Расси

- Конечно, а чего тянуть–то? Не хочу, чтобы твой папа переживал о том, с кем находиться его сын. Но с начала я хочу поговорить с господином Лариусом. - Обо мне говорите? – и хозяин харты возник, как фантом. - Верно, господин Лариус. Я хотел узнать у вас, сколько стоит проживание в вашей гостеприимной харте? - Это смотря, на сколько вы хотите поселиться. Сутки – полтора ула. Неделя – десять улов. Месяц – сорок пять улов. Вам на сколько надо? - Думаю, пока месяца мне будет более, чем достаточно, а там посмотрим. Оплата сразу? - Да, сразу. - Вот и отлично, тогда у меня к вам вот ещё какое дело... Вы поднебесники покупаете? - О! Я был бы рад такому приобретению! Вы желаете продать? Сколько вы можете мне предложить? Один? – я молчу. – Два? Три? Эээ, пять?! – мне весело, а хартщик растерялся, опасаясь называть следующую цифру. – Сколько… господин Дик? Он аж взмок. Прав Стешик, надул меня Хорс, ох надул и не поморщился! - Для начала – десять, - и смотрю на его дальнейшую реакцию. - Для начала?! Значит, это правда! - ??? – о чём это он? - То, как вы появились в Солме, обвешанный плодами! Я уж подумал, что это только слухи! Сколько же их у вас? - Вы же видели мою большую сумку? – шепнул я, улыбаясь. - Делайте выводы, – и отпустил мысли собеседника в свободное плавание. - Откуда у вас столько?! Вы не кочевник, да и на лазуна не похожи, – и тут же спохватился. – Извините! - Не извиняйтесь, господин Лариус, я не первое и не второе, но плоды действительно сам собирал. - Но как?! – хартщик. - Но как?! – Стешик. С придыханием, и в голос. Их глаза в этот момент походили на блюдца. - Что–то не так? – чему они так удивляются? Особенно Стешик, он же видел меня в том самом виде. "А-ха, а как собирал, тоже видел? Идиот!" – бдительно не дремало подколодное. - Господин Дик, - господин Лариус взял меня под локоть и тихонечко отвёл меня в сторонку. – Это правда? Вы сами собрали поднебесники? Я на эту конспирацию лишь утвердительно кивнул. - Но как? – повторил он вопрос. – Они же высоченные! Как вы на них залезли? Без специальной подготовки это невозможно! - Вы хотите доказательств, господин Лариус, или это простое любопытство? - Простите, господин Дик, я не имею права сомневаться в вашей удаче, но… такое действительно не укладывается в моей голове! - Ну, что вы, я не сержусь и готов рассказать и вам, и Стешику, как за пять дней пути осилил два поднебесника. Раз сказал «а», говори и «б», решил я. - Что?! – хартщик. - Что?! – Стешик. Снова в голос. Посетители уже косились на нас с нездоровым интересом. Кажись, для них и вправду кажется невероятным узнать, что кто–то может залезть на дерево без особой подготовки, да ещё и не раз. - А знаете что, господин Лариус, давайте заключим с вами договор. Я достаю поднебесники, вы организовываете лошадей и еду, а прибыль пополам! - Вы это серьёзно? - Да. - Я согласен! - Вот и договорились, но учтите – вы единственный мой партнёр. - Даже и не сомневайтесь! - Отлично, детали обсудим потом. * * * До самого своего дома Стешик подозрительно долго молчал, но перед дверью его словно прорвало: - Господин Дик, а возьмите меня с собой за поднебесниками! Я буду у вас учиться, а когда вырасту – буду помогать отцу и брату, и тогда я перестану быть никчёмным и бесполезным! А! Я буду ооочень послушным и не стану вам мешать или надоедать. И клянусь, - шёпотом добавил он, - никому не скажу, что вы умеете срывать поднебесники! Что значит "никчёмный и бесполезный"? Почему малыш так думает? Насколько я понял, и отец, и брат его любят, а он любит их, значит, они не могли сказать такого малышу. Тогда кто? Парень явно комплексует и принимает близко к сердцу то, что может быть обузой? Спросить у него? Но как? И где гарантия, что он ответит? Родные вряд ли догадываются, что ребёнка гнетут подобные мысли! Интересно, а у Стешки есть друзья? В его возрасте рассказать о друге или товарище по общим озорствам – первое дело, а Стеш молчит, значит, такового у него нет. А был? Ведь именно с друзьями мы часто делимся радостями и бедами, и если он в соре с другом, то это полбеды и не так опасно для его психики. Ну, а если нет?.. Меня зацепило его отчаяние, ведь у ребёнка его лет не должно быть такой проблемы, которая разрывала бы его на части! По себе знаю, что такое отчаяние, и этому светлому ребёнку я не желал подобной участи. А сколько надежды в его просьбе, ведь это была самая настоящая мольба. На миг я просто-таки растерялся. Так отчаянно умолять, и всё из–за каких-то деревьев, словно от этого зависит вся твоя дальнейшая жизнь? Кто бы не был тот, кто так глубоко посадил это зерно боли в сердце малыша, я его обязательно найду и вырву сей росток вместе с корнем, а пока... Присев на корточки перед таким непривычно серьёзным Стешиком, я как можно