Тропа через Бездну

На город опускалась ночь, а Инга все сидела внизу за столиком подперев голову руками. Она не могла поверить в произошедшее. — С тобой все в порядке? — спросил Свейн, осторожно касаясь ее плеча и ставя на стол кружку с горячим ромашковым чаем. — Со мной да, а вот ребенок страху натерпелся. — Пусть поблагодарит своего отца, — парень проверил надежно ли заперта дверь. — Не нужно было трогать арбалет. Я же говорила, что он сломан. Хорошо, что ты не целился и этот случайный выстрел никого не задел. — Прости, я не мог не вмешаться. Когда я увидел его… и тебя… и кровь на ваших губах… — Это его кровь. Я прокусила ему губу, — объяснила Инга, — и боюсь, он этого не простит. В дверь постучали, и от звука дверного молотка Инга вздрогнула. Свейн подошел к почти заставленному стеллажами окну, но рассмотреть что-то во мгле было трудно. — Это Йохан, откройте! Мага впустили. — Он был здесь, да? — запыхавшись спросил молодой ванахеймский друг царевича. Полдня он искал сына магистра по городу и в конце концов следы привели его сюда. — Были оба, — сказала Инга и подошла к стенду с талисманами и оберегами. — Он чуть не раскрыл ваш ложный амулет. Недавно маги оставили в лавке зачарованный накапливающий в себе информацию предмет. Они сильно рисковали быть разоблаченными. Но чего не сделаешь ради друга? Еще утром Свейн пытался связаться с Локи, но зеркало молчало. Парень уже было усомнился в своих умениях, но и повторные попытки установить связь ни к чему не привели. Теперь, после инцидента в лавке, Свейн попытался связаться с младшим царевичем еще раз. — У тебя тоже есть зеркало? — удивилась Инга, когда увидела парня за попытками сосредоточиться. — Почему ты не сказал? Свейн немного стушевался и отвлекся. — Царевич Локи сделал его для меня, — сказал он, — и просил не хвастать им перед всеми. Но я больше не хочу, чтобы у нас с тобой друг от друга были секреты. На этот раз попытка установить связь оказалась удачной. *** Локи находился в Хермитбьёре всего четвертый день, а дела в городе уже требовали его вмешательства. Буквально вчера ближе к ночи с ним связался Свейн и наболтал такого, что магистра можно было хоть сейчас на казнь отправлять. Даже через зеркальную связь, без возможности напрямую чувствовать эмоции слуги, Локи понял, что тот просто напуган и нервничает. С арбалетом, конечно, нехорошо вышло и Магнус совершенно справедливо может потребовать наложить виру на виновника. А если учесть статус магистра, то ее размер скорее всего будет непосильным для слуги. «Сами виноваты, — подумал Локи. — Натворят дел, а я потом улаживай». Только следующим утром царевич все-таки решил связаться с друзьями и послушать, что доложат они. — Видел бы ты нашего магистра, — подавляя смешок, сказал Йохан. — Ходит как собака побитая, злющий. — Как Арн? — поинтересовался Локи. — Не знаю, но вчера плакал, когда в комнате заперли. Ты же помнишь, он не любит показывать слабость перед отцом. Такое в голове не укладывалось. Сейчас мальчику нужна была поддержка и сочувствие, а вместо этого он остался один. — Пусть Олаф сходит к нему, — велел Локи. — И передайте Хьярти, чтобы оставил в лавке Капли Росы. Так маги называли небольшие хрустальные шарики, зачарованные накапливать и хранить информацию о своем окружении. Их можно было скрыть под иллюзией любого простого амулета, и обычный житель Асгарда никогда не догадается о подмене. Но опытные маги могли распознавать эти штуки при одном касании. — Уже оставили одну, так Магнус ее почти засек. Благо, отвлекся потом, — сообщил Йохан. Что ни день, то какая-нибудь новость. Локи уже жалел, что снова обзавелся зеркалом. