — встревожилась Инга. — Если его осудят, то, скорее всего, вышлют на родину без права возвращения в Асгард, — объяснил царевич. — Владыка Велунд не слишком жалует таких подданных в Альвхейме. — Отец не сможет без меня, — сказала Инга. — Год назад он сильно замерз в горах. Он действительно занимался собирательством. А когда вернулся, то сразу слег. Настои и травы не помогали, а целебные камни нам не по средствам. С тех пор он часто болеет. Здесь Локи ничего не мог поделать. Сейчас у него не было достаточных доказательств против магистра, чтобы оспаривать обвинения. Разве что получить статус верховного мага. Вот тогда он лично обыскал бы цитадель гильдии от чердаков башен до самых подземелий и наверняка нашел бы там много всего интересного. Эта новая идея показалась Локи вполне осуществимой. Быть может со временем… — Что будет со мной? — прервала его размышления Инга. — Ты можешь остаться. Решай сама, — Локи отхлебнул горячего чая и поморщился. Предплечье все еще болело и вроде как даже опухло. Целительная магия, на которую он уповал, не очень-то помогла. Вот если бы сейчас под рукой был эйтр. После трапезы Инга снова обработала руку царевича и заново перевязала ее. Локи отметил, что стало полегче, но обращаться к целителям, видимо, все-таки придется. И хорошо бы выдумать для этого правдивую историю, в которую поверит Эйр. *** Эйр не поверила, когда увидела следы от укусов. Она уже видела такие несколько раз и хорошо запомнила — та же хватка. — Мне нужен эйтр, — попросил Локи. Он знал, что из такого вороха листьев, который в последний раз принес Тор, можно было синтезировать немалое количество живительно-губительного состава. — Только после того, как расскажешь правду, — поставила условие целительница. — Жестоко требовать этого от лжеца и обманщика, — пожаловался Локи. Но Эйр требовала и смотрела так, что невозможно было бы солгать. Ее спокойный, уверенный взгляд чем-то напомнил Локи взгляд матери. И в такие моменты ей можно было доверить всего себя, зная, что она поймет и простит. Сейчас Локи уже не видел смысла что-то выдумывать и поделился своими соображениями: — Полагаю, это был тот самый зверь, которого мы искали. Эйр приготовилась слушать, но царевич не счел нужным раскрывать всю историю. Лишь обмолвился, что был в горах по делу и добавил несколько деталей в описание большого лохматого волка. — Он может быть жив, а может и нет. Пусть не сразу, но Локи получил свою дозу лекарства. Эйр сделала ему инъекцию непосредственно в поврежденную руку, когда зашила и перевязала его раны. — Я хочу забрать весь запас, что уже есть, — пожелал он, — и все экспериментальные записи. Но памятуя о произошедшем, Эйр согласилась предоставить царевичу лишь малую часть состава, а в записях отказала совсем. — Не стоит пользоваться этим при любом удобном случае, — предупредила она. — Хоть эйтр и способствует ускоренному исцелению, но он также накапливает в организме яды. Локи все понимал и после всего случившегося не собирался злоупотреблять составом. Он всего лишь хотел подстраховаться. Кто знает, что дальше уготовали ему норны? — В каком состоянии наш Всеотец? — перед уходом осведомился он. — Стабилен, — ответила Эйр. — Я подпитываю его как могу, но что-то прогнозировать не возьмусь. Локи опустил взгляд. Пусть порой у них с Одином и были разногласия, но его преждевременной смерти Локи не желал. Они почти не общались в последние годы, а теперь вот как все сложилось. Но сейчас можно было хотя бы увидеть его. — Проводишь меня? — попросил он целительницу. *** Несмотря на солнечный день и открытое окно, здесь было прохладно. Укрытый меховым одеялом, в струящемся золотом потоке питающей энергии, Один лежал на широком ложе. Рядом на спинке стула сидел один из его воронов. Локи не знал, зачем пришел в эту комнату. Наверное, он