мягче сказал: - Малыш, то, что я смог залезть на поднебесник, не делает это занятие таким уж важным… - Нет! Это ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ важно! Никто не может просто так без подготовки залезть на поднебесник, и смельчаки, которые не лазуны, пытались и многие погибли, срываясь вниз, а те, кому повезло не сорваться, больше никогда не повторяли попытки! Вы понимаете, что так как вы, никто не лазил, по нескольку раз?! Крик души, не иначе. А ещё я вдруг понял, что малыш совсем не скромный молчун по натуре, и в этом кроется всё та же проблема! Не знаю почему, но я просто чуял, что нахожусь на нужном пути. Как–то надо всё разузнать, иначе я себе не прощу, если с малышом что–то случиться. Я почувствовал, что даю клятву самому себе, а она для меня не рушимая. - Но это возможно, - продолжил я объяснять своему маленькому другу, - сложно, но вполне возможно. Можно придумать много способов, как это сделать. - Закон запрещает наносить любой вред поднебеснику! - Например?.. – спросил я настороженно. Ещё законов мне не хватало в этом деле! - Папа рассказывал нам с братом, - начал Стешик, - что один господин решил нарвать плоды поднебесника и для этого заказал папе какое-то приспособление. Папа тогда не знал, для чего оно ему было нужно. А когда тот господин залез при помощи приспособления почти до середины дерева, то понял, что сил лезть дальше у него просто нет. Он спустился назад, но содрал кору, и когда его поймали, господин кричал что–то об отчаянии и порыве, но сожалеть было поздно - дерево, израненное им во время спуска, погибло за неделю! «Чего?!..» - Как такое возможно?! Дерево не может погибнуть так быстро, его же не спилили даже, а всего лишь ободрали! И тут Стеш меня просветил! Ужас! - Нельзя вредить поднебеснику! Понимаете? Нельзя! Эти деревья священны и их не так много, все об этом знают. Так что, как бы вы не сорвали плоды, для дерева это было безопасно, иначе вас бы давно уже арестовали и заперли в тюрьме серой башни до конца ваших дней! А-БАЛ-ДЕЕЕ-ТЬ!!! Я был в шаге не просто от гибели, а от участи страшнее?!.. Ну, здравствуй, друг мой пушистый! Писеееец!!! - Но Стеш, если бы я навредил дереву, то как бы люди узнали, что я это сделал? Вопрос я задал вполне логичный, но вот ответ у моего вопросика оказался ещё тот! - Весь город бы узнал, – видя, что я не понимаю, Стешик пояснил: – Кроши чувствуют поднебесники, и когда дерево страдает и гибнет, их рёв сотрясает воздух. Коры рассылают патрульных в тот же миг. Вас бы непременно поймали, да и люди бы помогли! Я был не в шоке, я был в ауте! Перед глазами промелькнули все те «вылазки» на пальмочки, и воображение (а оно у меня будь здоров), тут же дорисовало, чтобы могло случиться, повреди я ненароком хоть одно дерево! Я вспомнил, как изо всех сил пытался держаться, буквально впиваясь ногтями в твёрдую кору. Голова шла кругом от сознания того, какой участи мне удалось избежать! Ччёоооррт! Я же договорился с господином Лариусом, что буду срывать кокосики и делить с ним барыши! НИ-ЗА-ЧТО! -Боже–Боже–Боже–Боже–Боже, Стеш, ты это серьёзно? Про крошей и всего остального? - Господин Дик, я вам ещё ни разу не соврал и не совру никогда! - Прости малыш, прости! Я просто никак не приду в себя! Мне тут же припомнился первый раз, когда я журил Расси з то, что тот не удосужился подкинуть мне когти электрика! Истерический смешок вырвался из моего горла… - О поднебесниках никто и никогда не шутит, - доказывал дальше малыш. - Люди боятся прогневить Бога, так как поднебесники священны. - Яаасно! – я уже малость успокоился и мог мыслить более менее трезво. Я лез босой, с одной кручёной «верёвочкой», и срезал только сами плоды, да и воя никакого не было. Я свободен, а значит, для Стеша и господина Лариуса это и в самом деле чудо. Хорошо, что при знакомстве с Хорсом не зашел разговор о том, где я взял столько плодов. М-да, Бог уберёг?.. - С нашей первой встречи ты ни разу не спросил, откуда у меня столько поднебесников. Почему? – спросил я у Стешика. - Это не моё дело, как бы мне ни было любопытно. Так говорит отец, и мы с братом его во всём слушаемся. Что же, это похвально, и ещё раз доказывает, какой невероятно сдержанный этот ребёнок, а хорошо ли это для него или плохо, я не знаю. Пока. - Понимаешь, малыш, на поднебесники всё же можно залезть, - решил я растолковать ребёнку. - Просто это очень долго и при этом очень быстро устаешь, но, приноровившись, можно лазить хоть каждый день. - Вы расскажете, как сделали это? - Расскажу, а получится,- и покажу, но только вместе с господином Лариусом. Мы же с ним, как никак, договорились, – и я решил подбодрить малыша. - Назначаю вас, господин Стешик, своим первым помощником! - Здорово! – и с этими громким восторгом Стешик убежал в дом.