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Хотя, что так, что эдак сон его спокойным не был уже давно. *** Магистр действительно был зол, когда вернулся в цитадель гильдии с сыном. Но за ночь он вернул себе самообладание и теперь ходил по коридорам с серьезным ледяным взглядом, пока не скрылся в своей лаборатории. — Даже к сыну не зашел? — поинтересовался Йохан, встретившись в учебном корпусе с Олафом. — Только занес ему утром поесть, насколько я знаю. Как бы Магнус не относился к сыну, как бы не наказывал его, сокол никогда не игнорировал мальчика. Он часто прилетал и садился на внешний подоконник у решетки арочного окна комнаты Арна, и начинал клекотать. А иногда даже приносил подарки ребенку — шишки или камушки, все что найдет в горных лесах. На этот раз он принес мальчику большое черное воронье перо. *** Локи пытался откладывать поход в горную долину до последнего, но на охоту им с Геликом выбраться все же пришлось. Там в густых зарослях разнотравья и подлеске можно было выследить немало птиц и, если повезет, мелких животных. А Рунар был только рад размяться и, хотя из-за отсутствия нескольких перьев летал он теперь немного неуклюже, поохотиться на мышей и насекомых был вполне способен. Локи владел не только боевыми навыками и магическими приемами, но и в охоте был довольно искусен. В конце дня его ловушки обычно никогда не пустовали. В юности Тор считал это скучным и вообще показателем слабости. То ли дело было пройти напролом весь лес, распугать всю дичь и вернуться с каким-нибудь несчастным перепелом, зато добытым в честном бою. Собственно, охота удалась. Иллюзорные приманки Локи всегда срабатывали безотказно, а магические удавки еще ни разу не подвели. Правда одну птицу он все же убил своими руками. Пока ворон отвлекал добычу, царевич тихо подкрался и метнул в нее нож. Теперь охотники возвращались назад, почти обвешенные тушками птиц, а ворон гордо нес в клюве не без труда пойманную юркую мышь-песчанку. — Надо будет заготовить мясо впрок, — устало шагая по каменистому побережью рассуждал Гелик. Прожив большую часть жизни в Ванахейме, он почерпнул много полезного от коренного народа, в том числе и в части приготовления пищи. Но Локи больше не хотел есть солонину. Вяленое или копченое, или какое-то еще его не привлекало. — Я бы предпочел сохранить его свежим, — сказал он. — После разделки все заморожу, чтобы не портилось. Процесс кристаллизации не был для Локи сложным, тем более он не собирался вымораживать мясо чтобы сохранить. Обычной ледяной оболочки для этого будет вполне достаточно. *** Однако, время шло, а царевич так и не подобрался к самому главному. Сейчас, во многом благодаря земле отшельников и размеренной жизни здесь он чувствовал себя прекрасно и теперь был решительно настроен пройти ритуал у провидца. Эйнару не требовалось много времени для приготовлений, поэтому он назначил ритуал на предстоящую ночь. — Я пойду один и не смейте следить за мной, — приказал Локи, — вы можете все испортить. Я в курсе возможных последствий и, если что понадобится, позову. Менталист и ворон должны были оставаться в пещере, пока царевич будет внимать норнам в полубредовом состоянии. Гелик никогда не понимал таких самоистязаний. Маги вообще были для него загадкой, как и то, что творилось в их головах. Ночь выдалась ясной и звездной, но Локи все равно освещал себе дорогу, чтобы не заблудиться меж однообразных камней и зарослей. Он пришел к Эйнару один, в надежде получить ответы. Несмотря на то, что Локи и сам был магом, он испытывал эйфорию от предстоящего ритуала. Ведь это был совсем другой уровень, энергии которого ему не подчинялись. Шаман уже подготовил алтарь в отдельной части своей пещеры и находился в особой атмосфере таинства предсказания. Вокруг горели свечи, тлели травы, три глиняные чаши с водой и руны ждали своего часа. Локи вошел тихо, будто боясь нарушить покой спящего. По указанию Эйнара сел на камень подле алтаря. — Зачем ты здесь? — опять спросил шаман. — Прошлое терзает меня в настоящем и туманит будущее. Я запутался и не вижу ясно, — сказал Локи. — Я хочу понять природу своих снов и говорят ли они о грядущем. Сперва шаман диагностировал состояние