искал поддержки или даже помощи. — Я не знаю, что тебе снится, но ты многое пропускаешь, отлеживаясь здесь, — неуверенно сжав руку отца, произнес Локи и начал говорить о всякой ерунде, только бы не молчать. — Тор старается вникать в дела, как ты и хотел, и они с Сиф продолжают встречаться. У валькирий скоро сбор. А я, похоже, разворошил осиное гнездо, именуемое магической гильдией. Я не могу помочь старому другу, у меня плохие предчувствия, и я не знаю, что делать. До того сидящий спокойно ворон каркнул и перелетел на окно. — Мама всегда знала, что делать, — немного потерянный, Локи тоже подошел к окну. — Мне ее очень не хватает. Ворон снова подал голос, будто соглашаясь со словами царевича, и улетел прочь. *** Во дворец Локи вернулся еще до полудня и первым делом спрятал свои находки и новый артефакт в тайник. Вещи, которые царевич брал в поход, были безнадежно утеряны и теперь лежали где-то там в горах, среди снега и камней. Но невелика потеря. Сейчас надо было поскорее избавиться от окровавленной одежды, и Локи принялся приводить себя в порядок. Удивительно, но по пути в свои комнаты он не встретил разгневанного Тора, упрекающего Гелика или шепчущейся за спиной троицы воинов. Гладсхейм жил своей обычной жизнью. Просторные коридоры по большей части пустовали, а подданных почти всегда можно было найти в трапезном зале, библиотеке, в саду или на тренировочном поле. Девы, занятые в Фенсалире — белостенном болотном чертоге царицы, — по-прежнему продолжали трудиться и поддерживать там порядок. Теперь во главе их стояла Фулла – сестра царицы, которая тщательно следила за ведением всего хозяйства. Она и прежде могла полноценно заменить сестру в ее отсутствие, поэтому особых изменений в чертоге не произошло. Там по-прежнему варили пиво, пекли хлеб и готовили простые яства, пряли, ткали и шили, занимались травами и следили за немногими одомашненными животными и птицами. Но о почившей царице помнили все. Плакальщицы давно вылили все свои слезы и только самые приближенные к царице дамы все еще приходили в ее покои, чтобы скорбеть о великой потере. Со дня гибели матери, Локи ни разу не был здесь. Войти в ее комнаты, означало погрузиться в воспоминания, расслабиться и почувствовать себя ребенком, а он боялся этого, потому старался занимать все свободное время делами. Разговор с Тором состоялся в рабочем кабинете наследника. Тот вызвал брата к себе и теперь сгорал от желания вытрясти из него всю дурь. Локи не заставил себя долго ждать. Сопровожденный стайкой молодых девушек прямо до дверей кабинета наследника, он нарочито бодро и с улыбкой на лице прошел через весь обширный кабинет и предстал перед Тором. Темно-синяя рубашка с длинным рукавом и вышитыми по вороту серебряными рунами придавала коже Локи пущую бледность, и громовержец припомнил, что эта вещь когда-то была подарена Локи матерью. — Скучал по мне? — все еще улыбаясь, спросил Локи. По пальцам рук Тора молниеносно пробежали микро-разряды. — Вижу, что скучал. Столетиями не меняющаяся натура Локи частенько испытывала терпение громовержца на прочность. И в данный момент это было очередное испытание. Локи бросил на стол три маяка. — Что это? — Тор оглядел стальные дискообразные предметы и взял один и них. Штуковина оказалась размером с ладонь и явно была результатом чьей-то изощренной мысли. — Это я нашел в горах. Осталось найти того, у кого приемник сигналов от них, — сообщил Локи, — и можно будет доказать, что Альвар невиновен. — Ты ведь кого-то подозреваешь. — Да. И я должен поговорить с Форсети. — Наконец-то здравая мысль, — произнес громовержец. Локи не собирался оставаться здесь дольше. Он забрал со стола свои находки и развернулся, чтобы уйти, но Тор остановил его, хватая за руку. — Локи, постой. От неожиданности тот вздрогнул и чуть