Локи руками. Удовлетворился. — Откуда эти шрамы? — подметил он. Отметины на голове царевича просматривались довольно явно. — Это неважно, — Локи предпочел умолчать о ритуале памяти. — Мой долг предложить тебе выбор. Ты можешь обращаться к норнам посредством рун, через меня и так же получать ответ, — сказал шаман. — Это менее травматично. — Нет, — отказался Локи, — на этот раз мне нужен более близкий контакт. Мои цели слишком высоки. — Такие цели требуют жертв? Это твой выбор. Шаман взял маленький обоюдоострый ритуальный нож из черного вулканического стекла — идеально гладкий, идеально острый, окунул лезвие в растительный сок-коагулянт. Локи и сам имел похожий предмет и прекрасно знал, для чего он предназначен. В некоторых своих ритуалах он также пользовался им. Он закрыл глаза и протянул левую руку над первой чашей. Всего один аккуратный надрез края ладони и несколько капель крови уже растворились в воде. При этом на лице Локи лишь чуть дрогнули брови. Сок растения, попавший в порез теперь не даст крови свернуться довольно долго. Эта жертва имела как духовный смысл, так и практический. При медленной кровопотере в сознании происходят определенные изменения, главное не перешагнуть опасную грань. — Твоя кровь — проводник, она станет маяком в пространстве, связующей нитью между тобой и норнами. До тех пор, пока ты готов жертвовать, связь не оборвется. «Так вот какую плату за свои ответы берут вершительницы судеб, — подумал Локи, — что ж, тогда сегодня они получат довольно». Три чаши, три плана бытия, три норны. Каждой и них следовало принести жертву. — Смотри в зеркало воды, — сказал провидец. — Что ты видишь там? Пока Локи видел лишь то, какими причудливыми разводами каждая капля его крови растворяется в воде. Сначала в первой чаше, потом во второй и в третьей. Затем шаман разложил рядом тлеющие травы и начал работать с рунами, при этом еле слышно напевая тягучий мотив. Вся эта атмосфера навевала дрему и Локи думал, что уснет прежде, чем задаст первый вопрос. Но вскоре в чашах ему померещилось нечто. Белые лики в воде то появлялись, то пропадали, а сознание уплывало куда-то за пределы всего сущего. Тело Локи находилось в пещере шамана, в то время как разум его будто пребывал в другом мире. Это было похоже на сон, только осознанный. Шаману следовало сообщать о своих видениях, чтобы при помощи рун он параллельно мог толковать их. «Спрашивай», — в голове Локи прозвучали сразу три голоса и от неожиданности он вздрогнул. Никогда раньше он не участвовал в чем-то подобном и самих норн слышал впервые. Быстро овладев своими чувствами, Локи решил начать с вопросов о снах. — В каждом из них я вижу серебристую тропу. Я иду по ней сквозь звездную пустоту и боюсь сойти с нее. Иногда слышу голос, зовущий меня из бездны. Иногда попадаю в странные места и меня сопровождает белый волк. Что могут значить мои сны? Все это было неоднозначно, но любому шаману и без ритуала было бы ясно, что это не простые сны. Они могут напутствовать, предупреждать или поучать. Они могут быть вещими. Впрочем, сны имели лишь косвенное отношение к норнам, поэтому в ответ ничего вразумительного Локи не получил. Однако понял — все, что происходит там, имеет отражение здесь. — В прошлом я сотворил ужасные вещи, и я не узнаю себя. Как будто чья-то чужая воля двигала мной. Это преследует меня. Я не могу до конца понять. «Битва двух сил за тебя идет, — отозвался голос в голове, — ты еще на перепутье, но кому позволишь победить, решать только тебе». — Я не трофей. Я свободен и никому не принадлежу, — высказал Локи. «Предвечная Бездна нейтральна, ибо она — небытие. Творишь в нем только ты сам». — Я рожден властвовать. Но что есть власть во мне? С чем она связана? Что касалось будущего, то нить судьбы Локи в предвидении Скульд пока имела зыбкий узор в полотне бытия. И каким он будет, зависело от того, с какими нитями сплетется его судьба, а с какими больше не встретится. Но сейчас Локи жертвовал норнам свою кровь, свою силу и они были обязаны отвечать. Поэтому вероятное будущее ему подсказали. ¬«Что ты видишь?» — спросили его и Локи кратко начал описывать то, что возникало в его сознании. Он видел, как ворон и сокол бьются друг с другом. Видел птенца, жаждущего вырваться из клетки, а когда освободил его, тот начал клевать руку спасителя. Видел глубокий колодец, на дне которого лежал он сам, видел большой красный кристалл в чьей-то руке и огненный шторм, сметающий все на своем пути. Видел свою вторую суть в мерцающем золотом сиянии и то, как она обращается в пепел. Видения были мимолетными и Локи едва мог улавливать и угадывать образы в них, уже не успевая описывать их шаману. Когда новая волна образов перестала быть чем-то различимым, Локи уже ничего не понимал. Хаос почти размытых видений в сознании вызывал только головокружение. А потом он ощутил, как его горло сдавливает как будто чья-то огромная рука и он не в силах сопротивляться. С начала ритуала прошло совсем немного времени, а Локи уже чувствовал себя странно и плохо соображал. Веки стали тяжелыми и закрывались сами собой, легким не хватало кислорода. Эйнар заметил это и понял, что грань уже близко. Он собирался прекратить ритуал. — Нет, — остановил его Локи. — Я хочу знать куда ведет меня тропа. «Через бездну». — Куда? «Ты поймешь, только заглянув в себя». Видения пропали, голоса исчезли. Все кончилось. Сразу после этого в нос ударил резкий неприятный запах и сознание немедленно вернулось в реальность. Локи приоткрыл глаза, потом почувствовал, как его ладонь омыли и обернули тканью. Последний рунический расклад еще лежал перед шаманом и состоял он всего из трех рун, олицетворяющих силы Хаоса и Порядка, разделенные руной Пути. — Ты получил все ответы, какие хотел? — спросил Эйнар. — Не совсем. Многое из увиденного было непонятно царевичу. Норны умели запутывать свои нити. Все эти иносказания и образные видения еще предстояло осознать и истолковать правильно. И он обязательно распутает их. У него достаточно времени. Локи думал, что просто встанет и пойдет, но только приподнявшись с камня, ощутил легкое головокружение и сел обратно. Самое время было подумать о вороне и надеяться на его сообразительность. — Через три дня ты восстановишься, если будешь питаться как следует, — сообщил Эйнар. — Я дам тебе рецепт отвара и травы, чтобы быстрей восполнить кровь. Шаман вручил царевичу несколько мешочков с компонентами для рецепта, и помог спуститься по крутым ступеням. Менталист с факелом в руке и ворон уже ждали царевича внизу. Нетвердой походкой, поддерживаемый под руку Геликом, Локи вернулся в свою пещеру. Он был ослаблен кровопотерей и еще слегка одурманен травами. — Я посплю немного, — тихо сказал Локи, заваливаясь на тюфяк. — Я сделаю отвар, — сообщил Гелик. — Когда будет готов, уж не обессудь, разбужу тебя. — Хорошо, — закрывая глаза невнятно бросил Локи. Ворон подобрался совсем близко к нему, запрыгнул на грудь и, распластав свои большие крылья, прильнул к хозяину. Локи погладил птицу и начал неосознанно перебирать нежные перья на ее голове. В этот момент он остро чувствовал единение с вороном. *** Сушеные плоды шиповника, плоды и листья земляники и малины, крапива и клевер — менталист набросал в кружку всего по чуть-чуть и залил кипятком из котелка, дал настояться. К тому времени Локи уже крепко спал, а ворон сидел рядом. И как только Гелик попытался разбудить царевича, сразу всполошился, ворчливо прогоняя старика подальше от хозяина. — Угомонись, — прошептал Гелик, потом пощупал прохладный лоб Локи и потормошил его за плечо. Локи пошевелился и с трудом разлепил веки. — Давай-ка, выпей это, — Гелик вручил царевичу кружку с настоявшимся отваром. В меру горячий напиток был приятным на вкус и согревающим изнутри. Локи выпил половину и опять быстро провалился в сон. Гелик накрыл его одеялом.