покривился, что не ускользнуло от Тора. — Что такое? — напряженно сдвинув брови, спросил он, а потом заметил легкую испарину на лбу брата. — Ничего, — Локи отстранился, ощупывая перевязанное предплечье, — просто царапина, поранился о камни в горах. Дай воды. После инъекции эйтра, помимо повышенной температуры, Локи мучила жажда. Но ускоренное исцеление того стоило, и Локи был готов терпеть. Тор подал брату высокий стеклянный стакан с водой и теперь ждал объяснений. — Это побочный эффект эйтра, — объяснил Локи. — Малая плата за его целебные свойства. — Серьезное лекарство для царапины? — подметил Тор. — Какая разница? Говори, что хотел, или я ухожу. — Послушай, если ты лазил по горам, ради того, чтобы найти эти штуки… — Маяки, — поправил Локи. — Не важно. Просто в следующий раз сообщай хотя бы направление своих прогулок, — попросил Тор, — чтобы мне не приходилось искать тебя всеми доступными способами. Локи лишь улыбнулся. — В следующий раз я возьму тебя с собой, братец, — неожиданно выдал он, — если ты научишься контролировать свои фейерверки. Тор уставился на брата так, будто ничего не понял. — Помнится, не так давно кто-то колонну в трапезной чуть не разнес, — напомнил Локи. Слухи об этом гуляли по дворцу уже не первый день, но громовержец старался игнорировать их, сохраняя при этом невозмутимый вид. *** Локи не лгал. Он действительно собирался поговорить с Форсети. Самый справедливый из богов Асгарда обязан был его выслушать. Чтобы лишний раз не напрягать руку, Локи предпочел добраться до чертога правосудия на воздушной ладье, но по пути из дворца через площадь фонтанов встретился с менталистом. Неспешно прохаживаясь по извилистым мощеным дорожкам, Гелик кормил птиц, коих в Асгарде было великое множество. — Удивляешься, почему Тор не поднял всех эйнхериев на твои поиски? — спросил он, поравнявшись с царевичем. — Ты опять следил за мной? — замедляя шаг, поинтересовался Локи. — Не постоянно, но да, — признался Гелик. — Мне пришлось. Твой брат места себе не находил, а Хеймдалль не мог тебя отследить. «Значит, амулет все еще работает», — с удовлетворением подумал Локи. — Сдается мне, ты опять затеял опасную игру, — предположил менталист. — Возможно, — не стал увиливать Локи. — И возможно ставки в ней скоро вырастут и мне понадобится вся моя сила, чтобы выиграть. Менталист и хотел бы поддержать царевича, да не знал, насколько безумны его замыслы на этот раз. Однако совсем в помощи не отказал. Локи мог рассчитывать на поддержку только в том случае, если его просьбы не будут выходить за рамки разумного. *** Судья Форсети принял младшего царевича в своем чертоге как подобает и внимательно выслушал его. Локи поделился с ним своими подозрениями и на счет гильдии, и на счет магистра, и предоставил недавние находки в подтверждение. Но убедить судью в чем-либо всегда было непросто даже для трикстера. — Альвар невиновен. Дай мне еще немного времени, и я докажу это. — У меня уже есть его признание, — сказал Форсети, — а вот против магистра нет ничего. — А это? — Локи указал на маяки. — Это может принадлежать кому угодно. — Альвар и магистр связаны, — настаивал Локи. — Позволь мне поговорить с ним. Я вернусь сюда с менталистом, и ты сам убедишься… — Это же альв, — прервал царевича судья, — он никогда не даст на это согласия, мы уже говорили об этом. А тайное сканирование запрещено. Локи лишь вздохнул. Да, он знал, что альвы — странный народ, и порой не понимал их предрассудков. Но увидеться с Альваром ему все-таки разрешили. Хотя в камере была широкая деревянная скамья, альв по-прежнему сидел на полу, прислонившись к стенке. Он выглядел уставшим, как будто еще больше осунулся и состарился за эти несколько дней. Царевич присел на скамью. — Расскажи все как есть. Тебе нечего бояться, — сказал Локи. — Мы защитим твою дочь. — Очень надеюсь на это, — проскрипел старик. — Тогда почему ты берешь всю вину на себя? — Потому что так и есть. Я действительно хранил запрещенные вещи в лавке. Я получал их и торговал ими. Иначе было не выжить. Думаешь, можно жить, торгуя только травами? А впрочем, тебе не понять, — альв махнул рукой и отвернулся. Локи прикрыл глаза и покачал головой. Ему просто не верилось во все это. — Не осуждай себя. Ты ничем не мог помочь, — произнес альв куда-то в пустоту. — Я понесу наказание заслуженно. Альвар действовал по принуждению — Локи хотел в это верить и хотел это доказать. Он не собирался сдаваться. — Я этого так не оставлю, — поднявшись сказал он и вышел из камеры. *** На следующий день хозяин алхимической лавки Альвар был выслан из Асгарда на родину в Альвхейм. Тор лично составил и заверил такой указ после того, как выслушал судью и поговорил с братом. Это был самый гуманный приговор, которого смог добиться Локи. Сейчас было главным сохранить альву жизнь. День был теплым и солнечным, а воды спокойными. Инга попрощалась с отцом в гавани. А когда его небольшая ладья отчалила, дева еще долго провожала ее взглядом, не торопясь уходить с пристани. Несмотря ни на что, дочь верила, что однажды ее отец вернется, ведь она пообещала ждать его и сохранить его лавку в целости. Потом еще не раз дева принималась лить слезы, когда оставалась одна. С уходом отца ее дом как будто лишился души. В первые дни Свейн был единственным, кто почти постоянно находился рядом. Тогда Инга успокаивалась, отвлекалась на что-нибудь и не чувствовала себя одинокой. — Твой отец еще погуляет на нашей свадьбе, — говорил парень, и Инга смеялась, а ведь Свейн говорил серьезно. *** В свою очередь Локи тоже чувствовал какую-то опустошенность и неудовлетворение. Он знал эту девчонку и ее отца со времен своей юности — несколько сотен лет — и не мог просто отступить. Тем более он дал им надежду, пообещав сделать все возможное для их воссоединения. К тому же он хотел отомстить магистру Магнусу, а для этого нужно было подняться выше. Поэтому мысль о том, чтобы получить статус верховного мага, только укрепилась в сознании Локи. Ведь верховному магу Асгарда подчиняется вся магическая гильдия вместе с ее главой. А также верховный маг вправе оспаривать все решения гильдии и ставить на ее посты достойнейших из достойных. Чтобы этого достичь, Локи нужна была свобода и полный доступ к собственному сознанию. Вот когда настало время надеть корону смертника и провести ритуал памяти. Теперь Локи вынужден был пойти на это. И если раньше все могло показаться его прихотью, сейчас стало необходимостью. Есть много способов получить власть, и это был один из тех случаев, когда можно было доказать Асгарду свою силу и стать кем-то большим, чем просто лжецом и обманщиком. *** Тем временем магистр Магнус праздновал свою маленькую победу. Он избавился от сообщника, а значит и от данных ему обещаний. Ингу, которую он так желал, теперь ничто не защищало. Теперь она покорится ему. Потом среди служителей цитадели прошел слух о том, что пропал один из старших учеников. Магистр избавился и от своего подручного после того, как тот собрал в горах все маяки и затопил их в вечных водах вместе с приемником. Оставалось только избавиться от двух контрабандистов, что были причастны, но это было лишь вопросом времени. Почуяв опасность, магистр Магнус зачищал внешние следы. Но то, что было собрано им за несколько лет и хранилось в цитадели, нельзя было просто взять и уничтожить. Поэтому свою лабораторию он охранял теперь особенно тщательно. О пропаже трех своих маяков он тоже знал. А у кого они, догадаться было нетрудно. — Ты подобрался слишком близко, трикстер, — глядя в окно на заходящее солнце, произнес Магнус. — Опасно играть со змеями. Однажды они могут ужалить.